Не любитель эпистолярного жанра, однако навеяно темой «Русский кайф».
Ситуация: начало 90-х (кажется, 1991 год). По причине дефицита
авиатоплива из 3-х ежедневных рейсов по маршруту Новокузнецк-Москва
осталось три в неделю. Административный ресурс по добыче авиабилетов не
сработал и варианты типа: откидные кресла/стоячие места/кабина пилотов
были давно расхвачены наиболее приближенными к Аэрофлоту гражданами. А
домой надо.
На третий или четвертый день безрезультатной тусовки в аэропорту Кузни в
надежде влезть на подсадку подходит крендель (по форме одежды и выхлопу,
ясное дело, грузчик) с предложением «Улететь хочешь? » Само собой, хочу!
«Три цены. Полетишь внизу. Только не курить! ». Ну, три цены – не вопрос
(кто не в курсе: в те времена три цены на авиабилет Новокузнецк – Москва
равнялись цене пары мужских туфель среднего качества). Что такое
«полетишь внизу», я понял чуть позже.
В общем, после посадки пассажиров меня запихали в передний багажный
отсек Ту-154-го. Багажа не было, зато присутствовали две дамы
бальзаковского возраста с печатью челночниц на лицах и еще какой-то
хлопец. Видимо, данная транспортная схема была уже отлажена коллективом
авиапредприятия, поскольку в трюме висело четыре гамака (хоть какие-то
удобства для пассажиров).
После закрытия двери багажного отсека меня смутил размер щели между
дверью и фюзеляжем (сантиметров десять), однако, после набора высоты и
снижения давления за бортом дверь встала на свое место. Жить можно.
Летели через Кемерово (там была дозаправка). Взлет, почти сразу же –
посадка, никаких проблем. Самое интересное началось через час-полтора
после вылета из Кемерово.
Во-первых, дело было летом. Из теплых вещей у меня была только легкая
куртка. А температура в багажнике – где-то около +10С. Но это не
главное. Главное – во вторых.
Во вторых, перед полетом я попил пивка, и где-то над Уралом мне
захотелось. Пока не сильно. Но, помня о последствиях, я начал поиски
тропы к заветному уголку.
Кто летал на 154-х, вероятно, помнит, что вдоль салона на полу есть люки
размером примерно 50х50 см. Один из таких люков располагался у меня над
головой.
Еще через полчаса мне захотелось конкретно. И я решился. В некотором
роде мне повезло, поскольку я открыл люк, ведущий в пищеблок (место, где
находятся бортпроводники между 1-м и 2-м салонами). В последствии я
представил реакцию пассажиров в случае, если бы я открыл люк, ведущий в
салон. Тогда же об этом я даже не думал. Я увидел сидящего
бортпроводника, очень обрадовался и жестами стал просить выпустить меня
на волю. Однако его реакция была абсолютно неадекватной. Он посмотрел на
меня как солдат на мандавошку и наступил на люк ногой.
Как назло, путешествующие со мной дамы даже и не собирались вздремнуть,
а активно обсуждали свои челночные проблемы. Поэтому аварийный вариант
отлить в собственную сумку с барахлом откладывался на неопределенное
время.
По всей вероятности, моча конкретно ударила мне в голову, поскольку я
открутил дюралевую секцию, отделяющую багажник от центроплана, в надежде
уединиться хотя бы там. Там я увидел отсек с какими-то агрегатами и
подумал, что это, вероятно, топливные насосы. О том, что мои дальнейшие
действия могут повлиять на процесс полета, я также тогда не задумывался.
Все мысли были только об одном.
В общем, выручил меня мой попутчик, а также польская (турецкая или еще
какая?) фирма, разливающая свой мерзкий лимонад на сахарозаменителе в
двухлитровые баллоны (кто помнит, тогда только-только началась мода на
этот вид тары). Мой сосед, видя мои мучения, героически выпил оставшийся
литр своего лимонада и протянул мне пустую бутылку. Дамы, видимо не без
реального опасения за свою жизнь, уснули (или сделали вид, что уснули).
Хотя на тот момент мне уже это было абсолютно по барабану.