Как-то раз в далёкие застойные времена прилетели знакомые геологи в
Казахстан. Выгрузились и стали лагерем в степи возле аэропорта, чтобы
ждать транспорт. Наступает, значит, чёрная южная ночь, в десяти шагах от
костра уж ничего не видно, темень просто кромешная. Сидят ребята у огня,
ужинают, выпивают, на гитаре играют, песни поют.
А ещё с вечера плотно прибилась к ним какая-то местная казашка, грязная
и страшная, как смертный грех. И вскоре начала она отчаянно приставать к
мужикам с совершенно недвусмысленными намерениями. Вскоре достала всех,
особенно допекла одного юного геолога, наиболее ей полюбившегося.
Кто знает, может быть, месяца через два-три дикой жизни её навязчивые
предложения и были бы рассмотрены более благосклонно. Но сейчас, когда
ребята – только что из дома, шансов у неё, ясное дело, не было никаких.
О чём ей сперва в деликатной, а затем и в резкой форме заявили. Однако
бабёнка оказалась упорная, и чем дальше её посылали, тем решительнее она
действовала.
Наконец, основной объект её домогательств тяжко вздохнул и решительно
сказал: "Ну, ладно, пошли". Зашёл в палатку. Вытащил из ящика
здоровенную докторскую колбасу (помните, такой почти метровый батон),
спрятал под штормовку. Позволил даме чуть не волоком увлечь себя в
ночную тьму. Вытащил метровую, толстенную докторскую колбасу и молча
вложил ей в руки.
Гостья взвыла и стремительно, с неправдоподобной скоростью, зигзагами
кинулась во мрак ночи, оглашая степь воплями ужаса. Больше её в
экспедиции не видели.