Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Фашыстский Мюллер – ®
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Он не спеша поднимался по лестнице к себе домой, на лестнице было пусто и тихо, как в прочем и у него дома... теперь. Шел второй день, как раздался тот роковой телефонный звонок, он тогда возвращался с того ебаного дня рождения, на котором он в очередной раз посрался со своей женой... последний раз. Он тупо пошутил тогда, это сейчас он понимает что тупо, это все казалось очень смешно в кругу пьяных и накуренных друзей. Она обиделась... Он не обратил на это внимания, послал ее нахуй... она сказала что уходит, "пиздиш дура" - подумал он. Она всегда возвращалась...всегда, но не теперь. Глотнул пива, пить зимой холодное пиво на улице - такое же удовольствие, как морозить яйца в шортах на севере. Ему было похуй, теперь ему на все похуй. Он хотел найти и убить тех ублюдков, которые изнасиловали, а потом забили до смерти его жену... "Сука, надо найти и убить виноватых" - думал он. Поднялся на свой этаж, 10-й. Вышел на лестничный балкон, закурил. ... И тут до него дошло, что виноват-то он, он и никто иной. Если бы он внял ее просьбам не стебаться над ней. Она просила много раз... он не обращал на это внимания. Никогда. Допил пиво, выкинул бутылку вниз. Еще не стих звон разбитого стекла, а он уже летел следом, навстречу земле... " Надо убить виноватых...". Чудом уцелевший мобильник зазвонил в луже крови и мозгов. Это звонила его жена. Она хотела ему показать как это неприятно, глупые и злые шутки.
Вчера мы с друзьями решили выпить водки. Нас было я, Колян и Степка. На троих взяли два литра. Поднялись на двадцатый этаж на служебную лестничную площадку. Был прохладный вечер, из разбитого окна тянул сквозняк. Над городом пылал потрясающей красоты закат, багрово-красное солнце занимало полнеба. Где-то внизу забивали сваи для нового дома. Колян налил водку в три пластиковых стаканчика. Мы выпили, запили колокольчиком. Закурили по сигарете. Степка начал рассказывать что-то про своих знакомых. Я не слушал его. Я смотрел на закат. Небольшое помещение, где мы стояли, было ярко освещено оранжево-красным. Слева от нас лестница. Это последний этаж, и лестницу вверх перегораживала решетчатая дверь. Справа неплотно прикрытая деревянная дверь, ведущая в коридор, к лифтам и квартирам. Колян снова налил водку. Он всегда наливал до краев. Где-то в квартире пело радио. Протяжный голос выводил какую-то песню про море. Мы выпили. Степка пошел поссать на пролет ниже. Далеко внизу послышался звук дверей лифта и собачий лай. Солнце медленно уходило за город, подернутый сероватой дымкой. В небе неподвижно висело несколько алых облаков. Я закурил. Вернулся Степка. Колян рассказывал ему какой-то пошлый анекдот, растягивая тонкие губы и крутя руками. Степка смеялся. Я тоже смеялся. Я налил водку. Все выпили. Колян сказал что-то про смену руки. Мы засмеялись. Я налил водку. Все выпили. Степка сел в угол на корточки, прислонившись к стене. Он закурил. Колян пошел поссать. Закат пылал. Я посмотрел на стену напротив окна. У меня было две четких тени на багрово-красном фоне. Я обернулся. На горизонте садилось два солнца. Я закрыл глаза, потряс головой и открыл глаза. Солнце было одно. Вернулся Колян. Я налил водки. Степка сказал, что не будет. Он курил новую сигарету. Мы выпили вдвоем с Коляном. Закурили. Поговорили о каких-то тачках. Внизу забивали сваи. Мы выпили еще. Степка скорчившись сидел в углу и, похоже, спал. Недокуренная сигарета дымилась на полу, выложенном серой плиткой. Колян захрипел. Я посмотрел на него. Он стоял по стойке смирно, прижавшись спиной к стене. Закат освещал его. По подбородку стекала струйка крови. Изо рта и из ушей его пучками полезли какие-то окровавленные резиновые трубки. Они свисали как свисает с вилки лапша роллтон. Колян судорожно перебирал пальцами и пытался хрипеть. Я налил себе полный стакан водки и выпил. Посмотрел в окно. Солнце почти село. Наверху, в небе, сгущались сумерки. Пролетел самолет. Где-то в квартире играла музыка. Песня все никак не кончалась. Я посмотрел на Степку. Степка сидел в углу и смотрел на меня. Глаза его были полностью белыми. Он начал что-то говорить, я не мог понять ни одного слова. Я закурил и посмотрел на Коляна. Он так же стоял у стены. Резиновые трубки лежали кольцами вокруг его ног. Растекалась кровь. Руки его постоянно связывали трубки замысловатыми узлами, бросали, хватали новые, связывали, бросали... Степка говорил что-то про каникулы. Из глаз его тянулись ко мне две маленькие белые ручки. Рот Степки разросся и занимал две трети лица, носа не было. Я бросил окурок на пол. Степка вытянул свои руки вперед. Плоть тяжелыми каплями падала на пол. Я посмотрел в окно. Я был на первом этаже. Рассвет освещал прекрасный зеленый луг, в небе парили белые облачка. Стрекотали кузнечики. Я распахнул окно и побежал к солнцу.
- За проезд платите! – гаркнула на ухо толстуха-кондукторша. Паша испуганно оглянулся: - Кто, я что ли? - Нет, ну не я же, наверное, - кондукторша встала руки в боки и уставилась на молодого человека. - Ааа... я платил, - облизав пересохшие губы просипел он в ответ. - ДАА? Ну тогда показывай БИЛЕТ! - Да-да (блядь), сейчас (остановку быстрее), сейчас, он у меня (блядь, быстрее, открывай двери), вот он кажется (ура!)...
Двери трамвая распахнулись и паренек выскочил на улицу. Кондукторша заверещала: "Держи зайца! ", а окружающая публика весело свистела и улюлюкала.
Павел бежал и заливался счастливым смехом, не заметив, как из толпы на другой стороне улицы отделилась группа людей. Они были одеты в черные джинсы и черные рубашки. Как по команде они пустились вдогонку. Услышав сзади топот чьих то ног, Паша обернулся и увидел пятерых одинаково одетых мужчин серьезного вида. Он ускорился. Они не отставали.
Наконец, выбившись из сил, он забежал в переулок отдышаться. "Кажется, оторвался! " - с облегчением подумал он, и опустился на корточки. Присесть до конца он не успел, так как мощный удар армейского ботинка по лицу распластал его по асфальту. Затем последовал оглушительный удар по корпусу, и сознание Павла отключилось...
Руднев вышел из забегаловки (я хотел сказать "выполз"), и первым делом пристал к женщине в зеленом пуховике с авоськами: "Мадам, разрешити-и... ". Тетка отшатнулась от него как от прокаженного, но он считал, что не все еще потеряно: "Разрешити-и познако-о-ицца! ". Его рык обратил на себя внимание прохожих. "Ну и пьянь" - зашикали на него пешеходы.
Руднев прекратил свои беспочвенные притязания, когда почувствовал, что сзади его крепко держит чья-то сильная рука. Развернувшись, он увидел трех мужчин, одетых во все черное. На груди слева у каждого красовались бордового цвета серп и молот. Без единого звука один из них достал из камана черных джинс электрошокер и ударил им Руднева по почкам. Алкаш сразу обмяк и повис у них на руках...
Рустам Ашотович был на седьмом небе от счастья. Только что очередная гора свалилась с его мясистой шеи. Если бы он не договорился с налоговиками, сейчас бы уже ехал в отделение, а там "хищение в особых крупных размерах", "заводим дело" и т. д. Ну чего тут непонятного: если ты работаешь с поставками кирпича, тут только ленивый воровать не станет. "Но и жадные же, твари" - пронеслось у него в голове, хотя тут же эту мысль сменила другая, гласившая: лучше в минус на чижа, чем за решетку. Это показалось ему рациональным, и он привстал, чтобы достать из сейфа бутылку "Hennesy", чтобы окончательно забыть неприятный факт его безупречной биографии делового человека.
Дверь кабинета резко распахнулась, и в комнату ворвалось шесть человек в черном. Рустам Ашотович опешил от такого поворота событий и упал назад в кресло. Один из них подошел к столу и, заложив руки за спину, деловито поинтересовался: - Вы Рустам Ашотович Бадзадзе? - Да, это я, - ответил Рустам Ашотович, почувствовав всеми фибрами своего тела, что сейчас произойдет что-то нехорошее, очень уж недоброжелательно смотрели на него люди с серпами и молотами на груди. - Чем могу... - Вы поедете с нами, - отчеканил говорящий и двое молодцев круто завели Рустаму Ашотовичу руки за спину. - Постойте, это что такое... – фраза осталась незавершенной; один из державших сзади мужчин сильно ударил Рустама Ашотовича по затылку чем-то тяжелым. Сознание его не покинуло, а вот желание покачать права – сразу же.
Его вели по коридорам, и Рустам Ашотович ловил взгляды презрения и недогования сотрудников. Ему стало дурно.
Выйдя из здания эта странная процессия направилась к черному фургону. Один из мужчин открыл дверцы, и Русама Ашотовича запихнули внутрь. Очутившись в машине, Рустам Ашотович обнаружил на полу двух связанных налоговиков, посетивших его полчаса назад, пьянющего в стельку мужика и сильно избитого парня лет двадцати. - Куда нас везут? – задал он на удивление своевременный вопрос. Парень пожал плечами, его рот, как и у всех присутствующих, был залеплен изолентой. Его связали туже всех, это было видно по сочившейся крови из запястий. Рустам Ашотович покрылся мурашками, впервые за много лет ему стало так страшно.
Фургон мчался по шоссе, затем повернул, и дорога стала неровной. Проехав еще около десяти минут машина остановилась. Двери фургона открылись, и привыкшие к темноте глаза были неприятно ослеплены ярким солнечным днем. Двое зашли внутрь и вытащили всех узников из машины. - Послушайте, кто вы такие? – обратился Рустам Ашотович к выводящему его мужчине. Тот ответил ударом в челюсть, от которого Рустам Ашотович охнул и сел на землю. Он тут же был рывком поднят и поставлен на колени. Рядом с ним так же поставили и остальных.
