Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт. 18+
04 апреля 2021

Всякая всячина

Тексты, не попавшие ни в основные, ни в читательские, ни в повторные. Собираются и хранятся исключительно в научных целях. В этот раздел вы заходите на свой страх и риск. мы вас предупредили!

Меняется каждый час по результатам голосования
Кал-Каналы в сетке ТВ
А...- основные, но не главные – РАЗЖИГАТЕЛИ
В… - не основные, но главные – РЖА
С…- второстепенные – ПЛЕСЕНЬ
D…- в путь – ГУЛЯЙ ВАСЯ
Е… - некультура – ЕВРЕЙСКАЯ КУЛЬТУРА
F…- физра – КУЧА ГОВОРЯЩАЯ
G…- мьюзик – КОБЗДА СТРИП
H…мульт – УРОДУШИ
X…мультфильм –МАША И МЕДВЕДЬ
Y…- втюх – СЕКОНД ХЭНД
Й… - реклама – ОСНОВА ЖИЗНИ И НАШЕГО ТВ
" А из мрака на него – страшные глаза: «Рудольф Мессер – чародей»."
Выбор
" Афиши в три этажа. "
Выбор
" – Странные вещи творятся у нас, товарищ Холованов. Американская разведка охотится за Рудольфом Мессером, британская разведка охотится за Рудольфом Мессером. А почему сталинская разведка не охотится за Рудольфом Мессером?"
Выбор
" Ему снилась метель, миллиарды огромных резных снежинок в черном небе. "
Выбор
" Он знал и во сне повторял, что самая большая измеренная и официально зарегистрированная снежинка имела в поперечнике 132 миллиметра – шире человеческой ладони. "
Выбор
" Вымрут люди, как динозавры и мамонты, а тюрьма еще долго стоять будет, чтобы воцарившиеся после людей обезьяны здесь, посреди развалин и выросшего на развалинах дремучего леса, устраивали бы свои сборища и водили по гранитным полам свои обезьяньи хороводы.

А пока тут обитают люди. Люди в черном. И люди в полосатом."
Выбор
" И через десятиметровую внешнюю стену, через колючую проволоку, через ролики, провода и трансформаторы высокого напряжения, мимо караульных вышек и наблюдательных постов, мимо прожекторов, недремлющих псов и бдительных часовых скользнула весть в огромный спящий город, укрытый снежной периной: гестапо не дремлет, Мессера поймали!"
Выбор
" И четыре дубины взлетели над ним.

Но чародей успел в падении прикрыть лицо ладонью и крикнуть: «Не бейте меня!»"
Выбор
" Четверо с палками не скучали – чародей им приказал обработать того, который в воронке усердие проявил, чародея в печень двинул. Четверо с палками уточнили: как бить? Отвечал: как всегда новоприбывших обрабатываете. Усомнились: так это же зверство! Чародей успокоил: ничего, разрешаю…

И собаковода, прибежавшего с докладом о выполненном приказе, чародей на растерзание отдал тем четверым с дубьем, приказал собаковода обработать в соответствии с общепринятым стандартом: коротко, интенсивно, вкладывая душу.

Много отдал чародей приказов, и, подчиняясь ему, был вскрыт следственный корпус, и в огромной тюремной кочегарке охранники метали в пламя тугие папки. Повинуясь приказу, главный надзиратель, гремя ключами, отпирал камеры, а внешняя охрана – тяжелые ворота. Правда, узники не спешили воспользоваться свободой. Так уж коммунисты устроены: если дали свободу, но не поступило приказа ею пользоваться – не пользуются. И коммунисты остались в своих камерах. Социал-демократы – тоже. Немецкая дисциплина не позволяет социал-демократу из гитлеровской тюрьмы бежать. А вот урки берлинские себя просить не заставили, мигом сообразили, что Мессер берлинской полиции урок преподаст. Суть урока: не надо чародеев, гипнотизеров и фокусников в тюрьмы сажать, дороже обойдется. Преподать же урок в лучшем виде можно, отперев камеры и ворота. Потому, как только скользнула по сонной тюрьме весть, что Мессера поймали, урки встрепенулись, бросили карты, у дверей камер столпились в ожидании, когда ключи и двери загремят. Ждать совсем недолго пришлось: замки щелкают, засовы-задвижки лязгают, двери гремят и каблуки арестантские стучат.

