Про стриптиз
Вы мне, конечно, не поверите, но в свое время я очень неплохо танцевал брейк-данс; конечно же, не так хорошо, как друг мой Леха Лушин, – тот вообще профи, я бы даже сказал, гений танца, – но вполне сносно. Потом я растолстел и не смог крутиться на голове, да и от всех этих кручений у меня уже в 25 лет начала плешь образовываться, так что танцевать я перестал.
И решил заняться организацией танцевальных шоу-программ. В общем, я присосался к Лушину с Топчим, которые, как и я, переживали депрессивные времена в связи с крушением надежд на покорение столицы, и мы вместе решили создать стриптиз-коллектив. Топчий к тому времени неплохо закрепился в ночном клубе «Манхеттен», там мы и решили устроить просмотр претенденток.
Мы дали бегущую строку на ННТВ и объявление в «Из рук в руки» – мол, молодой коллектив ищет танцовщиц для организации стриптиз-шоу.
Настал день кастинга, пришло почти 100 девчонок – а нам-то нужно было 5-7! Перед кастингом я и говорю Лехе: «Леш, с танцами все понятно, сразу будет видно, кто на что способен, но как быть с фактурой?! Вот представь, если мы возьмем девушку в наш коллектив, а у неё, например, нет одной сиськи, ну или там еще какие-нибудь изъяны… Давай их попросим, чтобы они нам свои сиськи показали?» – Алешин, – говорит Леха, – ты дурак, как мы им такое скажем?!» – «Да так и скажем: девушки, если вы хотите получить работу, предстаньте перед нами топлесс. В конце концов, у нас тут стриптиз-коллектив, а не школа благородных девиц».
Никто из девушек не покинул зал после моего предложения, кастинг начался. 100 пар сисек! Это 200 штук! Больших, маленьких, средних и совсем никаких, вау, мне сразу полюбился это бизнес! Но отбирали мы в итоге не по сиськам, выбрали самых пластичных, ритмичных и талантливых. 5 человек. Придумали название – «Тутти Фрутти», сделали программу, купили кучу трусов, чулок, лифчиков, боди и прочего дизайна. Я сам сделал всякие турбо-штуки, типа кожаной садо-мазо одежды, шлемов с ирокезами и прочего, и мы начали колесить по клубам, барам и дискотекам.
Целый год мы так колесили по разным местам, но в итоге все это распалось, – нет, у нас была отличная программа, но все было тщетно, дешевле стоила обычная стриптизерша, которая выходила на дискотеке в пиджаке и потом, пОшло прогуливаясь по сцене, снимала его. Кому нужно какое-то там высокое искусство, когда за три копейка баба в пиджаке согласна раздеться на сцене?!
«Тутти Фрутти» распался, но напоследок я сказал всем нашим: «Девчонки, подождите немного, вот увидите, я вас еще соберу!».
И через какое-то время приснился мне сон: раздвигающийся занавес, сцена с бегающими огнями дюролайт, задник у сцены – черный наконечник копья, или проще говоря, масть пик, а самое главное – в центре стоит чудо из чудес, поражающий воображение столб для стриптиз-танцев. Проснувшись, я тут же зарисовал свой проект в дешевом школьном альбоме и отправился по разным ресторанам предлагать свою идею. Оценил я всю эту разработку в одну тысячу долларов. Везде, куда я приходил, я доставал этот свой альбомчик и, брызжа слюной от возбуждения, показывал: «Стриптиз, столб, Пиковая Дама! Круто! У вас будут толпы! Мне всего лишь косарь грина за идею!». На меня смотрели, как на сумасшедшего, и я уже почти отчаялся продать свой проект, как неожиданно забрел во «Фламинго» (не ту шашлычную в Автозаводском парке, откуда выгнали сестру Водяновой, а казино-ресторан, располагающееся в гостинице «Нижегородская».
Гера Иоффе, администратор «Фламинго», запаздывал, я скучающим взглядом рассматривал девиц в вечерних платьях, как надо мной раздался голос:
– Уж полночь близится, а Германа все нет, – еврейские маслянистые глаза Геры Иоффе насмешливо смотрели на меня. – С чем пожаловали?
– Да вот «Пиковая дама», Пушкин… Тьфу ты, стрип-клуб, авторский столб, тысяча долларов, – принялся мямлить я.
– Посмотрим, – усмехнулся Герман, и уже на следующий день несколько плотников держали в своих мозолистых руках мой альбомчик для рисования акварелью. Столб оказался самой сложной темой: сделать такое никто не брался, а нам был нужен красивый и, естественно, очень устойчивый. Воспользовался связями отца, я сходил на прием к замдиректора авиационного завода «Сокол». Там посмотрели мои рисунки и сказали: «Конструкторское бюро будет рассчитывать ваш объект где-то месяц».
Столб, изготовленный ведущими конструкторами авиационной промышленности, получился очень крутой, у него было два сменных элемента, анодированных напылением: серебряный и золотой.
Итак, я позвонил Лехе, позвонил нашим стрип-танцовщицам: «Ребята, – говорю, – я же обещал, что я вас вытащу, все сюда, начинаем работать».
Леха делал танцы, я придумывал шоу, девицы танцевали. Все было отлично, правда, денег платили как-то мало, да и тысячу долларов мне Гера так и не отдал за идею. И вот Леха предложил отдавать девочкам меньше, чем определил Гера: в конце концов, это мы придумали это шоу, а платят нам копейки!
Так мы и сделали.
Тут надо сказать, что казино это принадлежало не Иоффе, а вору в законе по кличке Череп, но я его ни разу не видел, он редко появлялся в заведении. И вот однажды меня вызывают в кабинет директора.
– Ну Максимка, заходи, садись, – это был он, Череп, сухощавый с острыми глазами и бледной тонкой кожей на бесцветном лице чувак. – А скажи-ка мне, во сколько девочки-то нам обходятся?
Рядом стояло еще трое важных братков, они, смеясь, закивали: «Да ты садись, садись, кровь уже почти высохла, гы-гы-гы».
А там действительно пахло кровью и болью, никогда мне не забыть этот барный или игорный стульчик, такой кожаный, высокий, и окровавленную биту в уголке. У меня перехватило дыхание.
– Так сколько там девочки получают? – переспросил Череп.
Я ответил.
– А у нас другая информация.
Оказалось, одна из девчонок сблизилась с акционером, они разговорились и она ему пожаловалась на то, что платят мало. «Как мало? – удивился тот. Нормально вроде платим…»
Так все и вскрылось. Бандиты были настоящие, с пистолетами и битами. Леху, который придумал делать небольшой финансовый побор с девушек в наш с ним карман, я не заложил, морду мне не били, лишь напугали, на деньги не ставили, я просто ушел оттуда, а Леха остался. Тысячу долларов за креатив мне так и не заплатили. Стриптиз шоу-бизнесом я больше не занимался. Морали никакой. Воспоминания остались самые светлые…