Разве уходит время? Это я ухожу.
Вчерашний юбилей. Сколько интереснейших лиц, сколько ЛЮДЕЙ…
Наша первая классная дама, молодая тогда девушка, красневшая от не очень скромных вопросов наших старичков в институтской группе, которым было на целых пять лет больше, чем ей. Стеснявшаяся своей полноты, так скоро разрешившейся, как и положено в этом замечательном возрасте и в эту пору жизни.
Мы редко видели ее, мы ее принимали как неизбежность, и нам было совсем не до того, что есть в ее душе, что скрывает ее резкость и формальность.
Прошло всего-то лет сорок с небольшим. Разница в возрасте, и тогда-то не казавшаяся чрезмерно большой, сократилась до незамечаемой.
И вдруг – стихи. Пусть пародийные или пропорциональные случаю – ибо юбилей – но в них не примитив стихосложения, не натужность рифмования, не слабость мысли, не повтор миллиарды раз сказанных пожеланий.
Опасение услышать банальности, пошлые рифмы было велико. Я намеревался уйти часа через два, пропустив мимо глаз и ушей обычную шелуху красных папок, букетов, ритуальных песнопений без голоса, слуха, стиха, мысли, литературных монтажей. Не дай Бог встретить записного тамаду, острящего на потребу водочной публике, скрип и треск орущих динамиков, бренчание гитары, расстроенной от одного только ощущения недомытых рук, положенных на нее.
И вдруг – стихи.
И все.
Бронежилет на груди исчез, зажглись глаза, приоткрылся рот и пришла улыбка радости. Жизнь вернулась.
Юбилей, что называется, удался. Его сделали люди, которым хорошо за сорок. У них нашлось что сказать, они знали, как это сделать.
Да, конечно, и юбилярша было под стать. Не каждый сможет побудить монстров науки петь, играть спектакль, читать стихи.
Остепененные, они не только не потеряли, а только накапливают остроту ума, свежесть восприятия, наивность надежд, понимание сути, ощущение ценностей.
Как далеко они вылетели.
Как мало последователей за ними. Как обидно не подбирается за ними то, что составляет ценность бытия, смысл жизни, цель пребывания в этом мире. То, что для них неотторжимо.
Что-то, конечно, они могли бы и сами внедрять в души идущих за ними. Могли бы. Должны были бы.
Но оторвались в спешке вагоны, и стрелки переведены.
Многие ли спросят – для чего живем?
А они спрашивают все время. У себя, у близких, у соседей, у инакомыслящих.
У старых и молодых.
У молодых – в надежде, что через годы в головах, не уместивших, увы, Толстого, Голсуорси, Тургенева, Чайковского, Шопена, Бетховена, Рафаэля, Ван-Гога, все-таки пробьется божеский росток гармонического осознания.
У стариков – в поиске единомышленников. Не попутчиков - единомышленников.
Уходят.
Уходит их время. И мое…