Бочкин. Грязный Родригес и ветераны атомной промышленности
Нашел в ЖЖ гениального парня. Писал про милицию.
- Пошли вон, скоты ебаные! – развалившаяся на траве бабка вновь попыталась лягнуть Бочкина. – Твари, блядь!
Игорь досадливо поморщился. Вот зачем, спрашивается, Каменев свернул именно здесь? Проехали бы иной дорогой, глядишь, и кто-нибудь другой тратил бы на бабку драгоценное служебное время и бесценное личное здоровье!
- Старая, ты адрес-то свой сказать можешь? – зашел с другой стороны старшина. – Давай тебя домой увезем, чо ты тут валяешься?
- Пошел нахуй! – презрительно скривившись, сплюнула старушка. – Скот, блядь!
- Да чтоб тебя, – тяжко вздохнул Игорь и посмотрел на старшину. – Может документы поискать?
- А поищи! – довольно оскалился старшина.
- Так, старая, придется потерпеть! – Бочкин выдернул из бабкиной руки старомодный кожаный ридикюль. – Да не кусайся ты, чума ряженая!
- Руки убери! Руки убери, скот! – завопила седая леди, когда не найдя каких-либо документов, чтобы выяснить, как эту бабку зовут и где она прописана, чтобы спихнуть на руки заботливым родственникам, Игорь начал обшаривать бабкины карманы. – Руки убери, малолетка, блядь! Куда полез, тварь! Куда блядь?!
Прохожие, как им положено, проходили мимо. Неодобрительно глядели на взмыленных, начинающих сатанеть сотрудников. «Теперь хоть попиздеть будет о чем. Менты, суки, над старушкой издеваются! В вытрезвитель ее сдадут и очередное звание заработают! Маньяков бы лучше ловили! - зло подумал Бочкин, затылком ощущая недобрые взгляды. – Как бабку до дома довести, так никого нет!»
- Ну и чо, куда ее девать-то? – спросил у старшины Игорь. – В медяк отвезем?
- Ну а куда еще? – пожал плечами Каменев. – Не тут же оставлять?
- Ты живешь-то где? – еще раз, на всякий случай спросил у бабки старшина. – Давай тебя домой отвезем!
- Нахуй иди! – пьяно икнула та. – И-ди на-хуй! Скотина ебаная!
- Значит, в медяк!
- Не стыдно вам над бабушкой издеваться? – донеслось до Бочкина. – Что вы над ней изгаляетесь, встали тут, два лба!
Игорь обернулся. Дородная тетка, центнер с гаком феминизма и ненависти, смотрела на него, возмущенно раздувая ноздри.
- Что вылупился? Маньяков бы лучше ловили!
«Дались им эти маньяки» - устало подумал Игорь и сказал: - Знаете, при вашей комплекции, сексуальный маньяк - ваш последний шанс!
- Чо? – выпучилась тетка. – Чо?
- Через плечо! – рявкнул Бочкин. – Иди куда шла, и не мешай!
Громко фыркнув, толстуха ушла, вслух возмущаясь и призывая на голову Игоря страшные кары.
- Да тебе ни одна баба нормальная не даст, – донеслось до Бочкина. – Да я бы, с таким уродом, да никогда в жизни…
- Ладно, чо, грузим, – страдая от того, что никогда в жизни ему не овладеть такой красавицей, Игорь подхватил бабку. – Принимай изнутри!
- Давай, ага! – сильные руки старшины втащили верещавшую старуху внутрь УАЗика. – Воооот!
- Куда, блядь?! – заорала, обдав Бочкина мощным выхлопом, бабка. – Куда вы меня тащите, скоты?
- В лес! – старшина прыгнул за руль и завел машину. – В лес тебя увезем и выебем!
- Меня? – недоверчиво спросила старушка.
- Тебя! – уверенно сказал Каменев. – Во все дыхательные и пихательные! Чтобы в следующий раз неповадно было!
- Меня?! – еще раз, не веря своим ушам, спросила бабка. – Ветерана труда?
- Тебя! – снова ответил старшина. – Ветерана труда!
- Ветерана труда!? – повторила бабка. – Труженика тыла, ветерана атомной промышленности, и в лесу ебать будете?
- Именно! – Каменев резко взял вправо, обгоняя тащившийся по дороге «москварик». - Именно тебя, ветерана атомной промышленности и труженика, в лесу выебем!
- Ах, вы, блядь, скоты! – горько вздохнула старушка и, изогнувшись всем телом, лягнула ногой, целясь в затылок старшине. – Пустите, суки, блядь, твари!
- А, блядь, страшно стало? – загоготал Каменев. – Щас, в лесу тебя быстро оприходуем!
- Ааа, суки, твари! – бабка вцепилась в руку Бочкина, угодив своим единственным целым зубом.
- Ай, блядь, да не кусайся ты, ведьма! – Бочкин удерживал старуху, стараясь, чтобы та не хрупнула в его руках. – Да еб твою мать, отцепись!
