Поиск по автору:

Работала я в дежурной лаборотории в больнице. Был у меня друг, Павел
Николаевич, - хирург, очень хороший специалист и прекрасный человек, к
тому же большой юморист. Любил он во время своих дежурств в приемном
отделении заглянуть ко мне в дежурку чайку попить.
Однажды поздно ночью открывается дверь, вваливается Павел Николаевич и
рухает на кушетку. Глаза - в кучку, а по лицу вижу, что что-то
случилось.
- Налей, говорит, Сергеевна, чайку. Нууу, мать, такое со мной впервые!
Стрессанулся я, однако...
- Рассказывай, говорю.
- Ну, что, привозят час назад мужика на скорой. Огурец у него, в жопе!
Спрашиваю:
"Как же это тебе огурец в жопу попал? Аннанировал огурцом, что ли?!"
"Нееет, что ты, доктор. Я на него сел случайно, по неосторожности".
"Ладно, рассказывай... Мне, в общем-то, один хуй, как он туда попал.
Мне его, блядь, доставать. Может, ты его сам высрешь?"
"Нееет, доктор, я уже пробовал, никак не получается. Огурец ведь
тепличный - толстый и длинный, сантиметров двадцать там внутри осталось.
Так что, режьте..."
Представляешь, Сергеевна, смотрю я на это место, из которого огурец
торчит и соображаю, каким бы инструментом воспользоваться? Ну ведь не
скальпелем же здесь надо, а чем-то другим. Говорю медсестре:
"Неси, Дуся, столовую ложку".
Вот, Сергеевна. Стою я, хирург с тридцатилетним стажем, и столовой
ложкой огурец из жопы у пидора вынимаю!! Налей-ка мне лучше спиртика,
Сергеевна.

Я тоже с Павлом Николаевичем выпила.

Понимаете теперь, почему хирурги матерятся и пьют на работе?

Вспоминаю я один случай из деревенского периода своей биографии.

Уехали мы, молодая супружеская пара с университетским образованием,
жить в деревню. Я устроилась на работу заведующей лаборатории на ферму:
определяла жирность молока. Должность для села довольно заметная, как
никак - сельская интеллигенция!
Дядька мой, северянин, привез мне с Чукотки собачью шубу в подарок,
чему я была несказанно рада, потому что зима в тот год была морозная
и снежная.
По утрам колхозный трактор расчищал дорогу от снега, ширина ее была
такая, что две машины не разъедутся.
Вот однажды иду я в своей шубе по этой дороге через поле к ферме.
Навстречу мне едут сани, а ”... лошадку ведет под уздцы мужичок...”.
Отступила я к обочине, чтобы пропустить повозку, но метров за двадцать
до того, как поравняться со мной, лошадь внезапно затормозила, встала на
дыбы и, заржав: «и-и-и-го-го...”, резко рванула в сторону. Продолжая
громко ржать и кося на меня своим испуганным лошадиным глазом, лошадь
развернулась и, утопая в глубоком снегу, понеслась по целине в обратном
направлении.
Мужик волочился за ней еле успевая, хлестал лошадку плеткой и орал
матом, типа: - Стой, куда же ты, зараза...

Лошадь приняла меня за волка.
При моей популярности, вся деревня тут же узнала об этом.
Встречая меня, народ долго подтрунивал:
- Сергеевна! Расскажи, как ты лошадь напугала!
А супружник мой, когда мы с ним разводились пару лет спустя, заявил
на суде:
- Да как с этой женщиной можно жить? От нее даже лошади шарахаются,
вся деревня знает...

Случилось это тогда, когда частный извоз считался "нетрудовым" доходом и
поэтому преследовался органами милиции.

Был в нашем городе "пятачок" около базара, где все мы, кто занимался
извозом, собирались, чтобы снять хорошего клиента, которого надо
подбросить в деревню или в другой город.
Мы все мужики молодые, так около сорока. Но был среди нас один, который
нам в отцы годился. Лет ему было далеко за шестьдесят, бывший фронтовик,
в мирное время - геолог, прожил на Севере лет тридцать. Все его очень
уважали и звали между собой за глаза просто Старик.
Милициия за нами, естественно, охотилась.

Однажды случилось так, что взяли нашего Старика. Мы все стоим группой в
стороне и ничем помочь не можем. Наблюдаем картину, достойную Стивена
Сегала, только в главной роли наш Старик.

