Упряжка Тьмы
Север не прощает ошибок. Санта знал это лучше кого угодно. В ту рождественскую ночь он вышел к загону и увидел: оленей нет. Только кровь на снегу да широкие волчьи следы, уходящие в темноту.
Он взял из кузницы тяжелый молот и пошёл по следу.
Логово нашлось под скалой — чёрная пещера, из которой пахло смертью и древним голодом. Волков было шестеро. Огромные, с глазами, в которых отражалась что-то гораздо старше, чем луна.
Санта не говорил ни слова. Поднял молот и пошёл вперёд.
Бой был коротким и жёстким. Ломались кости, кровь хлестала на снег. Когда всё кончилось, четверо лежали мёртвые. Двое оставшихся — самые крупные — стояли, тяжело дыша, глядя на него желтыми глазами.
— Вы повезёте мои сани, — сказал Санта, вытирая молот о шкуру одного из убитых. — Или сдохнете здесь. Выбирайте.
Те переглянулись. Потом склонили головы.
Они летели низко над лесом. Волки тянули ровно, без рывков, словно всю жизнь только этим и занимались. Санта сидел в санях, курил трубку и смотрел на луну — жирную, близкую, почти съедобную.
Над Норвегией это случилось.
Один из волков вдруг остановился в воздухе, повернул голову и одним движением проглотил луну. Просто открыл пасть — и её не стало. Тьма рухнула на мир, как тяжёлая штора.
В наступившей тишине второй волк утробно заскулил — не от страха, от предвкушения.
Их звали Скёль и Хати. Теперь он вспомнил их имена. Знал, что они значат. Где-то внизу, под корнями мира, что-то огромное шевельнулось в цепях. Фенрир просыпался, чтобы отомстить за тысячелетия незаслуженных страданий.
Санта затянулся трубкой, выпустил дым в абсолютную черноту. Дым чуть подсветился красным.
— Ну что ж, — сказал он спокойно. — Значит, в этом году доставлю подарки в темноте.
Он щёлкнул поводьями.
— Гоните, ребята. Пока солнце ещё на месте.
И сани понеслись дальше — сквозь кромешную ночь. Два волка, старик с молотом и мешок подарков для детей, которые, возможно, уже никогда не увидят рассвета.