Экзамен по криминалистике. Студент Павлинов плывёт, периодически утопая
- про баллистику он худо-бедно ответил, но по второму вопросу, о
почерковедческой экспертизе, ничего дельного сказать не может. Он
путается, краснеет, просит дать подумать.
Экзамен принимают заведующий кафедры, суровый профессор Вишневский и
душка-доцент Кашечкин. У Вишневского накануне разболелся зуб, и поэтому
он зол и ненавидит каждого студента, в особенности тех, кто тянет время
и мешает ему пойти к стоматологу. А Павлинов как раз такой.
- Всё ясно! Вы не знаете тему, молодой человек.
- Профессор, а можно дополнительный вопрос? Ну пожалуйста.
- Хорошо. Степени окоченения трупа! - Вишневский хитро прищуривается,
потому что вопрос сложный и не из билетов.
- Ммммм... Кхм...
- Ну? Я жду!
Павлинов весь взмокает и лезет в карман за платком. И тут - о, ужас! -
вместе с платком из кармана выпадает пачка презервативов. Прямо на стол.
- Презики... - шепчет Павлинов. Надо же что-то сказать.
- Ндааа. Где тут думать о трупах, когда гандоны на уме? - ехидно
замечает Вишневский. - Я вижу, вы сегодня не к экзамену готовились,
Павлинов?
- Профессор, извините... Это случайно...
- Нет, Павлинов, это неслучайно. Не случайно! Знаете, в чём разница
между мной и вами? Я, Павлинов, смог кое-чего добиться в жизни - и это
потому, что всегда знал своё дело, не унижался и не ставил себя в
смешное положение! Именно этим солидные люди вроде меня отличаются от
гандонов вроде вас! - Вишневский стал багровым. - Забирайте свою
мерзость и не смейте появляться мне на глаза до пересдачи!
Павлинов, всхлипнув, выбежал из аудитории. Кашечкин мотнул головой:
- Зачем вы его так? У мальчишки невроз будет.
- Ничего-ничего... Следующий!
... Через неделю Вишневский, Кашечкин и ещё один доцент, Рябов, играли
на кафедре в покер. Был вечер, все трое слегка напились, и зуб у
Вишневского больше не болел, поэтому профессор был в отличном
настроении. Однако игра складывалась непросто: проигравший тридцать
раздач Рябов был ещё в рубашке, тогда как Кашечкин сидел голый до пояса,
а профессор, которому не шла карта, остался в одних трусах. Чтобы никто
не узнал про такие вольности, кафедру заперли на ключ изнутри.
- Ну что, старый чертяка, ещё проигрыш - и снимай трусы! - хохотнул
Рябов.
- Жулики. Жулики оба, - махнул рукой Вишневский, - напишу в ректорат,
чтоб вас лишили премии.
Рябов сдал карты.
- Флэш! У меня флэш! В этот раз живу! - крикнул Вишневский.
- А вот и нет. Каре на валетах! Поглядите.
Вишневский перегнулся через стол, чтобы убедиться - да, у Рябова два
валета на руках и ещё два на столе.
- Вот говорила мне мама - не играй в азартные игры! - крякнул профессор.
- Трусы снимать не буду, хоть зарежьте!
- Тогда лезь под стол.
- Эххх, ну ладно... Честь есть честь.
Вишневский медленно опустился на четвереньки и стал пропихивать своё
огромное тело между ящиками стола и левым его основанием. Тело в узкий
проём не пролезало.
- Давай, чертяка, поднажми! Покажи силушку богатырскую! - подгонял
Кашечкин.
Вишневский изо всех сил напрягся, жилы на лице вздулись - и здоровая
туша протиснулась в проём наполовину. Но тут с профессором случился
Винни-Пух. Тело больше не могло пролезть ни назад ни вперёд. Ни на
сантиметр.
- Ты что, Михалыч, застрял? - испугался Кашечкин.
- Всё, коллеги, каюк мне. Так и похороните - со столом, - затрясся от
беззвучного смеха Вишневский.
- Постой, но как же теперь быть-то...
Кашечкин и Рябов попытались оторвать огромную ножку стола, но не тут-то
было - стол был дубовый, мощнейший, чуть ли не сталинских времён.
- Ну что вы стоите, дурни? Рёбра жмёт! Бегите к завхозу за инструментом.
Живо!
Доценты отперли кафедру и бросились разыскивать завхоза. А через две
минуты на кафедру совершенно случайно зашёл "гандон" Павлинов, который
хотел уточнить время завтрашней пересдачи.
Представьте себе радость студента, когда он увидел торчащую из-под
стола, такую знакомую задницу человека, который никогда в жизни не
попадал в смешное положение!
Стоит ли упоминать, что никакой пересдачи не было? Вишневский в тот же
день поставил Павлинову "отлично" - в благодарность за то, что студент
пощадил старого профессора и не стал снимать сцену на мобильный телефон.