Разговорил я наконец знакомого, бывшего спецназовца, получившего в 90-х
медаль за спасение девочки-заложницы. Пишу как слышал, убрав только
виртуозные маты – их я во всём великолепии воспроизвести всё равно не
сумею, а от него самого письменной истории вы фиг дождётесь.
«Я его решил на психологию взять – понял, что довели мужика, сейчас
грохнет девочку, и что ему самому всё это нафиг не нужно – просто обидно
было уходить одному на тот свет, когда другие попрятались. Я вошёл
спокойно, расстегнул бушлат, рванул на груди тельняшку, показал на
сердце и сказал – пали сюда, это тебе вместо девочки, лады? Он охренел,
сказал «лады», а раз уж сказал, за девочку можно было больше не париться
– мужик за базар привык отвечать. Ну, он и начал палить куда сказано.
Под тельняшкой у меня была майка телесного цвета, под ней бронежилет
кевларовый, но в сумерках кто там разберёт – на это и был расчёт.
Главное, даже притворяться не пришлось, что больно, и что пулями назад
отшвыривает – действительно больно охренеть, и правда отшвыривает. Успел
разрядить почти всю обойму. Иду на него типа из последних сил, падаю
почти ему навстречу, а у самого в голове одна мысль – лишь бы не в
голову. Лобярник у меня конечно толстый, иначе не пошёл бы на эту
службу, но кевлара под ним нету. Обошлось – я на него рухнул типа
замертво, ну и вырубил лбом в лоб, только неудачно пришлось – сам чуть
не отрубился. Когда его выводили, смешно стало – у обоих на лбах
офигенные шишки. Я его спросил – «чего контрольный в голову не сделал?»
А он отвечает – «да больно уж красиво ты шёл, подыграть захотелось!»
Значит, психологический приём сработал…»