Поиск по автору:

Был период, когда вдруг обо мне вспомнили многие родственники, дальние и не очень, в том числе двоюродный брат, много лет назад перебравшийся на Алтай и еще больше лет обо мне не вспоминавший. В одном из своих телефонных монологов сказал, что "а вот Жириновского" он уважает ect, дальше опять длинный монолог человека, разбирающегося в политике лучше всех политиков вместе взятых.

Проходит какое-то время, в Москве конец февраля, не менее противного чем ноябрь - слякотно, ветрено, противно, промозгло, под ногами мокро. Уже не зима, но и весной еще не запахло.
Воскресенье, я иду на концерт в "Россию" - проходили там тогда днем абонементные концерты классической музыки для старших школьников) нет, я не школьница, и рассказывать о музыке перед выступлением мне ничего не надо, я сама расскажу не хуже))- но исполнители были оркестры с дирижерами мировой славы. На выступления которых попасть трудно. А тут билеты за копейки практически и полупустой зал. "Всё лучшее - детям". Большинству из которых эти концерты под дулом пистолета.

Выхожу из "России" - то ли вышла не туда, то ли другого выхода как только туда не было, - и оказалась на Красной площади, а здесь уже гремит музыка, толпы народа, огорожено, проверка на входе. Выход - или вход? - для меня был только один: войти в весь этот балаганящий бедлам со стороны "России" и выйти в другой, со стороны Исторического музея, к метро.
Оказалось, народ провожал Масленицу) что-то продавали, что-то раздавали бесплатно, народ стоял в лужах. Какие-то псевдо-русские песнопения - то ли попса в павловских платках Бабкинокадышевой, то ли потуги на обрядовые песни, а может и то и другое, только по разные стороны площади.
Я пыталась пробиться сквозь эту толпу к нужному мне выходу, но получалось плохо.
Вдруг какой-то гул, все стали поворачиваться в одну сторону, меня тоже развернуло, прошелестело - Жириновский приехал!
Ему быстро "пробили" узкий коридор, шел как-то стремительно, с охраной - за ним, в полуметре, не больше. Шел явно к сцене, видела, как какая-то женщина к нему прорвалась, стала рассказывать свою трагедию, он ей говорит: "Придите ко мне на прием тогда-то и тогда-то".
Я никак не могла выбраться из толпы, слышу, завывания со сцены уже сменились голосом Жириновского, вещал что-то про тещу и блины)) Потом что-то запел)) народ был в экстазе. но мне было уже не до Жирика, не до блинов, ни до чего - хотелось выбраться как можно скорее из этого столпотворения.

Это оказалось почти невозможным. Выхода с той стороны не было, или выход был только на вход - русский язык великий и могучий и умом его не понять, или наоборот, понять можно только умом), не помню. Пришлось под пение и лозунги Жирика пробиваться к тому выходу, откуда я вошла, - к "России". Этот выход оказался только входом((

Хотелось плакать.
Я потеряла больше часа времени. Я устала. Меня ждет собака. У меня куча дел. Я промокла, идя по лужам или просто стоя в луже - так как была зажата толпой. С серого неба падает мелкая мерзкая крупка и благодаря тепловой энергии толпы превращается в еще более мерзкие лужи. Милиционер, - тогда еще была милиция? - на выходе, который только вход, был очень удивлен, когда я порывалась уйти с этого праздника жизни, куда все наоборот рвались, сказал, что я могу выйти только к Васильевскому спуску.

О, Боги... сколько же мне оттуда топать до метро, на промозглом ветру...Я же и была одета как на концерт симфонической музыки - туфли, платье, верхнее что-то легкое - мне же только из метро и до метро)) ну и что, что концерт для школьников...

Слово "выход" в этой моей истории звучит как пароль. Другого выхода не было, я стала продираться сквозь толпу, толпа ближе к Москва-реке редела, редела - "наши ряды редели"))) и в конце я заметила, что уже почти тишина, звуки остались где-то позади, по площади иду-то я одна.

А вот и нет, одна да не одна.
Высунув голову из капюшона, увидела, что меньше чем в метре от меня, практически параллельно со мной, кто-то идет.

Это был В.В. Жириновский)) Мы шли с ним практически рядом. Вдвоем по пустой площади.
А сзади, наверное, в метре-полуметре от него, шлепали двое мужчин с неприступными лицами.

Я не успела даже удивиться. В голове пронеслось - февраль, а у двоюродного брата 1 марта день рождения, он идолопоклонник В.В.
Повернулась к Жириновскому и говорю - Владимир Вольфович, мой брат... ну и так далее. Напишите ему что-нибудь.
Он отвечает:
- Как брата зовут? У Вас есть на чем написать?
Записная книжка размером с первый том Войны и мира у меня в те времена всегда была с собой.

