ВСПОМИНАЯ ЧЕРНОБЫЛЬ...
В коллективе нашей лаборатории в одном киевском НИИ всегда была
полнейшая демократия, на грани вседозволенности. Мой авторитет держался
лишь на том, что любое задание из наших производственных мог сделать
лучше всех. А там надо мной, завлабом, даже подтрунивали, пользуясь моим
ангельским терпением и весьма либеральным чувством юмора. Но, если того
требовали интересы дела, мог выступить самым жестким диктатором: ребята,
все, кончаем базар, это – приказ.
Таким образом мне пришлось поступить в на третий день Чернобыльской
Катастрофы – 28 апреля 1986 года. Я успел наслушаться вражеских
радиоголосов, которым верил, увы, куда больше, чем родной программе
"Время": житейский опыт научил: враги - они не врали. Я собрал
сотрудников и приказал немедля написать заявления в отпуск и убраться с
детьми из Киева как подальше, сам оставшись на хозяйстве с секретарем
отдела, дамой приятной во всех отношениях, не обремененной семьей да
детьми.
Злые языки понесли, будто ухватился за повод остаться с ней наедине. Но,
как на духу, с подчиненными никаких амурных дел никогда не имел. И не
по-игроцки, и чревато. Так что я вел дела лаборатории, а секретарь мне
помогала – в силу служебных обязанностей, да внеслужебных – мыла пол по
три раза на дню и протирала радиоактивную пыль.
А 30-го апреля вызывают в партбюро института – будь добр, подай списки
на 100 % явку коллектива на первомайскую демонстрацию. Где мы, как
советские люди, должны были явочным порядком доказать огульную лживость
вражеской пропаганды о ядерной опасности.
Я объяснил, что добр не буду - все сотрудники ушли в отпуск. Ну, решили
в этом году приступить пораньше. Из-за непривычной в это время просто
летней жары. Дескать, дальше лето будет холодным.
Меня обвинили в трусости, паникерстве. Грядущих репрессиях. Но я
объяснил, дескать, ребята, хотя с вами и в одном блоке – коммунистов и
беспартийных, да не член! Мне популярно объяснили, что теперь мне "ни
Рыму, ни Парыжу не видать" (не подпишут характеристику), да и аттестацию
на завлаба можно провести досрочно. Я популярно объяснил, дескать, до
этого надо дожить. И порвал список как бесполезный – и сам не приду!
Хорошо это, или плохо, но лежа у себя дома на диване, попивая "Каберне"
(уже тогда ему приписали антинуклидные свойства), любовался зеленым от
страха тогдашним Генсеком КПУ Щербицким со зелены товарищи: они-то знали
про 11 миллирентген в час – в тысячи раз больше нормального фона! И
парились в поддетых под праздничные одежки защитных комбинезонах!
Правда, спокойные за своих деток и внуков – всех отправили из Киева еще
30 апреля.
... Да простят политкорректные читатели, еще раз такой кайф в своей
жизни я словил лет через 7, наблюдая, как танки пендюрили по Белому
дому. Зрелище было вялое, на картинке раз в полчаса танковый выстрел
вздымал бурунчик на здании. Но дело было не в этом: я любовался, ка
расстреливают эту сраную, всегда ненавистную власть. И когда, наконец,
вывели позеленевших Хасбулатова, Руцкого и прочую заправлявшую нами
шпану, я понимал – это их междусобойчик, но все же приятно было видеть,
как эти мерзавцы, спокойно игравшие как на шахматной доске, жизнями
миллионов, хоть раз в жизни сами стали жертвами своих же игрищ.
А уже 5 мая того же страшного чернобыльского года парторг, убывая в
скоропостижный отпуск (увозил семью), меня отчитал: мерзавец, ты ВСЕ
знал о реальной опасности, а нам ВСЕГО не сказал!
- Ну, плять,- отвечаю,- а чем же я занимался?
© Алик, завлаб www.alikdot.ru/anru/znainashih/heroes/remeberchernobyl/