КОННАЯ ВЫЛАЗКА
"Мы – красные кавалеристы,
И про нас
Былинники речистые
Ведут рассказ...
......................
Мы мчимся на конях
Туда, где виден враг.
И в битве упоительной
Лавиною стремительной:
Даешь Варшаву! Дай Берлин!
Уж врезались мы в Крым!"
"Будённовский марш"
13-летняя дочь оказалась в Коктебеле находкой для рекламистов: по
молодости лет и ещё детской непосредственности легко всему верит. А
реклама заставляет нас нуждаться в вещах, о которых мы и не подозревали!
И во время ежевечернего променада по самому злачному месту Коктэбэля –
Приморскому бульвару, со всей детской искренностью вняла зазывале на
конную прогулку, которая быстро охмурила будущую наездницу так же
просто, как ксёндзы Козлевича в «Золотом телёнке».
Раз уж сильно захотела дщерь, я тоже согласился. Хотя может бы и сам
повёлся: конная вылазка в близь вулкана, потухшего миллионы лет тому
назад, почему бы не прикоснуться к вечности, да ещё через коня! Плюс
обещанная возможность припасть к серебряному источнику в горах, сразу
омолаживающему так, что на обратном пути нелишними окажутся памперсы. Да
ещё купание в высокогорном озере с чистейшей водой. А также в Царских
ваннах, где омовляли лучших рабынь перед продажей в ханско-султанские
гаремы.
Цена вылазки, конечно, нехилая, за такие бабки малая могла бы
прокатиться туда верхом на мне. Что она успешно и делала в более раннем
возрасте. Но – антураж, понты, новизна, предстоящие приключения. Я внёс
задаток, что сделало наше путешествие неотвратимым как вывод
американских войск из Афганистана.
А малая сразу известила об этом булю и мамочку, обеспечив им бессонную
ночь со всякими ужасами, которые, по их паническому мнению, подстерегали
бедную девочку из-за непутёвости папашки, как-то: камнепады, сходы
снежных лавин, селевые потоки, пробуждение вулкана Карадаг, ураганы,
торнады и прочие вихри враждебные. А также необъезженные кони, дикие
татары, сброс всадников в ущелья, и т. д., и т. п. Буля клятвенно
пообещала вернуть мне задаток из своей скудной пенсии, только бы я
отказался от безумной затеи и пощадил несчастного ребёнка.
Я пообещал бежать рядом с малой лично и быть на самом высоком чеку. Да
звонить домой после каждых преодолённых 50 метров. А утром малая сразу
героически вскочила, честно почистила зубы, и, сверкая улыбкой, в
назначенное время пригнала меня к шлагбауму пансионата, откуда фирменный
микроавтобус «Мерседес» привёз к великолепной семёрке таки скакунов.
Малая,- вот они чёртовы ляховы кровя!,- возжелала выступить на белом
коне. Ей пошли навстречу. Мне же глянулся гнедой Рубин, но хозяин цирка
обеспокоился моим возрастом. В опровержение я тут же проскакал круг
галопом, а потом проделал это и на Рубине. Конь оказался с характером –
громко матерясь по-лошадиному, встал на дыбы и попытался меня сбросить.
Возможно, из-за своих 90 кг я глянулся слишком тяжёлым и ему стало
взападло потеть в такую жару. Однако я его резко осадил, он почувствовал
руку и больше не пыркался, а мне довелось впервые понаездничать на таком
умном и легко управляемым животном.
Окружающие же заинтересовались, где эт я научился так лихо гарцевать?
Честно признался: в Первой Конной товарища Будённого. В 20-м мы едва не
взяли Варшаву. И даже попросил шашку, чтобы при случае «башку с широких
плеч у татарина отсечь» ((с) Пушкин, «Сказка о мертвой царевне и о семи
богатырях»).
Увы, от малой меня отделили: лошади следуют давно установленному
порядку. Мне определили место в голове колонны, высоко оценив моё
наездническое мастерство, зато оба инструктора дежурили возле малой,
счастливой, что избавилась от неусыпного родительского ока. Мне же они
кричали, когда ускориться, а когда и притормозить. К тому же Рубин
оказался более заботливым, нежели я, отцом, и оказался рядом со своим же
ребёнком - жеребёнок, тоже белой масти - в папу.
Сформировав отряд, мы двинулись в горы. По дороге проезжали татарские
аулы, с бедными многоэтажными саклями по проектам из журнала
"Современная архитектура", с иномарками, солнечными батареями на
кровлях. Стало понятно, почему меджлис крымско-татарского народа так
против присутствия Черноморского флота России: они быстро бы заменили
его турецким, а всех неверных нах выбросили из Крыма.
После получасового похода мы достигли Серебряного источника. Кажется
таки да, бьёт откуда-то из многовековых глубин, вода холодная и вкусная,
а в окрестных кущах никакой водовозки не заметил.
Выкупались и в высокогорном озере. Сиганул с трёхметрового обрыва, на
всякий случай пузом – черт его знает, какая там глубина! Хлёстко, но
безопасно. Вода действительно оказалась прозрачной, пока наша группа не
взмутила глинистое дно. Но мы мы с дщерью успели удрать подальше и даже
поныряли в чистой воде, а она вроде увидала рыбку.
Потом добрались до легендарных Царских ванн – действительно, в гроте
цепочка из 4-х железобетонных ванн, построенных в XIV-м веке, за 500 лет
до изобретения железобетона жалким плагиатором, французским садовником
Жозефом Монье. Вода в ванных оказалась холодной как в Тихом океане близ
Сан-Франциско – около 13 градусов. Сам окунулся, а малой дал зайти до
колен и выгнал: простуда нам ни к чему.
Наконец, в конце путешествия мы тепло попрощались с хозяевами конного
каравана и их милыми лошадками. После чего я прислал им столько
клиентов, что фирма пригласила нас повторить путешествие на халяву.
Правда, не столь бескорыстно: у них то ли загулял, то ли ещё из-за чего
отсутствовал один из инструкторов, и мне предложили эту роль после
небольшого инструктажа.
... А за конную науку спасибо покойному родителю: летом отдыхали в
деревне у его подчиненного, бригадира со стройки. И там нагарцевался с
пацанами, без какой там сбруи – вцепись в гриву покрепче - и понёсся!
Наука пригодилась и в пятиборьи, которым пробовал заняться. Правда, без
особых успехов. В плавании и стрельбе преуспевал, в кроссе и фехтовании
более-менее, а вот конкур (скачки с препятствиями) на таком же уровне не
потянул, и меня выгнали.
Зато как для жизни вышел в джигиты, и в глазах дочери вырос и в этой
ипостаси – к вящему шипению тещи-бабули: на какую только чепуху твой
папаша не тратил жизнь и деньги – вместо того, чтобы... бла-бла-бла!
© Алик, кавалерист