Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Ашот Наданян
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Ввиду многочисленных исков и штрафов, обрушившихся на участников «голой вечеринки», их следующее подобное мероприятие будет называться «Вечеринка голодранцев».
С чемпионом мира Магнусом Карлсеном я играл в Ставангере в 2018 году. Во время партии он периодически восклицал: «Ashot is good!» Однако надо сказать, что происходило это не в турнирном зале, а в гостиничном холле, мы были не при галстуках, а в шортах, и играли не в шахматы, а в мафию.
Помимо собственно шахматной работы у нас с Левоном Ароняном было много других общих интересов. Например, кино и литература. Однако его главные увлечения — музыка и живопись — меня волновали мало. Однажды мы гуляли на ереванском Вернисаже и смотрели работы местных художников. — Ты вот, — говорю я Левону, — второй шахматист мира, четвёртый в истории по рейтингу. А есть ли какие-нибудь иерархии в живописи? Списки лучших? — Нет, — отвечает он, — живопись не спорт и тут всё гораздо субъективнее. Тут сравнивать можно лишь приблизительно. По вкладу, по влиянию, по стилю. Мы немного помолчали, а потом Левон, хитро улыбаясь, спрашивает: — А сказать, кого ты мне напоминаешь, если сравнивать шахматы с живописью? — Кого? — Художника Попкова! Я засмеялся. — Ты не мог придумать что-то другое? — Да я вполне серьёзно, — говорит Левон. А глаза подозрительно сверкают от радости. — Ну и ладненько, — смиренно говорю я, — Попков так Попков, тебе видней. Проходит некоторое время. Левон потащил меня в Национальную картинную галерею Армении, хотя бывал он там десятки раз. — Приобщу, — говорит, — тебя к высокому искусству. Вошли. Начали с последнего этажа. Восторг! Не думал, что галлерея меня настолько поразит. Вокруг шедевры признанных мастеров: Рубенс, Ван Дейк, Буше, Курбе, Тинторетто, Кандинский, Шагал, Репин, Айвазовский... Заметив моё восхищение, Левон говорит: — Только Попкова здесь не хватает. И смеётся, зараза. А потом как бы невзначай подводит меня к одной картине: — Ашот, взгляни какой шедевр. Нравится? Смотрю — и впрямь шедевр. — Великолепная работа! — говорю я. Левон смотрит на меня и еле сдерживает смех. И тут до меня доходит. Я бросаю взгляд на имя автора. Попков! — Так ты не шутил?! Такой художник в самом деле был?! — Ну, видишь, дорогой, — говорит Левон, дружески кладя руку мне на плечо, — разве я сравнил бы тебя с кем-то недостойным!
Давал интервью ютуб-каналу «Шахматное ретро». В какой-то момент рассказал забавную историю о Михаиле Ботвиннике, участником которой был и я. Через несколько дней автор канала Станислав Суханицкий сделал приятный сюрприз. Он переслал мне отзыв, полученный от Ольги Фиошкиной, единственной дочери великого чемпиона. Добрых слов и пожеланий в письме было много, но самым ценным для меня явились следующие слова Ольги Михайловны: «Несомненно правдиво описана встреча на Гоголевском с моим отцом...»
P. S. Речь идёт об истории https://www.anekdot.ru/id/1061072/
Иногда простые для одних людей вещи для других оказываются непосильными. Так, моя ученица из Вьетнама не могла выговорить моё имя. Она говорила: «Асот». Однажды я четверть урока провёл в логопедических упражнениях, пытаясь переучить её. Для начала добился того, что после многократных попыток она выговорила букву «ш». Когда она несколько раз её повторила, я попросил сказать «Ашот». Но тут произошло неожиданное: «ш» она произнесла, но деградировала последняя буква, и получилось «Ашос». Тогда я взялся за букву «т», но тут исчезала «ш» и девушка вновь говорила «Асот». Это было удивительно: буквы «ш» и «т» в отдельности она произносила, но вместе в одном слове не могла, каждый раз заменяя одну из них на «с». Так я и остался для неё наполовину Асотом, наполовину Ашосом.
Гроссмейстер Арташес Минасян, последний чемпион СССР по шахматам, был силён и в других видах спорта. Он, в частности, хорошо играл в теннис, футбол, баскетбол. Как-то мы с ним были на сборах в Цахкадзоре. После шахматных занятий состязались друг с другом в различных спортивных дисциплинах, и ни в одной из них у меня не было преимущества. Приятель бил по боксёрской груше сильнее меня, отжимался больше, плавал дальше, бегал быстрее, прыгал выше. Последнее было наиболее обидным, так как я со своими 190 сантиметрами роста ничего не мог поделать с его прыгучестью: до чего допрыгивал я, до того — и Арташес, хотя был на голову ниже меня. Дошло до того, что он предложил мне пари, что повторит любое моё физическое действие, утверждая, что нет такой вещи, которую бы сделал я и которую не смог бы повторить он. Это было вызовом. И я стал усердно шевелить мозгами. Надо было во что бы то ни стало придумать такое действие — хотя бы одно, — которое обеспечило бы мне превосходство. Но ничего в голову не приходило. Тренировочные сборы подходили к концу, а идей так и не появилось. Наступил последний день. Мы позавтракали в гостиничном кафе на четвёртом этаже и стали спускаться к себе в номер, чтобы собрать чемоданы. Когда проходили по узкому длинному коридору — Арташес впереди, а я чуть сзади, — я дотронулся правой ладонью до стены и стал идти так, не отрывая руки от неё. Мой средний палец словно чертил линию на стене. И тут я левой рукой потянулся к противоположной стене, чтобы коснуться и её. Для этого мне пришлось полностью вытянуть руки в стороны. Я поднапрягся, и обе мои ладони одновременно коснулись стен: правая ладонь — правой стены, левая ладонь — левой. Ширина коридора оказалась как раз такой, что я касался стен буквально кончиками средних пальцев. Сделать то же самое указательными пальцами, которые на несколько миллиметров короче средних, я бы просто физически не смог. Эврика! Это была удача с шансом один к миллиону. Будь ширина коридора чуть больше, я бы не сумел одновременно коснуться двух стен, а будь она чуть меньше, это смог бы сделать и Арташес. Рост и длина рук всё-таки выручили меня! Я встал в победную позу с широко разведенными по сторонам руками — словно на досмотре в аэропорту — и окликнул Арташеса. Он обернулся. Превозмогая боль от напряжения мышц спины и рук, я торжествующе спросил: — А так сможешь?
У Мариэтты Шагинян есть прекрасный рассказ о собаке, которая не узнала своего хозяина. Дело было в деревне. Ночью хозяин вышел во двор в туалет, а собака набросилась на него и покусала. Когда он стал кричать, она узнала его. С того дня собака не притрагивалась к еде и вскоре умерла. Ей было стыдно. Нечто похожее случилось и со мной. Через несколько лет после окончания школы встретил в Москве на улице учительницу. Она заговорила — я не мог её вспомнить. Молодая, ещё недавно красивая женщина постарела до неузнаваемости. Долго на душе скребли кошки.