Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Молочников Александр
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Да, жизнь под старость, несомненно, куцая: Беззубо улыбается Меркуцио, Просохли страсти океаны-реки, Не вдохновить на подвиги Монтеки, Ушло все в Лету, в этой вечной Лете Очарованье юной Капулетти. Конец любви, романтики конец Венчает бело-розовый чепец. Закрашены белесые виски, И над губой пробились волоски, Обвисла грудь, суставы жжет артрит, И апельсиновым рисунком целлюлит Раскрасит нежно-бархатную кожу. И лишь для сна используется ложе, А жизнь течет тоскливо, без затей, Лишь хлопоты от выросших детей, Которые воюют за наследство. Смешно уже жеманство и кокетство. Старение безрадостно и сиро, В углу пылятся старые рапиры. Такая скука, что, как говорится, Пора уже по-новому влюбиться.
Висит большой топор в тумане сигаретном, Зачуханный пентюх предательски повис, Зависшая любовь все больше безответна, Повисший кисло нос противоречит "Cheese".
Нет радости висеть на черном телефоне, Сосульками февраль предмартовски повис, Завис в углу Иисус на старенькой иконе. Свисает небосвод, и мысли только вниз.
Висящий календарь отсчитывает числа, Кавказец Моргунов отплясывет твист, На карте, что висит на стенке - речка Висла, И вислоухий Бим, и жизнь, как чистый лист.
Раньше были времена, а теперь мгновения, В суете не отличить дурака от гения, В торопях не отделить страсти от любвишки, С подоконника прыжок от полета с вышки.
Раньше были времена, а теперь времюшки, Мы играли, а теперь стали, как игрушки, Нас раздели до совсем состоянья голово, А кому-то между тем оторвали голову.
Раньше были времена, а теперь времищи, Выпивай скорей до дна красное винище, И ходи довольный всем, как железный робот, Опустив печально нос, ну а может хобот.
Раньше были времена, а теперь времянки, До открытия сельпо встанешь спозаранку. Ноги в валенки воткнешь или всунешь в боты, И зеркально рассмотрев, не узнаешь - кто ты.
Раньше были времена, а теперь времята, Подросли в больших козлов нежные козлята, И трясется борода на природом лоне, А повсюду аромат от козлиной вони.
Раньше были времена, а теперь времчата, Были смелыми тогда, а теперь зайчата, Были бодрыми тогда, а теперь, как сони, Лишь проносятся года, как гнедые кони.
Раньше были времена, а теперь времючки Опыт старых не хорош для детей и внучки, Дети резко стариков за дремучесть кроют, /Что же знать они могли, кроме домостроя?/
Раньше были времена, а теперь объедки, К нам нужду идут справлять пьяные соседки, Мы для них, что туалет, благо рядом с домом, Напряженье разотрем по закону Ома.
Раньше были времена, а теперь времуньки, Штепсель вымахал теперь выше Тарапуньки, Растолкует, раскопав все пласты историк, И очистив черепок скажет: "Бедный Йорик!"
Наступили времена траурных картинок: Скоро станем мы с тобой поводом поминок, Станем травкою, землей или грязной лужей, Знать проступит все нутро с возрастом наружу.
В теле женщины живут 3 бациллы. Одна живет в ухе, другая в пупке и третяя в вагине. Вот встречаются они и беседуют. Та,которая в ухе живет гордо хвастает: " Каждый день прибывает ко мне ватная палочка и очищает мне всю квартиру. " Бацилла из пупка отвечает ей на это: "А ко мне каждый день приходит мочалка и вычищает все жилище. " Везет же вам! " -говорит третья бацилла:" Ко мне прибывает каждый день лысая голова и оплевывает мою будку полностью!"
Меня немного утешает, Что скоро всех перемешает, Разбив на атомы, земля, И не поймешь где ты, где я... Там коммунизма правит мода: Красотка вместе с Квазимодой, Отсутствует какой-то план: В обнимку с негром ку-клукс-клан, Хасиды и антисемиты Молекулярно крепко сшиты, Терезе жутко "подфортило" Лежит в обнимку с Чикатило, И где-то в пропасти, во ржи, Все президенты и бомжи, Условностей забыв дурдом, Здесь обрели совместный дом В мертвецко-планетарном блюде: Смешались птицы, кони, люди...
Но в этой послесмертной жиже Хочу я быть к тебе поближе....
Я рассматривал линию жизни: морщинки и трещины: И увидел на ней лишь одну уходящую женщину, Хоть была ты других в сотню раз соблазнительней, слаще - Мне заменят тебя сотни свежих морщин приходящих.
