Поиск по автору:

В последнем своем бою Анатолий потерял два пальца на ноге и даже на вступительный экзамен в институт пришел с палочкой.

Несмотря на несомненный талант, члены экзаменационной комиссии сомневались, что он найдет свое место в искусстве.

Ведь ограниченный в движении актер это нонсенс. Но он пообещал, что будет много заниматься и бросит свою палочку, хотя врачи предупреждали, что без нее он ходить не сможет. Его все-таки приняли на второй курс.

В первый же день занятий его поразили однокурсницы: нарядные, красивые, ухоженные. Он стеснялся их, сам себе казался нескладным и слишком простым.

Только одна девушка, Надежда, каждый день приходила на занятия в военной гимнастерке и кирзовых солдатских сапогах. Как-то Анатолий подсел к ней и спросил, была ли она на фронте. Оказалось, что Надежда два года ухаживала за ранеными, ездила в составе санитарного поезда и на линии фронта бывала не раз. Ей было всего 17, когда началась война.

Анатолий оживился, когда понял, что Надя служила и тут же объявил, что наконец ему будет с кем поговорить. И они говорили. О войне и о фронтовых товарищах, о будущей мирной жизни, о своей профессии. Оказалось, что они живут недалеко друг от друга, даже в институт едут на одном и том же маршруте трамвая.

Они стали вместе приезжать на учебу и вместе уходить после занятий. Он очень нравился ей, этот талантливый и застенчивый молодой человек. Шаг за шагом Анатолий и Надежда становились ближе друг другу.

А когда 9 мая 1945 года все праздновали День Победы на Красной площади, он посередине ликующей толпы вдруг сказал, что им нужно расписаться. Ведь он любит ее, а она – его, это знали все. Они подали заявление в ЗАГС в этот же день, а 20 мая Анатолий и Надежда стали мужем и женой.

Молодая семья разместилась в комнате в коммуналке, разделенной фанеркой на две половинки. В одной обитали молодожены, а в другой – родители Нади. Тесно, но дружно.

Анатолий окончил институт с отличием, его пригласили на работу сразу три столичных театра. Но его любимую Наденьку по распределению направили в Клайпеду. И Папанов отказался от всех предложений, чтобы поехать вслед за женой.

Они бывали в Москве теперь наездами. Проведывали родителей, гуляли по знакомым московским улочкам. В один из приездов случайно встретили Андрея Гончарова, молодого режиссера, с которым были знакомы еще со студенческих времен. Он пригласил Папанова в свой Театр сатиры. Надежде удалось уговорить мужа принять предложение.

Они очень скучали в разлуке, созванивались каждый день, но им было этого мало. К счастью, вскоре театр в Клайпеде расформировали, Надежда тоже вернулась в Москву.

В 1954 году на свет появилась маленькая Леночка, счастье и надежда семьи. А вскоре ему предложили серьезную роль в театральной постановке, и он искренне считал, что удачу ему принесла именно дочка. Вскоре им дали комнатку в общежитии, а потом семья Папановых перебралась в собственную отдельную квартиру.

В Театре сатиры супруги проработали сорок лет. Анатолий Папанов искренне считал, что театр должен быть один, как и жена - одна. Анатолий Дмитриевич много снимался в кино, участвовал в спектаклях, озвучивал мультфильмы.

Но он точно знал, что дома его всегда ждут и любят. Он был глубоко порядочным, очень скромным, добрым и очень преданным человеком. У Надежды Юрьевны за всю жизнь не было повода ревновать мужа к многочисленным поклонницам.

Она была уверена в нем, точно так же, как он был уверен в том, что его Наденька не предаст никогда. Он не умел говорить громких слов о любви. Он просто заботился о своей семье и делал все, чтоб они были счастливы.

Они все делили пополам, Анатолий и его верная Надежда ...

_________________________________________________

На фото: Анатолий Папанов и Надежда Каратаева на своей кухне. Супруги вместе готовят нехитрый ужин для гостей. 1973 год.

