В бытность мою студенткой ТашГу, а это - начало 80-х, все студенты
с 1-го по 5-й курс в добровольно-принудительном порядке отправлялись
в составе студенческого сельско-хозяйственного отряда (ССХО)на уборку
"белого
золота" (хлопок, если кто не знает). Вывозили нас в конце сентября -
начале октября, привозили обратно в Ташкент когда как. Если погода
бывала хорошая, и руководители республики успешно "приписывали"
проценты, то возвращались мы в конце ноября; а если же были дожди,
то приписывать по многу нельзя было, нужно же было соблюдать видимость
"честного" сбора богатства республики, вот мы и "высиживали проценты"
до декабря. То есть, мы (студенты, школьники) сидим по баракам, дуреем
от безделья, а наверху пишут в день по 0,5%. Ждем, когда же заветные 99%
будут. Тогда уже нас можно возвращать в цивилизацию, а колхозники уже
сами оставшийся один процент доберут. Так вот, все это было, сама через
это все прошла. Было и холодно, и мокро, но и веселились мы тоже от души.
Как и во всех ССХО и ССО того времени у нас были командир и комиссар. В
том году, о котором идет речь, мы были зелеными первокурсниками, а командир
и комиссар достались нам с четвертого курса. Звали их Иосиф и Аброр. Иосифа
мы тут же для краткости переименовали в Ёслика, а Аброру досталось имя
Абрак (одна девица на вопрос "Где Аброр?" умудрилась ответить "Абрак".
Как потом выяснилось, она хотела сказать:"Аброр пошел в барак.", но язык
ее не успел за мыслью, и получился "Абрак").
Теперь, собственно, история. В обязанности командира и комиссара входило
не только приемка собранного хлопка, его взвешивание и отметка количества
собранных кг каждым из студентов, но и наблюдение за бойцами, т.е., нами,
чтобы мы не спали на грядках, а собирали для страны "стратегическое сырье".
Ну и доставали они нас. Только расположимся тепленькой компанией минут
за 30 до обеда с набранными мешками хлопка (чтобы сдать свои 10-15 кг
дообеденных, а после обеда еще кг 10 набрать, норма была - 20 кг в день)
где-нибудь на дальнем конце поля, как тут же кто-нибудь из них несется.
Причем Аброр был не таким занудой, мог и посидеть с нами минут 5, а
потом уже сказать, что, мол пора и дальше давать стране белое золото. А
Ёслик сразу начинал нудеть про стратегическое сырье, и как нам родина
доверяет, а мы - такие-сякие - зря тратим погожие дни. Обычно, завидев
Ёслика, мы сразу же расползались по своим грядкам и делали вид, что изо
всех сил вносим свою долю в республиканский хирман.
Хирман - это место, куда свозят весь собранный хлопок. Есть соответственно
полевой хирман, колхозный и т.д. до республиканского. Для узбека звучит
нормально, но для русскоязычного населения даже после множества лет жизни
в республике - немного режет слух и появляются некоторые ассоциации.
Так вот, сидим мы, культурно отдыхаем, погода - диво, градусов 25,
несмотря на октябрь. Кто-то загорает, кто-то просто спит, кто-то травит
анекдоты. Появляется Ёслик. Против обыкновения никто не ринулся по грядкам,
даже не сделали попытки сесть - все дружно лежим на мешках с закрытыми
глазами. Ёслик начинает закипать от такой наглости, брызжет слюной и
вопит про стратегическое сырье. В середине его пламенной речи одна
девица лениво открывает глаза и изрекает:"Ёслик, шел бы ты (пауза)
на хирман".
Собственно, отправила она его на место его пребывания, т.е. туда, где
он и должен был быть (принимать у нас хлопок), но как звучало!
(Последствий это никаких не имело, что странно, т.к. Ёслик был
дерьмо то еще!)