Побывал я давеча на Коммунарке… Но не удовольствия ради, а токмо в целях
служебной необходимости…
Коммунарка это поселок в семи километрах от МКАДа по калужскому шоссе.
Поехал по работе, а собрал фольклор. Привру конечно немного, но только в
рамках своего воспаленного сознания, потому как сам факт, вещь
проверенная.
В общем было это во времена когда Внуковский аэропорт построили.
Коммунарка тогда, как и сейчас была элитной агрофирмой, то бишь, толи
колхозом, толи совхозом. Но индивидуальность ее была в том, что
поставляла она произведенные продукты прямо к барскому столу. В смысле,
элите советского строя. И поговаривают, что очень ценилось у той элиты,
молоко. Вкусное, говорят оно и очень полезное.
Ах, да, чуть не забыл еще один немаловажный факт, председателем в той
агрофирме, ну или директором, была в то время женщина. За давностью лет
и этических соображений, назовем ее, ну например – Марией Петровной.
Марию Петровну, кстати, за очень вкусное молоко производящееся в ее
агрофирме, да и другие продукты, представили к ордену. Чему она была
несказанно рада и гордилась. Правда орден еще не выдали, но документы
были уже готовы – дело времени.
Хотя время-то близилось к осени. И толи работники в ее агрофирме пить
стали больше, толи коровы забастовали, но произошел казус – упали надои.
И все бы ничего, если бы кому-то из элиты в один прекрасный день не
досталось заветного молочка. Надо сказать, что человек этот вместе с
семьей был очень возмущен. И не из-за того, что молока не попил, а
потому что другим досталось. Буча была страшной. Поговаривают, что очень
попало тогдашнему министру сельского хозяйства. Которого, кстати, все из
тех же соображений, назовем – Иван Иванович. В общем, досталось ему
здорово – намылили холку. А раз так, то и дело он взял под личный
контроль. В связи с чем и вызвал к себе «на ковер», Марию Петровну. Та
ни сном ни духом, думала орден будут примерять. Одела белую нейлоновую
блузку и в очень хорошем настроении рванула в министерство. Иван
Иванович встретил ее взглядом из-под сдвинутых бровей:
- Что же это вы, Мария Петровна, меня так подводите! (слово
«подставляешь», тогда еще не было) – произнес он, пригвоздив виноватую
к полу тяжелым взглядом. – Мы значит тебе орден, а ты значит нам
упавшие надои?!!! Если по твоей вине – дояркой пойдешь!
Надо сказать, что орден Мария Петровна хотела сильно, а вот дояркой нет.
Поэтому и заголосила не-подецки.
- Да вы что же Иван Иванович, разве это я – со слезой в глазах, начала
она, - разве это я виновата??? Да это ж…, это ж… - мозг ее в тот момент
со скоростью, что четвертый пентиум и рядом не стоял, перебирал
варианты. Их было немного, но не зря же женщина стала председателем, ну
или директором – это ж, это ж, аэропорт Внуковский построили! Вот!
- И что? – опешил, Иван Иванович.
- Как что?! Самолеты-то летают! Вот так вот! – для наглядности, Мария
Петровна, раскинула свои натруженные руки и со звуком «ж-ж-ж», сделала
несколько кругов по кабинету.
- И что?! – все так же не понимая, переспросил Иван Иванович, который в
авиатехнике разбирался плохо, в связи с тем, что был министром сельского
хозяйства.
- Как что!? Как что?! – опешила теперь Мария Петровна, - коровки-то они
скотина глупая! Они же вот так! – при этом опять же для наглядности,
председательша шлепнулась грудями на полированный стол министра, - вот
так! – вновь повторила она свое объяснение.
Кстати, груди у Марии Петровны, были очень даже ничего. Поговаривают,
что четвертого размера при минус двадцати по Цельсию, а в кабинете было
тепло. Поэтому груди соприкасаясь с полированным столом создавали
чвякающий звук, амортизировали, что хорошо просматривалось через
нейлоновую блузку, и откидывали хозяйку обратно в вертикальное
положение. И толи она орден сильно хотела, толи в раж вошла, но не
забывая повторять: «вот так, вот так…» Мария Петровна эти движения
систематизировала и они стали ритмичными. Волосы ее растрепались,
письменные принадлежности подпрыгивали, а прекращать она видимо не
собиралась. Может время тянула, чтобы версию новую придумать, а может
еще чего… Тем не менее, Иван Иванович с открытым ртом как
загипнотизированный смотрел на этот груде-там-там и взгляд оторвать не
мог. Поговаривают еще, что в приемной народ ожидающий приема, услышав в
приоткрытую дверь «вот так, вот так…» и чвякающие звуки, напрягся и с
открытыми ртами даже приподнялся со стульев (в новинку тогда это было).
Положение спасла секретарша. С видом: «наш Иван Иванович не такой, он
даже со мной не может, хотя я не против», она встала и грациозно – «с
ноги», захлопнула двери. При этом все поняли, что если там что-то и
происходит, то это ничто иное, как битва за урожай.
Вот этот звук, хлопнувшей двери и вывел Иван Ивановича из транса.
- Прекратить!!! – рявкнул он, - Прекратить сейчас же! Что все это
значит!
- Как что?! – испугавшись рева, притормозила Мария Петровна, - они ж
пугаются! И приседают! Выменем об землю бьются, молоко вылетает и
теряется! Вот!!! Они же вот та.. – при этом она опять начала
примеряться грудями к столу.
- Стоп! – рванув галстук вместе с верхней пуговицей, произнес Иван
Иванович, - я понял! – и хотя это был нонсенс в сельском хозяйстве
социалистического уклада, он произнес – я доложу Председателю Совета
Министров, а вы пока отдыхайте.
Ну уж не знаю, брал ли на доклад Иван Иванович с собой Марию Петровну
или сам на пальцах смог объяснить – грудей-то у него точно не было, но
факт остается фактом. Во Внуковском аэропорту изменили маршруты почти
всех дневных рейсов – в обход Коммунарки. Чтобы выпутаться из ситуации,
Мария Петровна мобилизовала всю свою родню в скотники и доярки, и надои
подняла. Орден ей дали. Такая вот история.
Кстати, самолеты сейчас над Коммунаркой летают. Не любят нынешние молоко
что ли?