Бандиты не могли его подстрелить – считали заговоренным и за глаза называли волкодавом. Он и впрямь охотился на криминальных «волков» – обезвредил банды: «Черная кошка», «Одесский Тарзан» и «Додж ¾». Увековечили же память опера Давида Курлянда в сериале «Ликвидация» – именно с него списан образ Гоцмана, сыгранного Машковым.
Без криминала история Одессы была бы неполной – даже знаменитое выражение «Одесса-мама» обязано произошедшему здесь крупнейшему в СССР ограблению банка, после которого город стали называть «мамой» преступности. Центром одесского преступного мира была Молдаванка – настоящий конвейер по производству криминальных авторитетов, место, где преступный бизнес передавался по наследству. Но не все рожденные здесь готовились к криминальной жизни сызмальства – некоторые, наоборот, вставали на путь борьбы с преступностью.
Одним из таких был Давид Михайлович Курлянд, заслуживший авторитет не только среди правоохранителей и горожан, но и среди самих уголовников, уважавших его за честность и верность данному слову. Бывало, что после общения с ним даже матерые рецидивисты становились на путь исправления – причем Курлянд добивался этого без всяких угроз и насилия, одним лишь словом. Будучи всегда доброжелательным, он свято чтил закон, став настоящей грозой уголовников и получив от них прозвище Одесский волкодав. Именно Давид Курлянд – сотрудник одесского уголовного розыска – послужил одним из прототипов образа Давида Марковича Гоцмана в сериале «Ликвидация».
Давид Курлянд родился в 1913 году на Молдаванке, где в свое время поселились после переезда из Вильнюса его родители. Отец по профессии был печником-строителем, мать же воспитывала троих детей, младшим из которых был Давид. Вслед за его рождением грянула Первая мировая, затем революция и Гражданская война – голод и смерть были частыми спутниками детских впечатлений Давида. И без того бедственное положение семьи омрачилось смертью отца – мать не могла прокормить троих детей и в итоге отдала младшего Давида в детский дом.
«Мне было семь лет, – вспоминал Курлянд, – когда я оказался в одном из детских домов, где находился в период с 1920 по 1922 годы. И только после окончания Гражданской войны, когда старший брат был демобилизован из Красной армии и вернулся домой, он забрал меня из детского дома». Давид пошел по стопам отца и устроился помощником печника. Потом закончил школу фабрично-заводского ученичества и пошел на производство сапожником, в свободное время подрабатывая кладкой печей на заказ. Затем последовали комсомол и вступление в народную дружину, а вскоре – и в специальную группу при ней, уже активно помогавшую милиции обезвреживать опасных преступников. Инициативного Курлянда там заметили и направили по комсомольской путевке служить в милицию – в уголовный розыск. Так в 1934 году Давид стал помощником оперуполномоченного.
Бандиты не давали покоя гражданам, а те, в свою очередь, нескончаемым потоком шли в милицию. В отличие от многих своих коллег, Курлянд не ограничивался формальным протоколом. Он проникался сочувствием к пострадавшему, буквально брал того за руку и шел с ним на место преступления. Первые же месяцы работы показали его талант к розыскному делу: сочетание интуиции и особого, душевного подхода позволяли Давиду раскрывать дела моментально. За несколько лет Курлянд прошел путь от помощника до старшего оперуполномоченного, планировавшего сложные операции по обезвреживанию банд. Сам Давид во время каждого захвата был в первых рядах – правоохранители неминуемо несли потери, но Курлянда бандитские пули словно обходили стороной. Из-за этого преступники считали его заговоренным, а вскоре наградили и прозвищем Одесский волкодав.
