Эпиграф: устами младенца глаголет истина.
Давно это было. Прошло уже много лет, но эпизод, который можно отнести
к категории “и смех и грех”, до сих пор не выветривается из памяти…
Жаркий летний полдень. Пыльный двор покосившейся от времени хибары
в небольшом провинциальном городке Вологодской области. Мы с женой,
притулились в холодке под дровяным навесом с местной прессой в руках.
Живем здесь третий день после распределения из пединститута, временно,
до получения общаги, снимая комнатенку у подвернувшейся на автовокзале
старухи. В этой же халупе со старухой живет ее непутевая родственница Шурка
с,приблизительно, двухгодовалым карапузом Васькой. Семейка довольно колоритная.
Папашка у пацана “виртуальный”, мамашка - пьянь и гуляка, живет не известно
на что, постоянно собачится с бабкой. Бабка - типичная согбенная старушенция,
с постоянной, какой-то малохольной полуулыбкой на сморщенном, как печеное
яблоко, рябом лице, немало повидавшем всего на этом свете.
Итак, сидим, мусолим местные новости. По двору ходят куры, гребутся
в пыли, что-то выискивают. Вокруг них вьется рой зеленых навозных мух.
Где-то вдалеке пилит гармозень, орет петух, мычит корова…- лепота! И тут
во двор, грудь колесом, как и ноги, вываливает Васька. Чуть светлее негра
от грязи, со всклоченными перьями редких соломенных волос. Одет, несмотря
на жару, во что-то похожее на байковый комбинезон с одной веревочной лямкой
через плечо, цвета и запаха солдатских портянок, эксплуатировавшихся весь
срок службы в условиях, приближенных к экстремальным. Из носа свисают две,
цвета застарелой сгущенки, сопли. После особенно глубокого вздоха ртом
и выдоха через нос одна из соплей раздувается в матовый шар, как современная
жвачка. Малый с деловым видом обходит двор, подбирает здоровенную палку и,
накренясь вбок под ее тяжестью, как пьяный кавалерист, по параболе мчится
на своих кривых разгонять кур, при этом вдохновенно лопоча:
- Лять кул,...лять кул,...лять, ...
Мы прислушиваемся. Глядя на палку в его руках, предполагаем, что он вроде бы
хочет стрелять в кур. Но потом речь пацана усложняется и в голосе появляются
суровые нотки:
- Лять, пять лялься,... Лять, пять лялься...
Мы заинтригованы. В этот момент из хибары выползает старуха, вывешивает
на забор для просушки свой всесезонный плюшевый лапсердак. Тоже прислушивается
и, ощерясь однозубым ртом, переводит заклинанья малого:
- БЛЯДЬ, ОПЯТЬ ОБОСРАЛСЯ!
- Лялься,…лялься - радостно подтверждает бутуз.
Тут до нас доходит, что эта фраза, как наиболее часто употребляющаяся
в воспитательном процессе Васьки, глубже всего запала в его сознание.
После замены Васькиных штанов мы решили выудить из него еще какие-нибудь
познания:
- Ну-ка, дружок, скажи-ка, а как зовут твою маму?
- ЛЯТЬ!
- Ну, нет, так ее, наверное, ругают, а ты скажи как ее имя?
- СУЛКА, ЛЯТЬ!
- А бабушку?
- ТЯЛЯЯ ЛЯТЬ!
Душевно, однако, на этом, пожалуй, пора завязывать.
- Ну ладно, молодец, на тебе конфетку - угощаем леденцом. Жена:
- А что надо сказать?
Васька задумывается. От напряжения мысли пускает из носа очередной, особенно
мощный “жвачный” пузырь с одновременным, весьма подозрительным треском
в замененных штанах (видно на подходе очередной транш для “лялялься”).
Ответ не оригинален:
- ЛЯТЬ!
Жена не обижается. Интересуемся у старухи:
- Бабуль, что же это он у вас все время ругается-то? Это ж непедагогично!
- Эва, милыя!- Старуха шумно сморкается в замусоленный до блеска подол.
- Дак я Шурке-те, стерьве драной, скельке раз говорела: - Не ебукайся
на мальца! Так ей же, блядишше каторжной, хуш хуй на башке теши.
Все однова. Лишь ба бельма залить да под кобелину каку завалиться.
Хуш бы манда-те у ея позаросла навовсе! А чуть што, Ваську ебуками
кроеть и кроеть, кроеть и кроеть, бляжна белоглазая!
- Ладно, ладно, бабушка, все понятно!
Бедный Васька! Мы уходим в хибару. Со двора доносятся лексические изыски
разошедшейся бабки, кудахтанье гонимых Васькой кур и его победный клич:
- ЛЯТЬ, ЕПИН КУЛ!...ЛЯТЬ...!
Вскоре мы переехали в общагу и больше с веселой семейкой не виделись...
Через много лет так и хочется спросить: Где ты, Васька? Кто ты? Уркаган
или космонавт? Лучше бы космонавт, - чем черт не шутит?!... Космонавты ведь
тоже ругаются.