ВВ написал на странице пожелание, я оправила в письме на Алтай. Не знаю, поверил мне кузен или нет, может, думал, что я все это придумала и пожелания - плод моего творчества))

Я не была поражена тем, что ВВ оказался рядом со мной на той, пустой части Красной площади. Мне было все равно, кто бы там рядом ни шел, я замерзла, вымокла и хотела поскорей домой.

Меня поразило то, что ВВ был совсем другим человеком. Обычным и нормальным. Другой голос, другая интонация. Разговаривал спокойно, совсем по-другому, абсолютно другое выражение лица. Никакого пафоса, никакого позерства, умный взгляд. Вполне интеллигентный и приятный человек.

Кто ему придумал амплуа клоуна на политической арене?

Может, сотвори для него имиджмейкер другой образ, результат был бы иным?
Но свято место клоуна в тех "краях" пустым не бывает. Занял кто-нибудь бы другой.

P.S.Теперь вот думаю - а ВВ со свитой ведь меня догнал и шел какое-то время рядом.
Может, хотел взять у меня автограф, а я его опередила?)))

Из разговора:
- Библиотеки с нашем институте закрыты, а бордель напротив института - открыт.

И как всегда, история у меня многофактурная, но на этот раз короткая) надеюсь))

Несколько лет назад появилась у меня мечта - увидеть Гондурас) Я не изучала ни его жестокую историю, ни странную современность, меня мучил вопрос - за что его так?)) На счастье, о своей мечте я особо не распространялась, чтобы не сочли за умалишенную) холила и лелеяла, пока не попалось мне предложение одного из турагенств посетить примерно за 3 недели пять стран Центральной Америки - Мексику, Белиз, Гватемалу, Сальвадор и Гондурас.
Ура, период устроил, цена устроила, я увижу Гондурас! В том числе и Гондурас))Ну и ничего, что зика во всю разбушевалась) Не страшна мне ни зика, ни свиной грипп, ни птичий. Корона тогда еще была в глубокой задумчивости. Или в зародыше.

Группа подобралась исключительная - до сих пор вспоминаю с доброй улыбкой. Нас было примерно 20 человек, случайных людей не было, насколько теперь понимаю, у многих, как и у меня, была идея побывать в какой-либо из этих стран. Например, один турист из нашей группы очень хотел побывать в Сальвадоре. Самому туда приехать невозможно, а с группой, и заодно посмотреть другие страны - самое то.
Так или иначе, собралось нас около 20 человек, все уже, скажем, люди состоявшиеся, из "группы риска" была одна пара одноклассников, уже несколько лет живших в Германии. Все остальные были 30+, причем плюс был очень жирный.

Поездка была интересная, несколько не совсем то, что я хотела, но выбирать не приходилось) Гондурас был практически одним-двумя днями, заехали в национальный парк и выехали, во всяком случае, ярких пятен в памяти не оставил, может, за исключением бегущих за нами детей с фразой one dollar, madame! и охранника с калашом в придорожной забегаловке.Зеленая бедная страна, горы, холмы, пригорки, за что его так, я не поняла)Скорее всего лишь за рифму. Нас упорно завозили на какие-то бесконечные едальные пункты по дороге, хотели мы есть или не хотели.

Ездили мы на автобусах, после границ одного государства пересаживаясь на очередной транспорт, какие-то границы пересекали два раза, от восточного побережья проехали почти в западному, к Тихому океану, и вернулись обратно, в Мексику. Последний трек был самолетом.

Все эти пересечения границ по кругу уже стали стандартными и за давностью лет из памяти стерлись, пожалуй, кроме границы обратной мексиканской и белизско-гватемальской.
На границе мексиканской, уже в последней части поездки, меня осчастливили пресловутой красной кнопкой - на полный досмотр. Ничего крамольного я не везла, но нужно было поднимать чемодан на высокий стол( это была уже последняя часть тура, нам оставалось три дня отдыха в отеле на океане, без экскурсий, сплошной релакс. Чемодан за почти 3 недели уже наполнился разной ерундой из пяти стран (ведь в Мексике мы уже были, в самом начале, и далеко не на курорте), - перевернутые вещи, с трудом закрытый чемодан, поздний вечер, почти ночь, но мексиканцам этого показалось мало и меня остановил следующий таможенник с приказом снова поднять мои 20+ кг на высокий стол и снова показать все мои сокровища(
После всего этого меня еще ожидали ночные приключения в отеле, c номером на последнем этаже без лифта, с узкой лестницей и не работающим WC. В знойную мексиканскую ночь.