«Давил» бандитов Курлянд действительно беспощадно, но «без подстав», за дело, открыто и по закону. В ходе одной из операций по задержанию преступника его застала и весть о войне. На протяжении двух с половиной месяцев он защищал свой родной город от фашистов, пока его насильно не эвакуировали на одном из последних суден, уходивших с войсками из города. Тогда, вместе с почти стотысячной группировкой войск, эвакуации подлежали и ценные трудовые кадры. Уезжать Курлянд не хотел, но без него на судно не брали его жену и сына. При этом ни мать, ни сестру забрать не дали – оставшихся в городе, их расстреляли фашисты.
Курлянда откомандировали в Узбекистан, где он служил замначальника республиканского угрозыска. Его отозвали только в марте 44-го – в это время советские войска подходили к Одессе, и Давид принял участие в освобождении родного города. Вечером 9 апреля 1944 года он вошел в Одессу вместе с войсками Красной армии. На следующий день город праздновал свое освобождение, но криминогенная обстановка была такова, что Давиду Михайловичу и его коллегам отмечать было некогда. В городе и окрестностях орудовали банды диверсантов, сформированные перед отступлением немецкой и румынской армиями с целью дестабилизации жизни города. К тому же никуда не делись и местные уголовники, более чем нахально пользовавшиеся ситуацией. Так, буквально через десять дней после освобождения от фашистских захватчиков одесситы с негодованием читали объявление, расклеенное на улицах города: «Граждане! Ваше хождение по городу – с 8 утра до 20 часов вечера, а с вечера до 8 утра – наше». Объявление подписала банда «Чёрная кошка».
Ведь как только сгущались сумерки, в Одессе начинались грабежи, убийства, налеты и ограбления. Город вымирал по вечерам: люди боялись выходить на улицы. Помимо «Черной кошки» город терроризировали банды «Додж 3/4», «Одесский Тарзан» и другие.
Однако за относительно короткое время порядок в городе был наведен, члены банд выловлены, а их главари, оказавшие сопротивление, уничтожены. Занимались этим в основном сотрудники уголовного розыска. В частности, обезвреживанием «Черной кошки» и захватом ее главаря занимался лично Курлянд. Что касается ликвидации преступников в Одессе под руководством маршала Жукова, то такая операция под кодовым названием «Маскарад» действительно проводилась, но большинство сведений о ней до сих пор засекречено.
В 1960-м Курлянд был назначен заместителем начальника отделения уголовного розыска Одесской области. При этом вместе с семьей он продолжал жить в коммунальной квартире – пользоваться должностью Курлянд не умел. В его понимании закон был один для всех. Сверху же ему, возможно, давали понять, что это не так – не проработав в новой должности и трех лет, Курлянд вышел на пенсию. Но и тогда он продолжил консультировать бывших коллег. Кроме того, читал лекции в Одесской школе милиции и собирал в архивах материалы о подвигах своих товарищей по оружию. Многие из его публикаций находятся в музее истории ОВД Одессы. Там же находится и дневник воспоминаний, в котором Давид изложил самые значимые из расследованных им дел. Каждому такому делу Курлянд дал оригинальное название: «Оборотень», «И оружие не помогло», «Случайное задержание», «Неудавшаяся гастроль», «Импортный макинтош», «Яшка-Китайчик», «18-летний губернатор» и другие. Это не столько мемуары, сколько зафиксированный опыт, который он хотел сохранить для будущих поколений.
Давид Курлянд умер в 1993 году от инфаркта. Всеобщая известность пришла к нему посмертно почти через 15 лет – после премьеры телесериала «Ликвидация», главный герой которого был во многом списан с него.