Разбегаясь, братва берлинская и общегерманская надзирателей не била и тюрьму спалить не норовила – скорее подошвы унести, кому знать, когда ворота захлопнутся. Потому – ухватить пальтишко в каптерке или шинель надзирателя, прикрыть на спине полосы тигриные и бегом в переулки, подвалы, притоны. До рассвета успеть. А там ищи-свищи… Но, пробегая мимо канцелярии, братва, внутренним чувством зная, что Мессер где-то рядом, орала ему благодарности и приветствия: «Чародей! Век не забудем! Чародей, если кого подрезать надо, так только свистни!» "
Выбор
" И не надо думать, что вычисляют только тех, кто имя товарища Сталина зачеркнул. Вовсе нет. Всех вычисляют. Вот кто-то зачеркнул фамилию нового главы НКВД товарища Берия. Кто же на такое решился? А решился не кто иной, как любимец Лаврентия Павловича Берия директор Норильского металлургического комбината НКВД СССР товарищ Завенягин. Вай, как интересно. Вместе – друзья-товарищи, водой не разольешь, а как до тайного голосования доходит… Товарищ Сталин аж подпрыгнул, такое услыхав. Главное теперь, чтобы товарищ Берия случаем не пронюхал, какой у него любимец. Пусть товарищами остаются.

А Завенягину характеристика: старый чекист Завенягин все чистки прошел, все контроли, и вот тебе на – в демократию поверил, бдительность потерял, правом вычеркивать решил воспользоваться… Бывают же дураки на свете! Таких беречь надо. И на нужные посты расставлять."
Выбор
" Но чародей спешил. Ограничился пивом. И пил немного. Только для утоления жажды. И повторял про себя: «Не уснуть! Не уснуть! Не уснуть!»"
Выбор
" Так что, если какому-нибудь выдвиженцу-выскочке ударит в голову хмель полудетского озорства, если черкнет по великому имени, автографа не оставив, то все равно никуда ему не деться: до своей Сибири не доедет. Туда шифровку шарахнут, мол, как быстрорастущий, как делегат съезда, получил ваш боевой товарищ новое назначение на секретную работу, с намеком, вроде в шпионы.

Но попадет он не в шпионы, а в другое место. Жизненный поток понесет его совсем в другую сторону.

И вряд ли тот поток правильно называть жизненным."
Выбор
" делегатов радостных снимает. Голосуйте, дорогие товарищи, зачеркивайте кого нравится, вписывайте кого хочется… Много вас таких было. На предшествующих съездах. Дядя Вася вот так же всех вас и снимал, уважаемые. К примеру, на прошлом съезде, на XVII. Делегаты тогда, как и сейчас, тоже прикидывались честными гражданами. Надо признаться, со стороны так и казалось. Представлялось, что все они (или в большинстве своем) – наши родные советские люди… А что оказалось? Оказалось, что почти поголовно съезд предыдущий был вражеским, шпионским, предательским и вредительским. Больше половины делегатов вскоре перестрелять пришлось. Многих, ох, многих дядя Вася потом повторно снимал. Но уже индивидуально. В камере смертников. Интересно хронику старую крутить: вот голову гнут делегатскую, вот делегат сапог палача лижет, вот он, гад, кричит, что товарища Сталина страсть как любит, что жизнь готов отдать… Ну и отдай. В чем проблема? Сапог-то зачем слюнявить?

Ах, как товарищ Сталин такие кадры смотреть любит. По многу раз без перерыва. А потом заказывает тех же врагов показывать не в расстрельном коридорчике, а на съезде: вот они – гордые, пузатые, надутые, в орденах, вот они в президиуме восседают, вот с трибуны речи кричат. Сейчас-то сразу видно: вон тот орденастый, ну конечно же, враг, вон какая у него улыбочка сладенькая. Но тогда, на прошлом съезде (дядя Вася честно себе в этом признается), его подозрение падало на отдельных типов, но никак не на большинство. Смотрит Вася кадры старые, своей наивности дивится: ну как же вон того усатого не распознал – глаза-то, глаза у него вражеские. А усищи какие распустил! Ну ведь видно же! А разве вон у того на морде не написано, что шпион? Даже не маскируется! Ишь, прищурился. Смотришь кадры старые – дрожь по телу: товарищ Сталин один, а вокруг него враги стаями так и вьются, так и мечутся. И по глазкам их плутовским видно: заговоры плетут, планы вынашивают!"
Выбор
" Весь почти Центральный Комитет шпионским оказался. Дядя Вася как сейчас помнит: всего выбрали на том съезде 71 члена ЦК и 68 кандидатов. Должен дядя Вася всех их помнить. Потому как клиенты. Или – потенциальные клиенты. Совсем немного времени прошло, а из тех членов и кандидатов уже 111 арестованы. И редко кто еще цел. У товарища Сталина чутье на врагов. Он их насквозь видит.