- Выебем, выебем!
- Старый, блядь, ты хоть замолчи! – Игорь кое-как высвободил руку из почти беззубых челюстей.
- Нихуя! – снова вскричал старшина. – Выебем и бросим в лесу, чтобы ее волки сожрали!
- Аааа, блядь! – услышав про волков, бабка стала отбиваться с удвоенной силой, целясь в глаза державшему ее Бочкину. – Твари, да чтоб вы сдохли все, пидарасы!
- Да еб, сиди же ты! – кое-как, Игорь скрутил разбушлатившуюся старушенцию, ухитрившись все же, ничего ей не отломать. – Старый, ты заткнешься или нет?
- Пусти, пидарас! – бабка, тщательно прицелившись, плюнула в Бочкина. – Пусти меня!
- Блядь, ты уймешься или нет? – Игорь прижал старуху посильнее. – Старый, гони быстрей, пока я ее не придушил!
- В лес? – осведомился Каменев. – Выебать и придушить?
- В медяк! – рыкнул на старшину Бочкин. – Шутник хуев!
- Да чо, мы уже, считай, приехали! – довольно ответил тот. – Ща, выгрузим!
Медицинский вытрезвитель, заведение воистину демократичное, в стенах которого побывали представители все слоев общества – от дворника до депутата – жил своей жизнью.
- Я-яя в хате быыл, но не было меня-я, когда мента Натаха замочила-а! – голосил, сидящий на лавочке, под присмотром хмурых гаишников, сухонький, тщедушный мужичок.
- О, опять Соловья подобрали! – хмыкнул Бочкин, выпрыгивая из машины, подальше от кусачей бабки.
- Здорово, дед! – радостно поздоровался он с певцом. – Чо, опять по дороге гулял?
- Ну! – кивнул один из гаеров. – Достал…
Дед Соловьев был существом, в принципе, безобидным, но обладал одной поганой привычкой – всякий раз поддав, он шароебился по проезжей части, распевая песни, в том числе и самого, что ни на есть, похабного содержания. Обычно, его подбирали сердобольные милиционеры и везли в вытрезвитель, поскольку сварливая бабка домой пьяного, не пускала и двери никому не открывала. Или жестокосердные автолюбители, матерясь, пинками выгоняли на тротуар.
- Слышь, дед, ты б заканчивал! – сочувственно сказал Бочкин. – А то, неровен час, станешь так оленем накапотным!
- Игорь, чо ты встал там! – старшина, недовольно ругаясь, вылез из машины. – Давай красавицу вытаскивать!
Утомленная борьбой, выбившаяся из сил бабка, была человеком старой закалки. В отличие от современных девиц, покорно отдающихся самцу при малейшем намеке на насилие, сдаваться без боя она не собиралась.
- Пустите, скоты! – иерихонской трубой загремел ее голос в маленькой дворике вытрезвителя. – Пусти, тварь! Руки убери, твари ебаные, блядь!
- Все, старая, уймись! – прошипел старшина, аккуратно вытаскивая бабку из машины. – Все, успокойся, не будем мы тебя ебать, не будем!
- Не будете? – недоверчиво покосилась на него старушка. – Точно?
- Да точно, точно! – подтвердил Бочкин. – Ты ж старая!
- Я старая? – возмущенно фыркнула бабка. – Я нихуя не старая! Я – опытная! – возвестила она. – Пиздишь тут еще, малолетка хуев!
- Да хуй с тобой, опытная, – Игорь бережно усадил ведьму на кушетку.
- Принимай клиента! – бодро гаркнул Каменев сидевшей в дежурке фельдшерице.
- Она по возрасту-то подойдет? – вслух подумала та. – Бабуль, тебе лет-то сколько?
- А не твое, блядь, дело! – огрызнулась бабка – Корова, блядь, ебаная!
- Ты смотри, какая борзая, а? – фельдшерица вышла в коридор осмотреть не в меру борзую старушенцию.
Старшина выглянул в длинный, с множеством дверей коридор, и с серьезной рожей шепнул бабке на ухо: - Не, мы тебя ебать не будем! Щас специальный мужик придет, вот он тебя и выебет!
Старший сержант Петренко был могуч - под два метра ростом, усат и вид имел устрашающий. При виде его обычно затихали самые буйные посетители, понимая, что не надо злить такого замечательного человека, кулаки которого больше, чем голова среднестатистического гражданина.
- Бабуль, ну йопамать, ну что ж ты так-то? – прогудел старший сержант, глядя сверху вниз на съежившуюся в страхе бабку. – Ты где ж так накидалась-то?
- Ик! – испуганно икнула та, видимо представив себе, как огромный милиционер надругивается над ее честью и достоинством во всяких разных видах. – Ыыыыы…
- Может домой ее? – спросил Петренко у Бочкина. – Бабка же, все-таки, старая уже!
