...Усталый Виктор Ющенко, в изнеможении развалившись на заднем сиденье
бронированного лимузина, остервенело массировал виски и смотрел
остекленевшими глазами на проносящиеся мимо окрашенные в модный в этом
сезоне оранжевый цвет заснеженные улицы Киева.
- Господи, нахуй я подписал этот блядский контракт с фабрикой по пошиву
ебаных пионерских галстуков? Видите ли, дохуя у них материи осталось с
советских времен, надо, бля, типа, помочь в реализации! А ведь это все
моя помощница, блядь, Юлечка Тимошенко: давай, Витек, соглашайся, лавэ
срубим с этих пионеров реальные! Знала бы, сука, что кинут нас как лохов
последних! Теперь, бля, вся страна оранжевая, а хули толку...
В это время из аудиосистемы в очередной раз зазвучала веселая песня из
его детства: "А-а-аранжевое море, оранжевое небо, оранжевое солнце,
оранжевый верблюд...".
К горлу Ющенко подкатил свежий ком блевотины.
- Ну, сука, прям в точку, верблюд я, нахуй, оранжевый, вот кто! Ни
бабла, бля, ни кресла президентского, развели меня, верблюда,
двугорбого!
От злости и с недавнего перепоя его бугристое лицо стало совсем
пупырчатым, как корка гигантского апельсина. Отчаянно расчесывая
высыпавший совсем некстати герпес, преобразивший его лицо в маску
космического пирата из фильма "Гостья из будущего", Ющенко очередной раз
проклял свою помощницу, спавшую мирно на соседнем сиденье. Во сне ее
толстая накладная коса слетела с головы и, упав на заплеванный пол,
напоминала спящую змею. Задравшаяся Юлина юбка обнажила незалежные ноги
и незалежную задницу.
Ющенко судорожно сглотнул набежавшую блевотину, ощутив шевеление в
районе ширинки. Но, вовремя вспомнив, что именно после Юлечкиных
пристрастий к французской любви он все чаще и чаще при взгляде в зеркало
видел Фредди Крюгера, проворно вынул руку из расстегнутой ширинки и в
очередной раз зло сплюнул себе под ноги, попав при этом точно на косу.
Лимузин тряхнуло на кочке. Юля недовольно перевернулась на другой бок.
Из кармана пальто нехотя выпала пачка новехоньких стодолларовых купюр и
упала на заплеванный пол. Ющенко, несмотря на головную боль, моментально
схватил пачку, воровато поглядел на Юлю, обтер плевки об ее юбку и
быстренько спрятал деньги за обшивку сиденья.
- Крепко спит, сука, ничего не чувствует. Мне бы, блядь, ее нервы и
здоровье: весь день на митингах протусовалась, а вечером в кабаке до
потери пульса пила-плясала, горилку стаканами жрала, и хоть бы хуй,
проснется ведь, как огурчик, тоже мне, блядь, Леся Украинка с голой
жопой!
Леся Украинка, словно услышав его мысли, снова перевернулась, отчего
юбка задралась еще выше.
Задница у Юли и впрямь была ничего. По правде говоря, Юля тоже это
прекрасно знала, и нередко ее пускала в ход, когда на конфиденциальных
переговорах с заокеанскими политиками речь заходила о подлинно
демократических ценностях украинского государства. Как правило, после
таких переговоров запыхавшиеся банкиры, одной рукой застегивая ширинку,
другой щедро отслюнявливали очередную финансовую благодарность
украинской оппозиции за готовность сотрудничать с Западом во имя
демократических идеалов.
Лимузин тряхнуло еще раз. На этот раз Юля, свалившись с сиденья, открыла
глаза и, залезая на сиденье, громко зевнула.
- Шо, Витек, не зарубает никак? А я тебе говорила, брателло, стремно
жрать "Экстази" пригоршнями. Тоже мне, Бэтмэн, додумался - надо ведь
всего лишь одно колесо в сутки. Это хорошо, что в прошлый раз тебя в
больнице от передоза спасли, да отмаз грамотный залепили, мол, типа,
Янукович, годзилла такая, травануть решил. А как кровь на анализ взяли
бы? Да там бы все и приторчали! Шо на жопу мою уставился, опять небось
лысого гонял, пока, я, типа, в отрубе была?
Ющенко отвернулся, пробормотав что-то невнятное. Голова болела так, что
сама мысль поонанировать на Юлину задницу казалась убийственной. К тому
же герпес не давал сосредоточиться, все больше распространяясь по лицу и
телу кандидата бугристой коркой.
Юля одернула юбку, раскрыла дамскую сумочку, достала сигарету и нервно
закурила. Грядущий день обещал быть нелегким. Обтерев косу об обивку
сиденья, Юля привычным жестом водрузила ее на голову.