Ведут два милиционера Старика через площадь в отделение. Он в центре, а
они по бокам, держат Старика за локти. Оба выше его, как минимум, на
голову. Идут они, значит, через площадь, идут, идут...
Вдруг Старик резким движением вырывает свои локти, быстро и
профессионально бьет ментов обоими локтями "под дых", потом хватает
правого - правой рукой, а левого - левой за волосы и стукает их обоих
лбами друг об друга!!! Бац!
Два здоровых милиционера падают без сознания.

Старик не убегает, не тот возраст, чтобы бегать!
Какой-то незнакомый "Жигуленок" быстро несется через площадь. Резко
тормозит рядом со Стариком. Парень открывает переднюю дверь своего
"Жигуля":
- Прыгай скорей в машину, отец!
И увез Старика с "места преступления".

Два бездыханных тела в милицейской форме остались лежать на грязном
асфальте базарной площади.

Площадь огласил стон народного ликования.

Было это довольно давно. Отдыхал я в Сочи.
По всему городу афиши: "В Зеленом театре выступает Эдита Пьеха". Захотел
я сходить на концерт, пришел в театр, а на кассе объявление: "Все билеты
проданы".
Сел я в парке на скамеечку и загрустил маленько. Вдруг садится рядом со
мной очень симпатичная женщина, и мы разговорились.
- Вы чего такой грустный? Случилось что-нибудь?
- Да не то, чтобы.. Хотел на концерт сходить, а билетов нет. Какая-то
Эдита Пьеха поет.
- Какая-то? А вы что, разве Пьеху не знаете?
- Северянин я. На Чукотке живу. Может она и знаменитая, но у нас там
телевизора нет, так что я не в курсе.
- Вот как! Раз вы с Чукотки, попробую я вам помочь. У меня в театре
знакомые, может достану билет. Подождите меня здесь, я сейчас вернусь.
Минут через десять возвращается с билетом. Денег не взяла и заспешила по
своим делам.

Пришел я в театр. Сел на свое место: первый ряд, самый центр. Жду
начала. А когда погас свет и поднялся занавес, ожидал меня большой
сюрприз.
На сцену вышла та самая женщина, с которой я познакомился в парке. Я,
как последний идиот, спрашиваю у соседа:
- Это кто? Так я ж ее знаю! Что она на сцене делает?
Мужик посмотрел на меня, как на больного, и говорит:
- Ты что, пьяный, да?
- Ну, пьяный немножко, а что такого?
- А ничего! Если ты ее знаешь, так что ж спрашиваешь? Это же Эдита
Пьеха!
- Она - Пьеха?! Бля...
Эдита Пьеха поет, а сама смотрит на меня и смеется. Я ей пальцами и
глазами сигналю, типа: "Ну, ва-а-ще!".
Так мы весь концерт друг другу маяки пускали.
Когда я на Чукотке ребятам рассказал, они говорят:
- Надо же было ее после концерта в ресторан пригласить! Ты, Сашка,
совсем чукчей стал...

Мы, старатели, не пьем по шесть-семь месяцев. Но когда деньги под расчет
получаем, тогда гудим.
В старательской артели женщин нет. Одни мужики.
Не знаю почему, но один раз принял наш председатель на работу в артель
мужа и жену - поварами. Ничего не скажу - кормили они нас весь сезон
отлично. Детям на кооператив зарабатывали. Все мы жили в палатках, а
поварам нашим, как людям семейным, выделили вагончик. Этот вагончик, как
самое уютное место, был у нас вроде клуба.
Поэтому получку свою в конце сезона мы тоже у Сашки-повара с Зойкой
обмывали.
За столом одни мужики. Зойка давно спит за перегородкой, она не пьющая.
И вот Сашка-повар, единственный среди нас, кто весь сезон спал с женой
под боком, вдруг удивил нас всех таким признанием:
- Заныкал я, ребята, от Зойки три тысячи рублей. Хочу на эти деньги
мечту свою осуществить...
А деньги-то большие по тем временам были. Сашка-повар продолжает
шепотом:
- Я ведь и в артель для этого подался, чтобы денег на свою мечту
заработать. Поеду в Москву и выебу Валентину Толкунову! Как вы думаете,
за три тысячи она мне даст?
Зойкин голос из-за перегородки:
- Придурок! Да за такие деньги ты весь Москонцерт выебать можешь, если
сможешь!
Не спала жена, бдила! И ведь не зря! Заначка Сашкина уплыла дочке на
кооператив. Мечта не сбылась.