Стану я от таких отношений циничней и тоще: Я забуду тебя, станет мир очевидней и проще:-)
Дороги в генералы наследственно прямые, А нас с тобой назначат бесспорно в рядовые, Вобьют экспресс-идею, чтоб драли мощно глотку, Подбрасывая в воздух то каски, то пилотки.
Почесывая важно зудящую мошонку, Приучат подчиняться, посадят на тушонку, Ненужные рефлексы, чтоб по команде "газы", Потешить маскарадно, надев противогазы.
Солдат стреляет метко, солдат почти не плачет, Сиденье - табуретка, под башней - кукарачи, Портянками пронизан козлиный и приматный, Казарму наполняет дух-воздух ароматный,
Когда залепят в морду, на то и дедовщина! Поймешь, убого-гордо, что стал уже мужчиной...
Я так люблю люблю люблю тебя любить, Я не могу не мочь сказать, что не могу, Тебя хвалить за то, что хвалишь ты меня, Тебя ласкать, за ласку ласковой руки. Я осмысляю смысл, осмысленно молчу, Я не хочу, чтоб ты сказала "не хочу", Я прилечу, летая летом и в летах, Я зацелую твой воздушный поцелуй. И заиграюсь так игриво в ту игру, Где время временно и временна любовь, Где кровь кровит. Ах как кровава эта кровь! Где ты горишь, сгорая в горе горевом, И тлеешь тленно растлевая тленный тлен, Ты обижаешься обидой трех обид, И кипятишься кипятком кипящих ран...
Я вид подам, что я не подал даже вид, Я рефлексирую, флексибельный баран.
Отдам пару евро, добавлю целковый, Чтоб курицу взять для диеты белковой. Ее потреблять буду по расписанию В католико-лютеро-жирной Германии. Чтоб мне не пропасть от голодной тоски, Разрежу свирепо ее на куски. Прочь хмели-сунели и Кинзмараули: Достану для птички большую кастрюлю! И лука порежу три крупных балдЫ, Добавлю /не жалко/ из крана воды, Завидуйте люди, клопы, тараканы! Я сыплю орехов два полных стакана! Как я обожаю ту грецкую пищу, Я чищу их, словно под Лениным чищу. Теперь эту пресность мы круто посолим, Достанем шафран и чеснок с антресоли, Мы мчимся к блаженству, как будто в Феррари: Добавим куркумы, а может быть карри, Как мозг закипает кастрюлька слегка, Зубасто начищу пока чеснока: Быть может чуть-чуть, а быть может головку: Хотя целоваться нам будет неловко. Плевать, что на нежность я встречу отказ, Тихонько убавлю под курицей газ, И как завещал старикан Воннегут, Вздремну перед трапезой 40 минут, Шагаю на кухню. Как прыгает сердце! Чтоб всыпать несчастной различного перца, Стрясу две баклажки, все будет прекрасно: В одной перец черный, в другой - перец красный, И "крибле" сказав, потом "крабле" и "ку", Как Джордан в корзину метну чесноку. "Теперь похудею!"- себя утешаю, И ласково так все мешаю, мешаю, Уж слюнки текут, выделяется пот, Как будто не ел до того целый год. Я скину условностей бремя оков: Мне в жизни всегда нехватало белков! Сверкает глазами блаженное личико, Весь день наслаждаюсь с ореховой птичкою, Я выпью пивка, закурю сигарету, Трудна моя жизнь - соблюдаю диету.
За danke не стремись из кожи: В карман "спасибо" не положишь. Оно сродни обману даже Его, как масло, не намажешь. И знает самый глупый еж: В тарелку danke не нальешь. На Украине с салом свежим Его ломтями не порежешь. А на Кавказе или ближе На шампур смачно не нанижешь. Вам азиаты скажут: "Что ж, Его в мантЫ не завернешь!" В Китае время зря потратишь: Как рис соломкой не ухватишь. Голландец "долетучит" всяк: Его не затолкать в косяк. Под русский матерный, ядреный, Нельзя разлить в стакан граненный. Его не принимают в банке: Оно бесплатно это danke. И потому без боли в сердце Его отдай любому немцу.