Чувствует дядя Вася, что из того состава ЦК скоро 112-го брать будут. Завенягина Авраамия Павловича, директора Норильского металлургического комбината НКВД. Все к тому клонится. При Ягоде великими стройками коммунизма руководил? Руководил. При Ежове возводил? Возводил. Значит, в расстрельный подвальчик пора. И 113-го из того состава время приспело брать. Ежова Николая Ивановича. Так вырисовывается: член Центрального Комитета, секретарь ЦК, кандидат в члены Политбюро, народный комиссар водного транспорта и бывший народный комиссар внутренних дел… а его даже делегатом нового съезда не выдвинули.

Значит, скоро…"
Выбор
" И утехами некогда товарищу Берия себя услаждать. Женщины из его обслуживания в безделье погрязли, в вагоне запертые. Не до них. Чтобы со скуки не умерли, товарищ Берия приказал им ленинский «Материализм и эмпириокритицизм» изучать. Занят Лаврентий Павлович. Никаких утех, никакой пьянки, никаких женщин. На Лубянку с собой только трех взял – обед подать, нарзану налить, тарелки убрать."
Выбор
" Едет поутру большой чекистский начальник на Лубянку. Едет, не знает, вернется ли к жене-красавице, к детишкам малым. Едет работать. Да только может он так там на работе и остаться. И выражение такое пошло: сгорел на работе.

А Лубянка вроде для такого разворота событий и придумана: тут тебе и кабинеты начальственные, тут тебе и камеры пыточные, тут тебе и подвал расстрельный. Из кабинета – в подвальчик. Чтобы ножки не натрудить – лифт устроен. Вызывает товарищ Берия начальников-ежовцев на беседу. А с беседы не все в кабинеты возвращаются. Вместо них новыми людьми Лубянка восполняется. Новыми начальниками. Бериевцами.

Так что пришла пора ежовцам дареным оружием пользоваться. И пользуются: стреляются в кабинетах. Стреляются на дачах. Стреляются на квартирах.

Еще мода пошла в окошки прыгать. Прямо на Лубянскую площадь. Под ноги рабочим и крестьянам. В пору хоть сети цирковые под окнами натягивай и лови.

Пошла мода среди чекистов ежовского разлива на работу приходить и окошки чуть приоткрывать. Вроде для вентиляции. И модно среди них весь день рабочий все больше по верхним этажам ошиваться."
Выбор
" …Завенягин Авраамий Павлович, родился 14 апреля 1901 года… Член партии с 16 лет… Возглавлял уездный комитет… окружной… политотдел дивизии… Давил мятежи… Проявил себя… Брошен в индустрию… В 30 лет – директор Магнитки – Магнитогорского металлургического комбината. Руководил энергично. Проявил большевистскую твердость и решительность. Пощады не знал. В подчинении имел 35 000 заключенных, 12 000 охраны и вольных. Строил Магнитогорск при любом морозе. При сорока и ниже. На строительстве Магнитки погибли 27 000 заключенных… По мере расхода рабочей силы получал новую… Строительство завершил досрочно… На предыдущем XVII съезде партии нарком тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе воспевал трудовой подвиг строителей: «Магнитку ведут товарищи Завенягин и Клишевич – два наших молодых инженера и вместе с ними вся молодежь, которая там работает. Они ведут и вели Магнитку и в 40-градусные морозы, и вели неплохо…» На том, прошлом, съезде Завенягин попал в число 68 кандидатов ЦК… После того Клишевича – молодого инженера, который в 40-градусные морозы вместе с Завенягиным вел Магнитку, расстреляли… За вредительство… Серго Орджоникидзе, который воспевал трудовой подвиг Завенягина и Клишевича, сгорел на работе… Так работал, что даже на самоубийство сил не хватило. Пришлось помогать…"
Выбор
" Но пришла пора и Завенягина… того. Идет волна очистительная – ликвидация ликвидаторов. Построены гиганты социалистической индустрии, а после работы рабочее место надо убирать. Следы заметать надо. Потому судьба Завенягина решена. В число делегатов нового XVIII съезда партии Завенягин попал потому, что видимость нужна: вроде не всех делегатов прошлого съезда перестреляли, вот смотрите – один сохранился! Даже улыбается… Но скоро и его очередь. Кончится съезд, отгремит… Понятно, в избирательных списках его фамилии нет… Прошлый раз попал в число кандидатов ЦК, теперь имя Завенягина в списках снято. Конченый человек. По проторенной дорожке, дорогой товарищ Завенягин, – вперед и вниз… В подвалы. Там ждут."
Выбор
" Съезд партии завершен. Прогремел «Интернационал» с переливами. После «Интернационала» – большой обед. Потом – большой концерт. А в перерывах – снова песни гремят, снова бубен бьет, снова девки в штанах танцы вытанцовывают. В огромном зале – макет Дворца Советов. К моменту победы Мировой революции дворец ввинтят в московское небо. Это будет самое высокое здание мира – 500 метров. На макет смотришь – голову задираешь, а как в натуре смотреться будет! Победа Мировой революции близка. Строительство дворца уже начато. Котлован уже роют. Можешь в Кремле на макет любоваться, ввысь вознесенный, или выйди из Кремля и в котлован заглядывай. Это уже не макет. Это жизнь реальная.