- Серег, да мы пытались, – Игорь пожал плечами. – Где живет спрашиваем, молчит как партизан, нас только хуями обкладывает.
- Бабуль, домой поедем? – Серега потормошил впавшую в прострацию партизанку. – Живешь-то где?
- Ыыыыыыы, – испуганно вжалась она в стену, пытаясь отодвинуться от «насильника». – Ыыыыыыыыы!
- «Ыыыы», - передразнил ее Петренко. – Тогда, как говорится, вэлкам! Ну, давай, раздевайся и на кушетку! – мягко обратился он к клиентке. – Давай, не тяни!
Бабкины глаза полыхнули огнем. В глубине души она понимала – отбиться от такого большого мужика она не сможет. Но сдаваться без боя не собиралась!
- Скотина ебаная! Тварь, пусти! – своим единственным зубом она вцепилась в могучую руку старшего сержанта.
- Совсем больная? – грустно пробасил Петренко, сноровисто снимая с бабки одежду. – Да не кусайся ты, чо делаешь-то?
- Руки убрал, скот! Тварь ебаная! Пидарас! – орала бабка, несомая на плече в палату. – Руки убери, блядь, скотина! Пидарас!
- Старая, ты чо, совсем пизданулась? – донеслось из коридора. – Я ж тебя домой отправлял, вот теперь лежи, вытрезвляйся! Да не кусайся ты, ведьма, блядь, старая!
- Аааа, сука, пустииии! – приглушенный дверь крик донесся из коридора. – Выпуститеее, твариииии!
- От короста, а? – Петренко вышел из коридора, на ходу упаковывая бабки вещи в мешок. – У нее документов точно никаких нет? А то сдали бы ее родственникам, а?
- Нету, Серег, мы бы сами ее увезли, – развел руками Каменев. – Так что…
- И так, посреди улицы ее не оставишь, – поддакнул Бочкин. – Надо же ее куда-то пристроить…
- Да понятно, – Серега полез за сигаретами, но остановился. – Опаньки, затихла! Пойду посмотрю, чо там!
- Угу, подвезли нам геммора! – заметила, вставая, фельдшерица. – Следи за ней теперь…
- Чо она такая нервная-то? – обернулся Пертренко. – Вы чо там, блядь, с ней делали-то?
- Да не, старшина ей просто сказал, что ты ее выебешь. – с невинным видом сказал Игорь. – Ну вот. Нервничает…
- Ебанаты, – припечатал старший сержант. – Блядь, ну ладно молодой, но ты-то, мудак старый…
- А я чо? – Каменев сделал рожу кирпичом. – Я-то думал, она обрадуется! Напоследок-то.
- Так, лучше съебните в ужасе, пока я вас самих не выебал! – рявкнул Петренко. – Долбоебы!
- Валим! – шепнул старшина. – Дело такое, не вырвешься!
- Заколючинск – пять четыре! – затрещал рация, стоило только сесть в машину. – Пять четыре применил оружие!
- Нихуя дела творятся! – присвистнул Бочкин. – Это чо там такое?
- Пять четыре – Заколючинску! Еще раз повтори!
- Пять четыре использовал оружие! Произведено три выстрела!
- Так, я не понял, пять четыре, ты применил или использовал?
- Ну, как, хотел применить, но получилось – использование!
- Это, блядь, как? – недоуменно спросил у Каменева Игорь. – Старый, я нихуя не понял!
- Пять четыре, ты внятно доложить можешь? – судя по голосу, за тангенту взялась крепкая рука капитана Кальмарова.
- Применяли… – голос замялся. – Промахнулись….
- Ыыыыыыыыыыыы! – завыл Бочкин. – Стрелки, блядь!
- «Скорая» нужна? – вздохнув, уточнил Кальмаров. – Раненые есть?
- Нет, не нужно! – ответил «пять четыре». - Нормально все.
- Десятый – Заколючинску! Ты груз в сельсовет сдал?
- На связи! – отозвался Игорь. – Да, только освободился.
- Значит чо, езжай к пятьдесят четвертому, его отпустишь и ждешь там. А водитель пусть едет в отдел, заберет группу. Все понятно?
- Принял! – кивнул Бочкин.
- Блядь, вот чо киваешь, он же не видит! – спросил у Игоря Каменев.
- Я тебе уже объяснял!
- Не, ну я понял, что ты дебил, – ответил старшина. – А киваешь-то нахуя?
- Старый, отстань! Между просим, из-за того, что тебя за каким-то хером этой дорогой понесло, мы все интересное пропустили!
- Слышь, я в Ичкерии, еще в девяносто пятом на всю жизнь настрелялся! – проворчал в усы Каменев. – Хочешь стрелять, иди в ОМОН!
- Окулист не пускает, – грустно признался Бочкин.
- А я думал – психиатр! – заржал старшина. – Вон оно чо, оказывается – дебил, так еще и слепой!
- На себя посмотри! – огрызнулся Игорь.