С первого сиденья автомобиля слез еще один мужчина в черных джинсах и рубашке. Он отличался от других тем, что в руках держал автомат Калашникова. Он приблизился к стоящим на коленях и передернул затвор. - Мама... – прошептал Рустам Ашотович. Парень, находящийся рядом, нервно задергался. - Режь Серп – Бей Молот, - произнес мужчина с автоматом и прицелился. "РЕЖЬ СЕРП – БЕЙ МОЛОТ! " - дружно крикнуло десять глоток, стоящих сзади. Раздалась автоматная очередь, Рустама Ашотовича отшвырнуло на полметра дальше других. Он еще успел заметить, что по парню с первого раза не попали и сейчас расстреливали уже в упор.
Последнее, что он услышал в своей жизни было: "Поехали, работа ждет! "...
Еще тогда, в далеком, небогатом на игрушки детстве, Алексей мечтал о пусть не плюшевом, но о каком-нибудь игрушечном друге, с которым можно поиграть, погладить и заснуть в обнимку... Соседский кот раздражал Алексея давно, он шипел и упирался, не давая себя погладить. И вот усатая, наглая морда выпученными глазами таращится на парнишку, когти впиваются в его руки, но он продолжает сжимать шею кота все сильней и сильней... "Только б соседка не увидела", – пронеслось у Алексея в голове и он поволок кота в лес. "Жирный какой, и голова большая, прикольная голова. Придумал! " - Алексей достает туповатый перочинный ножик и достаточно намучившись, отрезает голову от туловища. Тушку кота, за не надобностью, выбрасывает в близлежащие кусты, а с головой направился вглубь леса. Выбрав муравейник покрупнее, юный натуралист разгреб его найденной здесь же палкой. Улыбнувшись напоследок радостному оскалу и предвкушая задуманное, Алексей положил голову кота в центр муравейника и аккуратно присыпал. Муравьи, радостно и громко чавкая, принялись за деликатес. Через три недели Алексей, отобрав у муравьев голову кота и удалив недоеденные остатки от черепа, стремглав побежал домой. На столе уже ждал заранее украденный у матери красный лак для ногтей. Когда лак высох, шилом проделал по две дырочки в основании черепа и в основании челюсти, связал леской, и чтоб нижняя челюсть не падала все время вниз, использовал пружинку от ручки. Теперь немного тянув челюсть вниз и отпустив, она некоторое время продолжала колебания. Засыпать Алексею с лакированным другом стало гораздо легче. Прошло много времени и Алексей Николаевич уже капитан одного торгового судна. Корабль вышел в рейс вчера, и сейчас, ранним утром прохаживаясь по кораблю, увидел метнувшуюся фигуру за спасательную шлюпку. Быстро дойдя до шлюпки и сдернув брезент, обомлел. На дне лодки лежал в луже блевотины матрос по кличке "Клепа", понятно из-за какого цвета волос. Но Алексея Николаевича напугало не это, и но гора пустой тары из под алкоголя, а шлюха, пытающаяся спрятаться за матросом, и испуганно смотрящая на капитана. - Ко мне в каюту! Живо, – негромко сказал Алексей Николаевич, и женщина послушно засеменила в след. - Как Вы попали на судно? – грозно, но так же негромко, спросил капитан в свое каюте зябнущее чудо. - Я плохо помню, я была пьяна, меня рыженький привел, - залепетала женщина. - Я сейчас сойду на берег. - Дура! До берега больше четырехсот километров! А та знаешь сколько будет стоить вернуться? А ты знаешь, что мне не быть потом капитаном? А вдруг тебя в чужом порту найдут? Это ж пиздец! – обезумел морской волк, вернее, по виду может и морской, но зверек гораздо побезобиднее... - Верните меня домой! – зашипела шлюха и вцепилась ногтями в руки капитана. На Алексея Николаевича нахлынули детские воспоминания... Этим же вечером тело почти бесшумно скользнуло за борт. Клепа проснулся нездоровым, кроме головы еще и болело и тело, безжалостно кинутое им же самим на свои же бутылки. Еще чего-то не хватало. Дрожь пробежала по телу и отдалась эхом в голове, а где же девка, была вроде ж здесь, или свалила. Клепа выглянул из-под брезента. "Вышли, значит, свалила", – облегченно подумал он и вставая, заметил женскую сумочку. - Приплыли, бля, - вслух выругавшись, Клепа стал искать ее. Несмотря на тщательные поиски, и постоянно нарастающий страх, он больше недели ее уже не может найти. Не помогли и аккуратные вопросы к механикам, коку, матросам. Решившись, и взяв с собой сумочку, он уверенно идет к капитану. Капитан достаточно лояльно относился к команде, и Клепа это знал. Войдя в каюту к капитану и его не увидев, Клепа хотел было выйти, но что-то его остановило. На лежавшей на столе нижней челюсти было два золотых зуба, точно таких, как у той девицы из бара. Под прошибивший холодный пот, матрос услышал шаги за дверью. Тело как само подпрыгнуло в воздух и спряталось за стол... Алексей Николаевич запер за собой дверь и подойдя к шкафу, достал отполированный череп шлюшки. - Я тебя сейчас выебу в оба глаза, - прошептал, расстегивая ширинку и доставая свой вяленый член, капитан. У Клепы начала проходить жизнь перед глазами. Его тело онемело от страха, он не смог подняться. Капитан ловким движение засунул член в глазницу черепа, и начал лихо натягивать черепушку. "Пошипи у меня", - подумал капитан, и впомнив шлюху, непомерно возбудился. Движения прекратились, член застрял в глазнице. Головка плотно засела внутри черепа и ни в какую не хотела вылазить. "Может холодной водой обдать", - пронеслось у капитана. – Вылазь, – вырвалось вслух. Клепа медленно поднялся и виновато посмотрел на Алексея Николаевича. Череп с легким стуком упал на пол и покатился к матросу... Глядя на два аккуратно отполированных черепа на столе, Александр Николаевич улыбнулся и вслух процитировал: - Быть или не быть, вот в чем вопрос! Но потом вcпомнил, что на берегу его ждет девушка с большими голубыми глазами... Вот ведь как хорошо, когда тебя кто-то ждет на берегу... с голубыми глазами...
Как вы относитесь к сектантам? Я тоже неплохо. Они такие потешные. Например, у нас в городе есть тетенька, которая, шляясь по улицам, громко, хорошо поставленным народным голосом – почти как у Кадышевой или Бабкиной – задорно распевает об одном небезызвестном еврейском товарище, коего просто жизненно необходимо впустить в свое сердце. Или еще есть просто очаровательная парочка – мужик и бабулька – чьи представления по части зрелищности не уступают цирковым, и к тому же совершенно бесплатны. Они всегда заходят в разные двери троллейбуса и на пару остановок затаиваются в засаде, старательно делая вид, что друг дружку не знают. Затем бабка принимается истошно вопить что-то стандартное о Конце Света и Втором Пришествии. Мужик тем временем, крайне бездарно актерствуя, демонстративно внемлет этой ахинее. При этом он потешно изображает заинтересованность, прикладывая ладонь к уху для лучшей слышимости – точь-в-точь как герои советских мультиков. Убедившись, что все окрестные пассажиры уже поняли, что орущую бабусю он знать не знает и только что впервые увидел, он начинает доебываться до них: – Вы слышали, что говорит эта мудрая женщина?! Я тоже сомневаюсь в ее словах, но, может, она права?! А давайте вместе сходим в эту церковь и сами все проверим? А? Вот прямо завтра встретимся где-нибудь и сходим? Мне неведомо, в каких доисторических манускриптах по психологии данные ловцы душ раскопали этот в высшей степени хитроумный трюк; и уж тем более я не знаю, действует ли он хоть на кого-нибудь: в моем присутствии у бедняг ничего не выходит, ибо где-то на этом моменте, не в силах совладать с собой, я начинаю тупо ржать и порчу им всю малину. Смеюсь я очень заразительно – потому что искренне – и вскоре все вокруг начинают улыбаться и давить смешки. Естественно, ни о каком соответствующем боголепном настрое уже не может быть и речи. В последнее время мужичонка уже начал меня узнавать, злобно зыркать глазом и отсаживаться подальше, но и там его настигает мой задорный конский ржач. Так что сектантов я просто обожаю, ведь они делают жизнь веселее и насыщеннее. И вот как-то раз мы проводили масштабное празднование языческого Перунова дня в дремучих дубравах малоисследованного Полесья. Для этих целей была снята половина турбазы, затерянной в лесном массиве. В нашем распоряжении оказалось энное количество типично совковых палат с пружинными кроватями и тумбочками, пара душевых, банкетный зал и столовая. Все это великолепие располагалось в одном поеденном временем кирпичном здании. Мероприятие планировалось масштабным, на неделю. Большую часть времени мы тусовались в лесах на капище, проводя всяческие подобающие случаю обряды, устраивая кулачные бои, ритуалы инициации и подобные гуляния. На базу возвращались отдохнуть и пожрать – хрючило входило в стоимость аренды. Все бы ничего, но в тот же день во вторую половину турбазы вселился какой-то Летний Лагерь Христианской Молодежи при Единственно Истинной Церкви Свидетелей Мастурбации Иисуса. Наше мирное сосуществование с этим сборищем юных прыщавых даунов продолжалось около двух часов – этого времени их главному хватило, чтобы осознать ужасную истину: их соседями в глухом медвежьем углу, в 40 километрах от города, являются аццкие негодяи и пособники Диавола, богомерзкие родноверы-язычники. Главный резво взялся за дело и в тот же вечер во время совместного ужина в столовой прочел обращенную к своим чадам пламенную проповедь, из коей явствовало, что Слуги Зла находятся совсем рядом и уплетают за соседними столиками сосиски с пюре. При этом он щегольнул знанием того, что славянский Бог Велес изображался, как правило, с рогами, и, следовательно, суть не кто иной, как сам Аццкий Сотона. Чада глазели на нас со смесью ужаса и неверия в то, что Боженька до сих пор не сподобился истребить этаких подонков своими фирменными карающими молниями. К вящему недовольству главного, стулья под нами даже после столь гневной речи продолжали стоять довольно надежно и, по всему видно, вовсе не собирались проваливаться в геенну огненную. Может, на такой эффектный перформанс он и не рассчитывал, но того, что заклейменные Словом Божьим, мы частично разбежимся врассыпную, а частично падем к его ногам и пополним дружные ряды прихожан Ниибаццо Истинной Церкви, ожидал явно. Так что когда мы, миролюбиво стараясь игнорировать ебнутых соседей, продолжали спокойно ужинать, возмущению бедолаги не было предела. Он покрылся пунцовыми пятнами и увел свою голодную паству из Обители Греха.
