Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Миаус
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
По телевизору сказали, Что бог верховный Вицли-Пуцли Явил стране благословенье, Четыре чуда сотворив: Сперва он ездил на медведе, Потом скакал на леопарде, Еще купался с целакантом И деву от бесплодья спас. По телевизору сказали, Что это есть вернейший признак Того, что данный Вицли-Пуцли Единственный на свете бог, Чему порукой депутаты, Учителя и патриоты, Артисты песни и балета И наш районный прокурор. По телевизору сказали, Что только жалкий Кацли-Минцли – Бог мерзкий, как хорек ли, скунс ли – Не признает духовных скреп, Что этот бог чумы и глада Одним своим существованьем Пытается внушить сомненья, Что Вицли-Пуцли бог един. По телевизору сказали, Что вражьи козни бесполезны: Весь мир считает Вицли-Пуцли Единственным из всех богов, Что хилый жуткий Кацли-Минцли, Чья мощь страшна, но смехотворна, Не поколеблет дух народный И к Вицли-Пуцли всех любовь. По телевизору сказали, Что гадит из-за океана Бог бездуховный Бёрдсли-Хаксли Посредством чуждых нам идей, Но прогрессивная наука Диалектически и четко Установила: Вицли-Пуцли Единственный в природе бог. По телевизору сказали, Что Бёрдсли-Хаксли с Кацли-Минцли, Таясь, как тать в нощи, снаружи, Нас разлагают изнутри. Но где им сладить с Вицли-Пуцли, Который вертит их на пальце И кроет их, как бык овцу ли, И нас от них убережет? По телевизору сказали, Что лишь толпою, только вместе Мы защищаем Вицли-Пуцли От посягательств на него, Но Вицли-Пуцли сам способен Подвергнуть всех своей защите – И нас, и наших лучших братьев, Хотя они и не хотят. А если спляшет кто венгерку – К тому домой придут с болгаркой, А кто не так наденет чешки – Тому и финкой прилетит. А если (далее по списку) – За это (далее по списку), И расширенье этих списков Вы заколеблетесь глотать. И так как нефть взлетает ниже, Нам это выгодно, не так ли? А кто везде сует тентакли – Тому педункли оборвут! Эстетский гонор? – Бёрдсли-Хаксли! Вздох против шерсти? – Кацли-Минцли! И нехрен пальцем тыкать в нос мне – За это пять и по рогам! Кустится рожь, цветет пшеница, Дрожат бациллы и цыбули, Победно реет «СуперДжектор», Дымит в полнеба «Кузнецов»… Когда же ты пройдешь, двадцатый? Когда истлеешь до конца ты? И, выдав грязное сфорцато, Чем станешь ты в конце концов?
Тот, кто становится пресмыкающимся червем, может ли потом жаловаться, что его раздавили? Дайте человеку все, чего он желает, и в ту же минуту он почувствует, что это все - не есть все. Sapere aude! - Имей мужество пользоваться собственным умом. Смерти меньше всего боятся те люди, чья жизнь имеет наибольшую ценность. Свобода размахивать руками заканчивается у кончика носа другого человека. Война дурна тем, что создает больше злых людей, чем их забирает. (с) Иммануил Кант
Согласно старому советскому анекдоту: "На вечеринке встретились два заядлых анекдотчика. — Слушай, у тебя есть новый анекдот? — Нет. А у тебя? — Тоже нет. — Да что же у нас за хреновое правительство!" Россия имеет замечательное правительство.
Излагаю по давно слышанным воспоминаниям очевидцев. Лет семьдесят назад Большой Театр регулярно радовал народ обильно костюмированными представлениями «Руслана и Людмилы». Среди прочих подробностей сюжета можно помянуть, как два Витязя — Ратмир и Властимил отправились на поиски похищенной Людмилы, а волшебница Наина решила совратить своими привлекательнейщими девами витязей с избранного пути. Девы завели хоровод округ соблазняемых витязей и проворно увлекли куда-то Властимила; Ратмир оказался упрямее и со своего места не сошел, но и он не был вовсе бесчувственен — пока одни девы водили вокруг него хоровод, а другие, изображая вольный полет, пролетали возле него на привязанных к сценическим конструкциям веревках, он вопрошал: «Не улетайте, девы дивные». Но однажды случилось непредвиденное. Не ведомо: Ратмир не туда зашел или ли деву запустили по неверной траектории, но когда Ратмир в очередной раз пропел: «Не улетайте, девы дивные», одна из означенных дивных дев походя сбила его с ног и после этого все равно улетела.
Есть в северном Торонто кладбище — не тесный склад усопших, а весьма милый парк, где я в свое время охотно бывал. Расположен он всего в паре сотен метров от шумной главной улицы города Янг стрит, но там всегда тихо и уютно — в неторопливых прогулках мог оценить аскетичную непритязательность протестантских надгробных плит, отдать должное кудрявым армянским крестам и витиеватому изяществу греческих монументов. Привычно подходил к стеле Ольги Александровны — младшей сестры Николая II — и всегда видел там свежие цветы; затем шел к декоративному пруду, где мог обозреть неведомой мне породы красных рыб, покормить печеньем местных черепах и, когда везло, полюбоваться взлетающей цаплей. За прудом начинался иной кладбищенский мир: земля со временем поднялась в цене и деревьев стало существенно меньше; для скромных протестантских захоронений это место стало излишне дорого, но зато появились многочисленные китайские фамильные монументы и мавзолеи, смахивающие на метастазы Великой Стены. Всё течет, всё меняется. На ночь ворота со стороны Янг стрит на всякий случай запирались, а с противоположной стороны, что выходила на речку с гордым именем западный Дон, забора не было, благо местные жители к хулиганству и вандализму не склонны. Однажды сентябрьским вечером я решил быстренько пройти на Янг, благо до регламентного закрытия ворот оставалось минут двадцать, но когда до них дошел, обнаружил досрочно повешенный замок и, лениво выругавшись, пошел назад к невеликому Дону. Темнело быстро, но дорогу я знал хорошо и ничуть не беспокоился. Вдруг вокруг начали появляться непонятные огоньки — что за хрень? Подошел ближе — огоньков становилось все больше и светили они всё ярче, но мёртвые с косами у дороги еще не стояли. Продолжил путь, поскольку возвращаться было некуда... Ба, да это китайцы на надгробиях фонарики развесили, дабы их дорогим покойничкам ночью страшно не было!
Было это во времена всеобщей высокой нравственности. Подвыпившая компания из двух студенческих парочек гуляла в поисках развлечений. Возле аптеки прозвучала негромкая команда: "Заходим". Зашли. Предводитель выбил чек и, отстояв очередь к прилавку, нарочито заплетающимся голосом зычно попросил: "Девушка, два гондона, пожалуйста". Молоденькая аптекарша, покраснев до ушей, выдала требуемое. Далее последовал кивок в нашу сторону: "Пошли!" В очереди случилась минута молчания. Мы, не дожидаясь возвращения к публике дара речи, гордо взялись за руки и отправились на поиски новых забав.