Что должен делать человек, чтобы научиться работать каким-либо инструментом? Правильно – работать, работать постоянно, изучать теорию, закрепляя практикой, двигаясь от простого к сложному, а не предаваться бесконечному повторению правил эксплуатации и технике безопасности, боясь лишний раз прикоснутся.
Но, хоть убей, Бочкин не мог понять, почему вместо того, чтобы учится стрелять, извлекая оружие из любого положения и прорабатывать различные ситуации, личный состав как заклинание повторяет «Закон о милиции», не понимая из написанного и половины. Изучает приказ № 955 МВД РФ и зазубривает какого размера, и на какой высоте должно быть окошко в комнате хранения оружия?
«Блядь, а если бы этот кент не осадил, а топором голову проломил? - Игорь задумчиво разглядывал три дырки в стене, – Это же как надо стрелять-то так, а?»
- Ну и чо, мы, короче погнали, – растерянные, поначалу, гаишники понемногу обретали уверенность. – Только, это, мы браслеты заберем свои!
- Ага, – кивнул Бочкин, отводя взгляд от стены. – Снимайте, ну.
- Ты бы его застегнул, – озабоченно сказал пузатый дэпээсник. – А то, мало ли…
- Ага, – снова кивнул Игорь, снимая с бронника наручники.
Хозяин квартиры, ныне лежавший на полу вниз лицом, вид имел грустный
- Вставай, Джейсон! Ноги под себя и вставай! – Бочкин рывком поставил мужика на ноги. – Слышь, чудить будешь?
- Чо? – прохрипел тот. – А?
- Я говорю, вести себя прилично будешь, или браслеты застегнем? – Игорь продемонстрировал наручники. – Чо скажешь?
- А, не, да чо… – забормотал мужик. – Не, я… Да, короче, чо…
- То есть договорились? – посмотрел ему в глаза Бочкин. – А то я, если чо, не промахнусь!
- Не-не! – закивал хозяин. – Не, все, командир, заебок будет!
- Ну смотри, – Игорь повернулся к гайцам.– Расковывайте узника!
- Это, слышь, командир, мне б морду умыть, а? – робко подал голос мужик, когда они остались одни в разгромленной квартире
- Началось – проворчал Бочкин – Или сюда, чудовище, дай хоть посмотрю!
- Чо у вас тут произошло-то? – Игорь бегло осмотрел задержанного – Так, у тебя дома перекись там, вата, йод – чо нибудь есть?
- Ну, на кухне, ага! – снова закивал мужик. – Над раковиной!
- Значит, чо, – Бочкин снова достал наручники. – Не обессудь, человече, но мне так спокойнее.
- Да не, чо – хозяин протянул руки – Я понимаю.
- Ну и добро! – Игорь застегнул ему руки. – Над раковиной?
- Ну, – мужик опять кивнул.- Блядь, ну угораздило, а?
- А чо случилось-то, ты так и не сказал? – Бочкин нашарил коробку с лекарствами, где – о чудо! – нашлась и перекись, и пластырь и салфетки.
- Да как, – помялся хозяин. – Ну, сидели, бухали, чо. Ну и Андрюха, короче, чо, с чего, хуй поймешь, меня пидором назвал! Ну, чо – слово за слово – я топор хвать, и ему по башке. Не, ну так, что бы не насмерть. А он, короче, выщемился, орет – ну, все, тебе пизда!
- Ай, блядь! – он поморщился, когда Бочкин перекисью начал смывать кровь. – Ну, чо, сижу, жду. Тут в дверь кто-то ломится, я думаю – Андрюха, со своей пиздобратией пришел разбираться. Топор, короче, схватил, вылетаю, а там, эти ваши… Как начали шмалять, я чуть не обосрался! Топор кинул, они меня крутят, на пол завалилил и орут – «Лежать!». А куда мне еще лежать, если я и так на полу? Ну, хули, как по ебалу ботинком-то и пизданули!
- Слышь, ты б не пиздел, честное слово! – Игорь выбросил салфетки и вату в ведро. – Ума же хватило!
- Да не, я на мусо… Ой, извини, командир, на милиционеров сроду б не кинулся! – уверенно заявил мужик. – Чо я, совсем дебил?
- А не на милиционеров, значит можно, да? - с ехидной ухмылкой спросил Бочкин.
- Не, а чо он меня пидором назвал? – возмутился хозяин. – Сам он пидор!
В дверь постучали
- О, поди этот хуесос разбираться пришел! – встрепенулся мужик.
- Ага, этого, как ты говоришь, хуесоса, в приемнике как мумию щас замотают, – ответил Игорь. – Группа приехала.
- Какая? – не понял хозяин. – Чо за группа?
- Ты не поверишь, следственно-оперативная! – Игорь встал. – Щас, все твои подвиги задокументируют!
