Поэма о Вовочке
В детстве у Вовочки
Была маленькая полочка.
На ней вряд стояли портреты:
Немца с узенькими усами,
Француза с маленькими ногами,
Грузина, курившего трубку мира
И дедушки Бори, директора магазина.
- Когда вырасту, - говорил Вова маме,
- Меня не возьмут в космонавты с кривыми ногами.
Не стану я журналистом,
И даже нефтяником-контрабандистом.
Поплакал Вова в тряпочку,
И завел себе тетрадочку.
И каждый день после школы
Записывал в нее разговоры
слухи, приколы
Что товарищи в классе
о директоре говорили,
Что болтали они, когда в туалете курили.
Кого хотели побить
(если тот не давал прикурить)
Кто уже целовался,
А кто уже даже
огрызался!
С этой тетрадкой
Каждое утро украдкой,
Даже не зайдя в туалет,
Вова бежал к директору кабинет!
Шеф школы не дал гнить таланту,
(Кстати, он не любил политэмигрантов)
Покопавшись в своих телефонах,
Он передал Вову людям в погонах.
(Которые, кстати, их редко носили,
Ибо в народе таких не любили).
Опустим нюанс карьерного роста.
Лишь только отметим, что Вове не просто
Было искать источники звуков,
Как сложно найти хозяина пуков.
Когда выше него на Земле
уже никого не имелось
Он наконец-то почувствовал смелость
И начал сводить счеты с детской дилеммой
(Кто Фрейда читал, тот уж понял проблему)
Улучив момент, выбрав дистанцию,
Вова утопил космическую станцию!
И не было ему уже страшно
Поджигать останкинскую башню.
А потом гонять журналистов,
И гнобить нефтяников-контрабандистов.
(Дописываю строки в Матроской тишине
спасибо всем читателям за память обо мне)
Микола Шевченко