Но самым ярким впечатлением от границ была граница белизско-гватемальская. Белиз и Гватемала - Братья навеки)) где-то лежит с той поездки одна из гватемальских карт, там Белиза вообще нет.

Мы должны были заполнить декларации. Наша сопровождающая сказала, что в графе профессия можно писать все, кроме журналист и военный/полицейский. Что самое нейтральное - менеджер) на таможне же самое главное - не смотреть таможеннику в глаза. Нужно просто идти мимо таможенника, не обращая на него внимание. Посмотрел - все, готовься к полному осмотру и своего барахла, и себя(

То есть приехала группа из 20 человек, и все - менеджеры)
Самое забавное, что полицейская, правда, уже на пенсии, среди нас была, как потом выяснилось. Всегда на завтраки- ужины садилась так, чтобы всех видеть. Наверное, бывших полицейских не бывает.
Был в нашей группе и прокурор одного из крупных городов.

Кроме профессии в анкете нужно было написать адрес проживания. Я подумала, что не будет ничего страшного, если напишу свою реальную профессию, да и адрес реальный - ну случись что со мной в этой стране, например, с документами, поднимут мою анкету, а там адрес липовый, и как я буду объяснять, зачем наврала?

С таможней я сглупила. Вместо того, чтобы тупо проходить, остановилась, и тут поймала взгляд таможенницы и получила в ответ досмотр, на счастье, только чемодана - когда она его открыла, в ужасе отпрянула и спросила - остальное тоже так? ну не было у меня времени в Белизе наводить порядок в багаже) и воды у меня в номере в 5-ти звездочном отеле не было))повезло так. Зато было две широчайшие кровати.

С адресом больше всех отличился наш прокурор.
Не желая писать свой реальный адрес, он спокойно вписал в графе адрес места жительства одно только слово Poland.
На что пограничник спросил - Poland, а номер дома есть?
- Да, 12, - ответил прокурор.
Спасибо, этого достаточно, - Poland, 12. Проходите.

Польша, дом 12 - правильно, страна небольшая, дома пересчитать можно. По пальцам рук и ног))

Кроме природы и всего прочего запомнились отели с колониальной архитектурой, в которых мы жили в этих странах. Совершенно другой мир, застывший наполовину в веке 19-м и как-то неуверенно входящий в век 21-й.
В некоторых местах мы жили в отелях современных, например, в том же Белизе и в Сальвадоре.
В отеле Сальвадора со мной в лифте поднимались девочки-подростки с, хмммм... странной наружностью. Для меня странной, так как не могла определить, откуда они и спросила. Оказалось, что в Сальвадоре проходят какие-то юношеские спортивные игры и эти подростки - из Арубы.

См. выше - несколько лет назад появилась у меня мечта - увидеть Арубу)))

Коротко писать я не умею. Как всегда длинно( Извините.

Давным-давно, в какой-то другой жизни, купить хорошую книгу было большой проблемой. СССР – самая читающая страна в мире) читали в автобусах, читали в метро, впрочем, были и те, кто не читал, а спал или вязал) чтобы не терять времени даром, живя в Москве где-нибудь на Юго-Западной и работая в каком-нибудь в Медведкове.

Одним из шансов купить и прочитать интересную книгу, в особенности новинку, было подписаться на один из «толстых журналов». Подписка на них была лимитирована, тираж тоже нолями не впечатлял. Более реальной возможностью была подписка на Роман-газету, здесь тираж был массовый, и тоже печатались новинки. Правда, немного другие.

О, это был «иксклюзивный икслюзив»! Широкого формата почти что А3+, блеклый текст в два столбца, а главное – бумага, конкурирующая с туалетной. Собственно, как раз для WC вариант был вполне удачный и утилитарный, если исключить неоднозначно действующие на нежную кожу составляющие типографской краски. Печатались там не особенно интересные произведения, но иногда попадались и стоящие.

Всплесками-заманухами были 2-3 романа, собственно из-за которых и приходилось подписываться. Одной такой брошенной костью голодным читателям среди годовой макулатуры в конце 80-х был роман Бориса Можаева «Мужики и бабы».
Роман оказался странным. С деревней меня никогда ничего не связывало, с описываемыми местами тоже, слова «Антоновский мятеж» ни с чем кроме Тамбовщины не ассоциировались – спасибо учителям истории в моей славной школе. Единственные даты, вбивавшиеся в голову – 1917, 1941-45 и, может, еще 1861, но эта дата у меня давно под большим сомнением.

Меня поразило, как была показана эта история, как показана та деревенская, далекая от меня жизнь. Роман остался в памяти яркими картинами – кто не знает, Можаев писал его 30 лет. И о тех местах, где вырос, о тех событиях, которыми было окутано его детство.