Старшина Каменев курил возле машины, когда Бочкин, передав группе Джейсона, спустился к машине
- Старый, ты чо так долго? – Игорь открыл дверь и полез под сиденье за сигаретами. – У меня уши опухли, как у Чебурашки!
- Да чо, «Газелька» сломалась, пока доехал, пока забрал…
- Ебаное, блядь, гетто! – Игорь обвел взглядом ближайшие дома, – Блядь, малосемейка, все мозги выебла, этот, блядь, Горького. Горький в гробу, сука, вертится!
Бочкин замолчал и немного подумав, добавил:
- А на Маяковского, на алее, так Маяковский там всю алею палкой бы захуярил!
- Садись, умный, поехали! – Каменев бросил окурок. – Нам уже вызов кинули!
- Чо опять? – с интересом спросил Игорь.
- Да хер знает, на Лесной тип какой-то, на лавке сидит – пожал плечами старшина – Надо посмотреть.
- Совсем охуели, у нас чо, на лавке сидеть нельзя? – возмутился Бочкин.
- Не, ну он уже часа два как сидит и слюнками капает, – ответил Каменев. – Проверить нужно.
- О, а я тоже такой хочу! – молодой, лет восемнадцати парень, с текущими изо рта слюнями, показал пальцем на черный бочкинский берет.
- Круто, ну, – кивнул Игорь. – А как звать-то тебя, скажи, а?
- А, звать, не, – парень помотал наспех обритой, исчирканной порезами головой, с клочками волос. – Не, звать-то нахуй!
- Не, ну мы бы тебя домой отвезли, а? – аккуратно подсказал старшина. – Домой хочешь?
- А я, короче, скоро в армию пойду, ага! – пацан снова радостно закивал. – Ну, мне там тоже такой дадут. Ну, только не такой, ну, а это, как его…
И снова ушел глубоко в себя.
- Чо, к наркологу? – уточнил Бочкин.
- Ну, а куда? – Каменев развел руками. – Пусть смотрят.
- А, ну, чо – краповый! – внезапно вернулся к ним пацан. – В натуре, краповый!
- Круто! – снова кивнул Игорь. – А с нами поедешь?
- В спецназ? – спросил безумный призывник. – Да?
- Конечно! – не моргнув глазом, нагло сорвал старшина. – Щас медкомиссию пройдешь и сразу в спецназ!
- Поехали! – пацан радостно подскочил. – А автомат дадут?
- Дадут, братан, дадут – заверил его Бочкин. – Садись, поехали за автоматом!
Дежурный нарколог-психиатр доктор Аарон Викторович Кронштейн был личностью, по-своему, легендарной. Много раз наблюдая его за работой, Бочкин ловил себя на мысли, что если бы не белый халат и умные слова, которые доктор произносил в больших количествах, и тот факт, что Игорь доподлинно знал, что это и есть доктор, то отличить его от пациента, вот так вот стразу, он бы не смог.
- Да позвони еще раз. Спит, наверное! – посоветовал Каменев. – Хули, с него станется!
- Прям, – недовольно покачал головой Игорь и снова запросил дежурку. – Заколючинск – десятому!
- На связи!
- Слушай, позвони еще раз в наркологию, полчаса стоим, достучаться не можем! – попросил Бочкин.
- Кто там, опять этот?– уточнил дежурный.
- Ну, – Бочкин от нечего делать, еще нажал на кнопку звонка.
- Щас, жди!
Доктор Кронштейн, подобно былинному герою по имени Пиздец, незаметно подошел сзади, отпихнул Бочкина от двери и постучал.
- И вам здравствуйте, товарищ медик! – Игорь с трудом подавил желание зарядить психиатру в роговой отсек. – А мы вас дожидаемся, если чо!
Виктор Аронович, не обращая на него никакого внимания, снова постучал, затем позвонил в звонок. Наконец – и о чудо! – по его лицу мелькнула гримаса озарение, сдобренная горечью разочарования. Достав из кармана ключи, он открыл дверь, обернулся и визгливо-недовольным голосом сказал:
- Ну, и что вы встали? Заводите уже!
- Ебануться, – чуть слышно, себе под нос вздохнул старшина.
- Ну чо, спецназовец, пошли что ли? – Бочкин открыл дверь УАЗика и позвал пацана.
- А, Леха меня зовут! – внезапно вспомнил тот и, немного подумав, спросил: – А это чо, врач, да?
- Ну да, врач, – подтвердил старшина. – А чо?
- Да не, чо, странный он какой-то, – ответил Леха. – Глазом дергает!
- Блядь, даже он заметил, – сказал Игорь Каменеву. – Если так дальше пойдет, то я уже не знаю...
Дверь приемного отделения снова открылась и оттуда вынырнула голова Кронштейна.
- Ну, вы там долго еще? – дернув два раза глазом, спросил он: – Дозвонили, что ждете, то вас самих не дождешься!
