Несмешные истории

Когда я был практикантом, мастер привёл меня на склад и попросил помыть стеллажи. Их было 9, трёх уровней. На них стояло 200+ приборов размером от стакана до микроволновки.
Я все снял, стеллажи помыл и вспомнил, что вчера мы искали прибор по заводскому номеру для поверки и заебались искать, вынимать все и смотреть номера. И решил абсолютно все приборы поставить мордой к стене, номерами сюда и в порядке возрастания. Когда пришёл мастер, он сначала не понял. Потом хотел поругать меня, но почему-то передумал.
- Ты умеешь каталогизировать?
- Теперь да…

Вроде ещё совсем недавно мы запасались попкорном и наблюдали, как Беня с Ромой бодались в лондонском суде. Размазывая сопли и слёзы, обвиняли друг друга в шахрайстве и краже сотен миллионов баксов.
Эти олигархи такие забавные. Не оставляют народ без хлеба и зрелищ, а производителей попкорна от прибыли.
Вот уже Беня сидит в кутузке и крошит батон на бывшее неблагодарное протеже, которое его в эту кутузку запроторило, и пытается отжать нажитое непосильным трудом.
Бесконечно можно смотреть на три вещи: как горит огонь, течёт вода и как евреи наёбывают друг друга

Она убирала их дома. Хозяева понятия не имели, на что она смотрит.

В Сан-Франциско в 1850-х годах темнокожая женщина по имени Мэри Эллен Плезант перемещалась между мраморными стенами как тень. Она наливала кофе, складывала белье. Для них она была частью интерьера — почти незаметной.

И пока золотые магнаты считали стада, Плезант считывала другую - информацию.

Каждая сплетня, каждое представление о новой железной дороге, банке или участке, который вот-вот взлетит в цене, — все впитывала она.

А когда настал момент, она исчезла из поля зрения - и начала действовать.

Pleasant открыла прачечные, отели, молочные фермы, рестораны. Купила недвижимость по всему городу. Когда из-за расизма она не могла записать свое имя в газетах, она объединилась с банкиром Томасом Беллом - он готовил бумаги, а она контролировала.

К тому времени, когда мир обанкротился, у нее уже была империя на миллионы.

Но целью были не деньги.
Она вложила свой капитал в подземную железную дорогу, помогая порабощенным людям обрести свободу. Она пожертвовала 30 000 долларов Джону Брауну за его речь против рабства.
А когда уличные трамваи Сан-Франциско отказались возить чернокожих, она подала в суд и выиграла.
В 1868 году система стала открыта для всех.

Элита ненавидела ее. Газеты называли ее «ведьмой», «манипулятором» и «угрозой». Они пытались стереть ее имя.

Ее ответ был прост: "Лучше быть трупом, чем трусом. "

Мэри Эллен Плезант превратила невидимость в оружие, а молчание и знания придали ей силы для борьбы за свободу.

И хотя история пыталась исказить ее имя, она вошла в историю.

Перевод ИИ.

Из сети

Их дружба всегда была такой — уютной, как вечер на кухне под теплым абажуром. Лерочка, с ее стройной логикой и любовью к фактам, и Яна, сотканная из интуиции и легкой лукавой усмешки. И споры их были такими же: Яна доказывала, что в мире есть место чуду, а Лера — что у любого чуда есть формула.

В этот раз Лерочка проиграла. И теперь сидела, обняв колени, и смотрела, как Яна творит свое маленькое кухонное таинство.

Сначала Яна принесла из ванной маленький пузатый бокальчик, в котором плескалась жидкость цвета липового меда, теплая и солнечная. Поставила его в центр стола, словно маленькое домашнее божество.

— Это душа моего триумфа, — прошептала она, и в ее голосе не было злости, только нежность.

Потом началось волшебство. Бережно, кончиком пипетки, Яна взяла одну-единственную, драгоценную капельку из бокальчика и отпустила ее в большой кувшин с чистейшей водой. Вода вздохнула и приняла ее. Затем капелька из кувшина перекочевала в следующий... Лера смотрела на это священнодействие, на это ласковое издевательство над законами диффузии.

Наконец, перед ней на льняной салфетке оказался стакан. Простой, граненый, полный прозрачной, как утренняя роса, воды, в которой от того липового меда не осталось и следа. Ни одного атома.

— Тут нет ничего, кроме воспоминания, Лерочка, — тихо, почти как колыбельную, пропела Яна. — Память воды о нашей дружбе и о моей маленькой победе.

Она ласково пододвинула к ней стакан. А рядом, экраном вверх, положила ее телефон.

— У тебя выбор, родная. Или ты выпьешь эту воду, в которой остался лишь теплый след. Или... просто поделишься со всеми радостью. Напишешь у себя пару строк о том, что мир устроен сложнее, чем мы думаем. Что ты нашла в нем место для маленького чуда.

Лера посмотрела на стакан. От воды веяло прохладой и покоем. Потом на телефон, где ждал своего часа уютный интерфейс соцсети.

На их кухне, залитой мягким светом, повисла тишина, густая и сладкая, как тот самый липовый мед. И Лерина рука замерла над столом, выбирая, к какой из двух прохладных поверхностей прикоснуться.