И я совсем не думала, что через много лет буду косвенно и совсем немного причастна к этому произведению.

Теперь сама история. Я не буду писать ни фамилии, ни название местности. При желании все легко гуглится.

В одной из российских деревень еще во времена крепостничества жил юноша-крестьянин. Деревня была «бродягой», странствовала из Рязанской области в Тамбовскую и обратно, иногда забредая и в Московскую. Работником был толковым, тут и год 1861-й нагрянул, работал на барина, затем завел свое хозяйство, чего уж скрывать, удачно женился на купеческой дочке из соседней губернии, богатство преумножал. В родном селе построил несколько домов, школу, теплую церковь – все здания до сих пор используются, - имел магазины, лабазы, мельницу, конезавод, и это далеко не весь перечень. Слыл среди односельчан человеком справедливым и отзывчивым, помогал тем, кто приходил к нему за помощью с целью открыть свое дело.

В семье родилось 4 дочери и 2 сына. 2 дочери и 1 сын стали врачами – сын, кстати, в романе он упоминается под своим именем, - был земским врачом. Одна из дочерей впоследствии в течение многих лет была главврачом Раменского роддома.

Второй сын получил техническое образование.

Звучит кощунственно, но на счастье, наш герой умер незадолго до революции и похоронен у построенной им же церкви.
Настала власть советов. Могилу «эксплуататора трудового народа» раскопали, прах выбросили. В дом героя въехала новая власть, вдова перебралась к одной из дочерей в районный город, никого из семьи в селе не осталось.

Они остались жить в России, неизвестной оставалась только судьба второго сына. Долгое время о нем ничего не было известно, и только не так давно в списках белорусского Мемориала появилась информация, что в 1941 году был арестован, судом в Бресте был вынесен приговор.
На основе этой информации в путеводителях и книгах по истории того края писали о его гибели.

Но это было оказалось неправдой.
Второй сын действительно после революции не остался в России. Каким образом он оказался в Польше, теперь уже выяснить трудно. Сначала я думала, что Александр, так было его звали, был в отряде Булак-Балаховича, после заключения Рижского договора вместе с балаховцами был интернирован на территории Беловежской Пущи там и, как и другие бойцы, пустил корни – покидать место жительства им было запрещено. Советская Россия настаивала на выдаче этого отряда, Польша этого не сделала. Солдатам были отданы в Беловежской Пуще участки, к слову, сложные для возделывания, почти все женились на местных – добавлю, народ там в основном православный, - и занимались сельским хозяйством. Выехать оттуда и жить в столице было дозволено только Булак-Балаховичу. Он тоже не был выдан в Россию, но не сказать, чтобы был особо жалован властями новой Родины. Личность достаточно одиозная и контраверсийная, его методы ведения войны и в Польше не были признаны гуманными, воинского звания он не получил, хотя и носил генеральскую форму. Старика просто оставили в покое, простив ему эту слабость. До сих пор неизвестны обстоятельства его гибели – но это уже другая история.
Литературных опусов с Балаховичем я не встречала, а в кинематографии он отметился. Если не ошибаюсь, в старом фильме о событиях в Эстонии и в фильме втором цикла «Государственная граница. Мирное лето 1921 года» - это как раз об отряде Балаховича. Когда-то читала, что даже актеров в этих двух фильмах подбирали с внешним сходством с Балаховичем.
Заканчивая свое отступление от темы скажу, что перед 2 Мировой войной большинство из бывших балаховцев вместе с семьями оставили насиженные почти за 20 лет места и выехали в Аргентину. Тех, кто по каким-то причинам остался, судьба ожидала незавидная.

Но в случай с Александром это не вписывалось, так как в начале 30-х он женился, жил в Познани, родилась дочка. Как версия, он мог перед I Мировой войной работать на территории Королевства Польского, остаться там во время оккупации и в 1918 году остаться уже в свободной Польше, не вернувшись в Советскую Россию. В этом случае гражданство он мог получить без проблем. Если же был эмигрантом после событий революции и гражданской войны, то шансов на получение польского гражданства у него практически не было – яркий этому пример Вертинского, Мережковского с Гиппиус, да многих других.

Когда дочке было 4 года, жена Александра умерла. Уже не совсем молодой человек (год рождения 1887), в середине 30-х получил место лесничего в Беловежской Пуще. Любил свою работу, любил и знал лес, свою дочку воспитывал как мальчишку, научил любить и понимать природу.