- Ладно, пошли! – Бочкин помог Лехе выбраться из машины. – А то он такого понапишет…
- Блядь, да он сам хуже дурака, я ебу! – Игорь поставил стаканчик с мерзким, растворимым «МакКофе» на капот. – С него, в натуре, халат сними и рядом с пациентом посади, сразу так, хуй разберешь, кто дурак, а кто врач!
Расстегнув второй ремень, на котором висела кобура, фонарь и другие, необходимые милиционеру причиндалы, он поправил форму и, застегнувшись, продолжил:
- Приходим с Антохой на вызов. У мужика белочка только-только начинается. Ну, тот, не будь дурак, сам «скорую» вызвал. Благо симптомы уже знакомы, причем, походу, оочееень хорошо знакомы! Приезжает этот крендель, мужика в наркологию, мы с ними, в сопровождении. Сидим. Мужик между нами, напротив - Кронштейн. Ну, хули, мужичок сидит, трясется понемногу, паучков со змейками с себя на пол стряхивает, но в руках себя держит – чай не в первый раз. А напротив него – Кронштейн, сидит, а у него, натурально, блядь, все ебло дергается! Ну и чо, мужичок на нас косится, а Антоха, он же, блядь, сам вменяемым бывает редко, тот тоже давай еблом дергать! Шутник хуев! Мужик снова на врача смотрит, а у того ебло все ходуном. На Антоху, а тот, долбоеб, еще язык высунул, себя за горло взял и типа, сам себя душит и слюну пускает! Он опять на врача – тот снова еблом задергал! На Антоху – тот снова себя за горло – хвать! – рычит, подвывает тихонько, слюнками, блядь, капает! Ебаный цирк, пока доехали – я со стыда сгорел!
- Ыыыыыыыы, бляяяяяяядь! – зарыдал от смеха Каменев, – От, сука, клоуны!
- А с пацаном прикинь, чо, – Бочкин взял с капота стаканчик. – Проводы, натурально, отпраздновали – керогазили, блядь, трое суток подряд. Водяра-план-спирт. Пиздец, пацана перемкнуло! Теперь не то, что в армию, на работу, в нормальное место, вот так сразу и не устроиться.
- Три два, три два – Агату! – прогремела рация.
- На связи! – ответил Каменев. – «Ягодка»
- «Медтехника», объемник, двадцать девять минут!
- Принял! – сержант прыгнул в машину. – Все, погнали!
Охранцовская шестерка, засверкав маяками, сорвалась с места.
- Десятый, десятый – Заколючинску! – донесся голос капитана Кальмарова
- На связи! – Игорь взял рацию. – «Ягодка»
- Троцкого двенадцать, тридцать пять! Там женщина пьяную сестру домой не пускает, разберись!
- Участкового там, что ли нет? – чертыхнулся Бочкин. – Принял!
- Или принЯл? – влез в эфир чей-то голос.
- Посторонние разговоры в эфире! – рявкнул Кальмаров. – Десятый, ты все понял?
- Двенадцать тридцать пять! – повторил Игорь. – Женщина не пускает сестру!
- Все, действуй! – сказал старший оперативный и снова взревел. – Сто двадцать пять, сто двадцать пять – Заколючинску!
- Война в городе, – покачал головой старшина – Ладно, поехали, чо!
- Погнали! – Бочкин, как и положено порядочному человеку, бросил стаканчик в урну и полез в машину.
- Я тебе еще раз говорю, хахаль мне твой тут не нужен! – донеслось откуда-то сверху, когда Каменев с Бочкиным вошли в подъезд. – Сама заходи, а алкаша твоего, тем более с собакой, не пущу!
- Пятый этаж! – скривился старшина. – Не мог, кто пониже поскандалить!
- Ты ж спецназовец! – с деланным возмущением сказал Игорь. – Ты в «Дикой Бригаде» служил!
- Так то, блядь, когда было-то! – ответил Каменев. – И потом, мне бегать, по сроку службы не положено! Ты молодой, вот ты и беги! А я пешочком, не торопясь.
- Тыыы, чооо, короочее, - послышался пьяный женский голос. – Я тут прописана!
- Я сказала – сама заходи! Нечего тут шалман устраивать!
- Не, разумно, чо! – старшина, несмотря на выслугу лет, состояние здоровья и приближающееся безумие, бодренько шлепал наверх.
- Ага! – Бочкин бодрым сайгаком пробежал четвертый этаж. – Граждане, воздержитесь от насилия, не лишайте последнего удовольствия, честное слово!
- О, мусора! – протянул тощий, небритый мужик, одетый в грязную футболку, не менее грязные замызганные треники и шлепанцы. Стойкий аромат табака, алкоголя и ссак не прибавлял данному господину симпатичности. Судя по всему, некую уверенность в своих силах ему прибавлял топчущийся под ногами худой ротвейлер, нервно скаливший зубы на окружающих.
- Так, псину прибери! – старшина извлек из кобуры пистолет. – Быстренько!
- А чо, ссыте? – развязно спросил тощий. - Дик, фас! Взять мусоров!