Поют делегаты, пляшут, радуются – будет война! Самое главное впечатление от съезда, оглушающее впечатление – воевать будем! Совсем скоро. Потому радостно всем. Потому любуются делегаты макетом, пританцовывая. В тюбетейках делегаты, в ватных халатах. А казаки – в черкесках с серебряными газырями. А металлурги – в орденах, как фельдмаршалы. И шахтеры радуются-приплясывают. Шахтеры на съезде, как принято, – с отбойными молотками на правом плече. А доярки – с ведрами.

В перерывах – интереснейшие встречи. Знатные люди страны обмениваются опытом. Оленеводы в мехах беседуют со сталеварами. Лесорубы – с пахарями. Писатель товарищ Шолохов с пером ходит, в перерывах присядет на ступеньку и главу книги напишет. Это ему просто дается: десять минут – и глава новая. Не задумываясь. А поэт Симонов прямо на ходу стихи про войну сочиняет. Про то, как в грядущей войне Красная Армия будет Кенигсберг штурмовать:

Под Кенигсбергом на рассвете
Мы будем ранены вдвоем…

Напишет стишок, отвлечется, с делегатами планами творческими делится.

Все это называется термином особым – «В кулуарах съезда». Такая в газетах рубрика. И встречи те незабываемые расписывают журналисты-писатели, по стране разносят. Получается, вроде вся страна наша огромная в радостном ожидании войны собралась-столпилась там, в кремлевском дворце, рассказы лучших своих людей слушает. Вот интересный человек – и сразу вокруг него делегаты стадом. Он историю расскажет. А тут еще один знатный человек – тогда вокруг него кружок слушателей. Знаменитый полярный летчик товарищ Холованов рассказывает делегатам, как на полюс летал, по морозу трескучему. Директор Норильского комбината товарищ Завенягин рассказывает, как он на том же полярном морозе добывает стране никель и медь. Удивились делегаты, в ладоши захлопали и к другому интересному человеку – послушать рассказ о том, как он за прошедший год срубил на огромных пространствах и вывез к портам три миллиона кубометров ценных пород древесины, проложил в тундре семьсот километров железнодорожных путей, построил десяток угольных шахт и теперь уголек Родине гонит.

От одного рассказчика группа – к другому. Как рыбки в подводном царстве – р-р-раз, и все разом развернулись искрящейся серебристой стайкой. А возле товарища Завенягина одна слушательница молоденькая, с парашютным значком, чуть задержалась и, глядя куда-то в сторону, весело кому-то улыбаясь, приказала:

– Пройдите в комнату 205."
Выбор
" Мрак."
Выбор
" Во время Кронштадта Вася уже виртуозом был. Что в одном искусстве, что в другом. Казнил кронштадтских матросиков товарищ Тухачевский. Красиво казнил – под лед их, сволочей, спускал-запихивал. Дядя Вася после того за Тухачевским и увязался: снимал, как товарищ Тухачевский в Тамбовской губернии заложников в болота загонял. В топь. Как мужиков с бабами в избы заколачивал и целые деревни жег. Очень убедительные фильмы получались. Жаль, что все потом засекретили… Молодому поколению они сейчас бы как воздух живительный!"
Выбор
" Новый персональный палач-кинематографист Макар в кинобудке коробками гремит. Потух свет. Без титров и вступлений – фильм: товарищ Бухарин – среди комсомольцев. Товарищ Бухарин – среди красноармейцев. Товарищ Бухарин – друг пионеров. Товарищ Бухарин – на великой стройке коммунизма, на ББК – Беломорско-Балтийском канале. А на заднем плане какие-то люди в сером радостно тачки катают. И кругом портреты товарища Бухарина. Тысячи портретов. Книги товарища Бухарина. Культ личности товарища Бухарина. Арест гражданина Бухарина. Процесс врага народа, изменника, агента международного капитализма и трех иностранных разведок, проходимца Бухарина. Расстрел мерзавца Бухарина. Затем – расстрел командарма первого ранга Фриновского и комиссара государственной безопасности первого ранга Заковского, которые вредительским образом подготовили и провели процесс Бухарина."
Выбор
" ежовские карнавалы знамениты каким-то лихорадочным весельем. Расцвели они в два незабываемых года – в 37-м и 38-м. Эти два года – великий перелом на фронте борьбы со шпионами и вредителями. Стреляли людей и раньше и в куда больших количествах, но в 37-м году живительный вихрь очищения наконец ворвался на самые вершины власти, почти сплошь засоренные вражеской агентурой. И тут нельзя было стрелять просто так, кого ни попадя, без следствия, тут пришлось на каждого шпиона дело заводить, кроме того, это дело иногда приходилось расследовать-распутывать. Но заговоры разные бывают: на распутывание одного иногда пятнадцати минут хватает, а на распутывание другого бывает и целого рабочего дня недостаточно. Если затраты рабочего времени на распутывание всех заговоров вместе сложить, то и выходило, что аппарату НКВД предстояло затратить миллионы часов рабочего времени. Тут доброе слово в адрес ежовских следователей сказать надо: никого не смутила грандиозность задачи. Ни один не дрогнул. Ни один не испугался. Все вкалывали как каторжные. Для облегчения ударного труда пришлось даже с Беломорканала тачки запросить, чтобы лефортовские и лубянские следователи папки с делами не в руках таскали-надрывались, а чтобы груды следственных дел на тачках катали, словно ударники на строительстве канала. Идет, бывало, товарищ Ежов лефортовским коридором, а навстречу следователи стахановским маршем, радостным шагом с песней веселой тачки катят нескончаемой чередой. В эти два года на следственный аппарат НКВД выпали чудовищные нагрузки. Следователи неделями и месяцами не выходили из своих кабинетов, валились с ног, засыпали за рабочими столами, забывали о семье, о близких. И Николай Иванович Ежов делал все, чтобы облегчить тяжкую участь своих подчиненных: во всем многомиллионном аппарате НКВД увеличил получки втрое, строил квартиры тысячами, так их и называли «ежовы дома», открыл для чекистов полторы сотни новых санаториев и курортов в дополнение к существующим – все черноморские берега переключили на оздоровление осведомительно-следственного аппарата НКВД. Резко Николай Иванович увеличил чекистские пайки, ввел «ежовскую надбавку» за вредность производственную, организовал доставку шоколада, ананасов, немецкой колбасы, французского паштета каждому чекисту прямо на дом, а для особого круга московских и приезжих чекистов в своих квартирах и дачах по семь раз в неделю устраивал и продолжает устраивать карнавалы-маскарады."
Выбор
" Стоит тот в темном переулке. Стоит, перед собою смотрит. Рядом – «мерседес» черный. С открытой дверцей.

Начальник тюрьмы никуда не едет.

Он забыл, куда надо ехать. Он забыл, что начальником тюрьмы числится. Он забыл, что в руках у него ключи от машины. Он забыл, что машина рядом с ним стоит.

Он забыл все."
Выбор
" Завенягин кончен. Это знают все. Не позволял Завенягин вольного с собою обращения, да кто ж его спрашивал? Потому каждый к нему запросто: как, мол, брат Завенягин, дела идут? И по загривку его. Вроде ласково, вроде по-дружески.
валишься? Вот и вались, сука! Скорее высокую норильскую должность освобождай!

Был Завенягин кандидатом ЦК, теперь нет его фамилии в избирательных списках. Потому злорадство людское выпирает и никак не прячется.