- Матка боска, как меня запарил цей стремный антураж! Витек, ну неужели
без этой косы я, типа, не прикалываю твой электорат? Ну шо за шняга
такая! Где, ну где мои трусы, фетишист ты мой?
- Юля, бля, ищи свои трусы, бля, сама. Я тебе, между прочим, кандидат в
президенты, а не сыщик ебаный.
- Ющенко, ты шо, опять, типа, передознулся или тебя еще от прошлой дозы
колбасит? Шо за тон? Ты забыл, на чьей заднице ты выехал на трон
президентский, а?
- Ты, Леся, не пизди дохуя. Моя жена, между прочим, хоть и блядь
порядочная, однако гражданка свободной демократичной Америки и кадровый
офицер ЦРУ. И если бы не ее связи, давно бы, бля, тебя москали за
решетку упрятали за твои пиздатые аферы с газом российским, и тут тебя
даже Кондолиза не отмажет!
- Ладно, Ющенко, давай-ка ты рамсы свои, типа, дэцел прикопти, мы ж с
тобой сейчас в одной команде. Ты лучше галоперидольчика вмажь для
успокоения, а то прет тебя шо-то не по-детски, а нам через час на
Карнавале тусить, электорат твой разводить.
Юля полезла в карман пальто. Достав пачку галоперидола, накладным ногтем
ловко поддела две маленькие таблетки и передала их Ющенко.
Тот, поморщившись, выпил.
Лимузин очередной раз тряхнуло на ухабе. Юля посмотрела в окошко. За
тонированным окном гастарбайтеры-таджики вели дорожные работы.
- Слышь, Витек, а эти черножопые с ломами и лопатами, типа, тоже за нас,
да?
- С хуя ль?
- А нафига они тоже оранжевое одели? Значит, типа, тоже за нас, раз в
карнавальном колере.
- Ты че, Леся, совсем ебанулась, от жизни реальной отстала? Это ж у них
спецовки рабочие оранжевого цвета, чтобы их издали было видно. Хотя, в
принципе, охуительно получилось.
- Вить, слышь, а я на Карнавале, короче, забазарю, типа, Средняя Азия
прислала в Киев делегацию своих спецпредставителей, которые, типа,
против москалей, за нас подписались, ну и все такое. Приколи, какой нам
после этого респект, а?
- Да, Юлька, это ты охуительно придумала. Бело-синие обосрутся от
злости. А еще можно припизднуть, что Соловьев и его передача
"Апельсиновый сок" на НТВ тоже, бля, за нас, наш рупор демократии в
России.
- Вить, а Вить, а как тебе мой замут с российским спецназом, шо сидят
они там, в схронах, ждут сигнала на пейджер? А ведь повелись, упыри!
Тимошенко полезла в карман пальто за жестяной баночкой из-под монпансье.
Там еще оставалось немного кокса, а перед очередным митингом было бы
нелишним взбодриться.
Тут, тревожно шаря в кармане, Юля, обнаружила пропажу денег. Резко
вскочив, она ударилась головой о потолок лимузина, отчего тот мелодично
загудел. Коса, однако, смягчила удар.
- Витя, я не поняла, это ты, типа, меня кинул, вурдалак? Где бабло?
- Юль, ты охуела с такими наездами? Мы ж с тобой, бля, одна команда!
Но Юля уже не слушала сбивчивый лепет Ющенко. Сорвав с головы толстую
косу, Леся молниеносно закрутила ее вокруг Витиной шеи и принялась изо
всех сил тянуть концы косы в противоположные стороны.
Витя поначалу предпринимал попытки оказать сопротивление, но скоро силы
стали оставлять его. Посиневший кандидат синел, хрипел и выкатывал
мутнеющие глаза, однако Леся была неумолима. Наконец, он стал затихать.
Тимошенко ослабила железную хватку, стянула обмякшее тело на заплеванный
пол и стала профессионально шарить по карманам Виктора. Денег нигде не
было.
Удрученная произошедшим, Юля лихорадочно искала шприц с адреналином,
одновременно расстегивая космическому пирату рубашку, чтобы точным
уколом в сердце оживить его. До начала очередной Карнавальной феерии
оставалось немногим более получаса. Необходимо в очередной раз убедить
участников карнавала в их незалежности, продлить хоть на день их
праздник непослушания.
...Размышляя попутно над тем, что в случае их победы тот день, когда
веселый угар оранжевой вседозволенности сменится тяжким похмельем, а
участники оранжевого карнавала вернутся к серым промозглым будням
несбывшихся надежд и горьких разочарований, Юля не обратила внимание,
как из стереодинамиков в очередной раз полилось с детства любимое
"А-а-аранжевое море, оранжевое небо, оранжевое солнце, оранжевый верблюд
...".
Фашыстский Мюллер – ®