С тех пор Пастор принялся немало нам надоедать. За завтраком он заставил своих подопечных распевать веселые псалмы, в которых каким-то совершенно абстрактным идолопоклонникам сулились Семь Козней Египетских и прочие бедствия. Это немного напрягало нас, уставших после ночных гуляний, отбивало аппетит и мешало нормальному пищеварению. Мы попросили администрацию развести по времени наше питание, и директор турбазы, уже и сам осознавший, каких редкостных долбоебов он пустил на подведомственную территорию, пошел нам навстречу. Но Пастор не успокоился. Он начал провожать и встречать нас из лесных походов, выстроив Молодых Христиан в две шеренги вдоль входа в корпус и злобно кликушествуя о нашем незавидном будущем. Мальчишки и девчонки, кстати, ужасно нас боялись, шарахались и старались улизнуть, чем мы и пользовались, добродушно строя демонические рожи и сея панику в нестройных рядах христианских мстителей. Увидев, что и это не помогает, Пастор спиздил кое-какую припасенную для предстоящего фэста атрибутику, от чего впоследствии открещивался, нагло утверждая, что кражу совершил сам Боженька, прознавший о наших бесчинствах. В тот же вечер он был замечен крадущимся возле наших машин и, видимо, измышляющим какую-то очередную богоприятную мелкую пакость. Короче, поведение наших соседей начало выходить за рамки потешного, и дальше терпеть было невозможно. Назавтра в лес мы не пошли, а вместо этого, облачившись в медвежьи шкуры (на которых обычно спали) и размалявав ебальники горелыми спичками, расположились возле турбазы, прямо под окнами сектантов. Сначала приволокли из чащи какой-то трухлявый пень и плясали вокруг него папуасские танцы, зловеще завывая и дрыгая ногами. Ближе к вечеру на всеобщее обозрение было вынесено чучело, сооруженное нами из подручных материалов – половых тряпок, веток, мха, старой майки и джинсов. Чучело вышло не очень реалистичным, и чтобы рассеять последние сомнения, на его грудь мы прикрепили табличку с надписью "ХРЕЗТЕАНЕН". Сначала вокруг чучела еще немного поводили хороводы, а когда спустились сумерки, с улюлюканьем подожгли его. Облитая бензином кукла горела весело и жарко. Отблески пламени плясали в окнах второго этажа, к каждому из которых прижались по нескольку христианских пятачков. Когда зарево потускнело, и костер начал гаснуть, парень с самым зычным голосом поднялся и заорал: – А теперь, о Лесные Братья, давайте предадим огню настоящего собаку-христианина! Вопя во все горло, мы бросились в здание. Дверь на второй этаж оказалась надежно забаррикадированной. За ней кто-то сопел и всхлипывал. На следующий день мы спокойно ушли на капище и вернулись только под вечер. Было уже около 10 часов, и Христианская Молодежь готовилась к отбою. С нашего третьего этажа на второй спустились двое – я и еще один персонаж совершенно мамонтячьих размеров. Из одежды на нас наличествовали только набедренные полотенца. Невозмутимо прошествовав по коридору, мы зашли в душевую для девочек. В это время там было достаточно людно, и мы не без труда нашли два свободных места, скинули полотенца и принялись мыться, блаженно пофыркивая. Христианские девушки на проверку оказались довольно сообразительными. По крайней мере то, что среди них обретаются два совершенно голых, страшных, волосатых и растатуированных с ног до головы дядьки, они поняли меньше чем за минуту. Раздался дружный визг, едва ли уступающий децибелами реактивному двигателю. Одна из девушек, наверняка впервые в жизни узрев хуй воочию, поспешила упасть в обморок. Остальные бросились к выходу, но за дверью уже галдели христианские парни, и выбегать греховно обнаженными на всеобщее опозоривание они не захотели. В дверь заглянул перепуганный Пастор, мгновенно оценил обстановку и поспешил ретироваться, пока его никто не заметил. Мы неспешно домылись и насухо вытерлись полотенцами. К тому времени в душевой уже было предостаточно свободных мест. Почти все, я бы сказал. Закинув влажные полотенца через плечо, мы пошли восвояси. Коридор был тих и безлюден. С тех пор ни Молодых Христиан, ни их начальника мы больше не видели до конца недели. Вообще. Только иногда на задворках периферийного зрения мелькали чьи-то быстрые тени, да порой слышались приглушенные осторожные шаги. Дальнейший отдых наш не был омрачен сколь-нибудь значимыми происшествиями. Разве что один камрад спьяну свалился в реку и простыл, но мы решили, что сектанты тут не при чем и простили их на первый раз. Лишь когда мы уже отправлялись по домам, и последняя машина отъехала от турбазы метров на двести, на дорогу выскочил Пастор. Он что-то долго кричал и даже швырнул нам вслед горсть песка. А потом, по-моему, заплакал. Надеюсь, оттого, что далеко не все его подопечные вернутся назад такими же баранами, какими были неделю назад. Очень надеюсь. А вообще замечательные люди эти сектанты!
Пройдя пару вагонов я нашел, наконец, тамбур с выбитым окном. Я всегда ездил в тамбурах, но не любил неистребимый запах мочи в них, да и сигаретный дым плохо выветривался. Я был явно не единственный, кого это не устраивало, так как летом количество тамбуров с разъебанными окнами резко возрастало. Это зимой холодно, и вонь терпеть легче, чем холод. Вдохнув свежего воздуха я достал сигарету и прикурил. За окном проносились березы, деревеньки, дачи, небольшие станции. При виде этой картины у меня в голове всегда появлялась единственная мысль: "Россия". Москва – это не Россия. Питер – тоже. Ни Волгоград, ни Ростов, ни Орел – все это не Россия. Это всего лишь жалкие города. А Россия здесь – между ними: в поле, в лесу, в березах, в осинах, в каждом дереве, в каждой травинке, в каждой капле воды в реке, в щебете птиц и в душах людей, которые живут вместе с этим. Из нас семьдесят лет каленым железом выжигали Родину и кузнечным молотом пытались вдолбить другую, а в результате мы потеряли обе. Плачь над землей, умирает моя Россия, мучительно, в агонии, и хочется верить, что воспрянет страна, но не могу. Будет еще Великое Государство Российское, но не будет оно Россией уже никогда. Дай Бог, чтобы я ошибался. Кто-то тронул меня за локоть. Это оказался весьма благовидного вида дед в черном пиджаке и даже при галстуке. - Сынок, угости старика сигареткой. Я молча достал пачку. Дед вытащил сигарету, вернул мне пачку, достал спички и прикурил. Несмотря на сильную дрожь в руках, он все это проделал быстро и четко, что свидетельствовало о продолжительном алкоголическом стаже и, не смотря ни на что, недюжинном здоровье. - Спасибо. Я кивнул. Дед отошел в другой угол тамбура. Выкинув окурок в окно, я неожиданно для самого себя раскрыл сумку, достал бутылку самогона и протянул ее деду. Раньше я никогда в плане раздачи своей выпивки благотворительностью не занимался. Глаза деда заблестели, когда бутылка перекочевала к нему в руки, но затем он подозрительно посмотрел на меня, потом на безымянную бутылку с красной жидкостью, и снова вернулся взглядом ко мне. - Хороший? Дед явно уже давно разуверовал в существование добрых людей. Я тоже. Да и кто из нас сейчас верит ближнему своему? - Собственный. Шестьдесят градусов. - Тебе сколько оставить? - Половинку, - ответил я, не особо вникая в суть вопроса. Дед отвинтил пробку, вдохнул и уложил одним махом полбутылки. Немного подождал, выдохнул. - Не больше пятидесяти пяти, - заключил дед, - но самогон очень хороший, это точно,- и протянул мне бутылку. Пробку он мне не отдал. Из этого напрашивался вывод, что другую половину должен выпить я. Столько пить мне не хотелось совершенно. Я сделал пятидесятиграммовый глоток и вернул бутылку деду, который посмотрел на меня взглядом, преисполненным благодарности. - Спасибо, сынок, а то я к дочке в Москву еду, денег нету, дочь на водку не дает, все, чем нам с бабкой помогает, в конверт заклеивает и подписи на склейках ставит, чтобы я, значит, если открою, то видно было бы, я конверт бабке должен в целости передать, а то старая карга ведь со свету сживет, они у меня с дочкой злющие, а так я твою бутылочку у дочки в подъезде за пожарный шланг поставлю, я у нее на ночь остаюсь, с утра хоть будет чего... Дед еще долго трепался, пока окончательно не разомлел. Я смотрел в окно и думал о том, какой будет моя жизнь, когда я доживу до семидесяти лет. Если доживу. Нет, к черту такие мысли, так далеко заглядывать в будущее вредно для дня сегодняшнего. Однако из разбитого окна, как из зеркала, на меня смотрело мое отражение. Только у него были длинные седые волосы, не менее длинная борода, мешки под глазами и очень много морщин на лбу. Я прикурил новую сигарету. Образ растаял в дыму, а стыки рельс продолжали отсчитывать путь монотонными равномерными ударами...