Алексей Викторов

Давид Курлянд — реальный прототип Гоцмана из сериала «Ликвидация»

Из сети

У 40-летнего школьного учителя нашли неоперабельный рак и дали ему год жизни.
Учитель был крепких англосаксонских кровей и сурово озаботился одним: как бы обеспечить жену и дочерей, остающихся без всяких средств к существованию... Он преподавал язык и литературу и не сумел придумать лучшего способа заработать сносную сумму, как попробовать написать роман. И такой роман, чтоб его хорошо читали — раскупали. Читателей он представлял в виде своих учеников и их родителей. И героев представлял в таком же духе. Жизнь он представлял только в объеме родной рабочей окраины.

Дело было новым, он втянулся и увлёкся. Cpoк поджимал. Он спешно и отчаянно овладевал ремеслом. Высокая литература его не интересовала. Его интересовало завещать авторское право семье: на что жить.

И к концу своего года Энтони Бёрджес завершил свой роман «Заводной апельсин». Миллион был срублен! B культовом фильме сыграл юный Малькольм Мак-Дауэлл. Шпана надела котелки и стала спрашивать в барах молоко. Книгу перевели на полста языков.
He свой от удачи и выполненного долга Бёрджес хорошо выпил и отправился к врачу. Врач посмотрел снимки, полистал историю болезни и вылупил глаза: рака не было. Бёрджес выздоровел.

Он стал писателем. Написал более 50 книг. A так же начал писать музыку и написал 175 музыкальных произведений. Даже симфонический оркестр заказывал произведения у Бёрджеса...

©️Михаил Веллер, "Слово и профессия"

На фото Энтони Бёрджес

В 1705 году ирландка Марджори МакКолл умерла от лихорадки и была похоронена как можно скорее, чтобы предотвратить распространение болезни. Женщину положили в гроб с дорогим кольцом, которое муж не смог снять с её руки из–за отёка. Это сделало могилу притягательной для воров, обирающих тела похороненных. В тот же вечер, когда земля была еще рыхлой, злоумышленники разрыли могилу и вынули гроб. Не сумев снять кольцо, они решили отрезать палец. Как только из надреза показалась кровь, Марджори очнулась от комы, в которую впала днём, села в гробу и закричала.

Судьба воров осталась неизвестна — одни легенды гласят, что они упали замертво, другие — что сбежали не оглядываясь. Марджори удалось выбраться из гроба, и женщина отправилась домой.

Джон МакКолл, муж Марджори, был дома с детьми, когда услышал стук в дверь. Мужчина сказал детям: "Если бы ваша мама ещё была жива, поклялся бы, что это её стук". Отперев дверь, он увидел за ней Марджори в погребальной одежде, с капающей от руки кровью, и упал замертво. Его похоронили в гробу, который освободила жена.

Марджори прожила ещё много лет, вновь вышла замуж и родила детей. Когда она наконец умерла, была похоронена на том же кладбище Шэнкилл (Лурган, Ирландия). Её надгробие сохранилось. На камне написано: "Жила однажды, похоронена дважды".

Из сети

То, что пережил этот человек, нужно экранизировать.
Сценаристам даже не придется ничего выдумывать.

Почти 44 года назад, 21 октября 1981 года, в Японском море на подходе к проливу Босфор Восточный (Владивосток) погибла подводная лодка «С-178». В нее врезалось рефрижераторное судно, которое вел нетрезвый старпом, а трезвый капитан отдыхал... лёжа. Получив смертельный удар, подлодка легла на грунт на глубине 32 метра с огромной пробоиной в шестом отсеке.

По большому счету, аварийную ситуацию создал оперативный дежурный бригады кораблей ОВРа Приморской флотилии, разрешив выход «Рефрижератора-13» из бухты, а его помощник, прибыв с ужина, не задумываясь, дал добро на вход «С-178» в бухту Золотой Рог, почему-то забыв передать на нее информацию о выходящем судне...

После рокового удара семь человек, находившиеся на мостике, включая командира ПЛ – капитана 3-го ранга Валерия Маранго, оказались за бортом. Личный состав кормовых отсеков погиб практически сразу. В носовых остались несколько офицеров и два десятка матросов. Командование принял старший помощник – капитан-лейтенант Сергей Кубынин.

Вместе с командиром БЧ-5 капитан-лейтенантом Валерием Зыбиным они приняли решение вывести уцелевшую часть экипажа через трубу торпедного аппарата. Однако людей в носовом торпедном отсеке оказалось гораздо больше штатного состава и спасательных комплектов ИДА-59 для выхода из затонувшей подлодки на всех не хватало... Тем временем командование ТОФ развернуло спасательную операцию, и появилась надежда, что спасатели смогут передать недостающие «идашки» на борт.

