Решили мы семьей прокатиться на поезде.
Надоело рулить однажды. Ну сколько можно. Туда рулишь, там рулишь, назад рулишь. Даже погулять по Владику - и то рулишь, и пива не попить с креветкой, опять же. В жопу!
- В гости к Васильевичу (мой тесть тогда жил во Владике) едем на поезде! Хотя девчонки может и были не много против - особо не возражали.
За меня играли снегопад, наверно последний в ту зиму накануне накрывший все Приморье, и сопутствующий ему гололед.
А поезду хуле, поезд не скользит - поезд везет.
Езды на поезде от нас, часов шесть – восемь, в зависимости от его статуса.
Уселись за полночь. Купе и нас в нем трое. Жена, ее дочь Маша (моя падчерица) ей тогда лет двенадцать было, ну и я.
Предварительно озаботившись крепким снотворным, я предвкушал приятный дорожный расслабон. Ни руля тебе с педалями ни милицейских, смотри себе в окно – медитируй.
Ну так собственно и начиналось, только смотреть на свое отражение в беспроглядно ночном окне, быстро надоело. Девчонки скоро утолклись, я еще пару раз на пару с фляжкой покурил, и запрыгнул на шконку.
Культуру передвижения на поездах я впитал в восьмидесятых, еще будучи курсантом, ну и еще пару лет уже "по-гражданке", возвращаясь с морей погостить на малую родину.
Тогда у нас как было, если не в состоянии залезть на третью полку – ехай пешком, сидячих мест первые несколько часов пути просто не было. Да и половина вагонов были еще с деревянными изогнутыми сиденьями, если кто помнит.
Устроиться на нем комфортно можно было разве лишь намазав жопу клеем. Ну представьте, как бы вы удобно усидели без точек опоры, в боковом изгибе контрабаса.
Ну и главное правило передвижения в поездах - не раздеваться, а наличные засунуть поближе к эрогенной зоне - чтоб возбудиться при осторожном прикосновении.
У моего друга однажды в поезде ботинки стырили - снял зачем-то. Так когда он мне рассказывал, с невозмутимостью пожилого индейского вождя и такой-же рожей, историю о том, как он потом шел до ближайшего обувного магазина за новыми ботинками в модных туфлях своей подруги, в расклешенных джинсах и на шпильках – мне сильно захотелось какать.
А меня, с моей предусмотрительностью, обокрали лишь однажды. Вытащили из под головы, в штаны не залазила, огромную хрустальную вазу – подарок подруги. Я правда тогда и городок то свой проехал, в следующем сошел через сто километров. Вернемся.
Проснулся я через пару часов. Вернее, мне показалось что я не проснулся, а наоборот. Умер.
Так я себя чувствовал.
Жара в купе была такая что я даже не вспотел, мне казалось – я высох.
Тяжело рухнув с верхней полки вниз, я ломанулся в коридор, и немного пришел в себя только через несколько минут.
Голова раскалывалась от боли, и почему-то невыносимо болели глаза. Но болью не острой, какая бывает от раздражений или даже инфекций, а какой то тяжелой, которая кажется - навсегда.
Я всерьез подумал, не сварились ли у меня глазные белкИ?
В коридоре было немногим прохладней чем в купе, но по сравнению с адом на верхней полке, уже можно было дышать.
Запасом воды мы не озаботились, наверно это последнее что приходит в голову перед зимней дорогой, зато коньяк еще был.
Охуенное приключение, думал я стоя на грохочущих рифленых листах над лязгающей сцепкой между вагонами, и глядя вниз на мреющие в снежной пыли шпалы.
Немного отпыхнувший на морозе снаружи, и сильно оглушенный внутри я вернулся в вагон.
Из освежающих напитков в ночном поезде, мне удалось раздобыть только кипяток, он не приятно обжигал губы, но жажду утолил.
Возвращаться в купе было страшно. Я решил присесть на откидной стульчик в коридоре, и попытаться захотеть спать.
Тот стульчик на который я тяжело присел, штатно откидывался вверх и как оказалось мгновением позже, совсем не штатно вниз.
Присесть у меня конечно получилось, но прямо на пол из положения стоя.
Это больше было похоже на «уебаться жопой» об пол, и «догнаться» затылком об стульчик.
Сон еще раз прошел - как обеими руками сняло, ну и ушибленная помощница им подсобила.
Не похоже было на то, что Владик от снегопадов «встал», скорее «пошел». Вокруг вокзала было многолюдно, подбегали таксисты отъезжали автобусы.
Чайки, смешавшись с голубями, деловито шныряя мешались внизу, и совместно срали сверху.
Уже по весеннему теплый ветер пахнУл морем, и взбодрил. Приключения!
Мы здраво рассудили - на кой ляд нам такси, если нет разницы на чем стоять в пробках?
Вдобавок Машу, в автобусах якобы не так укачивало как в легковушках, но дело точно было не в экономии.
Уселись, тронулись. Супруга у окна, я с краю и впереди Маша.
По дороге к вершинам «Зеленого угла» автобус по разному наполнялся, но меня это не беспокоило.
Увесистый и достаточно объемный рюкзак с ноутом и фото-принадлежностями, стоящий у меня на коленях, ловил взгляды стоящих попутчиков, и за обоих отвечал – хуй встанем.
Не сказать чтобы мы ехали очень долго, не более часа, но будучи за пару километров до цели, Маша повернулась и нашептала на ухо маме, что ее тошнит.
Потом уже выяснилось, что причина ее блевательного настроения была вызвана нависшей над ней женщиной-шарман. Встречали наверно таких благодухаемых.
Мама шепнула мне, мы встали и приготовились на выход. Надо отдать Маше должное, не смотря на свое состояние она нас здорово повеселила. Напомнив, недавно просмотренных французских «Пришельцев», тех что с Жаном Рено, и преодолевая тошноту она выдавила:
-Остановите повозку, я изрыгну!
Мы попросили остановиться и выпрыгнули на лед.
Пока девочки мешкали, я с рюкзаком на плечах сделал несколько шагов вниз по крутым ледяным наплывам.
Чуть выше стояла водоразливная колонка и намерзало от нее.
Я еще продолжал улыбаться, и оглянулся на них когда под моей ногой внезапно провалился лед, и нога ушла в заполненную водой яму выше щиколотки.
Автобус только тронулся и лица скучающих пассажиров были повернуты на меня.
Я выдернул ногу из воды, потерял равновесие и пытаясь удержаться на ногах на ледяном склоне, был вынужден побежать вниз.
-Бляааадь! – Проорал я восхищенным зрителям, и влекомый рюкзаком пошел на обгон:
- Приключения!