Честно признаюсь, что селедка всегда вызывала во мне самые добрые чувства и обильное слюноотделение. Но не та, что под шубой, а обычная, нарезанная поперек, правда, предварительно почищенная и с вынутым хребтом, с лучком и подсолнечным маслицем! На рынке невозможно пройти мимо груды упитанных блестящих рыб под наивным слоганом: "Ну очень вкусная селедка!" Моментально рождается предательская мыслишка: "Хуй с ней, с язвой, да и с женой тоже!" И вот уже продавщица-хохлушка в нарукавниках, вручает мне завязанный пакет с двумя атлантическими красавицами, естественно наебав рублей на 10. Насрать! Приподнятое настроение становится просто радужным после покупки бутылочки беленькой и десятка пивка. По приходу домой, звоню другану, ставлю варить картофан и выгоняю супругу, предварительно заставив ее почистить селедку. И вот, все готово! Старый друг-падонок еще в прихожей закрутил носом от удовольствия, вдыхая аромат вареной картошечки. Со сдержанной нежностью, сунув мне кулачищем в дыхало, ставит на стол пузырь "Ржаной". Не, брат, моя из морозилки позаебистее будет! Горячий картофан, посыпанный укропчиком, черный хлебушек и она - малосольная селедочка, политая маслом и украшенная полукольцами репчатого лука! М-м-м. На фоне запотевших бутылок пива - два хрустальных стопаря. Наливаю по полной. Ну, за нас с вами и за хуй с ними! Плавно выливаю водку за кадык и, осторожно подцепив вилкой кусок селедки, останавливаю руку на полпути к разинутому рту. Недоуменный взгляд кореша, его застывшие челюсти. Че за хуйня? Бля-а-а-а! Селедка - НЕСОЛеНАЯ! Совсем, то есть абсолютно! Масляная преснятина. Треска какая-то. Хек ебучий! Спинка минтая, бля! Как сказал потом друган, что большего потрясения он не испытывал никогда. Вот падлы! Ахуеть! Русскому человеку подсунуть несоленую селедку! Песдетс! Под водочку! Сучары бацильные! Вспомнилась вонища в студенческой общаге от селедки, которую вечно жарили вьетнамцы, и их сетования на то, что селедка в Москве продается соленой! А какой же она должна еще быть? Я, сцука, думал, что ее из моря соленой достают! Позже, в угаре, мы надели хачу-владельцу ларька пакет со злополучной селедкой на голову, расхуячили витрину и получили пиздюлей как от земляков хача, набежавших с криками: "Баркашовцы, баркашовцы!", так и от нашей доблестной милиции. Спасла нас продавщица-хохлушка, объяснившая ментам, что это не первый инцидент на почве несоленой селедки, что такая шняга повсеместно на рынке и что ее заибали эти качели. Нас отпустили скорее из чувства солидарности, чем поверив такой хуйне. В бессильной злобе мы нажрались втроем с Олесей под Уралбайкерблюз, закусывая хохляцким салом, которое ей прислали с родины. Откусывали, однако, с осторожностью, а вдруг и тут измена? В этой связи хотелось бы спросить Московское правительство: "Когда закончится издевательская практика продажи несоленой селедки? Это ж, бля, не маца! И какую хрень населению ожидать еще, падлы?! "
Учился я тогда, дабы не спиздеть, в первом классе. И был у меня дворовый кореш — Павлик. Крендель еще тот. Но в те времена он для меня был пиздец каким авторитетом. А все потому, что он тогда уже учился во втором классе и пиздато играл в вышибалы. Вот тоже интересная хуйня — разница в возрасте у нас была всего месяц или два, апо школе — год. В связи с этим Павлик частень ко любил повыебыватсья: типа, ты — первоклассник, а я — взрослый ниибацца. Ну, да хуй с ним. Кто в децтве выебнуться не любил. А вот в вышибалы он играл действительно пиздато. Его вообще никто выбить не мог. Верткий пизденыш был. А когда он сам кого-то выбивал, так такое ебало злое сделает, челюсть перекосит, как Сильвестр Сталлоне, и хуйнет мячом со всей дури. Попробуй, увернись. Моя же карьера в этой игре подошла к концу после того как толстая девочка с соседнего двора мне заебенила мячом по яйцам. Я чо-то еблом прощелкал малость, а тут, хуяк, такая тварь жырная на меня замахивается. Какой там, в песду, Сталлоне. Там ебало как в у монстра в фильме Чужой-3 было. Все. Пиздец думаю. В сторону отпрыгнуть никак не получается. Ну хули — надо жопой поворачиваться — хоть помягче будет. Поворачиваюсь. И тут она, клюшка ебучая, хуйнула чуть ниже жопы, а у меня яйца как раз между ног захлестнулись. Их-то она и припечатала. Я калачиком свернулся — и на землю, за яйца держусь. Красный весь, зубы стиснул, звуки какие-то нечленораздельные издаю, короче, контузия первой степени. Она подбегает, глаза выпучила. Давай мазаться чо-то: да я не хотела, тоси-боси. Ага. Не хотела. Чуть руку, блядь, не вывихнула когда кидала. Короче, кое-как выкарабкался. Думал уже, что моя мечта — завести маленьких Kuzen’чиков — по пизде пошла. Но ничего — одыбался. С тех пор я в вышибалы — ни-ни, и толстых телок не люблю. Так вот, вернемся к Павлику. Короче, поведал он мне такую хуйню: типа, можно, оказывается, вызывать духов и всякую нечисть (гномов, домовых, русалок). Потом он добавил еще, что у него уже все одноклассники с духом Ленина перепиздеть успели, а павликовский брат даже самого Пушкина А. С. вызывал. На эту хуйню я повелся моментально и ниибацца как заинтриговался. Но духов вызывать — у меня чо-то измена перла, а вот павликовская история, что можно вызвать гнома-матершинника мне по душе пришлась. Короче, тема такая: кладешь конфетыпосреди комнаты, вокруг везде ниточки натягиваешь и ровно в полночь говоришь: "Гном-матершинник, выходи". Появляется гном, идет за конфетами, запинается об ниточки и начинает жостко материться. В связи с тем, что павликовские родители были не прочь ебнуть водки и положить хуй на Павлика, гнома-матершинника решили вызывать у меня дома. В первый раз у нас нихуя не получилось, так как мудила-Павлик сожрал все конфеты. На следующий вечер он заявился ко мне в гости с большим куском торта "Наполеон", заявив что на него охуенно ведется гном-матершинник. Короче, положили мы торт в центре комнаты, я на всякий случай еще две ириски туда добавил, заставили всю комнату стульями, нитки натянули. Ждем полночь. А у самих измена: хуй его знает — какой этот гном, раз матерится — злой, наверное. И вот, полночь наступает, и Павлик дрожащим голосом начинает вызывать гнома-матершинника: "Гном-матершинник, выходи. Гном-матершинник, выходи. " Нихуя он не вышел. Зато вышла моя бабушка и ввалила нам песдюлей, потому как ночь уже, а мы не спим, да еще все ее нитки перевели. Ну хули делать — мы с Павликом доели "Наполеон" с ирисками, он домой пошел, я спать лег. Разочарование — песдец. На следующий день мы всем во дворе напиздели, что вызвали гнома-матершинника и он дохуя матерился. В ответ на это девочка из соседнего подъезда Таня (предел моих сексуальных мечтаний на тот период времени) сказала, что подруга ее подруги вызвала пиковую даму (для этого нужно было в полночь сесть перед зеркалом с картой (пиковой дамой) в руке), и та ее задушила. На это мы с Павликом дружно ответили что Таня пиздит и пошли играть в казаков-разбойников. После неудачного сеанса связи с гномом-матершинником авторитет Павлика в моих глазах несколько пошатнулся. Но Павлик тут же исправил положение, спросив: "А с кем бы ты хотел потрахаться: со взрослой женщиной или с девчонкой? ". Как я уже сказал, пределом моих сексуальных мечтаний тогда была девочка Таня, поэтому я ответил: "Гы, с девчонкой. " На что Павлик с видом знатока заявил: "А я бы со взрослой женщиной, потому что у нее СИСЬКИ есть! " После этого авторитет Павлика и сисек пошел вверх. Сиськи, кстати, у меня до сих пор в большом авторитете. А не так давно я встретил Павлика. Он пошел по стопам своих предков. Жрет водку, как скотина. Такими темпами он точно скоро гнома-матершинника увидит
Еще будучи в лейтенантском возрасте, я находился в хирургическом отделении госпиталя имени Бурденко в Москве. Командованием была поставлена передо мной боевая задача вырезать паховую грыжу. В палате грыженосцев личный состав подобрался холостой и жизнерадостный. Санитарками в госпитале работали девушки-солдатки, имеющие лимитную московскую прописку и учившиеся в вечернем медучилище. Палату грыженосцев в качестве санитарки обслуживала девица редкой красоты с явными садистскими наклонностями. Она кокетничала со всеми пациентами одновременно, но доступа к телу не позволяла. Госпиталь тогда являлся военным учреждением, и в нем соблюдался режим секретности. Поэтому никто не знал, когда его возьмут на операцию. График операций висел в комнате врачей. Садистка-санитарка подглядывала, когда кто идет на операцию, и в ближайшую после операции ночь обещала отдаться. Будучи девушкой не только исключительно красивой, но и честной (такой ее воспитал комсомол), она пребывала вечером в день операции в вызывающих одеждах. После операции по поводу грыжи, когда у человека разрезан живот, ему больно не только любить, но даже кашлять и глубоко дышать. Красавица-санитарка объяснений никаких не принимала, отсутствие взаимности связывала с недостатком любви и расставалась навсегда. Ослабленные потерей грыжи военнослужащие очень переживали, клялись в любви, и при воспоминании о ней им было мучительно больно. Я не спал два дня и старался не смотреть на нее, пока не выписался из госпиталя. Но эти опасные игры с офицерским составом элитных подразделений Советской армии не могли продолжаться бесконечно долго. Однажды один старший лейтенант спецназа откликнулся на ее зов. Она точно знала, что его операция закончилась два часа назад, и поэтому безбоязненно провела его в операционную и позволила себя раздеть, а так же положить на операционный стол. Разошедшиеся швы послеоперационной раны и обильная кровопотеря не помешали спецназовцу выполнить свой солдатский и человеческий долг. Когда голая, залитая кровью с головы до ног, только что лишившаяся невинности, проживающая в столице своей родины по лимитной прописке, редкой красоты санитарка вбежала в комнату дежурного хирурга и сообщила ему, что ее суженый истекает кровью на операционном столе, у врача с двадцатилетним стажем выпала из руки уже поднесенная ко рту рюмка с неразбавленным спиртом. В госпитале имени Бурденко такого не случалось со дня его основания.