Настал 1939 год. СССР и Германия Польшу между собой поделили, эти территории отошли к Советскому Союзу. Вскоре события не заставили себя ждать. Александр был арестован, вынесен приговор. Вместе с другими приговоренными ожидал своей участи в тюремной камере.
Девочка осталась одна. Приютила ее крестная мать – молодая дворянка из усадьбы.
Через несколько месяцев Брест заняли немцы. Опять на счастье, не всех приговоренных успела расстрелять предыдущая власть, немецкие власти всех заключенных отпустили, среди них был и Александр.
Вернулся к своей любимой работе. Работа предполагала нахождение в лесу, дочка должна была учиться в школе. Чтобы не утратить связь с корнями, отец на полгода посылал ее учиться в польскую школу, полгода – в русскую. Когда училась в польской, жила в польской семье, когда училась в русской, жила в семье у православного священника.
1944 год, и теперь Александра арестовали уже немцы.
Девочка опять осталась одна как перст. Опять ее забрала в свою семью та молодая бывшая хозяйка усадьбы – усадьба к 1941 году была разорена, в ней был колхоз, старшие хозяева в товарном вагоне вывезены на восток. Дворянка, оставшаяся с тремя детьми, проводила в городке небольшую лавку. К своим трем добавила дочку Александра.

Советские войска освобождают те территории, они отходят СССР. «Великое переселение народов» - поляки переселяются на Возвращенные земли – западную часть Польши. Боясь, что новые власти заберут сироту с русской фамилией в детдом и увезут, дворянка записывает ее своим четвертым ребенком, а настоящие документы они закапывают в лесу, надеясь когда-нибудь вернуться.

Они ждали, что Александр жив и вернется. В Познани, где поселилась семья, приемная мать пыталась официально удочерить девочку, но ей отсоветовали это делать, так как в этом случае вернувшийся Александр официально потерял бы семью и не имел никаких прав на ребенка.

Долгое время они его ждали и искали, и только спустя много лет стало известно, что Александр умер на «марше смерти», при переходе из одного концлагеря в другой. Он был заключен в концлагерь в Судетах, в Ризенберге, на работы в каменоломни, туда, где проходили испытания Фау-2. Лагерь освободили, но заключенных отправили в другой, пересыльный лагерь, Александр умер по дороге, не выдержав пути. Поэтому его долго не было ни в списках погибших в концлагере, ни в списках освобожденных.

Приемная мать всегда говорила девочке, чтобы она помнила своего отца, что он был из России. Чтобы помнила свою русскую фамилию и русский язык.
Ее жизнь сложилась, институт, замужество, дети, внуки. Только ничего не знала ни о роде своего отца, ни о роде своей матери.

Узнала только в начале этого года. Что ее дед – почетный гражданин, что о нем и его деятельности проходят конференции, что в школах на его родине о нем рассказывают на уроках краеведения и истории, что сохранились почти все построенные им здания, что о ее семье написано в путеводителях.

Что советский писатель Борис Можаев в романе «Мужики и бабы» описал дом ее деда, с обстановкой, как оно было еще до революции.
И теперь ждет, когда будет можно посмотреть снятый по этому роману сериал, где съемки были в ее «родовом» селе и домах, построенных ее дедом.

Дочке Александра Николаевича, внучке Николая Илларионовича, родившегося в 1850 году, - 90 лет…

История многословная и многофактурная. Сама ситуация, о которой хочу рассказать, уместилась бы в пару абзацев в конце повествования. Но без длинного вступления она была бы, возможно, не так пóнята))

Не сказать, что мои наступившие 90-е были уж такими неожиданными. Конечно, я знала, что после 1990 придет 1991 и затем 1992, а потом и 1993 и 1994 и дальше по списку. Но что это для меня будут за года, я не могла себе даже и представить) да и вряд ли тогда кто мог)

Какие-то планы на этот период у меня все же были. По большому недоразумению, скорее недосмотру приемной комиссии, иначе я этот факт расценивать не могу) в конце 80-х я поступила в вуз, направление которого было для меня глубоко за стеной понимания, но где стипендия была стабильна и превышала мою несчастную зарплату в полтора раза, кроме того, занятия были за редким исключением две пары – а потом гуляй, свобода. После моего первого образования, где послабление было только на последнем, 4 курсе, перед госэкзаменами, а все остальное время мы учились как проклятые, здесь был сплошной отдых, а где-то на втором курсе ввели и свободное посещение. Если между групповыми занятиями в моей первой альма матер появлялось окно, преподаватели его быстро закрывали занятиями индивидуальными, которых было больше чем групповых. К слову, знания я там получила настоящие. Тот, новый, вуз был хоть и не рядом, но в моем округе, а в половине пути между домом и вузом был детский сад, куда ходил мой ребенок. Быть знаменитой я уже не хотела, ценности свой вектор сменили, и меня почти все устраивало, а там видно будет.