Тыц, тыц, тыц! – старшина несколько раз врезал собаке рукояткой пистолета по голове.
С визгом, роняя капли крови, собака забилась в угол.
- Ты чо, охуел? – заорал тощий. – Ты чо, блядь, мусор творишь?
- Так, прошу прощения, – Каменев обратился к женщине, вставшей в двери, как царь Леонид со своими тремя сотнями. – Сестра ваша, как я понимаю, тут прописана, верно?
- Ну да, – пожала плечами женщина. – Прописана.
- То есть, пустить ее придется, – вделал вывод старшина. – Верно?
- Конечно, – кивнула женщина – Только ее одну, а не с этим алкашом!
- Я без него не пойду! – взвизгнула сестра. – Это мой муж!
- Так ладно, – Каменев поставил сестру на ноги. – Вы, пожалуйста, в стороночку отойдите!
- Эээээ, ты чооооо! – завопила сестра. – Руукииииии!
- Чо, охуел? – снова заорал тощий.
Старшина Каменев, по мнению Игоря, был страшным человеком. За внешностью доброго, душевного дядьки, шутника и балагура, прятался натуральный отморозок, причем, как опять же предполагал Бочкин – прятался не сильно и не очень, всегда находясь где-то рядом и постоянно выскакивая наружу. По поводу и без.
Поставив сестру-алкашку напротив двери, Каменев мощным пинком отправил ее прямо в квартиру.
- Аааааа, – заорала та, растянувшись на полу.
- Ну вот, видите, одна и зашла, – вежливо сказал старшина. – Вы, гражданка, закрывайте дверь, постороннего гражданина мы сейчас удалим.
- Да-да, хорошо, – испуганно закивала женщина, резво закрывая дверь. – Конечно, да!
- Эээ, блядь, вы чо твори…- снова заорал было тощий.
Тыц! – прервал вопли мозолистый кулак Каменева.
- Поговори мне тут! – старшина за шиворот приподнял тощего. – Ты, тварь, на зоне по плашке ходил, а тут чо – крылья, блядь, распустил? Так я тебе их живо обломаю! Чо, БУР забыл? – Каменев отвесил тощему подзтыльник и злобно прошипел на ухо. – Уебывай, пока пизды не получил!
- Старый, ты чо творишь? – Бочкин аккуратно оттянул напарника. – Ты ж ему лобешик рассек!
- А, херня! – отмахнулся старшина. – Ты бы видел, как спецназ на тюрьме беспорядки давит…
- Ладно, пошли, – Каменев протянул тощему платок. – На, вытрись!
- Ааа – испуганно взяв платок, тощий приложил его ко лбу – Спасибо!
- Не за что! - ответил старшина. Ни дать, ни взять – добрый самаритянин. – Нажретесь, на ногах не стоите, уроды!
- Слышь, ты заканчивай, а? – Игорь проводил взглядом ковыляющего тощего. – Не отпишемся же!
- Да ладно, я этого урода давно знаю! – Каменев достал из кармана сигареты. – Его за его художества, задавить мало – жаль нельзя!
- Десятый – Заколючинску! – очень вовремя и вновь голосом Кальмарова заговорила радиостанция. – На вызове разобрались?
- Так точно! – бодро ответил Бочкин. – Сестру домой пустили, посторонний удалился!
- Так, десятый, ты там недалеко, давай проскочи на Троцкого шестнадцать, второй подъезд, голый мужчина ходит! Разберись!
- Принял, – Игорь посмотрел на напарника. – У нас чо, сеанс коллективного долбоебизма сегодня?
- Да хуй знает, – старшина почесал лоб. – Чо, поехали, голого мужика завалим?
- Ты заканчивай! – попросил Бочкин.
- Не, а чо, этому лоб разбили. Следующего, по логике вещей, надо застрелить! – совершенно серьезно сказал Каменев. – Ты сам хотел!
- Не, ну я же не так! – вздохнув, Игорь полез в машину. – Я героицки хотел, а не так…
- Я и говорю – дебил, – зевнул старшина. – Поехали на эксгибициониста смотреть!
- И чо? – Бочкин хмуро смотрел на абсолютно голого, прикрывшего ладошками срам, мужика. – Так и будем молчать?
Мужик шмыгнул носом и, посмотрев на сотрудников исподлобья, снова уткнулся глазами в пол, разглядывая выложенный, из ПВХшных плиток, орнамент
- Однако, мы, походу не первые, кто вас тут встретил, не? – Игорь внимательно осмотрел свежие, еще кровоточащие ссадины и рассечения на лице. – Откуда телесняки?
- Жена, – тихо, сквозь зубы, процедил мужик. – Жена.
- Жена – что? – уточнил, довольный началом диалога Бочкин. – Ну?
- Чо – Ну? – мужик поднял таки глаза. – Жена меня так!
- За что, если не секрет? – удивился Игорь. – Нет, у меня личный интерес, не служебный!