Был теплый летний вечер. Точнее, ночь. Мы с друганом прагуливались перед сном. Болтали о том а сем, а машинах, а тетках, а музыке. На небе висела полусъеденная луна и горели пиздатые звезды, в руках у нас было по бутылке ахуительного пива "Бочкареф" и, казалось, ничто не испортит это пиздатое летнее настроение. Мы медленно шли прагулачным шагам по улице, каторая пачти не освещалась, какие-то далбаебы фсе фанари пабили. Фдалеке на скомеечке мы увидели парочку влюбленных, они сасались и ласкали друг друга, мы решили им не мешать, пройдя мимо, но кагда мы падашли паближе, я понял, что это нихуя не парочка, а двое парней — парней, каторые сасутся и лапают друг друга!!! Ахтунг! Я толкнул локтем Алекса, который засмотрелся на AUDI-TT, и показал на пидараф пальцем! Алекс тоже ахуел — он, так же как и я, видел пидараф впервые. Так мы простояли почти минуту как фкопанные, прибывая ф полнам ахуе. После чего Алекс предложил съебать, пока нас тоже в ачко не атжахали. Но меня пиздец переклинило, меня трясло и колбасило, я жадными глотками начал пить пиво. Допив бутылку, я слил остатки, взял ее за горлышко и сказал: "МАЧИТЬ БУДЕМ ГОМОСЕКОФ". Алекс последовал моему примеру, допиф пиво и взяв бутылку за горлышко. И мы тихонько, чтобы не спугнуть пидараф, пашли в их сторону. Гомики нас не видели, они фсе так же сидели, лаская друг друга, и целовались. Мы падашли и встали перед ними. Это были нормальные на вид ребята лет 18ти — таких встретишь на улице и ни за что не догадаешься, что это пидары. Увидев нас, пидарасы прекратили заниматься хуйней и сели подальше друг от друга как ни ф чем не бывало. "Ну что, пидрилы, кто у вас за мужыка? " — сказал Алекс, сжимая в руке пустую бутылку. Пидары молчали, бросая друг на друга любящие фзгляды. Я стоял и не понимал что происходит — ф башке была каша, я представлял, как эти гандоны ебут друг друга в грязную жопу, сосут друг другу хуй. Меня трясло. Я молча взял одного пидара за руку и сказал "Отойдем пообщаться? " — пидораз молча пошел са мной. Мы аташли на пару шагов. Педик влюбленно смотрел на меня и молчал. "Ну что баран, тебе тетку не найти что ли?? Или тебе нравится какда тебя в ачко трахают? " — сказал я. Он же молча стоял и смотрел ф пол. Я продолжил разгавор — "Если тебе нравится спать с мужыками — так спи, но блядь не на улице, где ходят нормальные люди, хули ты молчишь?? " — пидар молчал. Я думал, вьебать ему сразу или продолжить нашу интересную беседу. Я представлял, как этот пидораз ездиит в метро и смотрит на жопы мужыков. "Как тебя зовут? " — спросил я. "Стас" — дрожащим голосом ответил он. "Как созвучно, Стас — пидараз" — сказал я. "А падружку как завут? " спросил я. "Саша" — фсе так же дрожащим голосом атветил пидрила. "Ну и что с вами, пидарами, делать? " — сказал спакойным голосом я. "Мы вас не трогаем, и вы нас не трогайте" — сказал пидарас, поняв, что пиздюли неизбежны. Вдруг к нам подошел Алекс и сказал: "Хули с ними базарить, мачить надо пидараф" — и с ходу нихуево уебал пидора ногой в грудь. Алекс три года занимался кикбоксингом, он был мирным человеком, пока его что-нибудь не разозлит. Пидараз отлетел и ебанулся ф кусты. Фторой гомосек ринулся в нашу сторону — видимо тоже захотев пиздюлей. Подбежав, он оттолкул меня ф сторону, я, не растерявшись, въебал ему ф челюсть, пидрила присел. Алекс, подбежав, ебанул ему ботинком в ебач. Оба педика валялись на земле. Один из них сказал что то обидное в нашу сторону — за что и получил ногами по почкам и печени. "Заведите себе бап" — сказал Алекс, собрав полный рот соплей и плюнув на валяющегося пидара. "Пашли пивка купим" — предложил я. И мы медленно побрели ф сторону круглосуточного ларька.
Наверна все помнят старые добрые времена когда всем детям в децкий садик надевали калготки. Это были атвратительные на вид и жутка неудобные шмотки. К этим блятским калготкам постаянно прилипала фсякая хуета в виде сталофской жратвы. Впереди на калготках был адин невъебенной талщины шов. Он азначал што в этам месте у ребенка находится ХУЙ или ПЕЛОТКА в зависимасти ат пола насившего. Сзади на калготках нахадились два шва схадящихся чуть паниже жеппы и абразуя при этом эдакий палукруг. Эта значило что на этам месте у ребенка находится ЖЕППА вне зависимасти ат пола насившего. Эта истина вбивалась детишкам с самаво первава дня нашения калготак. Инагда некатарым детям похмелужные радители пазапарке адивали калготки задам наперед. В этом случае бедный ребенок весь день правадил в ступаре даганяясь сваим малиньким неакрепшим мозгам пачиму на месте жеппы вдруг паявился хуй и наоборот. Маленькие херурги пытались исправить эту ашипку путем атрезания или аттягивания хуя падручными средствами и приклеивания его на место жеппы. К счастью такие папытки в аснавном пресикались васпеталками. Из тех гаремычных детишик за каторыми неуследили васпиталки, и каторые благопалучно датягивали свой хуй да жеппы вырасли сами знаете кто!!! Ниже одново невъебеннава шва на месте каленей нахадились нехилые пузыри, каторые часта рвались навлекая радительский гнев в виде вечерних пездюлей. Паэтаму добрые бабужки нашивали на пузыри хуеву тьму всяких заплатак. На самам низу ног нахадились какие то непонятного вида атростки длиной ат 15 да 30 сантиметров. Саздавалась ащущение что подлые дитишки напяливают калготки исключительна в ластах. Эти атростки ахуенна мешали хадить, цеплялись за все падряд и саздавали идеальные условия для падения и удара милым детским ебальником аб пол. Самое волнующее было в том, что фсе калготки были абсалютна адинакавые!!! Цвет у фсех без исключения калготак был каричневый что вызывало немало вапрософ в маем пытливом мазгу. Аднака в адин прекрасный мамент я понял все преимущества такого аднаабразия колготочного калора. В адин из детсадавских абеденных перерывоф, когда всех пасадили за маленькие столики на не менее припизднутые маленькие стульчики и раздали нам па тареке какого-то стандартнава детсадавсково варева мне очень сильна захателась пасрать. Как челавек очень культурный я решил схадить в сартир и асуществить сей акт, на что был астановлен гневным выкриком васпеталки что время хадить в сартир закончилось а сейчас исключительна время абеда. Пристыженна сев на свае место я стал уныла кавыряться ложкай в тарелке. Пачувствовав неудержимае желание хатя бы пернуть, я, как культурый челавек с децтва, падумал что лучше всево будет это праделать бесшумна. Испустив жеппой ФФФЬЬЬЮЮЮИИИТТТЬЬЬ я пачуствавал сильнае аблихчение в кешках и стал преспакойненька дажидаться аканчания абеда штоб прасратся па чилавечиски. Секунд черес 20 ф сталовай начала падниматься нестирпимая вонь. Удевившись силе сваего шептуна, я стал наблюдать за реакцией акружающих. Задолбаные детижки прадалжали молча жрать варево, а вот за столом васпиталак началось нездаровае аживление. Сначала эти фашистки тупа крутили еблами, пытаясь апредилить па нюху источник ванищи, но скора эта стала невазможна, так как заваняла уже весде. Тагда эти дародные тетки встали и давай шнырять между сталами. Я са спокойной совестью наблюдал за этими действиями, панимая что в такой ванищи спалить меня уже невазможна. Как же я ашибался. Падайдя к нашему столику адна из васпиталак заверещала как резаная и давай на меня пальцем тыкать. Удивившись такой нечелавеческой празорливасти я оглянулся вакруг, думая что же ана такого увидила... Эта был первый мамент в маей жизни кагда я не па децки АХУЕЛ. На маем стуле и пад ним наблюдались АГРОМНЫЕ лужи жидкого каричневага кала. Каторый сливаясь са стула наподобие вадапада все больше распрастранялся па полу сталофки. Ат неажиданности я фскачил са стула тут же падскальзнувшись на гавне и наебнушись на пол. Увидеф что ка мне са фсех старон приближаются васпеталки са злющими ебальниками я фскачил и стал уебывать па фсей сталовай между столиками метая жидкий кал через атростки в калготках. Через минуту я все таки был пойман адной из фишистак каторая не придумала ничего лучше как дать мне ахуенно-агромной ручищей па жеппе. Мигом вкурив такую перспиктиву я в долю секунды перед смачным ударом па жеппе от страха насрал ф калготки ПА ЧЕЛАВЕЧЕСКИ... Удар васпеталки папал прямеханька ф кал разметав жидкие каричневые брыги па фсей сталовай, зарядив фсем жрущим па ебальнику и испачкаф фсем платьица и рубахи. Канец этой истории на удивление пазитивин. Васпеталка не стала давать мне пезды, а проста превалакла в ванну и атмыла ат гавна, надеф чистые запасные калготки. В итоге из фсей группы я был самый чистый – астальных то никто мыть не стал. Абосранные насквазь калготки васпеталка засунула ф пакет и сказала что пусть мать мне мае сранье атстирывает. Вот тут та и пришлось кстати калготачное аднацветие и аднаабразие. Аткрыф фтихаря шкафчики в раздевалке я с подлым смехуйком и са славами ВОТ ТЕ СЦУКОНАХ БЛЯ падминил запасные калготки аднаму казлу из паралельной групы каторый пастаянна давал мне пездюлей во время савместных прагулак. Мама нехуя аб этом инценденте не узнала - васпеталка забздела сказать что не пустила меня ф сартир. Што сказали дома казлу я не знаю. Вот такая вот естория.