Я просто рыба - водный знак, И каждый рыболов-рыбак На берег вытащить мечтает Меня. Но подцепить мешают Излишне крупные крючки. Лишь только глупые бычки Клюют на это крупным носом, Чтоб стать завяленным отбросом. А мы-плотва шустры и мелки, Проворны, как на суше белки, Червями брезгуем, а булки Нам в самый раз. И на прогулке Мы блещем яркой чешуей Мы ослепляем. Ой-йой-йой, Полундра, братцы, справа щука, О , боже мой, какая скука, На этом сплющенном лице! Как на прислуге при WC. Забыла злюка? Как-то встарь Тебя за жабры взял Щукарь! Крупна ты - сверх приличных норм, Но если честно - просто корм, А мы блистательно-активны, Все наши мысли позитивны, Загадочные существа, Нас много. Осенью листва Накроет сверху водоемы И крышей станет в нашем доме... Судьба к плотве совсем не зла, Нас не волнует год козла, Ведь у рогатых нету люста Жевать подводную капусту. Вам не понять плотвичку-крошку:: Мечтает стать бродячей кошкой, Мечтает вылезти наружу, Еще ей кот, конечно, нужен, Который просто по привычке Подарит к ужину плотвичку:-)
Я бодрячок, тяну на три носок, Танцую с наслаждением вальсок, Хоть капает уже чуть-чуть с лица, Я даме предложу бокал винца, Потом на счет невальсовый четыре, Окажемся нечаянно в квартире. Все женщины на комплименты падки, На пять спущусь с носков на землю-пятки, На шесть игриво поцелую ручки, Хотя для вида выставит колючки, Но я пойму - она не прочь совсем Со мною целоваться. Где-то в семь, В глазах моих желанием-вопросом Невольно отразится цифра восемь, На ушко прошепчу:"Решать не мне ведь!" И на колени встану ровно в девять. Чертенок пробежит в глазах и рожки Покажет. Эти бархатные ножки Ласкать начну, почувствовав как тесен Костюм для танцев. И почти что в десять Я предложу конфеты, шоколад. Чтоб не запачкать праздничный наряд, Я вынесу халат, пусть платье скинется /Часов не вижу/, кажется в одиннадцать. К друг другу бесконечно прикасаться Придет пора, ведь на часах двенадцать...
"В огороде, копая цибулю, Обнаружил погнутую пулю..." Из одного альманаха
В огороде, копая цибулю, Обнаружил погнутую пулю, Проезжая зимой на салазках, Обнаружил помятую каску. А на днях, говоря между нами, Обнаружил зашитое знамя, Разгуляться решил в поле чистом, Напоролся на череп фашиста, Покидая под вечер просторы, Обнаружил лопатку сапера, Мать-цибулю особеннко сладко Откапать той саперной лопаткой. Собирая бутылки и банки, Зацепился за ржавые танки, Вам лапшу надевая на уши, Разыскал установку-Катюшу, Натаскавши навозные мины, /Знай, картошке нужны витамины!/ Я на печке сижу, как барон, Мне остался последний патрон, Виноградно его побетрою, И погнувшись с цибулей зарою.
Примеров знаю двести или триста, Где муж с женой просто, как Geschwister, Хотели б мы того иль не хотели - Все браки распадаются в постели, Где чувств исходно мощная река, В ручей инцестно взбитого белка Ссыхается, течет безвольно, вяло, Под звуки нескончаемых скандалов, Под родственников близких пересуды, Под грохот разбиваемой посуды. Упреков жуть, раздувшиеся вены, Измены, перманентные измены, И недовольство жизнью на лице, И ненависть к попутчику в конце, И чувство напряженья - ты на мушке, Полет нелегок над гнездом кукушки. В мельканье частом ненавистны лица, И нету сил по-новому влюбиться...
Я не хочу прожить в таком режиме, Давай любить друг друга, как чужие.
Что жизнь годами длится врут: Она пройдет за пять минут, Знай, треть драчливого народа Дожить сумеет лишь до года. Ползем с тобой едва-едва, Цинизмом пышем года в два, Наш опыт - плюнь и разотри, Учить всех будем года в три, В четыре значимость лелея Справлять возьмемся юбилеи Под жизни занавес опять Впадаем в детство, в возраст пять.
И каждый, уважаемый сойожниками, йог Лет в сто, а может в тысячу, подводит свой итог: Он должен в жизни йоговой три вещи совершить: Пуд соли съесть и дерево большое проглотить, Жуя сосредоточенно березу иль рябину, Внушить себе беременность,родив при этом сына, И, ощутив, что сердца садятся клапана, Стреножить в позу лотоса верблюда иль слона.
Сегодня я закрыт - бамбуку подражаю, Как черная дыра - втянув, не отражаю. Вчерашний алкоголь, повенно и подкожно, Сознание дробит, раскрасив краснорожно.
Дрожание души, неясная тревожность, В глазах пустой испуг, в походке осторожность, Падением души царь колокол-мобильник Пробъет 12 раз. Раскрою холодильник,
До полки помолюсь, что чуть повыше пола, Все мысли растворив в стеклянности рассола. А в дверце наверху ревнивица - спесиво, Прохладно, свысока взирает банка пива.
