На рейде Сингапура.
В один из рейсов из Одессы в Хайфон, когда Суэцкий канал ещё был закрыт,
а суда ходили вокруг Африки, наше судно, обойдя Африку и пройдя
Индийский океан, остановилось на рейде Сингапура пополнить запас
топлива. Бункеровка продолжается не более 8 часов, но и этого времени
хватает на поездку экипажа в город для посещения известного всей Одессе
Малай базара. Возили экипаж своим мотоботом в две группы. И вот на
берегу осталась последняя группа советских моряков, за которыми и должен
был отправиться я, тогда ещё совсем молодой 4-й помощник капитана.
Время близилось к вечеру, а мотобот, как назло, не хотел заводиться. Мой
товарищ 3-й механик и моторист колдовали над двигателем мотобота. Наконец
с помощью эфира и нескольких тёплых слов эта штука завелась.
Взяли с собой швартового матроса и отправились в сторону порта. Весь
рейд был наполнен судами из разных стран. Пройдя минут пятнадцать полным
ходом, вдруг замечаю небольшой дымок, который исходит из двигателя
нашего мотобота. « Сейчас взорвётся?», - больше вопросительно, чем
утвердительно сказал я, глядя в озабоченное лицо 3-го механика. Он
покрутил головой, и в этот момент взорвалось. … При взрыве сорвало
крышку с двигателя. Та угодила матросу в голову, сбила за борт. Я резко
переложил руль в сторону упавшего, чтобы не задеть его винтом. Двигатель
заглох. Ещё по инерции мы описывали поворот возле места падения матроса.
Тот вынырнул с широко раскрытыми глазами. Механик, нервно улыбаясь,
закричал: «Лови крышку». Ответ был краток, как и время, за которое
матрос опять очутился в мотоботе.
Ситуация для молодого помощника была тревожная. Пока механик что-то
разглядывал во внутренностях двигателя, я вначале сам взял весло, потом
предложил сделать тоже и высохшему и успокоившемуся матросу. Моряки
знают, что рейд Сингапура открытый, он находится в Малаккском проливе,
где проходит сильное течение. Мы гребли в сторону берега, а течение нас
быстро несло по рейду на выход. После пяти минут осмотра к нам на вёсла
присоединился и механик. Тогда было принято решение - без хода и связи
пристать к любому судну, мимо которого нас будет проносить течение.
Таковым оказался небольшой сухогруз, флаг на нём уже не был виден в
быстро наступившей темноте. Багром зацепились за приспущенный трап и
начали стучать веслом в железную обшивку.
«Только бы не китаец», - вслух произнёс я свои мысли. С Китаем тогда у
нас были напряжённые отношения. Сверху на крики появилось лицо с
раскосыми глазами. «Were dо you from?», - с надеждой в голосе спросил
я. «Индонезия», - ответило лицо, и после этих слов трап медленно начал
опускаться к воде. Я быстро побежал наверх, где на палубе меня ждал
седой европейского вида старший офицер. На прекрасном английском он
выразил сожаление по поводу поломки нашего мотобота. «Мне нужна связь»,-
попросил я. Мы поднялись на мостик. Там, в штурманской рубке, находился
аппарат, больше напоминающий городской телефон, чем привычное для меня
переговорное устройство. Дежурный канал для всех советских судов – 16. А
на этом последним был 14. Выхожу на нём в эфир: «Всем советским судам на
рейде Сингапура, просьба выйти на связь с мотоботом». После трёх
повторений со мной на связь вышло судно, стоящее в порту. Далее,
благодаря его помощи, со мной связывается наше судно. Второй бот на
нашем судне с ручным приводом. Его ещё «разлука» называют. Использовать
такой бот для нашей буксировки было нельзя. На связь выходит ещё одно
советское судно, готовое нас выручить. После нескольких попыток указать
своё место по координатам на карте, по пеленгу и расстоянию на маяк
порта, прибегаем к более радикальному методу. Беру фонарь «Альдис» и
мощным лучом показываю, где мы находимся. «Начинаем спасательную
операцию», - прозвучали успокаивающие душу последние слова по радио.
Спускаясь с мостика, офицер пригласил меня к себе в каюту. Там угостил
виски и сигаретой. На мой вопрос, как он – англичанин оказался на
индонезийском судне, кратко поведал мне, что женат на филиппинке. Живёт
там же в Маниле, у них двое детей и его всё устаивает в жизни.
Поблагодарив офицера за помощь и гостеприимство, я заспешил к мотоботу.
По дороге к трапу в проходе столпились члены экипажа судна, один спросил
меня «Коммунисто? Советико?». «Коммунисто. Советико.», - отвечал я и
пожимал руки, протянутые мне.
Вот и трап. Но моё расслабленное после всех переживаний и виски
состояние стёрло, как рукой, когда я посмотрел вниз. Там, как я его и
оставил несколько минут назад, у трапа был привязан наш мотобот, но был
он почти на четверть наполнен продуктами отходов человека. Оказывается,
под покровом, темноты индонезийцы решили откатать свою фекальную
цистерну на рейде. И прямо в нас. Конечно, откатка была сразу
остановлена. Конечно, мне принесли извинения. Но ОНО уже было там. …
К нам подошёл спасательный мотобот. Смех наших спасателей только ухудшил
и без того плохое настроение. Механик и матрос сразу перебрались на бот,
пришедший за нами, т. к. оба сидели на баке, где и приняли буксир.
Только я остался на корме и, поджав ноги от греха подальше, стоически
добирался к своему судну.
Наш мотобот взяли на тали и подняли до высоты главной палубы, где мы
перепрыгнули на борт такого желанного, родного и чистого корабля. Якорь
выбирали и давали ход вперёд. Бункер был принят, и нам необходимо было
спешить с отходом. Мы должны вовремя прибывать в назначенные порты.
Я побежал на мостик. В руках держал кормовой флаг с мотобота. По пути
встретил боцмана. Тот только открыл рот, чтобы выразить своё возмущение.
Я кратко бросил ему: «Молчи, всё завтра». В рулевой было темно, судно на
малых оборотах покидало рейд. Подошёл к капитану и кратко доложил обо
всём. Руки сжимали у груди кормовой флаг. В конце доклада сзади меня
вдруг раздался вопрос замполита: «А почему на борт индонезийского судна
вы поднялись один, а не вдвоём?». «Тогда бы один остался в мотоботе», -
пришёл мне на помощь капитан. «Идите, отдыхайте. У вас был трудный
день», - закончил капитан.
На английском капитанов зовут master, что дословно означает - хозяин. У
меня было много капитанов в моей морской карьере, но настоящего мастера
- своего первого капитана, который дал мне столько полезных знаний в
работе штурмана и примеров человеческого отношения к людям я не забуду
никогда.
Здоровья Вам и долгих лет, Вячеслав Павлович.