Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: sandal7772
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Вика Чута. ЧутА – правильно – с ударением на последнем слоге… Одно из тех воспоминаний, когда снова и снова беспомощно разводишь руками. 1988. Еще сдавая вступительные экзамены в университет, познакомился с ней. Светловолосая, красивая (а какой ещё может быть понравившаяся девушка?), худенькая, но с широкими бедрами, выразительно-немаленькой грудью и насмешливыми зелёными глазами - сказка семнадцати лет, мне уже вот-вот должно было исполниться 21. Эта разница в возрасте вскоре оказалась одним из роковых обстоятельств в наших отношениях. Сейчас многим себе трудно представить, но в те годы обычным делом была романтическая фаза отношений – просто прогулки, малозначительные разговоры, многообещающие взгляды, держания за ручки и назначенные вечерние свидания. Видимая логика событий отчетливо вела к сближению, углублению, знакомству с родителями, ну и далее – к детям и внукам. Жизнь распорядилась иначе… Во второй половине сентября студентов отправили на сельхозработы. Нас, первокурсников, разделили: совершеннолетних послали на консервный завод, не достигших же восемнадцати лет – на уборку винограда. Так мы с Викой оказались разлучены. Скажу честно: вплоть до того момента, девушки на меня никогда не бросались ни в одиночку, ни оптом. А на заводе я вдруг очутился в зоне их повышенного внимания. Ошеломительно приятно и при этом непонятно, как себя вести. Вечера и ночи около бараков у костра с гитарой, стоявшая неподалеку многотонная цистерна с перебродившим яблочным соком отнюдь не способствовала пуританству. Ну и замутил я напропалую сразу с несколькими… девушками. Забегая вперед, скажу, что одна из них оказалась настойчивее других и стала матерью моей дочери. Во общем, вернулся я из колхоза на неделю раньше Вики. Слоняясь по полупустой общаге, в один прекрасный день я наткнулся на разыскивающую меня Наталью, вы ведь поняли, кто это. Мы уединились в моей комнате, и она не выходила потом из комнаты много дней. А через неделю было утро. Я, склонившись, выговаривал что-то лежащей на кровати Наталье. - Привет! – я поднял голову. На пороге стояла Вика. В руках она держала два огромных яблока. Что-то не переставая говорить, она заметалась по комнате, сунула мне в руки яблоки и выбежала навсегда. Мне сегодня хочется увидеть её сегодняшнюю, чтобы, может быть, забыть её тогдашнюю.
Мне было году 3-4 от роду, когда я стал членом тайной и секретной организации с таинственным названием «Привет». Во главе этого тайного общества стояла моя, старше меня на четыре года, сестра Таня. Членов команды было человек десять, и самыми зрелыми среди них были сверстники Таньки. Ни устава, ни целей организации я не знал по малолетству, а может их и не было вовсе. Основополагающими для меня были секретность и чувство причастности к общему делу. Каждый из нас выполнял конкретные задания, о выполнении которых подробно отчитывался на сходке или лично командиру. В основном, нужно было либо проследить за каким-нибудь взрослым, либо отсидеть в засаде положенное время, запоминая все происходящее вокруг. Оставаться при этом нужно было незамеченным. Помню до сих пор засаду в огромном мусорном ящике около сельсовета. Содержимое ящика – всякое барахло, железки, журналы, бумажки, т.е. пищевых отходов там не бывало. Всё шло как надо, сквозь щели в досках я отслеживал происходящее и не терял бдительности. И тут вдруг произошло неожиданное… К месту моего укрытия неторопливо приближалась женщина с полным ведром чего-то! Я узнал её – она работала уборщицей в сельсовете. Я был на грани провала. Во-первых, буду засвечен, во-вторых, в ведре наверняка помои. Ужас, который я тогда почувствовал, помню до сих пор. Выскакивать из ящика я тоже не мог – это значило завалить всё дело… Не дойдя несколько шагов до ящика, женщина вылила содержимое ведра на землю и ушла. Разговаривать я не мог ещё минут десять. Нас всё-таки предали. Славик, один из самых старших мальчиков в «Привете», рассказал про нас взрослым. Тайна перестала быть тайной. Общество было распущено.
Про первое воспоминание. Это ведь тоже история? Родился в сельском роддоме. Этого не помню, конечно. Село когда-то было районным центром, оттого у людей постарше иногда проскальзывал апломб жителей мегаполиса. Утопающее в зелени на берегу реки, рядом когда-то знаменитый Императорский лес, посаженный в честь остановки в дороге на этом месте Петра Первого. Центральные улицы асфальтированы, последняя, улица Ленина, уже на моей памяти, в восьмидесятые годы. Она-то как раз центральной и не была, но руководство села, видимо замаливая какие-то очередные грешки, решила облагодетельствовать жителей улицы имени вождя. Роддом, одно из отделений местной больницы, имевшей статус районной, как раз и находился на одной из этих улиц – улице Горького. Больница – была красивым и ухоженным комплексом одноэтажных строений с беседками, дорожками и скамеечками под огромными деревьями. Помнится, там всегда бывало много людей и не только по поводу лечения, там любили встречаться. Ко временам моего роддома, видимо, относится и первое детское воспоминание, очень расплывчатое, но имеющее место быть. На него наложилась семейная история, которую слышал я множество раз. Только родившись, я чуть не умер. Состояние резко ухудшилось, но меня удалось спасти курсом инъекций в голову. Так вот эти уколы в голову я и помню. Я раскрытый, голый на руках у доктора женщины, мне очень жарко, и у меня чувство творящейся надо какой-то вселенской несправедливости…