– Эй, Завенягин, а тебя в списках нет! – Это сообщает ему каждый с какой-то радостью первооткрывателя. Ведь может оказаться, что сам Завенягин пока об этом не знает, так поскорее ему донести: – Нет тебя в списках, Завенягин!

И за пуговку пиджака его берут всякие:

– Значится, так, Завенягин. Попомни слова мои: и на Норильске тебе долго не сидеть. Снимут тебя. Как пить дать. Не усидишь на Норильске. Уж я-то обстановку чувствую.

– А меня с Норильска уже сняли.

– Как, сняли? Уже сняли? Когда сняли?

– Пять минут назад.

– Так чего же ты молчишь? Петр Иваныч, бегом сюда. Слыхал? Сняли Завенягина с Норильска. Что я тебе говорил?

– Я это и без тебя понимал. Трудно ли сообразить? Пост-то какой. Норильск – не фунт изюму. Слово одно: Норильск! Там ответственность… Не каждому по плечу…

– Завенягин, и куда тебя теперь?

– Заместителем…

– Заместителем кому? Старшим заместителем младшего говновоза?

– Нет. Заместителем народного комиссара внутренних дел. Лаврентию Павловичу Берия заместителем…

– Авраамий Павлович… дорогой вы наш дружище, поздравляю. От всей души поздравляю. Я ж всегда знал… Большому кораблю… так сказать… большое плавание… Уж я обстановку чувствую…

И по огромному залу, по толпе делегатов, как рябь по воде: Авраамию Палычу повышение! Да какое! Самому Лаврентию Палычу Берия заместителем! Вот это дуэт! Золотая пара. Тандем. Ведь как получается: отлучился товарищ Берия на полчаса в Кремль, к товарищу Сталину на доклад, а в это время боевой пост, считай, без присмотра. Вот где слабость-то была. Вот чем враги воспользоваться могли! А теперь… теперь врагам не выгорит! Лаврентий Павлович Берия может спокойно отлучиться, ведь вместо него – Завенягин! Лучшего на этот пост и не сыскать! А товарищ-то Сталин, а! Миллионы людей в его подчинении, а выбрать надо только одного. И ведь выбрал же! Именно того, кто для этого поста прямо и создан! "
Выбор
" Идет разгром ежовцев, исчезают люди. Их берут ночами. Берут в рабочие дни и в праздники. Их берут по дороге домой и по дороге на работу. И на самой работе. Их берут в поездах, на дачах, в магазинах, в ресторанах. Их берут одетыми. Их берут голыми. В бане. В Сандунах:

– Гражданин, вы арестованы, пройдемте!

– Это вы мне, товарищ?

– Гусь свинье не товарищ. Иди, сука!

– Дайте же трусы! Я все-таки комиссар государственной безопасности третьего ранга!

– Бывший комиссар. Без трусов обойдешься. Иди, гад. Пусть на тебя рабочие и крестьяне смотрят!

Группы захвата формируются из бывших подчиненных того, кого берут. Так надежнее: бывший подчиненный – всегда зверь. И чем больше он своему начальнику раньше угождал, чем старательнее вылизывал зад, тем больше в нем сейчас зверства. Чтобы очиститься. Чтобы в симпатиях не заподозрили. Чтобы самому под топор не загреметь.

Но берут и самого. Только арестовал своего начальника, только обыскал, только морду разбил, только сдал охране, а тут и за тобой пришли… И по той же схеме: у тебя ведь тоже подчиненные были и тоже угождали… Так вот их-то и назначают в арест. И вчерашние подчиненные каменеют лицом, гаснут в их глазах искры бескорыстного служения, тепло голоса леденеет, и бывший верный друг, боевой товарищ и незаменимый исполнитель любых приказов вдруг переполняется спесью-гордостью и орет так, как вчера орал на подследственных:

– Иди, сука!
"
Выбор
" но перед ним уже плыл огромный свистящий, рычащий, ревущий цирк… Чародей величаво опускает руку, и вместе с нею опускается тишина, окутывая собою все и покоряя всех… Последний вопрос программы. Тысячи рук. Чародей подвел публику к рубежу безумия. Кажется, между ним и публикой проскакивают, провисая, чудовищной силы разряды, как между землей и небом, озаряя все вокруг и сокрушая все, что попадет на пути… Итак, последний номер программы, последний вопрос в последнем номере… Вопрос уже задан, и ответ повергнет цирк в неистовый, бурлящий и клокочущий восторг…"
Выбор
" – Что этот кавказский Гуталин делает! Что делает! Он режет глотки профессионалам. Ну хорошо, он всех нас перережет. А дальше что? Что, скажите мне, дальше? Сможет ли он без нас, без профессионалов?