Ждать пришлось трое суток. Темнота, холод, отравленный воздух... Время тянулось убийственно долго. Силы подводников таяли, несмотря на то, что это были молодые крепкие ребята 19–20 лет. Кубынин был самым старшим – ему перевалило за 26 лет. Как старший по возрасту, званию и должности, он был просто обязан воодушевить подчиненных, вернуть им надежду на лучшее... Построив в кромешной тьме личный состав, Кубынин зачитал приказ о повышении всем званий и классности на одну ступень, не поленившись сделать соответствующую запись в военные билеты и закрепить ее при тусклом мерцающем свете аварийного фонаря корабельной печатью...

После этого каждому моряку был вручен знак «За дальний поход» (коробку с ними случайно обнаружили во втором отсеке). Настроение в полузатопленном отсеке резко поднялось, все мгновенно забыли о температуре и воспалении легких, которым на третьи сутки уже болели все поголовно.

Наконец, получив недостающие комплекты ИДА от спасателей, прибывших к месту трагедии на подлодке-спасателе «Ленок», Кубынин и Зыбин начали выпускать моряков. Люди тройками заползали в торпедный аппарат, который затем задраивался, заполнялся водой, после чего открывалась передняя крышка. А на выходе из аппарата ребят поджидали водолазы, препровождавшие их в декомпрессионную камеру на борту лежащего на грунте по соседству «Ленка». Тех же, кто по той или иной причине всплывал на поверхность, подвергали той же процедуре в барокамере надводного судна...

Самым последним, как и подобает командиру корабля, покинул «С-178» Сергей Кубынин. И сделать это одному человеку было чертовски сложно! Предстояло затопить первый отсек и, дождавшись, когда вода достигнет казенной части торпедного аппарата, нырнуть в него и проползти 7 метров железной трубы калибром 533 мм… Гул в воспаленном мозгу, работа на пределе человеческих сил и откровение на выходе из аппарата – вокруг никого! Как позднее выяснилось, спасатели даже предположить не могли, что последний оставшийся на борту сможет покинуть подлодку самостоятельно и… поставили на нем крест, свернув операцию! Кубынин выбрался на надстройку, решив добраться до рубки, а уж затем всплывать на поверхность. Не получилось – потерял сознание, и гидрокостюм вынес его на поверхность... Его чудом заметили среди волн со спасательного катера.

Сергей пришел в себя в барокамере на спасателе «Жигули». В вену правой руки была воткнута игла капельницы, но боли он не ощущал – находился в полной прострации. Врачи поставили ему семь диагнозов: отравление углекислотой, отравление кислородом, разрыв легкого, обширная гематома, пневмоторакс, двусторонняя пневмония, порванные барабанные перепонки… По-настоящему он пришел в себя, когда увидел в иллюминаторе барокамеры лица друзей и сослуживцев: они беззвучно что-то кричали, улыбались. Не испугавшись строгих медицинских генералов, ребята пробились-таки к барокамере...

Потом был госпиталь. В палату к Кубынину приходили матросы, офицеры, медсестры, совсем незнакомые люди; пожимали руку, благодарили за стойкость, за выдержку, за спасенных матросов, дарили цветы, несли виноград, дыни, арбузы, мандарины. Это в октябрьском-то Владивостоке! Палату, где лежал Кубынин, в госпитале прозвали «цитрусовой»...

Сергей Кубынин совершил в своей жизни по меньшей мере три подвига. Первый, офицерский – когда возглавил уцелевший экипаж на затонувшей подводной лодке; второй – гражданский, когда спустя годы сумел добиться, чтобы на Морском кладбище Владивостока был приведен в порядок заброшенный мемориал погибшим морякам «С-178». Наконец, третий, чисто человеческий подвиг – он взял на себя заботу об оставшихся в живых сослуживцах.

Сегодня им уже немало лет, и та передряга со всеми ее медицинскими последствиями ударила по организму самым сокрушительным образом. Бывшие матросы и старшины обращаются к нему как к своему пожизненному командиру, которому верили тогда, у смертной черты, которому верят и сегодня, зная, что только он и никто другой спасет их от бездушия и произвола военкоматских и медицинских чиновников. И он спасает их, пишет письма в высокие инстанции, хлопочет … заставляет-таки государство делать то, что оно обязано делать без дополнительных воззваний к президенту и высшей справедливости.