Войдя во вкус такой относительно свободной и относительно безбедной жизни, пришел план такую жизнь продлить по максимуму, поступив после вуза в аспирантуру. Это дало бы мне и дальше заниматься в основном домом и ребенком, а ту науку, в которой намеревалась написать что-нибудь умного, за настоящую науку не считала, да и сейчас не считаю. Ученая степень тоже не была мне не нужна и не важна. В начале 90-х ребенок должен был пойти в школу, и для меня поступление в аспирантуру было выходом, в принципе не самым плохим.

И тут все смешалось в доме Облонских (с). Вуз оказался без финансирования и на грани закрытия, закончить нам все-таки милостиво разрешили, но аспирантуру сделали платной – как и весь вуз после нашего выпуска.

Искать работу с полным рабочим днем я не могла. Забавно, практически в нашем дворе было две школы – одна с отвратительной репутацией, откуда все бежали сломя голову через несколько лет учебы, другая – престижнейшая, но где меня коварно обманули, когда пришла сдавать документы – сначала сказали, что этот год не берем, приходите позже, пришла когда сказали – где были, этот год брали раньше) Слова к делу не пришьешь, и я ничего не смогла доказать. Оставалась неплохая школа в соседнем квартале, но до нее надо было переходить через буйную дорогу. Каждый год на этой улице сбивали кого-нибудь из детей. Однажды это произошло на глазах сына.

Так или иначе, работа мне нужна была неприсутственная, найти такую удалось, три месяца платили замечательно, а потом не платили ничего( но, веря обещаниям расплатиться, тем более знакомые знакомых) я там все-таки необходимое выполняла. Иногда попадались случайные заработки типа переводов. Усложнялась эта ситуация еще и тем, что мы завели собаку, которую тоже надо было кормить. Кормить – это одна проблема, мы взяли эрделя, а я совсем не знала, что это такое. Все, что показывали в кино, когда красивые хозяева красиво выгуливают своих степенных собак, - не верьте) Наш эрдель, как и практически все эрдели, обладал темпераментом не просто холерическим, а экстра холерическим. Ему надо было бегать и прыгать, а вместе с ним бегали и прыгали и мы. Прыгали через заборы, летели с горок, носились за воронами. В любую погоду и по нескольку раз в день. У меня всегда были проблемы с физкультурой, но после года владения собакой мне были уже не страшны никакие нормативы. Правда, иногда я ловила на себе странные взгляды. Особенно тогда, когда по возвращению домой после прогулки обнаруживала, что обувь у меня на ногах разная))
Забавно, но те безденежные и безработные годы принесли и некоторые плюсы. Как ни странно, я научилась готовить из любых продуктов, даже из тех, на какие раньше не обращала внимания. Научилась не тратить деньги на то, на что можно не тратить. Отделять главное от неглавного. Начисто пропал аппетит на пирожные и торты. Отсеялись якобы друзья – поняв, что денег у меня не займешь.

Понемногу жизнь стала налаживаться, ребенок превратился в подростка, эрдель возмужал и слегка умерил свой холерический пыл, можно было их оставлять одних и они были не против, можно было искать постоянную работу, я ее нашла. Была уже середина 90-х.

Оставалось найти по себе пищу духовную. Её я нашла тоже.

Почти каждое посольство другого государства имеет в Москве свой культурный центр. Польский культурный центр в те годы находился в здании Посольства, со входом со стороны 2-го Тишинского переулка. На каждый месяц выходила программа, с фильмами, концертами, встречами – творческими и разными. Вход был свободный, охраннику надо было только сказать, что идешь на мероприятие.

Вход в само здание культурного центра тоже находился со стороны 2-го Тишинского переулка, от остальной, главной территории Посольства был огорожен забором.

Само низкое серобетонное монструозное здание офисной архитектуры 70-х годов, занявшее почти полквартала, вносило некоторый диссонанс в экстерьер Тишинки. А вот киноконцертный зал там был прекрасный. Был он на минус первом, даже скорее уходил на минус второй или минус третий этаж. То есть после гардероба открываешь дверь в зал, и перед тобой вправо вниз уносятся ряды красных бархатных кресел без перегородок. Сколько было там рядов я уже не помню, думаю, 30-40. Зал с замечательной акустикой, с любого места было прекрасно видно.
Концерты там проходили чаще из разряда «мы к вам приехали на час» в немного другом чем в известном мультфильме смысле слова. После перестройки Россия в своей массе узнала, что кроме культуры и искусства стран соцлагеря есть еще и много другого интересного и популярными в 90-х были совсем другие песни) например, постоянно хворый Дитер – и до сих пор Болен, видела его афишу в прошлом мае в Берлине, выглядит прекрасно. По крайней мере на афише.