Это было где-то в семидесятых в Певеке, Чукотский автономный округ.

На практических занятиях по микробиологии в университете нам ставили в
штатив пробирку с желтым поносом, из которой мы, студенты, должны были
выделять холерный вибрион. Студентка Рудич всегда блевала при виде этих
"жидких фекальных масс".
Пожилая лаборантка пожалела ее и сказала по секрету:
- Девочка, да не реагируй ты так. Не испражнения это вовсе. Мы для
имитации горчицу разводим.

После этого бедная девочка стала блевать в студенческой столовой при
виде горчицы.

Писала я уже здесь раньше про своего отца, о том, как он играл в шахматы
с Ботвинником: https://v1.anekdot.ru/story-02-display.html?from=31
Эта история тоже о нем.

Мой отец попал на фронт в первые дни войны, а в начале сорок пятого в
чине капитана из-за контузии и последнего ранения он не пошел до
Берлина, а был направлен на службу в один из западных городов нашей
страны. На фронте отец научился пить спирт и первые послевоенные годы
пил он стаканами.
Однажды гонял мой папанька пьяный на мотоцикле и потерял где-то свой
табельный пистолет, а это по тем временам - трибунал. Но пистолет
какой-то хороший человек нашел и сдал в военную комендатуру, так что
обошлось без трибунала - помог замять дело начальник, тоже бывший
фронтовик. Но факт был зафиксирован и отца все равно наказали: отправили
в Казахстан на должность коменданта чеченского лагеря.
- Но учти, - напутствовал его полковник, - Коменданты больше трех
месяцев не живут. Всех твоих предшественников чеченцы пристрелили или
прирезали. Так что, комбат, что мог, я для тебя сделал, а дальше уж -
сам, как можешь.
Мой отец был боевой офицер, а не тюремщик. Но приказ - есть приказ.
Отец воевал под Ржевом, командовал батальоном в Сталинграде, участвовал
в городских боях, которые немцы называли адом. Он выжил в этой бойне и
погибнуть от чеченского выстрела в спину было бы обидно...
Сам он так рассказывает о том, как все было:
”Приступив к должности коменданта, я начал работать с агентурой. От моей
агентуры пришла информация о том, что на чеченском тайном совете
коменданта ”приговорили”. Мне стало известно также точное время, место и
имя исполнителя: Казбек, как сейчас помню. Я не стал докладывать выше о
готовящемся на меня покушении, а решил разобраться сам. В назначенное
время пошел я к месту засады.
Приблизился я к кустам, где, я знал, сидел Казбек с винтовкой. Глазомер
у меня был отработанный в боях, поэтому я все просчитал и остановился за
несколькоо шагов до досигаемости выстрела. Я не собирался зря под
чеченскую пулю лезть. У меня была совсем другая цель.
- Эй, Казбек! Я знаю, что ты там спрятался и хочешь меня убить. Но я
пришел сюда один, чтобы поговорить.
После паузы (понимаю: прицеливается...) раздался выстрел. Мне смешно...
Ну кто же стреляет с такого расстояния? Эти чеченцы, конечно, горячие
парни, но куда им против моего фронтового опыта!
- Что, Казбек, промахнулся? Как же ты так?... Ладно, бросай оружие и
выходи! Будем говорить, как мужчина с мужчиной. Говорю: ничего я тебе
не сделаю. Слово даю!
Вышел он из засады.
- Ты меня сейчас, Казбек, не убил лишь только потому, что не попал. А я
тебя действительно пожалел и вместе с тобой еще многих ваших спас. Я
ведь мог бы сегодня тебя взять с поличными. Иди, передай своим, что я
тебя отпустил. И простил! Так что ты мой должник теперь. И подумайте,
как будем жить дальше...
Прошло несколько дней. Я начал замечать, что за мной идет слежка. Выбрал
я подходящий момент, и однажды в людном месте среди бела дня скрутил я
руки своему ”хвосту”. Запер я его в комендатуре на ночь до выяснения
обстоятельств.
А утром пришли ко мне старейшины из лагеря. Тогда, в прошлом
тысячелетии, у этого народа был в силе закон гор: все внутренние вопросы
решал совет старейшин и подчинялись ему чеченцы беспрекословно.
- Отпусти, - говорят, - начальник, парня. Он ни в чем не виноват. Это мы
тебе охрану выставили. А то среди наших много дураков, пырнет тебя
кто-нибудь ножом из-за угла, а мы бы этого не хотели. Разреши еще
некоторое время охрану не снимать, пока мы в лагере разъяснительную
работу проведем.
Вот так дело повернулось: от своих же меня охраняли!
А ведь я знал, когда меня ”приговорили”, они дали свое ”добро”. Убедили
меня старейшины, и я согласился походить с чеченской охраной, но очень
скоро необходимость в ней отпала. Никаких покушений на меня больше не
было. Слово, данное Казбеку, я сдержал. Позже перевел я его незаметно в
другой лагерь - Казбек сам попросился:
- Стыдно мне, - говорит, - начальник, тебе в глаза смотреть.”