Сегодня, особенно после трагедий атомных подводных лодок «Комсомолец» и «Курск», стало ясно: то, что совершили капитан-лейтенант Сергей Кубынин его механик Валерий Зыбин в октябре 1981 года, не удалось повторить никому. Разве что капитану 1-го ранга Николаю Суворову, организовавшему выход своего экипажа из затопленного атомохода «К-429».

Наградной лист на звание Героя России, подписанный видными адмиралами нашего флота, включая бывшего Главкома ВМФ СССР адмирала флота Владимира Чернавина, так и остался под сукном у чиновников Наградного отдела...

Сегодня мало кто знает об этом подвиге... И, тем не менее, мы помним своих героев. Мы знаем Сергея Кубынина! Ныне наш Герой служит в МЧС, несет свои вахты в должности оперативного дежурного МЧС Юго-Западного округа Москвы. Он по-прежнему остается Спасателем в полном смысле этого слова!

Мало кто знает, что писатель Евгений Петров, тот, который совместно с Ильей Ильфом написал «Двенадцать стульев» и «Золотого теленка», имел очень странное и редкое хобби: на протяжении всей жизни он коллекционировал конверты от своих же писем.
А делал он это так - писал письмо в какую-нибудь страну по вымышленному адресу, вымышленному адресату и через некоторое время ему приходило письмо обратно с кучей разных иностранных штемпелей и указанием «Адресат не найден» или что-то вроде этого. Но это интересное хобби однажды оказалось просто мистическим...
В апреле 1939-го Евгений Петров решил потревожить почтовое отделение Новой Зеландии. По своей схеме он придумал город под названием “Хайдбердвилл” и улицу “Райтбич”, дом “7″ и адресата “Мерилла Оджина Уэйзли”.
В письме он написал по-английски: “Дорогой Мерилл! Прими искренние соболезнования в связи с кончиной дяди Пита. Крепись, старина. Прости, что долго не писал. Надеюсь, что с Ингрид все в порядке. Целуй дочку от меня. Она, наверное, уже совсем большая. Твой Евгений”.
С момента отправления письма прошло более двух месяцев, но письмо с соответствующей пометкой не возвращалось. Писатель решил, что оно затерялось и начал забывать о нем. Но вот наступил август, и письмо пришло. К огромному удивлению писателя это было ответное письмо.
Поначалу Петров решил, что кто-то над ним подшутил в его же духе. Но когда он прочитал обратный адрес, ему стало не до шуток. На конверте было написано: “Новая Зеландия, Хайдбердвилл, Райтбич, 7, Мерилл Оджин Уэйзли”. И все это подтверждалось, синим штемпелем “Новая Зеландия, почта Хайдбердвилл”!
Текст письма гласил: “Дорогой Евгений! Спасибо за соболезнования. Нелепая смерть дяди Пита, выбила нас из колеи на полгода. Надеюсь, ты простишь за задержку письма. Мы с Ингрид часто вспоминаем те два дня, что ты был с нами. Глория совсем большая и осенью пойдет во 2-й класс. Она до сих пор хранит мишку, которого ты ей привез из России”.
Петров никогда не ездил в Новую Зеландию, и поэтому он был тем более поражен, увидев на фотографии крепкого сложения мужчину, который обнимал его самого, Петрова! На обратной стороне снимка было написано: “9 октября 1938 года”.
Тут писателю чуть плохо не сделалось - ведь именно в тот день он попал в больницу в бессознательном состоянии с тяжелейшим воспалением легких. Тогда в течение нескольких дней врачи боролись за его жизнь, не скрывая от родных, что шансов выжить у него почти нет.
Чтобы разобраться с этими то ли недоразумением, то ли мистикой, Петров написал еще одно письмо в Новую Зеландию, но ответа уже не дождался: началась вторая мировая война. Е. Петров с первых дней войны стал военным корреспондентом “Правды” и “Информбюро”. Коллеги его не узнавали - он стал замкнутым, задумчивым, а шутить вообще перестал.
Закончилась эта история совсем уж не забавно.
В 1942 году Евгений Петров летел на самолете из Севастополя в столицу, и этот самолет был сбит немцами в Ростовской области. Мистика – но в тот же день, когда стало известно о гибели самолета, домой к писателю пришло письмо из Новой Зеландии.
В этом письме Мерил Уизли восхищался советскими воинами и беспокоился за жизнь Петрова. Среди прочего в письме были вот такие строчки:
“Помнишь, Евгений, я испугался, когда ты стал купаться в озере. Вода была очень холодной. Но ты сказал, что тебе суждено разбиться в самолете, а не утонуть. Прошу тебя, будь аккуратнее — летай по возможности меньше”.
По мотивам этой истории был снят фильм «Конверт» с Кевином Спейси в главной роли.