Артисты в ПКЦ приглашались именно для выступления в этом зале, у меня большие сомнения в том, чтобы после выступлений они отправлялись на гастроли по нашей необъятной Родине. Иногда были исключения, в том смысле, что актеры приглашались не польские, – например, бывший в то время Посол РП Анджей Залуцкий организовал вечер актеров «Кабачка 13 стульев». Тех, кого на тот момент еще можно было пригласить. Зал был переполнен, места брали штурмом) Перед началом выяснилось, что места для самого Посла не хватило, на что пан А.Залуцкий сказал - ничего, я постою)) Конечно, стул ему принесли.
Фильмы демонстрировались интересные, часто получившие награды, стоящие просмотра, чаще с переводом, иногда на языке оригинала.

Сама территория, на которой находится Посольство, тоже не менее интересна. Начиная с конца 19 века именно там селились поляки, работающие на строительстве, а потом и на обслуживании Московско-Брестской (короткое время, с 1912 года, Александровской), железной дороге. Это был островок польской общины, не случайно в 1911 на Малой Грузинской был построен костёл, на сегодня кафедральный. Там, где сейчас расположено посольство, в начале 20 века стояли бараки железнодорожных рабочих, а после начала I Мировой войны туда заселяли беженцев с Западных земель. Во время ВОВ на квартал упала бомба, оставшиеся в живых жители рассыпались по всей Москве.

В теплый весенний день какого-то там 90+ года после работы я отправилась смотреть фильм. Нет, не так – я в очередной раз отправилась смотреть фильм. Боже, что это был за фильм! Окутанный таинственной дымкой «Мастер и Маргарита» с Анной Дымной. Фильм был 4-х серийный, и вот уже в очередной раз я ехала смотреть продолжение мистической загадки Булгакова. В которой как ничего не понимала тогда, кстати, так ничего не понимаю и сейчас))) Наверное, следует перечитать?

Тротуар около стены посольства со стороны 2-го Тишинского довольно узкий, если идут рядом 2 человека, третий уже лишний, и идущему сзади нужно очень хорошо постараться, чтобы пойти на обгон.

Впереди меня шла пара. Мадам была высокой, крупной комплекции, в каком-то неопрятном цветастом платье, с плеча свисала бретелька от бюстгальтера. Спустя 10 лет это станет модным трендом, правда, слегка в другом исполнении))) Её спутник был ниже ростом, в руках у него – или у нее? – был полиэтиленовый пакет с облупившимся от времени рисунком. Я обогнала занявших весь тротуар. У мадам было лицо красноватого цвета, может, конечно, у нее давление повышенное, может, она до апреля-мая уже успела позагорать в Египте или на худой конец в Швейцарских Альпах, но покачивающаяся походка и амбре подсказывало другую, более прозаическую, версию.

И тут меня накрыло. Мое самомнение взлетело на Эверест. Вот идут они, алкоголики… А я такая «иду в Дольче и Габбана»(с) Смотреть Булгакова!!! И мне было нелегко, но я выдержала и не сломалась! А теперь иду смотреть Мастера, и не куда-нибудь, а в шикарный зал Посольства другого государства! Куда вам до меня, всю в белом!(с))От гордости за саму себя по сравнению со встреченной парочкой хотелось взлететь!

В зале я заняла свое, уже ставшее привычным, место, не сильно далеко и не сильно близко, но внизу))до фильма еще оставалось время, и я отправилась попудрить носик.

Поднимаюсь по ступенькам, машинально бросаю взгляд на немногочисленных пришедших на фильм зрителей, - и мое возвышенное самомнение булыжником скатывается с Эвереста в Марианскую впадину. В одном из рядов сидела та парочка. Заняли они весь ряд, и почему-то ряды перед ними и после них были свободны.
Между ними на бархатных красных креслах, скорее сидениях, так как разделителей не было, лежала газета, на ней – открытая банка с какими-то рыбными консервами, хлеб и две вилки. Может, там было и что еще. Под Михаила Афанасьевича с Анной Дымной.

Буквально через несколько дней на мероприятия ввели фейс-контроль и проверку содержимого в сумке. Сказать, что идешь смотреть кино, было уже недостаточно.
Потом ввели предварительную запись по телефону и вход по документам.
А потом, перед введением виз, тот кинозал сломали. На этом месте сейчас Консульский отдел и Визовый подотдел.

PS А в аспирантуру, вернее, в докторантуру, я поступила. На бюджет и то направление, которое мне интересно.

Одно из условий с удовольствием ходить на работу - любить свою работу.
Но трудно ли любить свою работу и приносить людям хорошее настроение?
Или невольно заставить других любоваться своей работой, совсем не творческой?