- Чо? – мрачно спросил эксгибиционист. – Личный?
- Ну на будущее! – кивнул Бочкин. – Я, так-то холостой, но мне чтобы знать, что именно не нужно делать, чтобы вот так голым не стоять?
- Любознательный какой, блядь, нашелся, – проворчал мужик. – Живу я тут вообще!
- Прямо тут? – уточнил старшина. – Тебя чо, болезный, как кошака приблудного прикормили?
- Ну, тетки сердобольные – кис-кис-кис, Иван Захарыч! – поддакнул Игорь – Слышь, ты давай колись, хватит уже!
- Блядь, вы ж не отстанете, – пожал плечами мужик.
- Ничо себе! Конечно, не отстанем! – радостно сказал Каменев. – Мы тебя еще и отдел отвезем, на предмет выяснения твоей мутной личности!
- Мужики, не надо, а? – забегал глазами голый. – Не надо!
- Не, ну ты интересный! - Игорь позвенел наручниками. - А вдруг ты в розыске?
- А чем докажешь, что ты это ты, и вообще не страшный бандит-рецидивист? – подступил старшина. – Документов-то у тебя нет, а на слово верить каждому встречному, тоже, знаешь, не дело!
- Да есть у меня документы! – занервничал мужик
- И где же ты их спрятал? - в голос заржали сотрудники, не забывая, по привычке, смотреть за клиентом.
- Ну, они есть, но не тут, – голый переминался с ноги на ногу. – Ну, они дома есть!
- Воооот! – сказал Игорь. – Вот мы и подошли к этому волнительному моменту, адрес, фамилия, имя, отчество и чо ты тут, безобразный жирдяй делаешь?
- Троцкого шестнадцать, квартира тринадцать, – прошептал мужик. – Я в соседнем подъезде живу!
- А тут чо делаешь? – уже серьезно спросил Каменев. – Вышел хером потрясти?
- Да не, мужики, вы не подумайте, – голый снова замялся. – Там такое дело… Жена меня, у соседки спалила.
- Впух, кобелина! – Каменев по-свойски хлопнул его по плечу. – Ничо, бывает!
- Чо, бывает? – огрызнулся спалившийся прелюбодей, – Она за нож схватилась!
- Хуяссе! – присвистнул Бочкин. – А ты, значит, от нее в соседний подъезд убежал?
- Ну! - кивнул голый. – Мужики, бля, сходите со мной, а?
- Ссышь? – сочувственно спросил старшина.
- Бля, да мне вещи забрать, а? Она меня домой хуй пустит!
- Ладно, чо, – Каменев задумался. – Игоряс, принеси брезентуху из машины.
- Зачем? – спросил Игорь.
- А ты его голого вести собрался? Ты головой-то думай иногда!
- А не, ну тоже верно! Под задним сиденьем, да?
- Ну! – буркнул Каменев. – Давай бегом!
Резво сбегав до машины, Игорь принес рулон брезента.
- Слышь, старый, я тут чо подумал, – сказал он с мерзкой рожей. – Давай дырку прорежем!
- Зачем? – старшина передал брезент мужику.
- Он ее как пончо наденет! Будет Грязный Родригес!
- Не, ты дебил, я всегда знал! – Каменев посмотрел на завернувшегося в брезент мужика. – Блядь, военнопленный румынский!
- Давайте, вы, первые! – робко попросил мужик, стоя перед дверью. – Чота я боюсь!
- К соседке ты ходить не боялся? – старшина постучал в дверь. – Открывайте, гражданка, мы вашего супруга изловили!
- Вот пускай уебывает! – ответил женский голос. – Нехуй!
- Что, вы ему даже по лицу дать не пожелаете? – осведомился Бочкин. – А зря! Мы отвернемся, честное слово!
- И вы тоже уебывайте! – женщина разрыдалась. – Сволочи вы все!
- Чо так сразу сволочи-то? – спросил Каменев. – Я бы вас женщин, на руках носил и ноги целовал!
Дверь открылась.
- Чо вам надо? – спросила дородная тетенька, с раскрасневшимся, заплаканным лицом. – Мало мне!
- Мадам! – развел руками Бочкин. – Я вашего супруга, конечно, порицаю, но вот если бы вы ему штаны отдали, было бы, много лучше!
- Ааа – протянула женщина. – Щас, ждите тут!
- Вот, держи! – появившись минут через пять, она выкинула в подъезд ворох вещей. – Все, сваливай, скотина!
- Вот так! – старшина вздохнул. – Слышь, страдалец, тебя может отвезти куда?
- А можно? – мужик шмыгнул носом. - На Полевую можно?
- Да можно, чо нет-то – Каменев отлип от стены и двинулся вниз, – Игорех, ты побудь тут пока, а?
- Ага, - кивнул Бочкин. – Лучше я тут побуду, чем с Грязным Родригесом в одной машине кататься…