Ирка, жена одного моего приятеля, приезжая из командировок, постоянно жаловалась подружкам на мягкую мебель, дескать, в доме ломается третий гарнитур, то ножки отлетают, то пружины проваливаются. Подруги сочувственно округляли глаза, хотя принимали в ломке непосредственное участие. В отсутствие супруги мой друг поебывал этих милых дам на злополучной мебели, а поломки списывал на своего 8-ми летнего сына: "Прыгает сорванец как на батуте!". Непонятки закончились после того, как супруга моего кореша нашла в сломанном диване трусы 48 размера, которые она лично дарила одной из своих приятельниц. Охуев от подобной подлости, она рванула к ней домой, намереваясь, видимо, засунуть их в жопу сопернице. Та была на работе, дверь открыл ее муж и тут же получил трусами по улыбающемуся еблу. Разъяренная Ирка, сверкая "прекрасной парой глаз бездонной глубины" объяснила оторопевшему мужику, в чем дело простой русской фразой: “Мой козел ебет твою дуру, а ты... мудак ". Мудак, тайно влюбленный в Ирку еще со школьной поры, решил, что ослышался, когда Ирка предложила ему немедленную еблю без трусов, с целью отмщения изменщикам. Обосравшись от всего услышанного, он предложил Ирке располагаться, пока он, дескать, сбегает за шампанским и коньяком, и действительно побежал в магазин, но не за бухлом, а к жене, которая работала кассиршей в "Перекрестке". По пути он сопоставил информацию, предоставленную Иркой, с некоторыми собственными наблюдениями и размышлениями и сделал вывод - его жена блядина! Вопросы ”Кто виноват? ” и “Что делать? ” назрели со всей своей пошлой очевидностью. Вместо того чтобы бежать назад реализовать свои сексуальные фантазии с красавицей Иркой, он подскочил к жене сзади и начал мудохать ее по голове бутылкой подсолнечного масла, оставленного покупателем на кассе из-за брака пробки. Брызгая слюнями, он орал, перекрывая гул торгового зала: ”Где твои трусы, сука, где твои новые трусы?! ”. Наконец охрана скрутила несчастного рогоносца и уволокла его куда-то внутрь, а залитая маслом жертва поплелась домой отмываться и придумывать отмазку для мужа, когда тот вернется из ментуры. Войдя в квартиру, она разделась и приняла душ, а потом обнаружила в дальней комнате спящую голую Ирку, которая хотела потрясти чужого мужа своей раскрепощенностью, когда тот придет с алкоголем, но, не рассчитав сил, уснула от всех переживаний. Решив взять инициативу в свои руки, хозяйка квартиры взяла в руки волосы своей спящей подруги и рывком сдернула ее на пол, одновременно громко упрекая ее в развратном поведении. Ошалев от боли и вида бритой пизды вместо ожидаемого члена, Ирка слегка прихуела и позволила своей оппонентке выволочь себя в прихожую, но, узрев открытую дверь и занесенную для поджопника ногу, поняла, чем ей это грозит и изъебнувшись, вцепилась ровными зубками в упругую сисю противницы. Услышав свинячий визг, приоткрыл дверь сосед и был очень обрадован видом переплетенных женских тел с остервенением катающихся у него на половом коврике. Лукаво улыбаясь, старый пенек не стал препятствовать захлопыванию двери соседки и таким образом заполучил двух прелестных дурочек в свое логово... У сатира пришлось просидеть до темноты, ввиду отсутствия одежды, мужа и ключей. А в половине первого ночи жена и любовница, одетые в потрепанные рабочие халаты заявились вдвоем к моему другу. Описывая мне разборку, друган закрывал глаза и качал головой... Но потом, развеселившись, сообщил, что после всех пиздюль обрушенных на его голову, бабы плавно переключились на его головку, и ВТРОеМ они, подутро, окончательно разломали диван, предварительно насосавшись вискаря. О цене заплаченной старику за халаты можно только догадываться, но мой приятель потом частенько слышал от Ирки странную фразу: ”У-у-у! Онанисты - это страшные люди! ” при этом она смущенно отирала свои ладошки.
Здраствуй, дарагой четатель. Ниредко мою светлую блиать голову посещают нитолька извращенские, но и филасофсково рода мысли. Посещают они меня заканамерно с 22-00 до 22-30 по маскоффскаму времени. Так вот нидавна я сделал для сибя савершенно ахуительные выводы на почве размышлений на тему мнагажентства. Думаите я щас про группавуху буду фпаривать? Хуй вы угадали. Речь пайдет а соцыуме, и тока а нем нахъ. Возьмем, к примеру, самую банальную тему. Эта тема, кагда ф симье не могут паделить кто блиать атец симейства, муж или же жена. Щисливые супруги ебошаца, панасят друг друга на чом свет стаит, пасылают друг друга на противапаложные друг другу палавые блиать органы. Хоть этат ниибаца сложный вапрос ришается, как правило, ф пользу мужыка. Но баба, фсе равно сваими куриными мазгами, прадалжает думать, что рас скандал закончился, то ана пабидила и ана ф симье глава, и ниибет. Никакими другими спосабами, кроме мнагаженства этат вапрос нихуя не ришить, гадам буду. Пачиму? Ну вот сматри сам: на дваих что-та паделить вроде как тиаритически проста, но хуй бы там. Если аднаму палюбому должно дастацца больше – папробуй ка, падели. Хуй? Вот видиш. Ришаем праблему. Прастейшая мадель мнагаженства выглядит как адин мужык и два бабы. Баб получается бальшынство, но ф то же время, прасикай, они равнаправны и равназначны. Тем болие они за эту равназначнасть борятся между сабой. Атсюда апсалютна лагично вытекает, что мужык автоматически лидер, причем безагаворачный. Это и укрепление патриархата, и дапалнительный савищательный орган. Лавандос. Эта тема ф симье ни мение бальная, чем лидерство. Абычна как бывает: мужык работает, гарбатица с утра да ночи на за ибучим станком, выебываеца ф три смены нах, чтоп пракармить дитьо, эту блиать бабу, каторая ат таво, что сидит дома с этим самым дитьом и нихуя ни делает, жыреет как на, сцукаблять, дражжях. Причом, бывают касики, что выгаваривает дахуя на мижгорад. Апять же ришаем праблему с помащью мнагажонства. Банальнае распридиление ралей: нада ффести дижурства, па каторым адна баба будит аставацца с рибьонкам, а другая ишачить на лесапавале. Мужык же нихуя не напригаясь делает свае дело. И фсем заибись. Раскрою тему йебли. В абычнай симье ебля праходит как? Ниымацыанальна, никачиственна. А фсе патаму, что баба думает, что ни мужык ее ибет, а наабарот. И это ниипаца адалжение. В мнагаженчиской же симье саздается дапалнительная микрасреда для усиления палавога импульса нахъ. Бабы, пиздя на тему йебли, нихуева падагривают эту тему среди сваево супружыского каллектива, а паскоку очиридь ждать давольна долга, баба будет стараца выкладываца на фсе сто нахъ. А дети? Да нибиспакойся, падонак. Их будит так дахуя, што перид смертью ты абапьешся. Есть ищо дахуя житейских праблем, каторые фсегда можна ришыть с помащью банальнава многоженства.