Из моей московской жизни я запомнила двоих таких людей.
1. Она работала на станции метро Октябрьская, там, где переход с кольцевой на радиальную, - небольшой по длине/глубине эскалатор. Будка дежурного смотрела "лицом" на спускающихся.
Дежурной было лет за 50, в те годы она казалась мне пожилой)) С худощавым лицом, всегда в красной кепочке, и всегда с живыми глазами и улыбкой на лице.
Она была неповторяема и неотразима) Обращалась почти к каждому, кто спускался на "её" эскалаторе, с улыбкой, кому успевала - говорила какие-то добрые слова, как-то по-доброму шутила, глядя на неё, всегда поднималось настроение.
Когда мы ее видели, всегда улыбались, она была же как единое целое со станцией Октябрьская)Без кепочки мы уже не представляли себе этого перехода. Было видно, что работа доставляет ей удовольствие.
Работа дежурного на эскалаторе длиной самое большое 30 метров)
О, наша кепочка! - так мы звали ее между собой. Подсознательно ожидая, что каждый раз переходя на радиальную, мы будем ее видеть, огорчались, когда была не ее смена. Не было привычного доброго ритуала. Не было повода улыбаться. В этот день не хватало чего-то хорошего и привычного.
А потом она исчезла. Сменили ее дежурные с тусклым уткнувшимся вниз взглядом и равнодушным лицом.
Усиленно смотрят в монитор? Кепочка тоже смотрела в монитор. Но ее дежурство всем поднимало настроение.

2. Конец 90-х - начало 2000-х. Работаю в начале Можайского шоссе. Коммунальные услуги оплачиваются только в Сбербанке - или тогда еще Сберкасса? уже не помню, - в моем районе этот процесс мог занять полдня, и такой роскоши я себе позволить не могла. Напротив работы, на Можайке, прямо у остановки, тоже есть сбербанк, но там было еще хуже, чем в моих пятиэтажных Черемушках с домами, натыканными как грибы после хорошего дождя.
С другой стороны квартала, где был офис, проходила, да и сейчас, думаю, проходит, улица Красных Зорь, и в одном из угловых домов в девятиэтажке был Сбербанк и почта.
Район здесь тоже был обжитой и квартал спальный, но по другую сторону Красных Зорь проходили ж/д пути и количество потенциальных посетителей этих жизненноважных в то время объектов сужалось до жителей квартала, домов, заселенных в 60-70 года. К тому же квартал был на отшибе.
И я приноровилась в обеденное время оплачивать коммуналку в этой сберкассе.
Окон было, если не ошибаюсь, не меньше 3-х, очередь тоже была, но в одном окне всегда очередь проходила практически молниеносно. Так эмпирическим методом я стала оплачивать только в этом окне.
Работала там профессионал. Нет, не так - ПРОФЕССИОНАЛ. ВЫСОЧАЙШЕГО КЛАССА. Никто около ее окна никогда не задерживался. Ей стоило только лишь бросить взгляд на квитанцию, сказать, где ошибка в цифрах, - если ошибка была, - у меня было такое впечатление, что она знает наизусть все эти многочисленные номера счетов, состоящих из 20 цифр. Очередь, если и возникала по причине технического перерыва, рассасывалась мгновенно. Все замечания по квитанциям у нее были четкие и короткие, исключающие повторный вопрос. Потому что все было ясно)

Я ходила в эту сберкассу, скорее к этой операционистке, несколько лет. Я рассказала о ней коллегам, мне не поверили) мы пошли удостовериться. Все были, скажем, очень удивлены.
Рассказала о ней дома. Мне тоже не поверили.
Поехали специально проверить, теперь удивлены были мои домашние.

Однажды я в очередной раз пошла платить в эту сберкассу.
Операционистка стояла у входа и курила. Смотрела куда-то вдаль, о чем-то думая, во всяком случае лицо у нее не было улыбчивым. Я прошла в зал, а потом подумала и вышла на улицу. Когда еще будет такой шанс.

- Я хотела бы сказать Вам, что Вы - настоящий профессионал... Вы так работаете, всегда всем помогаете в этих запутанных цифрах и, главное, быстро. И не надо в очереди подолгу стоять. Спасибо Вам!
- Спасибо! - операционистка была удивлена и как-то обрадована, что ли. - Вы единственная, кто мне сказал добрые слова, - она горько усмехнулась. - И на меня пишут жалобы начальству. Что слишком быстро работаю. Я с советских времен ненавижу очереди. А местным бабушкам это не нравится. Они хотят стоять в очередях...

Не помню, были ли в те времена у сотрудников Сбербанка бейджики, но на стойке стояла табличка с именем и фамилией сотрудника.
Светлана Одоевская, спасибо Вам еще раз!