Лето. Полдень. Жара. На опустевшую аллею сплошным покрывалом ложится
солнечный свет, нагревая асфальт до немыслимых необъяснимых температур.
Замученные беспрерывным зноем люди всем, кажется, всем городом махнули
на реку, поэтому из множества парковых скамеек заняты всего две. Ближе к
улице, вальяжно навалившись на спинку, подремывает, разморенный чертовой
жарой, мужчина в шляпе, лет тридцати. Напротив него расположилась
молодая мамаша с коляской, читающая очередной литературный шедевр пера
Дарьи Донцовой, наверное из цикла "Следствие ведут дебилы".
Относительная тишина, но продолжается это недолго.
Внезапно раздается крик. Мамаша резко отрывается от чтения, оглядывается
по сторонам и, наконец, понимает, что возглас этот принадлежит не кому
иному, как ее собственному чаду. Годовалому сорванцу надоело столь
пассивное времяпрепровождение, душа просит игр, развлечений. Ну, или
сладкий леденец, в конце концов. Пора бы и на него обратить внимание!
Мамаша делает вид, что не обращает внимания на крики и, покрепче
вцепившись в переплет, начинает шепотом перечитывать самое интересное
место на текущей странице. Видя такое безобразие, ребенок начинает орать
еще громче, местами напоминая тембром молодого Диму Варшавского. Спустя
десять секунд такого почти оперного представления терпению матери
приходит конец. Отбросив книжонку, она вскакивает со скамейки и начинает
качать коляску, притом с такой силой, что ребенок невольно чувствует
себя грязной майкой, попавшей в чрево стиральной машины "Вятка-Автомат".
Свои движения девушка сопровождает известными каждому малышу выражениями
типа:
1) - Ну заткнешься ли ты, сволочь мелкая?
2) - Ну на хуй ты вообще на свет-то появился?
3) - Сука Серый. Как трахать, так "только в путь", а как с "дитем"
хуячиться (говорит с издевкой), так хуй на ны!
Окончательно офигев от такого хамского обращения, ребенок заходится в
истерике, перекрывая своим криком шум проезжающих грузовиков и отбойного
молотка, доносящийся с весьма оживленной улицы. Мамаша также постепенно
повышает нагрузку связок, осыпая "кровиночку" проклятьями и самыми
последними словами, их голоса заходятся в унисон и...
Мужчина в шляпе, тихо дремавший до этого момента, тихо встает со
скамейки. Оглянувшись по сторонам, он неспешным шагом подходит к
визжащей женщине, хватает ее за волосы, приподнимает с лавки и, со всей
дури, долбает головой о стоящий рядом фонарный столб. Как ни странно,
увидев это, малыш сразу замолкает. Тем временем незнакомец продолжает
начатое. Повторно схватив мамашу за волосы, он чуть наклоняется и,
смотря удивленной и испуганной, но еще что-то соображающей женщине в
глаза, улыбаясь спокойно говорит:
- Я тебя, сука, научу любить детей.
Улыбнувшись еще шире, мужчина отпускает волосы мамаши и начинает бить ее
ногами. Сильно и быстро. Примерно после десятого удара женщина перестает
подавать признаки жизни, и незнакомец на этом успокаивается. Легко
подняв избитое измученное тело с земли, он сажает женщину обратно на
скамейку, наклонив ей голову назад. Подобрав книжку, дядя с полсекунды
рассматривает обложку, недовольно хмыкает и накрывает ей лицо мамаши.
Семейная идиллия. Подойдя к коляске, он достает из кармана шоколадную
конфету и отдает малышу, попутно потрепав его по не успевшей обрасти
волосами головке.
- Ну теперь, братец, ты знаешь что надо делать. Так ведь? – ребенок,
кажется, чуть заметно кивает. Расплывшийся в милой улыбке мужчина
поправляет шляпу и не спеша уходит вдаль по солнечной аллее. Наверное
туда, где еще слышен детский плач.