Офисные засранцы.
Каждый, кто работает вне своего дома, думаю, с ними сталкивался. Что это
за люди! Кто не подвержен болезни под названием «офисное засранство»
знает их в лицо! Хотя в душе эти люди и друг друга не переваривают.
8:05 – начало рабочего дня, а первая «ласточка» уже запорхнула к родному
«офисному гнезду». Срет, мечтает… А ты заходишь туда к умывальнику
кружку сполоснуть и спрашиваешь себя: «Почему в анкетах при приеме на
работу нет вопроса: Срете ли Вы в рабочее время? » Они могут не знать
друг друга в лицо, но расположившись на сральнике и открыв газету,
заслышав из соседней кабинки пердежь не задумываясь сказать: «Привет,
Василич! » И услышать ответное: «Как дела, Петрович? » И вся эта
«сраная» канитель длится вплоть до конца рабочего дня! Есть мнение, что
в день они делают по три – четыре «ходки» к любимому санфаянсу либо
просто выходят из сортира только для того, что бы собраться с силами,
хлебнуть кофе и снова в бой! Героические люди!
Короче, раньше я думал, что один их ненавижу, но сегодня у меня
появились соратники. Забегает в контору наш экспедитор Леха, садится на
стул и начинает мне чесать про то, как, где, на чем, в чем он вчера пер
какую то случайную знакомую. Тут рассказ резко прерывается предложением:
«Макс, пошли покурим? Только в сортир, а то поссать надо - я с утра с
бодуна и уже литра три минералки выдул. » Конечно, затея не из
прекрасных, но зачем над другом издеваться. Заходим в сортир, по запаху
серево тут не прекращалось с 8:05 ни на минуту (уже 15:30), но делать
нечего подкуриваю сигарету. Леха с не подкуренной сигаретой ломится к
кабинке, дергает – заперто, ко второй – заперто, к третьей – аналогичная
хуйня. Подкуривает, подходит ко мне и тихо с горечью в голосе говорит:
«Я 10 минут назад сюда заходил – срали везде, за тобой успел сходить
покурить позвать а они еще срут…» И молчит. Я смотрю – пацан и в правду
близок к обоссыванию. Молча и медленно курим. В кабинках тихонько
попердывают. Докуриваем и выбрасываем бычки – кабинки еще не откываются.
У Лехи уже слезы (или моча альтернативный путь нашла?) пробиваются. И
тут он срывается. Подходит к кабинкам, пинает со всей дури в каждую,
благо комплекция у него такая, что можно батон крошить на любого, а
ответят ему вряд ли, и во весь голос выдает пачку: «Как вы заебали
серуны заебучие! С утра до вечера срете, блядь, вонь на три этажа прет,
а вам все похуй! Люди ебошат целый день по городу хуярят, 5 минут в
конторе и попять въябывать, ссым на половину – времени не хватает! А вы,
пидорасы, жопу тут газетой ласкаете, работы у вас нету что ли? А может
вы там дрочите попутно? Быстро, блядь, штаны понадевали и съебались
отсюда в ужасе работать! » Секундная пауза, срабатывает одновременный
слив во всех трех кабинках, но дверца открывается только в одной. Из нее
выходит зам генерального, интеллигент во всех поколениях и обращается к
Лехе: «Алексей, заходи, свободно! Только писай не на половину, а так,
что бы до конца рабочего дня хватило. А я этих серунов сам ненавижу! » И
с гордым видом удаляется. Леха забегает туда, ссыт, а две оставшиеся
кабинки так и не открываются, хотя слив слышан был отчетливо. Через
минуты три выходит со счастливым лицом, застегивает на ходу ширинку и
опять со всей дури пинает по двум запертым: «Че, бля? Обосрались? Ну
теперь уже досирайте! »