Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Леонид Хлыновский
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
- Израиль Соломонович, одолжите, пожалуйста, сто долларов, очень надо, я вам через три дня верну. - Конечно, Фима, бери. Под какой процент предпочитаешь взять: под ссудный или депозитный?
Начальник вызывает к себе своего сотрудника и говорит ему: - У меня для вас две новости: хорошая и плохая. Хорошая - я вам увеличиваю зарплату вдвое. Плохая - я вас увольняю. Знайте теперь, какое хорошее место вы потеряли!
Большое, как дом, жрёт 20 литров горючки в час, шумит и дымит, как сволочь, и режет яблоко на три части. Что это? Советская машина для разрезания яблок на четыре части!
Учитель выговаривает дежурному по классу: - Опять доска грязная, тряпка сухая, а на глобусе, - он ткнул в него пальцем, - пыль. - Это не пыль, - возразил дежурный. - Там, где у вас палец, находится Сахара.
В ноябре 1937 года в Мраморном дворце на берегу Невы разместили филиал музея В.И.Ленина. Часть мебели, картин и скульптур, некогда принадлежавших хозяевам дворца, детям великого князя Константина Константиновича, перекочевала в национализированные музеи или была продана за границу, остальное - сгинуло в вихре революции. Но великолепная отделка интерьеров, над которой потрудились Антонио Ринальди и Александр Брюллов, осталась. Как известно, вождь мировой революции отличался скромностью в быту, и выставлять витрины с ленинскими потёртыми пальто и френчем на фоне золочёных барочных завитушек казалось не комильфо. Поэтому поступили просто: живописные плафоны выдрали, лепнину отбили, позолоту отмыли. Получилось скромно и по-пролетарски. Через тридцать лет понадобилось отреставрировать зал, в котором воспроизводился антураж большевистской подпольной типографии. Принялись за потолок и с удивлением обнаружили, что великолепный плафон работы Стефано Торелли "День, прогоняющий ночь" на своём месте и лишь прикрыт побелённым картоном. Перед реставраторами, как перед Чернышевским, встал вопрос: "Что делать?". Оставлять изображение гологрудых красавиц в зале, где ведётся рассказ о трудностях подпольной работы, идеологически сомнительно. А выкинуть произведение искусства уже жалко, ведь на дворе "оттепель"... Аккуратно изъяли плафон и передали в Китайский дворец в Ораниенбауме. Прошло ещё тридцать лет, музей Ленина закрыли (выяснилось, что трудящимся детали биографии вождя не интересны) и начали восстанавливать интерьеры дворца. И тридцать лет восстанавливают… И, кстати, плафон Торелли никто возвращать не собирается. На вопрос экскурсантов: "Есть ли планы реставрировать все парадные залы?", гиды скромно отвечают: "Планы есть - денег нет"...
Пётр I познакомился с Жаном-Батистом Леблоном в 1716 году в Париже. Леблон был уже знаменит. Пётр посулил ему 5 тысяч рублей годового жалованья и почётную должность генерал-архитектора. И Леблон рискнул. Перед ним была поставлена грандиозная задача, а какой творческий человек устоит перед такой головокружительной перспективой? Пётр, бредивший Амстердамом, воображал, как будет плыть на шлюпке по каналам Васильевского острова, который станет центром новой столицы. Генеральный план этого парадиза и было поручено выполнить Леблону. А кроме того, спроектировать отделку дворца в Стрельне, Монплезира и планировку Верхнего сада в Петергофе. Леблон, загруженный сверх меры, жаловался, что "имеет дел больше, чем можно снести". В Летнем дворце он соорудил на кухне водопровод, а над ним посмеивались: "Генерал-архитектор чудит!". Вернувшись из-за границы, Пётр первым делом оправился на Васильевский, осматривать каналы. Каналы, или вернее канавы, были мелки, узки и к судоходству непригодны. (Генерал-губернатор Меншиков опять нагрел руки в отсутствие царя). Пётр спросил мнение Леблона. Честный архитектор вынес вердикт: всё засыпать и выкопать заново. Пётр потемнел лицом и приказал позвать Меншикова… С тех самых пор генерал-губернатор стал делать всё, чтобы избавиться от генерал-архитектора. Жаловался царю на медлительность Леблона, ругал его план, не упуская ни одной оплошности француза. План Леблона был отвергнут. Расстроенный генерал-архитектор стал убеждать царя и сгоряча ругать столь любимую им регулярную застройку. Пётр рассердился и ударил архитектора. Леблон, привыкший себя уважать, был потрясён и сломлен. Он слёг, а тут ещё прицепилась обычная питерская хворь. И талантливый архитектор умер, не дожив до сорока лет. А каналы на Васильевском острове потом засыпали...