А было тогда этому начальнику всего двадцать семь...
После смерти Вождя написал он рапорт об увольнении и ушел на
гражданскую жизнь. Начиналась хрущевская оттепель и добровольный уход
уже разрешался.

Был у нас в университете преподаватель по фамилии Куст.

Опаздываю я как-то на зачет. Захожу в лабораторию. Все уже на месте
сидят, читают конспекты. Препода, к моему большому счастью, еще нет.
И я вместо "здрасте" весело так:
- Ну что, девчонки! Снимаем трусы и дружно идем в кусты зачет сдавать!
Пошутила я. В ответ гробовая тишина. Лучшая подруга с круглыми глазами
почему-то крутит мне пальцем у виска.
Оказывается, Куст на корточках возился с центрифугой и я его не
заметила. Естественно, он все слышал. Высовывает он голову из-за
центрифуги и говорит ехидно:
- Трусы, говоришь? В кусты, говоришь?! Вот ты первая и начнешь!

..................... Зачет я сдала с первого захода....................

Закрылся он со мной в отдельном кабинете и часа два гонял от корки до
корки. Потом вышел, собрал зачетки и поставил всем "автоматы", сказав
такую фразу:
- Все свободны. Студентка Белова за всю группу отстрелялась.
За мной навсегда закрепилась слава настоящей секс-бомбы. Никто не
поверил, что зачет я сдавала "в честняк" и ничего "такого" там не было.
Так мне Куст отомстил за мою шутку. А ведь тоже юморист, да?

Это подлинная история про моего отца. Он заядлый шахматист, был чемпионом
нашего города среди шахматистов-любителей. Было это в пятидесятые годы.
Далее от его имени.

Еду я в поезде Москва-Кисловодск на отдых в санаторий. В дорогу, как
всегда, взял с собой шахматы, чтобы скоротать время. Вагон у меня люкс и
поэтому сосед только один. Я достал шахматы и спрашиваю:
- Может, сыграем партию?
А он категорически:
- Нет, нет. Это не для меня...
Я взял шахматы подмышку и пошел по вагону партнера искать. Но никого не
нашлось. Вернулся я в купе. Скучаю, смотрю в окно. Опять к соседу
обращаюсь:
- А вы что, совсем в шахматы не играете?
Он мнется, как бы не знает, что мне ответить.
- Да вообще-то немножко играю. Вам, я вижу, очень хочется. Ну, давайте
попробуем.
Я привык, что достойные противники попадаются очень редко и приготовился
играть в поддавки. После первых пяти ходов я подумал про себя:
"Слава богу. Играть, кажется, умеет".
Разыгрываем первый дебют и я уже радусь:
"Хорошо играет!"
После того, как он у меня первую фигуру взял, говорю я себе:
"Так, Сергей Дмитриевич, игра идет серьезная. Думай как следует!"
Играем дальше и я начаю понимать, что меня давят. Сконцентнтрировался я
только на защите и с большим трудом свел на ничью.
Партнер мой скромно улыбается и спрашивает:
- Может быть, еще сыграем?
И тут начинает до меня что-то медленно доходить. Времена тогда были
дотелевизионные, знаменитых людей мы в лицо так хорошо не знали, как
сейчас, но фотографии в газетах все-таки печатались. Как же это я его
сразу не узнал? Ведь он же...
- Вы, случайно, не... Ботвинник?
- Да, это я. Поздравляю вас. Вы прекрасно играли. Это ваша честная ничья
у чемпиона мира.

Та шахматная доска с подписью чемпиона мира по шахматам Ботвинника
хранится у нас дома как семейная реликвия.