... Осенью 1964 года неожиданно сняли Хрущева.
Для нас неожиданно. Там кто-то знал, готовился, своих собирал, сговаривался, время сверял, предусматривал, подстраивал. Дворцовый переворот. Очередной дворцовый переворот.
У меня есть подозрение о глубокой, принципиальной связи механизма перехода верховной власти в России и русской ментальности, а может быть и с загадкою русской души.
В русской душе совместилась искренняя уверенность в мессианской особенности своей роли в истории человечества с осознанием неумения самоорганизовываться.
В России никогда не было закона, правила, даже традиции перехода, передачи власти. Знаменитое Новгородское вече не зародыш демократии, но доказательство неумения править, решать общегосударственные вопросы. Только между собой, рыло в рыло, голосом, криком, стенка на стенку, барабаня себе в грудь кулаками. Как и кому первому пришло понимание неспособности самоуправления, не знаю, не представляю себе, как он смог убедить других, но такое понимание пришло и выразилось в том, что на царствие пригласили чужака — варяга Рюрика. Мы, мол, вот — святых целей люди, миссия наша высока есть, однако приходи рулить, управлять собой не умеем и браться не хотим.
Рюриковичи не сразу, в несколько столетий сами себя и ближайшее боярство извели. Пошли цари помельче: Лжедмитрии, Годунов, Шуйский, Романовы, последовательно разжижавшие русскую кровь царей женитьбой на немецких принцессах.
Пару раз попадались статьи с подсчетом процента русской примеси в немецкой крови русских царей, но там темных мест и неопределенностей больше, чем математики. У историков есть подозрения, что царица, сама чистых кровей немка, сына даже не от того зачала, у кого шестнадцатая доля, а от другого, полного чужака. Кто от кого?
Петр Великий своим указом, что наследника можно самому назначать, только усугубил ситуацию. Законом закрепил беззаконие. Смуту.
Историческая непроходящая смута. Узаконенная. Узкогрупповая, узурпаторская власть. Народ ни при чем.
Как назвал эти ситуацию Пушкин: «Народ безмолвствует».
Народ свое слово сказал, когда отрекся от власти в пользу иноземцев. Теперь только любуется.
Смутные времена растянулись во всю историю. Царей и царишек давили и резали в камерах, кинжалы от крови полой оттирали. Не только не народ, даже и не дворяне, даже и не бояре. Царица с любовниками. Не класс, не сословие, не прослойка. Группы посвященных. Произвол средств. Историческая наука или это замалчивает, или излагает с одобрением. В духе дарвинизма. Слабый уступает дорогу. Плохой царь уступает трон.
Вот разве что Великая социалистическая революция. Смена власти извне. И то все-таки не народ. Небольшая, не слишком авторитетная, но хорошо организованная отмобилизованная партия и матросики с Балтики. Относительно малыми силами, локально, достаточно бескровно.
Кровищи уже потом, после переворота, много допролили, выше нормы. Сколько надо для революции. Может, подлинного виновника этой революции надо искать среди тех, кто по положению мог сделать обычный переворот, но не смог, не решился? Ограничились только Распутиным. Думали, в нем дело. Думали, если главного шамана страны убрать, то царишка одумается, за голову возьмется. Не было, за что браться. А надо было, эсеры правы, убирать самого царя. Видимо, дельной кандидатуры не нашлось.
Да и потом, после революции, одни перевороты. Не знаю, не уверен, что Ленину помогли раньше уйти, но мой разум к этому готов, еще один дворцовый переворот. Привычное дело.
Смерть Сталина, безусловно, убийство, дворцовая интрига. У меня подозрение, что в сложном сюжете были задействованы и арест Абакумова, и дело космополитов, и мингрелов, и врачей, и даже, как незначительный, мелкий эпизод, отставка моего отца из центра в Крым. Кажется, я знаю, кто нашептывал, кто поддерживал, кому от этого хорошо стало (не мне). Документов, материалов нет, я только представил себе. И представилось. Я подумал: может, отвести главку под личные измышления по этому поводу?
Не в рамках жанра. Чего уж только не было тут и еще будет, но не фантастика.
Маленков власть не удержал, но не ему и предназначалась, а с чугунным Жуковым Берию арестовывали строго в духе дворцового переворота. Один только выстрел генерала Батицкого в лоб чего стоит. Звездный час Хрущева, пик, триумф. Не встречал правовой оценки действий генерала Батицкого (и всего Политбюро). Боевой офицер, смелый, решительный, но это его боевые, личные качества. А как назвать то, что он сам, по официальной версии, без палача своим пистолетом второго, а то первого человека страны в лоб порешил? Доброволец? Любитель? Садист? Действовал как в бою, как в боевой обстановке. Приказали, и бац! Или сказали: кто возьмется? По этой государственной (!) версии, никакого суда не было. В нормальном смысле. Несколько заговорщиков переглянулись, порешили: нечего тянуть, опасно очень, кто стрельнет?..
Валерий Родос "Я — сын палача. Воспоминания" (2008)