- Если бы в Древнем Риме после боя гладиаторов зрители показывали не большой палец, а средний, проигравшему гладиатору было бы - нет, не больно... но очень обидно!
- Наум Абрамович, как вы думаете, что нужно подарить моей любимой Розочке, чтобы она обязательно забрала заявление из милиции? - Сёма, таки надо не подарить, а вернуть! Но как это сделать?...
- Сёма, ты слышал новость? Дима Вернер, шеф-повар популярной забегаловки "Анекдот.ру", в канун 15-летия своего заведения решил провести среди её завсегдатаев викторину с вопросами типа "на какой полке и в какой банке у нас хранится лавровый лист?" или "кто и в каком году целый месяц в прямом смысле этого слова жарил у нас скумбрию?". Но самое смешное, что подобных вопросов он придумал пятнадцать штук...
Рабиновича вечер пятницы застал в Бердичеве у родственников, и его пригласили поужинать. На столе стоит блюдо с замечательным карпом. Родственники спрашивают гостя: - Что поделывает мама Песя? - Она умерла, - грустно отвечает Рабинович и, пока женщины рыдают, а мужчины печально покачивают головами, берёт себе огромный кусок карпа с самой середины. А на стол тем временем подают фаршированного гуся с клёцками. Дамы к этому времени уже немного успокоились и спрашивают: - А как дела у папы Мони? - Он утонул, - сообщает Рабинович. Дамы опять начинают плакать, а гусь кусок за куском перемещается на тарелку Рабиновича. Вносят яблочный штрудель с хрустящей корочкой. - А что поделывает Монина тёща? - интересуются дамы. - Умерла от старческого слабоумия, - говорит Рабинович и принимается за штрудель. На этот раз он наталкивается на возражение. Один из гостей вмешивается в разговор: - Вы ошибаетесь! Я только позавчера видел эту даму в Одессе во время променада по Приморскому бульвару здоровой и бодрой. - Очень может быть, - равнодушно соглашается Рабинович. - Когда я ем, все остальные родственники для меня покойники.
"Кто обзывается, тот сам так и называется" - чуть более простая фраза, чем: "Гомофобия - первый симптом латентного гомосексуализма. Подумайте об этом на досуге".
Рабинович, красильщик по профессии, лежит с высокой температурой. Фельдшер щупает его пульс и объявляет диагноз: - Скарлатина. - Глупости, - протестует Рабинович. - Во-первых, мне семьдесят лет, а во-вторых, я ещё в детстве болел скарлатиной. - А красные пятна у вас на руках? - Так ведь я красильщик! - Ваше счастье, - говорит фельдшер, - а то бы это наверняка была скарлатина.
Программистка-блондинка, купившая свою первую Audi, рассказывает подруге: - На первом же гарантийном техобслуживании мастер показал на воздушный фильтр и сказал: "Видишь эту штуку? Она должна быть такой же чистой, как твои трусики". Ну, а они же пачкаются, я их каждую неделю меняю. Когда через полгода тот же мастер обнаружил у меня в багажнике 8 фильтров и спросил, зачем мне столько, я ответила, что вы же сами говорили!.. Ты не представляешь, как он ржал. Ну что ты смеёшься? Все мужики сволочи!..
