Две зарисовки.
1. По поводу законопроекта Ирины Анатольевны Яровой о хранении данных.
Само по себе наличие записи разговора, текста письма, смс-сообщения – еще не гарантирует возможности их использования в суде в качестве доказательства. Любой механизм фиксации можно оспорить.
Намного эффективнее:
1) отменить необходимость получения санкции суда на производство следственных действий/оперативно-розыскных мероприятий (это ненужная трата сил, времени и бюджетных средств);
2) предоставить экспертам спецслужб и полиции право доступа к любым базам/системам информационных данных при условии четкого соблюдения закона и должностных инструкций;
3) вернуть принцип установления истины по делу в судебный процесс. Все юристы должны быть заинтересованы в том, чтобы (1) не приговорили невиновного, (2) установили виновного. Истину искать надо, а не юридические олимпиады устраивать. Адвокат не менее прокурора должен быть заинтересован в том, чтобы маньяка не выпустили на свободу. Прокурор не менее адвоката должен бояться, что невиновного отправят в колонию строгого режима. А кто умнее: адвокат или прокурор – какая разница.
Юмор в том, что вместо того, чтобы тратить миллионы на хранение информации, которая с очевидностью будет доступна хакерам, лучше и достаточно не тратить бюджетные средства, гоняя полицейских за санкциями, которые им все равно дадут.
2. Не люблю пошлости, но жизнь смеется даже над нелюбовью.
Преподавал у нас профессор - умница, каких в мире мало. Интеллектуал, говорящий и пишущий стихи на нескольких языках. Прекрасно знает русский. Помимо основных предметов читал курсы из серии «что вы думаете о национальной идентичности и национализме» на других факультетах. Нас периодически развлекал историями о том, как похожее звучание слов на разных языках может провоцировать непредсказуемые смешные/трагичные ситуации.
Далее со слов моей подруги.
Прихожу я к нему для пересдачи, но письменный экзамен – это долго и нудно. Зачем жизнь усложнять? Начинаю говорить о том, что давайте все сделаем немного по-другому и вдруг осознаю, что термин в английском языке для этого только один, но для русских звучит он неоднозначно, и что самое ужасное – он это прекрасно понимает. С ужасом, почти дрожащим голосом, произношу: «May I have an oral exam?»
Профессор сочувственно смотрит на меня и говорит: «You are right, we have to do something about this term» (=Вы правы, мы должны что-то сделать с этим термином).
Из того же огорода. Перевод термина ГК РФ «орган общественной самодеятельности» звучит как “the body of public initiative”.
Пошлость – это, наверное, циничный и осознанный выбор обидного для собеседника значения слова с целью его унизить или оскорбить, - это форма фрейдизма, когда любую оговорку или опечатку воспринимают с сексуальной озабоченностью.
А бывает объективное совпадение значений, которого избежать далеко не всегда получается и игнорировать его – немного по-ханжески.