Из сети

Писатель-фантаст Александр Романович Беляев.

Это он придумал голову профессора Доуэля, летающего человека Ариэля, Ихтиандра...

Он придумал, потому что не сдавался. Хотя вся жизнь его — типичное проявление того, что называют "родовым проклятием" в народе. А как на самом деле это называется — никто не знает.

В детстве Александр Беляев потерял сначала сестру — она умерла от саркомы. Потом утонул его брат. Потом умер отец, и Саше пришлось самому зарабатывать на жизнь — он еще был подростком. А еще в детстве он повредил глаз, что потом привело почти к утрате зрения. Но именно в детстве он сам выучился играть на скрипке и на пианино. Начал писать, сочинять, играть в театре. Потом, в юности, сам Станиславский приглашал его в свою труппу — но он отказался.
Может быть, из–за семьи отказался. Кто знает? Он как раз женился в первый раз. Через два месяца жена его оставила, ушла к другому. Прошло время, рана затянулась и он снова женился на милой девушке. И одновременно заболел костным туберкулезом. Это был почти приговор. Беляева заковали полностью в гипс, как мумию — на три года. Три года в гипсе надо было лежать в постели. Жена ушла, сказав, что она ухаживать за развалиной не собирается, не для этого она замуж выходила. И Беляев лежал, весь закованный в гипс. Вот тогда он и придумал голову профессора Доуэля — когда муха села ему на лицо и стала ползать. А он не мог пальцем пошевелить, чтобы ее прогнать... Но этот ужасный случай побудил Беляева написать роман. Потом, когда он все же встал на ноги, стал ходить в целлулоидном корсете. Полуслепой и некрасивый. А был красавец в молодости...

Он писал и писал свои знаменитые романы Фантазия его не иссякала, добро побеждало зло, люди выходили за пределы возможностей, летали на другие планеты, изобретали спасительные технологии, любили и верили. Хотя немного грустно он писал. Совсем немного. Если вспомнить, в каком он был состоянии...

Он женился потом на хорошей женщине. И две дочери родились. Одна умерла от менингита, вторая — тоже заболела туберкулезом. А потом в Царское Село пришли фашисты — началась оккупация. Беляев не мог воевать — он почти не ходил. И уехать не смог. Он умер полупарализованный, от голода и холода. А жену и дочь фашисты угнали в Германию. Они даже не знали, где похоронен Александр Романович.
Потом жене передали все, что осталось от ее мужа — очки. Больше ничего не осталось. Романы, повести, рассказы. И очки. К дужке которых была прикреплена свернутая бумажка, записка. Там были слова, которые умирающий писатель написал для своей жены: "Не ищи меня на земле. Здесь от меня ничего не осталось. Твой Ариэль"...

©Анна Кирьянова

Из сети

Этот человек стал последним гражданином Советского Союза. Пока он находился в космосе, его страна распалась. Ему удалось установить мировой рекорд по времени пребывания в космосе.

Вернуть его на Землю не было возможности. Ему просто отказали в возвращении. Ему сказали, что страна, отправившая его в космос, теперь не существует.

Пока в Москве происходил переворот, станция "МИР" продолжала вращаться вокруг Земли.

Станция стала его домом и последним фрагментом СССР. Четыре месяца назад СССР отправил его в космос с советского Байконура. Его миссия была рассчитана на пять месяцев. На большее его не готовили.