Все выдержать смогу - терпение имею, Ведь за окном весна цветет зеленым змеем.
Я стою на швелле или на пороге: Не уйти из дому - подкосились ноги. Пью шестые сутки - закосел от водки: Чертики косые на косоворотке. В рюмку для здоровья всыпал горстку перца, Но перестарался - подкосило сердце. Кончились сюжеты - в жизни только точки: Губит анурия - подкосились почки. Пивом вечерами ностальгию лечим: От вливаний частых подкосилась печень. Жутко и ужасно, словно в страшной сказке, Без конца слезятся скошенные глазки. Мечутся от страха пуганые души: От предчувствий зайцам подкосило уши. Подкосились елки под конец июля: Грустно ковыляет по лесу косуля. У клювасто-сизых просто от бессилья От неважных мыслей подкосились крылья. У четвероногих мурчато-усатых С кошко-депрессухи подкосились лапы. Скоро будет осень - как-то очень мрачно: Журавлей потянет на юга косячно. Корабля пустыни оставляют силы, Два горба безводно сильно подкосило. Слон-гигант ушастый ходит словно робот: У него тоскливо подкосился хобот. Маленькие тирхен злобно хорошеют: В Африке жирафу подкосило шею. У коровы кличка, у доярки - имя, От неуваженья подкосилось вымя. С горя у акулы подкосились зубы: Хищно ненавидит свой характер грубый. Кислород кесонно пучит под скафандром, Сгубит Лорелея, подкосит Кассандра. Медленно шагая поступью босою, Смерть на нас косится с острою косою. Толи от маразма, толи от бессилья По ночам читаю книжку Льва Кассиля. Ласточку скосило прямо в наши сени, А Муму кирпично подкосил Тургенев. Если Кабаниха смотрит зло и косо, Значит Катерина бросится с откоса. Грустно пацифистам - бог помог бы уж бы Молодым ребятам откосить от службы. Пусть военным гнидам жизнь расставит вилы Маленьких размеров, чтобы подкосило. Если замечанье получил от босса, Значит наступило время сенокоса. Нос скоси по ветру и меня не слушай: Могут как у зайцев подкоситься уши. Но пока на солнце есть протуберанцы, Будут сочиняться скошеные стансы!
Знай, логично все будет, но логика та - Люцифера: Будет страшно, темно, непонятно, тоскливо и серо, Пару минусов кто-то собъет в незатейливый крест И Иуда нас выдаст, а черт безнаказанно съест.
Будет явь - суицидно-кошмарно-убойная повесть, И Каренина бросится сдуру под мчащийсн поезд, Спартаку не удастся под старость лечить аденому, А луч света узрев, Катерина бултыхнется в омут.
Будет Бруно в огне утверждать, что центрально светило, Будет страстно крошить, расчленяя людей Чикатило, Будет все совершаться по гнусному плану, уму, И Герасим зачем-то утопит кирпично Муму.
Станет черным, как негр, окружающий свет - тот что белый, Дездемону задушит любовно ревнивый Отелло. И с княжной развлекаясь, внезапно подумает Разин, Что пора уже бросить в пучину зазнобу-заразу.
Не поможет молитва и всякая прочая месса: Ворошиловски точен безжалостный выстрел Дантеса, Будет смерть урожай собирать с кровожадным азартом, Заигравшийся Герман откроет фальшивую карту.
Будет жизнь завершаться, как резким обрывом дорога, Будет счастье валяться отрезанным ухом Ван-Гога, Будет месиво нетто забито в древесное брутто Юлий Цезарь погибнет от близкого друга- от Брута.
Грязном саваном кроет могилы сереющий снег, От коня примет смерть недоверчивый вещий Олег, И ледово наступит предсмертная жуткая паника Пассажиров огромного белого монстра - "Титаника"
Но пойму - это мелочь, Snick-schnack, суета, скукотища, По-сравнению с тем, что на заднице выскочил прыщик...
Снегурочка сегодня встала с левой, Ведь/ Мать ее!/ снежинок королева, Осуществить задумала угрозу, Отправив дочку к дедушке Морозу Под видом отнесенья пирожков. Сама же отмороженныж дружков - Полярников беспечных поджидает, От нетерпенья сердце-льдышка тает... И, объезжая снежные берлоги, Скользят бродяги в гости к длинноногой.... Снегурочка, не девочка, а леди, Ей не страшны белесые медведи, Бежит среди сугробов, словно кошка, Хоть тяжело плетеное лукошко, К далекому походу привыканье И северно-гирляндное сиянье Помогут пирожки доставить всрок, И только пансатоновский сурок, Уснет, не дожидаясь важной встречи, Решив: "Все будет вновь! Еще не вечер!"