В далекие восьмедисятые проводили в нашем полку ленинский
коммунистический субботник. Очередной повод попить водочки под
апрельским солнцем и не отрываясь от сохи.
Для кого-то - водочка-селедочка, а часовой, охранявший вертолет МИ-6
(ВЗПУ), решил в это время покончить со своей молодой солдатской жизнью.
Взял, да и пальнул себе в грудь из автомата.
(Как потом выяснилось - от любви несчастной. Он сам и рассказал. Живой
остался - пуля навылет прошла, ничего важного не задев.)
Самострел в Советской Армии - дело серьезное. А в день ленинского
субботника - у-у-у... А вдруг это политический протест?! Или
мелкобуржуазная провокация?! "А потом про энтот случай раструбят по
Би-Би-Си..."
Военная прокуратура взялась за расследование с максимальной строгостью.
В главные свидетели попал наш техник Зенык. Он как раз неподалеку насос
менял на своем самолете, когда боец решил себе дырочку в груди сделать.
Первым к нему и подбежал.
Вызывают Зеныка на допрос в прокуратуру. И Самый Главный Военный
Прокурор округа, поправив партийный билет в кармане, надув щеки и
нахмурив брови, строго требует поведать, что было в тот светлый день.
- Ну, че.. Субботник это был, вся эскадрилья работала на уборке
территории, а у меня...
- Товарищ лейтенант! - перебил Зеныка прокурор - Офицеры в Советской
армии не работают, а служат! Продолжайте дальше...
- Дальше? - невозмутимо спросил Зенык - У меня насос на третьем движке
потек. И инженер послал одного меня на самолет работать...
- Повторяю, товарищ лейтенант, - повысил голос покрасневший прокурор -
вы в армии не работаете, а служите!!
Зенык с сожалением взглянул на раздраженного прокурора. И, после
секундного раздумия, продолжил:
- Ну вот. Когда выстрел раздался, я как раз служил с насосом на третьем
двигателе...
В.Х.