Пасмурное февральское утро, примерно 11-00. Я проснулся оттого, что мой кот орал рядом с моей кроватью. Точнее, не орал, а стонал. Накануне состоялась встреча с друзьями, которая, естественно, не обошлась без лошадиной дозы спиртного. Друзей было много, как впрочем, и алкоголя. Помню: начали с пива, потом была водка... Когда водка закончилась – стали пить вино, которое нашлось в моих старых заначках, но потом все равно пришлось бежать за водкой... В общем, открыл глаза. Голова болела так, словно меня пиздили весь вечер и всю ночь (хотя, быть может, так оно и было – я же не помню нихрена). Попытался напрячь мозг и вспомнить хотя бы то, когда друзья разошлись, но... кот мне этого не дал. По глазам своего любимца я понял, что если его сейчас не покормить – он начнет есть меня. Ну что делать? Собрав всю свою силу воли, все свои физические и моральные силы, я попытался встать с постели... О, блаженны трезвенники и язвенники! Блаженны все те, отказавшиеся от заманчивых Бахусовых соблазнов! Эту тяжесть и боль вам не дано постичь! Вы не способны оценить подвиг, на который я решился. Да что я говорю! Даже если бы вас заставили выпить втрое меньше – вы вряд ли бы проснулись, ну и уж тем более точно не смогли бы совершить все то, о чем будет рассказано ниже. Утвердившись на полу обеими ногами, придерживаясь стен, борясь с подступившим к горлу блевотным комом, я направился на кухню. Профессионалам со стажем, по которым плачет клиника д-ра Майорова, не нужно объяснять, чего мне стоил этот "марафон". Но, тем не менее, я его преодолел, героически дойдя до финиша. Открыв холодильник, я достал кошачью еду... Еще направляясь на кухню, я краем глаза заметил, что кот ведет себя не совсем адекватно - мяукает как-то не так, как обычно, да и его поза меня немного удивила: передние лапы прижаты к полу, задние полусогнуты, зад направлен анусом вверх. Такое ощущение, что это не матерый Сибирский крысолов, а какой-то беспородный пассивный педераст в момент совокупления. Я тотчас отмахнулся от нелепых подозрений, сделав поправку на свой больной мозг. Понятно, что в те тяжелые минуты я готов был даже усомниться в учении Декарта, в его абсциссах и ординатах. Я не придал этому значения, приписав своим наблюдениям статус обычных похмельных "измен", а зря... ...Волосатое животное никак не отреагировало на порцию своего любимого мясного блюда, что было просто невероятно. "А ну, брат, соберись и выпей что-нибудь" - подал первые признаки жизни мой раненый мозг. Я огляделся по сторонам и обнаружил недопитый пузырь водки. Не теряя ни секунды, прямо из горлышка влил в себя драгоценные граммы и, получив некоторое физическое облегчение, задумался. А задуматься было о чем... Например о том, приехали ли вчера приглашенные подруги; если приехали, то где был я в этот момент; чем все закончилось, куда все подевались; почему ... "А-а-а!!! Что же ты, падла, мне в ухо орешь", - мои мысли вновь прервало животное. Мне стало тоскливо, и рука сама потянулась к недопитой бутылке... И только сейчас я обратил внимание на явные перемены, произошедшие с моим котом: он словно резко постарел и осунулся. Ходит как-то тяжело и медленно, шатаясь из стороны в сторону, жалобно воет – словно плачет... Хотя он у меня уже совсем немолодой – почти 16 лет, а известно, что по человеческим меркам это где-то около ста лет; но все эти метаморфозы произошли с ним всего за одну ночь! Я не стал гадать. Позвонив трезвому другу-автомобилисту, быстро одевшись (насколько это было возможно в моем состоянии), не побрившись и не приняв душ, с болью в голове, изменой в душе, с котом на руках и с большим полотенцем подмышкой (которое впоследствии сыграет свою роль), я вышел из дома. К нашему общему счастью, в ветеринарной клинике не было очереди. Молодая симпатичная девушка-врач, гостеприимно распахнувшая перед нами дверь своего маленького кабинета, жестом указала на алюминиевый операционный лоток, расположенный посередине комнаты. Аккуратно опустив в холодную емкость испуганного больного кота, я, стараясь не дышать перегаром, отошел в сторону. - Какие жалобы? – с грустной участливой миной на лице поинтересовалась девушка-врач. "Голова болит, похмелье страшное и выпить бы что-нибудь! " - чуть не ляпнул я, - с таким состраданием она на меня посмотрела. Но, собравшись с мыслями, произнес: - А хер его знает... Орет непонятно почему, ходит как пе... кхм... попой вверх. Не ест. Словно подменили... - Попой вверх, говорите... - задумчиво произнес ветеринар, - Ну давайте посмотрим... Девушка начала щупать кота. По уверенным движениям ее рук легко было понять, что это настоящая профессионалка с немалым стажем. Исследовав все части тела дрожащего от страха животного, ее тонкие пальцы остановились в районе брюшной полости. - А как зовут э... - Кота – Лева, меня – Вова, – подсказал я. - А меня – Надя, - улыбнувшись, ответила врач, - Скажите, а когда Ваш кот ...э... Лева последний раз ср... э... какал? Что за глупый вопрос?! Откуда я знаю, когда он последний раз гадил? Я что – должен следить за его "стулом"? Тем более, я бухал несколько дней. ...И тут я вспомнил! Три дня назад мама, уезжая, говорила, что кот несколько дней не ходил по-большому! И, выезжая сегодня к ветеринару, я заметил, что кошачий "туалет" чист. Это что же получается? Лева не срал целую неделю?!... - Бывает, - видя мое недоумение, с озорными искрами в глазах успокоила меня Надя. После ряда уточняющих вопросов врач торжественно объявил диагноз больного: - Обыкновенный запор, плюс ослабление группы мышц, связанных с процессом стула. Иными словами, мой кот настолько расслабился, что ему стало лень напрягать мышцы жопы, чтобы выдавить из себя говно! Впервые в жизни мне стало стыдно за своего питомца; по-моему, я даже покраснел. - Будем делать клизму, - весело подытожила девушка. ...Несчастный кот, змеей извиваясь на операционном лотке, пытаясь освободить зажатые в моих руках слабые лапки, надеясь вырваться на свободу, с огромной клизмой в анусе и с вылезающими из орбит глазами, в которых читалась безмерная горечь и безысходность, выл, словно раненый слон. Жесткий безжалостный медицинский инструмент, направляемый профессиональной рукой, не знал пощады, вонзаясь все глубже и глубже. Операция каловывождения продолжалась уже более двадцати минут; у юной ветеринарши на лбу выступила испарина, а Сергей (товарищ-водитель) сидел в углу помещения, закрыв глаза и зажав руками уши. - Если и третья клизма не поможет, - устало произнесла девушка, растворяя в стакане марганцовку, - придется прибегнуть к "свечам"... Дав теряющему сознание коту минуту перевести дух, процедуру продолжили вновь... ...Первая волна калоизвержения пришла как ураган. Она была столь внезапной, что врач едва успел подставить чашу, чтобы кот не загадил лоток. Резко и мощно Лева пытался выдавить все из себя одним махом, но это пока не слишком получалось. Жидкий коричневатый кал, источая ужасный запах, неторопливо наполнял емкость, брызгаясь в разные стороны. Надежда, халат и руки которой уже покрылись маленькими темными пятнами, уже не была такой веселой и жизнерадостной. По появившимся на лбу тонким морщинам можно было определить, что девушке вся эта процедура давно надоела и ей хочется домой. - Сколько же он у вас ест? – выливая в раковину содержимое переполненной чаши, изумленно произнесла Надя. - Много, - виновато ответил я, - он вообще большой чревоугодник. - Это заметно, - нервно ответила девушка, поднося вымытую чашу к жопе пациента, но... ей не хватило ровно секунды... Вторая волна была как цунами. Жидкий коричневый кал мощной струей брызгал в разные стороны, заливая все вокруг. Операционный лоток мгновенно окрасился в цвет кошачьего говна; множество брызг, отлетающих от жесткой металлической поверхности, достигали своих целей: пола, маленького письменного стола, ближайшей стены, на которой висела стеклянная полка с медикаментами, халата и лица испуганной девушки. И только я оставался чистым и не засранным, так как держал своего кота, находясь напротив его головы, а мой друг еще после первой волны, не выдержав криков обезумевшего животного и адской вони, выбежал из кабинета. По грустным глазам Нади я понял, что в штатном расписании ее клиники не предусмотрена вакансия уборщицы. Вытерев кусочком бинта испачканное лицо, девушка предложила закончить процедуры, объяснив это тем, что теперь кот может срать самостоятельно и, главное, не только в ее кабинете. Вколов животному успокоительное, врач села за письменный стол и на самом его краешке, оставшемся не забрызганным калом, принялась заполнять бланк счета. Дав несколько ценных рекомендаций по уходу за моим питомцем, Надя протянула заполненный листок. "Нихрена себе! ", - подумал я. Проконвертировав в голове рубли в доллары по текущему курсу, я поразился. Почти сто баксов за клизму и пару уколов?! Это что же получается: если мой Лева перестанет срать самостоятельно, мне придется каждый раз выкладывать эту сумму? Помножив ее на количество дней в месяце, я получил цифру, значительно превышающую мой месячный заработок. Дела... Оставалось только молиться, чтобы мой любимец меня не разорил. Однако это были только мои мысли. Лицо же оставалось серьезным и невозмутимым. Отсчитав нужную сумму, я протянул деньги врачу. Глядя на засранный кабинет, мне уже не было стыдно за своего кота: так им и надо – барыгам! ...Надвигающуюся третью волну я сначала услышал. Жопа моего Левы, сидевшего уже на полу, издала до того противный звук, что описать его мне будет сложно... Вероятно, это было похоже на мокрый, чудовищно громкий пердеж, дополняемый приглушенными звуками падающего кала. Так играет духовой оркестр какую-нибудь минорную душераздирающую кульминационную партию из репертуара Моцарта или Гайдна. Это было подобно девятому валу! Но это еще не была кульминация. Кульминация наступила несколькими секундами позже... Я посмотрел на врача. Посмотрел в ее красивые большие голубые глаза. В этих глазах было все: и чудовищная усталость, и безмерная тоска, и душевное опустошение. По выступившим слезам, по ссутулившейся осанке, по дрожащим рукам я понял, что нужно срочно отсюда валить. Повернувшись к коту, я увидел то, чего боялся более всего и мне стало дурно: из жопы животного вылезали и падали на пол чудовищных размеров каловые куски. Их было так много, что я сначала не поверил своим глазам. По прищуренным глазам Левы было видно, что он испытывает, наконец, долгожданное облегчение, что ему теперь хорошо и классно. Он даже забыл о своих инстинктах "зарывания кала в песок" - он просто срал и кайфовал! Мне же было не до кайфа. Дождавшись, когда кот закончит срать, я взял в руки полотенце и осторожно, стараясь не наступить в говно, подошел к нему и поднял за передние лапы, чтобы не испачкаться. Самым сложным было не испачкаться, так как все полы и вся задняя часть кота были в говне. Запеленав кота как младенца, я направился к двери кабинета, рядом с которой стояла Надя. - Огромное Вам спасибо! – искренне выдохнул я, обдав белое как мел лицо девушки свежим ядреным перегаром. Надя молча отвернулась. Морозный московский воздух показался мне божественным. Я никак не мог им надышаться; даже курить не хотелось! Сев на заднее сиденье машины, я положил запеленованного в полотенце кота слева от себя и закрыл глаза. Сергей молча повернул ключ зажигания и мы поехали домой. ...Четвертая волна калоизвержения напоминала всемирный потоп! Я заметил ее по характерному запаху и по быстро набухающему полотенцу. Коричневое пятно увеличивалось с невероятной скоростью; полотенце сначала сдерживало натиск, но силы были неравны... - Что такое? – забеспокоился Сергей. - Пиздец твоему автомобилю, - устало ответил я. - Может остановиться? Сделай что-нибудь! Заткни чем-нибудь жопу этому засранцу!!! – Сергей заметно нервничал. - Поздно... Это я потом уже узнал, что мать последние несколько дней давала коту слабительные. Сейчас же я решил, что кот соскучился по слегка подзабытому процессу калоиспускания и теперь наверстывает упущенное, не спеша перемещаясь по салону машины. Бросив на пол ставшее бесполезным полотенце, я со страхом покосился на Сергея... Представьте: у вас новая иномарка, вы решили сделать доброе дело, помочь другу и его любимцу. Вы совершили добро, но вам засрали весь автомобиль... Что вы сделаете?... ... Сергей остановил машину у подъезда и разрыдался...