Развал страны сильно ударил по космической отрасли. Сергею сказали, что у страны нет денег для его возвращения. ЦУП попросил его задержаться на орбите как можно дольше.

Сергей мог покинуть станцию "МИР" в любой момент, так как на станции была спасательная капсула. Но это привело бы к гибели самой станции. Сергей не сдал свой пост. Его миссия продлилась вдвое дольше — 311 дней.

Вместо четырех запланированных полетов на станцию "МИР" было отправлено только два. Ни одну из двух отправленных миссий не смогли укомплектовать бортинженером.

В России началась гиперинфляция. Правительство продавало все, что могло, в том числе и места на станцию "МИР".

Япония купила место за 12 миллионов долларов, Австрия — за 7 миллионов. Хотели продать и станцию, пока она еще была в рабочем состоянии.

Все члены экипажа вернулись домой, кроме Сергея Крикалева.

Его смогли заменить, когда его место выкупила Германия под своего бортинженера за 24 миллиона долларов.

Сергей Крикалев вернулся домой 25 марта 1992 года. После посадки из капсулы вышел человек с буквами СССР на скафандре. В руках он держал знамя Советского Союза.

В отчетах написали, что его вид был изнеможённым, а кожа бледного мучного цвета. Его состояние оставляло желать лучшего. Четыре человека помогли ему сойти на землю.

Место, где он высадился, — окраина Аркалыка, перестало быть советской территорией и стало Казахстаном. Его родной город Ленинград стал Санкт-Петербургом. На его большую советскую зарплату космонавта (600 рублей) теперь можно купить килограмм колбасы.

Чуть позже он станет первым российским космонавтом, который полетит на шаттле НАСА.

Еще через два года он будет первым на станции "МКС". Будь здоров, Сергей Константинович!

Из Сети

Чарльз Джон Джокин, главный пекарь на борту "Титаника", вошёл в историю не только благодаря своей профессии, но и из-за удивительных обстоятельств своего спасения в ту роковую ночь апреля 1912 года. Когда началась эвакуация, он проявил инициативу и организовал доставку хлеба в шлюпки, чтобы пассажиры имели хоть какое-то пропитание в пути. Ему поручили командование шлюпкой № 10, однако перед самым спуском он уступил своё место двум женщинам, которых пришлось буквально силой усаживать в лодку, ведь большинство пассажиров ещё не осознавали масштабов катастрофы и не спешили покидать корабль.

Оставшись на палубе, Джокин вернулся в свою каюту, выпил полстакана ликёра и вновь поднялся наверх. Там он занялся тем, что сбрасывал за борт шезлонги — около пятидесяти штук, чтобы люди, оказавшиеся в воде, могли использовать их в качестве подручных плавсредств. Когда "Титаник" уже уходил под воду, пекарь выпил почти целую бутылку виски, а затем оказался в ледяной Атлантике.

Вместо того чтобы паниковать, он начал плыть и, несмотря на жуткий холод, продолжал держаться на поверхности. С первыми лучами рассвета он заметил перевёрнутую складную шлюпку В, на которой разместилось около двадцати пяти человек. Джокин подплыл к ним, но понял, что попытка забраться наверх может привести к переворачиванию лодки, поэтому он отказался от этой идеи. Лишь спустя некоторое время подошла другая шлюпка, и находившиеся в ней пассажиры помогли вытащить обессиленного мужчину из воды.

Удивительно, но Чарльз Джокин провёл в ледяной океанской воде более двух часов — тогда как большинство оказавшихся там людей погибали от переохлаждения в течение тридцати-сорока минут. Его спасение выглядит ещё невероятнее, если учесть количество выпитого алкоголя: вопреки распространённому мнению, спиртное не согревает, а наоборот ускоряет потерю тепла, однако в случае Джокина всё сложилось иначе.

После трагедии он не оставил море и продолжил работать на судах в качестве повара. А во время Второй мировой войны, с 1941 по 1944 год, Чарльз Джокин служил в ВМФ США на Тихоокеанском театре военных действий, доказав, что его жизнь и после «Титаника» была полна служения на флоте и стойкости перед лицом испытаний.

Из сети