– Недавно Яшку Серебрянского взяли. Это же чекист хрустального выбора.

– Брось. Я знаю Серебрянского. Крыса. Скорее бы Гуталин его шлепнул. Если бы у Гуталина были мозги, то Яшку Серебрянского надо не стрелять в сталинском подвале, а против нас выпустить. Спасая свою шкуру, Яшка Серебрянский всех нас перегрызет, всех передушит.

13
Ложатся отчеты на сталинский стол. «Я знаю Серебрянского. Крыса… Если бы у Гуталина были мозги… Яшка Серебрянский всех нас перегрызет, всех передушит…»

– Товарищ Холованов, враги сомневаются, есть ли у Гуталина мозги. Я вынужден врагов разочаровать: у Гуталина мозги есть. Где Серебрянский? "
Выбор
" – Не утруждайте себя. Я знаю, в какую страну вы меня зовете. Но свой выбор я сделал раньше."
Выбор
" в миллиарды пушистых снежинок, черное небо смешалось с белой землей, и он полетел невесомый вместе с ними – снежинками в манящий бескрайний и бездонный мир мрака. "
Выбор
" – Ты бежал, Яша?

– Враг народа Трилиссер, не смейте меня называть Яшей, я вам не Яша, а старший майор государственной безопасности Серебрянский. Вы арестованы, враг народа Трилиссер.

– Яша! Товарищ Серебрянский!

– Какой же я тебе, педерастина, товарищ? Взять его! Иди, сука."
Выбор
" Если нам нужно, к примеру, уничтожить Троцкого в Мексике, лучшего способа не придумать.

– Нет. Троцкого я не позволю убивать взрывом или пулей. Я не настолько добр, чтобы подарить Троцкому мгновенную смерть. Лучше послать человека с топором… У вас есть человек с топором?

– У нас есть.

– Вот и пошлите. С топором. Впрочем, вам, товарищ Холованов, не надо этим заниматься. Пусть этим займется НКВД. Там у них есть хорошие специалисты. Например, Серебрянский. Вы думаете, у Серебрянского есть человек с топором?

– У Серебрянского есть.

– Вот и хорошо. Пусть работает. Топором."
Выбор
" Чародею стало жалко этих людей.

Но своих приказов он не отменял."
Выбор
" Только подивились: всегда оттуда, с советской стороны, лодки в темноте плыли, и вдогонку хлопали выстрелы. Первый раз кто-то ночью сам в Советский Союз просится. Добровольно.

Таких в Польше насильно не держат."
Выбор
" Доллар – хорошие ботинки. Пять – костюм. Триста – великолепный «линкольн». Тысяча долларов – двухэтажный дом с гаражами на три машины, с просторным подвалом и еще с комнатами на чердаке, с автономными системами отопления и канализации, с бассейном, с приличным куском земли. А зачем людям миллион? "
Выбор
" – Его нет! – объявил Сталин.

– Кого нет? – не понял Мессер."
Выбор
" Но что будет означать полет первого человека в космос в сравнении с тем, что совершил чародей? "
Выбор
" Отменили же деньги. Потому что деньги – это нехорошо. От денег все зло. Вместо денег ввели «советские знаки». Без этого не обойтись. Но трудно выговорить такое, потому очень логично вместо мудреных совзнаков называть проклятые бумажки деньгами. И ордена отменили. Чтобы равенство было, чтобы не хвалился один перед другим. И это правильно. Но самых лучших отмечать надо, и тогда ввели знак отличия, который назвали орденом. И министров отменили, потому, что равенство должно торжествовать. Правильно, что отменили. Вместо министров ввели народных комиссаров – наркомов. Но чтобы звучало лучше, надо будет наркомов в министров превратить. А то несолидно как-то. И послов отменили. Вместо них – полпреды. И офицеров нет – красные командиры вместо них. Нет и генералов. Но как без них? Как без лампасов и золотых погон? Без послов и министров? Как без царя? "
Выбор

Вчера<< 4 апреля >>Завтра
Самый смешной анекдот за 20.02:
Женя Лукашин из "Иронии судьбы" тоже огрёб приключений после участия в голой вечеринке.
Рейтинг@Mail.ru