О.Р.В.И.
На полу осколки битого стекла,
На столе медикаментов груды,
Я и вправду научиться не могла,
Отличать Иисуса от Иуды.
Я всю жизнь отогревала чью-то тень,
Залепив глазницы хлебным мякишем,
И читала, и играла дребедень,
Обдирая кожу, раскорячиваясь.
Не было подмены естества
В череде ошибок и виновностей,
Убегала с детства, как могла,
От морали, ограниченной условности.
Били в нос, в грудную клетку и в живот,
Лишь за то, что я не прикрывалась повседневностью,
И не затыкала никогда обидный рот,
И не мучила несчастных злобой ревности.
Не копила про запас победный клич,
Побеждала и влепляла оплеухою,
Не смеялась над упавшими навзничь,
Не страдала над обобранными скукою.
Лишь всю жизнь, что не одна врала,
Оставаясь вакуумом зажатая,
Собирая с битого стекла
Капельки стерильной ватою,
Выжимая их в горячечный язык,
Вылечить, пытаясь, - недосказанность,
Попадая, как всегда в тупик,
Слов напрасных надевая праздность.
Как итог – молчание агнца,
Каждый маленький отрезок жизни трепетной,
Чтобы, сбросив шкуру, вновь начать с конца,
Показав заточки-зубы бренности.
И подняв температурный лоб,
Подставляя поцелую звездному,
Процедить без связок: небо вброд
Перейду по бездорожью позднему.
О.Р.В.И.
On a floor splinters of beaten glass,
On a table of medicines of a heap,
I indeed could not learn,
To distinguish Jesus from Judas.
I all life warmed someone's shadow,
Having closed up eye-sockets a grain crumb,
Both read, and played rubbish,
Peeling a leather, heart-rending cry.
There was no substitution of a nature
In a turn of mistakes and guilts,
Escaped since the childhood as could,
From the morals, the limited reserve.
Beat in a nose, in a thorax and in a stomach,
Only for that I was not covered with daily occurrence,
Also did not stop up never an insulting mouth,
And not unfortunate rage of jealousy.
Did not save for emergency victorious call war-cry,
Won and not had slap in the face,
Did not laugh above fallen backwards,
Did not suffer above gathered boredom theirs.
Only all life, what not one said lies,
Remaining vacuum clamped,
Collecting from beaten glass
Droplets sterile cotton-wools,
Squeezing out them in feverous language,
To cure trying, - an innuendo,
Getting, as always in deadlock
Words vain putting on idleness.
As a result - silence of the innocent person,
Each small piece of a life quivering,
That, having dumped a skin, again to begin with the end,
Having shown sharpenings-teeth of transitoriness.
And having lifted a temperature forehead,
Substituting a kiss star,
To filter without vocal cords: the sky in the shallow ford,
I shall pass on impassability late.
Лена Деева