Забавные наблюдения встречаются в «Письмах из деревни» химика и агронома Александра Николаевича Энгельгардта. В деревне Энгельгардт оказался не по своей инициативе: в 1870 году университетский профессор с сочувствием отнёсся к студенческим волнениям, за что был арестован, а затем получил предписание отправиться на житьё в свою усадьбу.
Подобный вид наказания дворян был популярен в те времена, облегчённый домашний арест: ездишь себе на охоту, ходишь на рыбалку, да щупаешь деревенских девок, — чем не жизнь?
Однако у Александра Николаевича родовая усадьба Батищево в Смоленской губернии была в совершенно расстроенном состоянии, никакого дохода не приносила. Крепостных уже не было, работников требовалось нанимать за деньги, короче, чтоб с голоду не помереть, хоть сам паши, да коси, подобно Льву Толстому. Но граф пахал из убеждений, а тут по пословице: «Что посеешь, то и пожрёшь!!»
Однако отставной профессор не загрустил, а организовал у себя образцовое хозяйство, и вскоре уже писал друзьям: «Всё идёт у нас отлично: и масло выделываем превосходное, и бархатный сливочный сыр делаем такой, что Эрберу не грех было бы подать своим посетителям, и раков маринуем, и ветчину солим, и гусей коптим, и колбасы чиним, и рябчиков жарим не хуже, чем у Дюссо»
Попутно с организацией производства он писал очерки сельской жизни, которые пользовались большим интересом у читателей журнала «Отечественные записки». Энгельгардт сочувствовал тяжёлой жизни крестьян, которую подробно описывал.
Но его удивляли взгляды деревенских жителей, которые категорически не воспринимали технологических новинок. Когда учёный указывал им на крайне плохое состояние огородничества, и приводил в пример огородников, которые снимали огороды по господским домам, и у которых отлично росли всякие овощи, на это крестьяне убеждённо говорили — они потому выращивают хорошие овощи, что «знают», то есть умеют наговаривать, ворожить! Все усилия барина по борьбе с вредителями, орошению в засуху или осушению в дождливые года земляки осуждали: «Как Господь положил, так тому и быть». В церковный праздник «обновление Царьграда» крестьяне молились царю-граду, чтобы град не побил поля.
А вот ещё любопытные наблюдения.
После бракосочетания российской великой княжны с английским принцем распространился слух, будто самых красивых девок будут забирать и, если они честные, отправлять в Англию, потому что царь отдал их в приданое за своей дочкой, чтобы они там, в Англии, вышли замуж за англичан и обратили их в нашу веру. Этому верили все, так что девки готовились прятаться по лесам, чтобы их не отправили за море.
Крестьяне были уверены, что немцы гораздо беднее русских, потому-де, что они у нас покупают хлеб, и что, если бы запретили панам продавать хлеб в Ригу, немцы померли бы с голоду.
Верили, что, когда успеют наделать сколько нужно новых бумажек, то податей брать больше не будут.
Крестьяне, у которых были деньги на покупку новых земельных наделов, боялись покупать: постоянно ходили слухи, что вот-вот землю «поровняют», то есть разделят между всеми поровну, и потраченные деньги пропадут зря.
А во время русско-турецкой войны староста сообщил Александру Николаевичу, что деревенский мужик Кузьма собирается наниматься на земляные работы — засыпать дорогу. На удивлённый вопрос, что за дорога, староста объяснил, что от англичанки к Плевне подземная дорога железная сделана, и что вредная англичанка по этой дороге султану в Плевну войско и харч представляла. Но ту дорогу генералы Скобелев с Гуркой открыли, и чтобы её засыпать, нанимают народ.
Уже после взятия Плевны Энгельгардт, встречая старосту, каждый раз спрашивал:
— Что ж, Кузьма, должно быть, засыпал дорогу от англичанки?