MEIN KAMPF С ПЬЯНСТВОМ
"И мы должны понять, что надо нам стремиться
К тому, чтоб твердо знать, когда остановиться
Понял? А если понял, подставляй стакан.
Да только не напейся пьян."
А. Макаревич. "Блюз о Несомненном Вреде Пьянства"
Так уж совпало, но в народной дружине состоял cакральных 33 года -
столько же лет, сколько прожил Иисус Христос или провёл на печи
дружинник князя Владимира-Ясна-Солнышка небезызвестный богатырь Илья
Муромец. Вестимо, в отличие от него, я попал в дружинники
добровольно-принудительно.
Если б там ввели воинские звания, с такой выслугой лет вышел бы в
генералы. Но, увы, таки не вышел, а уже на излете дружинной карьеры в
горбачёвскую ПЕРЕСТРОЙКУ угодил под идиотский антиалкогольный указ имени
Егора Лигачева.
Нет, задумано было хорошо, но вот исполнению, как всегда, помешали
дураки (излишней ретивостью) и дороги (разухабистосью). Я же попал под
Указ вовсе не как алкалоид - нам, членам народной дружины во время
дежурства было вменено в обязанность отлавливать членов народной массы,
пьяных или подозреваемых в нетрезвом состоянии.
В каждый райотдел и опорный пункт мылыции была спущена разнарядка на
определённую численность алкашеского поголовья. Но буянивших,
по-настоящему хулиганствующих или ещё по-какому оскорбляющих достоинство
окружающих граждан, ну, хотя бы валяющихся на улице алкашей, -
катастрофически не хватало до контрольных цифр. Ан не тут-то было - голь
милицейская на выдумки куда как хитра (привет хотя бы от гибддешников!).
Выход менты нашли простой. Выполнения плана ради подгоняли цементовозы
(«цэ – ментовоз») под рестораны или кафе. В этих питейных заведениях
была установлена жёсткая «наркомовская» норма времён войны – 100 грамм.
И выходили из уже малозлачных мест остограммившиеся граждане, совершенно
нормального поведения. Даже нельзя сказать навеселе, скорее грустные –
ну что для какого там «навеселе» советскому человеку 100 грамм, вроде
как лошади леденец. В общем, придраться практически было не к чему.
Тем не менее их сгребали, отвозили в ментовку и составляли протокол типа
«гражданин [имярек] задержан в нетрезвом состоянии в виде, оскорбляющем
(вот она, фишка!) СОБСТВЕННОЕ человеческое достоинство». Протокол
направлялся на место работы или учебы. С жёсткими оргвыводами. Ну, с
работы не увольняли, так бы ещё дошли до массовой безработицы при
дефиците рабочих рук для строительства коммунизма.
Но «провинившихся» подвергали всяким там админвзысканиям, понижению из
«Основных» в «Остальные», а кого и во «Всякую всячину». Ну, там еще
лишали премий, летних отпусков, льготных путёвок и т. д. А студентов
исключали из вузов с оперативным уведомлением военкомата о полной боевой
готовности гражданина [имярека] влиться в ряды защитников Отечества.
Нас же, народных дружинников пытались привлечь как свидетелей – для
«законности» протокола наряду со служебными подписями ментов требовались
и наши. А вот этого мы делать не стали и взбухли против самой
формулировки, раз "человек принял в рамках закона, общественный порядок
не нарушал, вот написал опровержение, говорит куда грамотнее вас,
товарищ сержант". И прочая подобающая интеллигентская демагогия против
демагогии жлобской.
Менты взмолились – за недовыполнение плана головы им, может, и сносить,
а вот погоны и прочая – нет. И очень попросили войти в их бедственное
положение. Что ж, мы вошли, но с другой стороны. Накатили убедительную и
марксистски выдержанную телегу Первому секретарю ЦК Компартии Украины
товарищу Владимиру Васильевичу Щербицкому о перегибах, об идеологическом
вреде подобного тупого исполнения указа, и т. дддд... бла-бла-бла. Не
забыли упомянуть, что псевдоборьба с отвлекает силы нашей доблестной
мылыцыи от куда более опасной преступности, и т. д.
Главное же подписались нашими регалиями – нашлись среди нас и
коммунисты, и доктора наук, и профессоры, и лауреаты всяческих премий, и
даже член лекторской группы ЦК, знакомый Владимиру Васильевичу лично.
И что вы думаете? Конечно, товарищам из ЦК антиалкогольный Указ
по-человечески тоже был как серпом по их драгоценным фаберже.
Подсознательно в теме бухла они были на стороне народа, лишаемого
главного веселия - пити.
Не зря же тогда бытовал партийный анекдот, как к Первому секретарю
пайкома по ритуалу партийного обеденного перерыва впорхнула
отъестествоваться секретарь по идеологии (а туда отбирались самые
сексуально умелые активистки). Привычно сняв трусы и задрав юбку, она
принялась как обычно закрывать дверь на ключ, однако Первый потребовал
вообще распахнуться настежь, чтоб никто не настучал: заперлись и
выпивают.
Не думаю, что только из-за нашего обращения, явно были и другие
челобитные, и довольно оперативно вышло постановление ЦК КПУ о перегибах
и т. д. Дальше, во исполнение Высшего Повеления - приказ министра МВД и
дальше по команде - перечень мероприятий по реализации.
И мы, народные дружинники, постановление и приказ хорошенько обмыли с
ментами – им вовсе не доставляло удовольствия исполнение тупой
начальской воли, да ещё в таком святом для русского человека деле как
выпивон. А нас потом любезно развезли по домам, чтобы ненароком другие
менты со дружинники не замели нас действительно «в виде, оскорбляющем
человеческое достоинство».
© Алик, народный дружинник 1957-1990, анонимный трезвенник