Поиск по автору:

Иногда лучшей стратегией является надежда на тактику.

В семье мы как падежи: для одних — родительные, для других — винительные, для третьих — дательные...

Дело было во времена Союза. Местком поручил моему отцу собрать членские взносы со всех сотрудников парикмахерской, где он работал. Со списком в руках отец пошёл собирать «дань». Очередь дошла до Раисы Гришиной, дамского мастера. Отец смотрит в список и не видит её фамилии.
— Рая, — спрашивает он, — а почему твоей фамилии в списке нет?
— Лютая я теперь, вот почему.
— Я тоже временами лютый, и что?
Рая засмеялась и говорит:
— Серёжа, ты не понял. Я ведь недавно замуж вышла, и моя фамилия теперь Лютая!

Пора бы альпеншток сменить на посох...

Пока огня нет, о кочерге не вспоминают.

Диета Аткинса увеличивает наши шансы дожить до болезни Альцгеймера.

Скрещивание физики с грамматикой привело бы к отрицательно заряженным частицам «не» и «ни».

Анонимность — это увеличительное стекло как для плохого, так и для хорошего, ведь в то время как анонимно сделанное зло более гнусно, анонимно сделанное добро более прекрасно.

Попав на пьедестал, не требуй постамента.

Сатира — это литературная рапира.

И живое пиво даст пивной живот.

Если цены смешные, значит — это розыгрыш.

Хотел я как-то купить небольшой земельный участок. Вышел на одного брокера, который взялся помочь. Мы договорились встретиться возле супермаркета на окраине города. Когда я подъехал на своей машине, он предложил оставить её возле супермаркета и пересесть к нему, так как необходимо было по грунтовой дороге забираться на возвышенность, а туда мой седан с низкой подвеской мог и не доехать. Я сел в «Рендж-Ровер» брокера, и мы поехали. «Хорошая машина! — похвалил я по дороге его внедорожник. — Впервые на ней еду». Вскоре мы, немного не доехав до нужного места, остановились, так как даже его «джип» дальше бы не проехал. Мы вышли из автомобиля, и брокер сказал, что оставшиеся сто метров нужно пройти пешком. И мы стали взбираться по каменистому крутому подъёму. Мой попутчик был весьма грузным и тяжело дышал. Одышка безжалостно душила его. Я то и дело замедлял ход, чтобы он не отставал. Когда мы добрались, брокер шумно отдышался, вытер со лба пот, а потом выдал самый что ни на есть афоризм:
— Хорошей машиной должна быть не та, в которой сидим мы, а та, которая сидит в нас.

У шахматистов не только слоны бывают разноцветными, но и носки.

Три моих любимых произведения русских авторов об Армении — это «Уроки Армении» Андрея Битова, «Тоска по Армении» Юрия Карабчиевского и «Добро вам!» Василия Гроссмана.
Но отрывок из книги Гроссмана стоит особняком — он любимый с большим отрывом:
«Внутренний двор! Не храмы и правительственные здания, не вокзалы, не театр и филармония, не трёхэтажный дворец универмага, а внутренние дворики — вот душа, нутро Еревана. Плоские крыши, лестницы, лестнички, коридорчики, балкончики, террасы и терраски, чинары, инжир, вьющийся виноград, столик, скамеечки, переходы, галерейки — всё это слажено, слито, входит одно в другое, выходит одно из другого. Десятки, сотни верёвок, подобно артериям и нервным волокнам, связывают балкончики и галерейки. На верёвках сохнет огромное, многоцветное бельё ереванцев — вот они простыни, на которых спят чернобровые мужья и бабы, делают детей, вот они просторные, как паруса, лифчики матерей-героинь, рубашонки ереванских девчонок, обесцвеченные на ширинке кальсоны армянских старцев, штаны младенцев, пелёночки, парадные кружевные покрывала. Внутренний двор! Живой организм города со снятыми кожными покровами, тут видна вся жизнь Востока: и нежность сердца, и перистальтика кишок, и нервные вспышки, и кровное родство, и мощь землячества. Старики перебирают чётки, неторопливо пересмеиваются, дети озоруют, дымят мангалы — в медных тазах варится айвовое и персиковое варенье, пар стоит над корытами, зеленоглазые кошки глядят на хозяек, ощипывающих кур. Рядом Турция. Рядом Персия».
Потрясающее по своей художественной силе описание. Мастерский текст, на который хочется равняться.

Япония — это нация, которая твёрдо сидит на своих ногах.

Аббревиатура — буквы, которые много на себя берут.

Так настойчиво преследовал цель, что та обратилась в бегство. (Ашот Наданян)

Супружеское взаимопонимание — это когда храп в спальне является не монологом, а диалогом. (Ашот Наданян)

Порядочный парикмахер должен продолжать здороваться с облысевшим клиентом. (Ашот Наданян)

Бедуины не дерутся за место под солнцем. (Ашот Наданян)

Свадебный пир — это такой же акт гуманизма в отношении новобрачных, как последний ужин для приговорённых к смертной казни. (Ашот Наданян)

Стринги покупать легко: фасон не выбираешь, только цвет. (Ашот Наданян)

Особого внимания требуют: пешеходный переход, пеший проходимец и проходная пешка. (Ашот Наданян)

Не всегда движение вперёд — хорошо, а назад — плохо. В перетягивании каната, например, совсем наоборот. (Ашот Наданян)

Ягодичные мышцы — это то, что делает шахматы спортом. (Ашот Наданян)

Чужой гимн как звонок будильника: вставать не хочется, а надо. (Ашот Наданян)

Совесть — это когда на пляже ищешь туалетную кабинку. (Ашот Наданян)

Был мастером на все руки: умел городить чепуху, нести ахинею, молоть вздор и пороть чушь. (Ашот Наданян)

Женское платье — целая философия: чем меньше в нём материи, тем больше захватывает дух. (Ашот Наданян)

Популярность как фейерверк: вначале — яркая вспышка, потом — много шума, затем — пустое место. (Ашот Наданян)

Красная книга — это Библия браконьера. (Ашот Наданян)

Зверь — это зверь; скот — это скот; и только человек может быть и тем и другим. (Ашот Наданян)

Наевшись казённого пирога, чиновники обычно умывают руки. (Ашот Наданян)

Если всё до лампочки — значит, ты на том свете. (Ашот Наданян)

Фрейд был очень подсознательным человеком. (Ашот Наданян)

Когда чаша терпения народа переполняется, её содержимое разливается в бутылки с зажигательной смесью. (Ашот Наданян)

Козёл с тигром дружить могут вечно, но поссориться — лишь один раз. (Ашот Наданян)

Неверие в Деда Мороза — это детский атеизм. (Ашот Наданян)

Женщина как конфета — привлекает обёрткой, но очаровывает начинкой. (Ашот Наданян)

Метафора — это литературная кокетка. (Ашот Наданян)

Под маской сердцеведа часто прячется обычный сердцеед. (Ашот Наданян)

Это каким же надо быть корифеем, чтобы управлять кордебалетом Вселенной! (Ашот Наданян)

Плохая форма — это когда пытаешься и так и сяк, а в итоге — ни то ни сё. (Ашот Наданян)

Речь змеи — шипение. (Ашот Наданян)

Соревнования на траве по горным лыжам (грасс-ски) — это горноложный спорт.

От выключенного телевизора пользы больше, чем от включённого — его хотя бы можно использовать в качестве зеркала.

СМИ, пли!

Регби — это футбол без правил.

Раз есть в стихосложении понятие «стопа», неплохо бы ввести и «плоскостопие поэта».