Вам никогда не приходило в голову, что это круто - спать за деньги. То есть делать это скажем на работе. Да и не только. Пусть даже стремно спать за стремные деньги, но это ведь лучше чем сильно работать за средние деньги! Пришел на завод в свою бендэжку и кимарь с утреца. Намана так. Бывает позвонят, спросят типа тут ли ты ваще, но это редко. Вот такую иметь бы работу! Но жизнь далеко не вся такой мед. Спать за деньги - это конечно мед беспизды, а вот если к примеру взять за деньги мешок напрочь изъеденной проволочником картошки, то кажись тут меда и нет нихуя... Стоит торговец-проволочник возле своей темно-рыжей машины и впихивает людям вместе с картошкой проволочника, хорошо хоть не в жопу. И сама его грязнорыжая газель только о проволочнике и напоминает, и рожа его хмуро-озабоченная словно у проволочника, который продырявил напрочь всю картофелину и не знает куда дальше податься. А тут подходит к проволочнику человек, который спит за деньги и громко так при всех людях говорит: Здоров, проволочник! Помнишь меня? Я у тебя как-то брал здесь картошку с проволочником, а ты мне ее потом еще менять не хотел. Как у тебя сейчас картошечка?.. И нагибается к мешкам посмотреть на картошку. Очередь постепенно расходится, и разозленный проволочник кричит: Хули тебе тут надо?! А человек отвечает: Как это хули надо? Поспать за деньги мне у тебя тут надо! Давай-ка мне рублей 500 и застели в своей газели на мешках с картошкой мне постель и торгуй себе... А место было очень хорошее, покупатели шли, да и спящий за деньги был детина здоровый, на бабках выспанный и решил проволочник что лучше уступить ему чем уехать неизвестно куда. И в натуре, не прошло и 5 минут как человек лег в постель, а к проволочнику уже подтянулись люди и пошла-поехала торговля!.. Продал проволочник все мешки что на земле лежали и надо бы еще сгрузить с газели, люди ждут, а в газели на мешках-то человек за деньги спит! Обидно стало проволочнику - человек за деньги спит, а проволочник бесплатно бодрствует. Будит проволочник человека, а тот уже и не спит, а просто лежит и картошку через лупу рассматривает. Дааа! - громко сказал человек, увидев следы проволочника, - не спится мне что-то у тебя тут. Видать, проволочник твой по мне ползает, заснуть не дает. Ты, проволочник, дай мне еще бабла; твои-то 500 рублей я уже проспал, а надо сходить купить химикатов проволочника твоего травануть, иначе не даст он мне поспать у тебя как следует... И пошел человек в хозмаг за отравой, а проволочник сгрузил мешки и дальше торговать стал. А человек по пути пиваса взял, зашел к приятелю на тот случай если проволочник вдруг вздумал бы кого на помощь позвать; посидели они, пива попили, покурили, купили отраву и пришли назад к проволочнику. А у того уже картошка почти закончилась, мешков 8 всего осталось. Тут конец рабочего дня наступил и с близлежащего завода поддатые местные рабочие поперли, которые не спали за деньги, а работали - и за картошкой. Похватали картошку, пришли домой и как была она не мытая и ядом присыпанная, так и сварили ее на закусь. Люди простые, рабочие, хули... А дело было в пятницу и повезло рабочим что не надо было рано вставать на работу - все утро лечили они свои крепкие желудки, к полудню оклимались и пошли на рынок к проволочнику. А человек который спит за деньги тоже не поленился вовремя подтянуться и посмотреть бесплатно местный боевичок. Хуле, городок маленький, ментов на базаре нема. И как ни старался проволочник кинуть стрелу на человека который за деньги спит, ничего у него не вышло. Потому что простые люди сразу чуют откуда ветер дует. Без всяких левых стрелок. В общем, забрали рабочие у проволочника всю его дырявую картошку и бабки, отпиздили как следует и уехал он на своей грязнорыжей газели из этих мест... Так что как видите даже проволочник может стать для вас медом. Если вы спите за деньги...
Откуда взялись пидары? Веть па логике вещей мужик должин ибацца с бабами или на краиний случай драчить. Однако в нашей жизни встричаются особи мужскова пола, которые категорически не хатят ибацца па правилам, то есть пидары. Их очинь лехко распазнать — они всегда одеты в чистые джинсы, каторые аптягивают их ноги, красят ногти и делают сибе макияж. У них очинь специфичиская манера разгаваривать, они избегают матюкацца и ругацца. Также фстречаются особи каторые носят женскую одежду и называют сибя мудреным (от слова мудак) словом трансвестит. Но смысл всего этаво в адном — они хатят ибацца в жопу и в зависимасти от степени хатения по разному адиваются. Так пачему появились пидары? Четкаво атвета на этат вапрос пака нет. Канечно странно, но па наследству эта хуйня никак перидацца не может, поскольку фсе рождаюцца из пезды, это однозначно. Однако, дарагие падонки есть вазможность того, что пидар может паибацца с бабой (наглядный пример этого есть в фильме "Доберман", где пидар Соня имел жыну и рибенка, но фсе равно ибался в жопу), она фполне реально может ат него залететь и радить исчо аднаго пидара. Следавательно, уважаемые девушки и женщины будте внимательны — при первом падазрении, что чувак пидор нимедлинна пасылайте его нахуй. Есть другой аспект — психалагическая травма. Например, при первам сексуальном опыте парень может абканчацца прям на девушку, до того как его хуй дастигнет ее пезды. И что? спросите вы. А вот что — девушка может сказать "Ах тыж ПИДОР! , ты абканчал маю новую йупку! блять, казел! " Как видите в даной реплике прозвучало страшное, ябы сказал запрещенное слово, которое может вывести из душевного равнавесия любова падонка. А если оно было произнесено во время перваго секса, где имел случай непраизвольного извиржения канчины, то маладой чилавек может паверить что он пидар! Самае страшное, что он может падумать что он полный ниудачник и не можит потрахацца с женщинами! Канечна скажите вы, у многих падонкав первый секс тоже был такой, пачиму ани не стали пидарами. Ответ на этот вапрос заключаецца в том, что у падонкаффъ изначально крепкая психика от раждения и на доводы всяких блядей они нихуя не ведуцца. Есть ищщо третья причина, одна из мало изучиных — эта изнасилавание, а попрасту гаваря недабравольная ебля в жопу. Эта случаицца в различных местах лишения свабоды. Но блянах, это являецца адним из наказаний, за хуйню в стиле изнасилования бапп. Так что падонки, не насилуйте бапп, а лучше папрасите их про еблю, и вам и им будит приятно. Также есть версия, что пидерастичискую культуру нам навязывает западный образ жызни, который правит мазги людям при помащи парнухи. Канечно если парнуха пиздатая — то есть там показывают как мужики ибуцца с бабами, то в ней ничево плахова нет. Однако фсе чаще и чаще стали прадавать парнуху где мужики ибуцца с мужиками. Канечно если эту хуйню пасмотрит челавек со слабай психикой он может захотеть паибацца в жопу, что уже не дапустима. Пидарастия НЕИЗЛЕЧИМА! Эта самое страшное. Канечно можна проводить купирование приступов при помощи пиздюлей, аднако со временем болезнь может принять более страшную форму — пидарастию с мазахистким кампанентом, и тагда такого пидара излечить можно толька если ево замачить. Паэтому нужна делать прафилактику даной балезни а именна — нахуй уничтажать рассадники пидорской заразы, активна ебашить пидарав и фсячески избигать с ними абщения.
Порою мне кажется, что мир вокруг меня обложен ватой – люди мне что-то говорят, чего-то от меня хотят... Я не слышу, не понимаю их. Вчера ко мне в квартиру позвонила какая-то полоумная бабка и сказала мне, что Христос спасет меня. Бред, меня не спасает даже водка – причем тут Христос? С размаху захлопнул дверь и, судя по визгу, припечатал ее длинный христианский нос к ее глумливому ебалу. Дура, если Христу надо будет спасти меня, он меня спасет, а нет – так на нет и суда нет. Вечером захотелось пива, собрал по карманам денег – как раз должно хватить. Сходил к ларьку, купил бутылку пива, на обратной дороге ко мне подошли три подростка с тупым выражением на лицах. С размаху бью среднего бутылкой по голове, кровь смешивается с пивом, гримаса страха искажает их лица. Обидно, на вторую бутылку пива денег нет. Вата. Я не понимаю, чего от меня хотела бабка или эти подростки, они из другого измерения. Они как иголки спрятаны в этой вате, и все время пытаются уколоть. Пожалуй, надо бы купить наперсток, а лучше плоскогубцы... или пистолет.
Ночь. Не спалось, от охуевания решил поразмышлять. Тема возникла сама. Где-то слышал, у нашей планеты есть планета близнец, прямо за Солнцем. Смысл в том, как ее заснять с помощью искусственного спутника. А возникшая тема в том, что инопланетяне могут наебать с сигналом, то есть просто умышленно дезинформировать нас. Рассуждения простые. Сигнал – это всего лишь время расшифровки. Поэтому пришел к выводу - наебут так или иначе, по любому. Почему? По истории освоения Земли видно, что люди всегда отставали в прогрессе, например связи, транспорта, ЭВМ. Мы же полезли в космос в лаптях! И дело даже не в том, как, что и для чего мы делаем. Американцы с таким же успехом могли бы написать FUCK или ХУЙ на лунном песке. И вообще, нам в космосе делать пока нечего. Станция есть, спутники есть и заебись, хватит, и так дорого. Но об этом достаточно. Я размышлял на тему, что нас наебут. Кто? Пришельцы, само собой, разные спецы тоже и, наконец, Комитет (который 300, еще известный, как Мировое Правительство). Кто-то спросит, а как же технологии, перспективы? Лет на 15-20 - никак, не до этого. Странно, а почему пришельцы? Ведь до сих пор не нападали, не проявлялись. Да, просто такие ебланы, как люди с их припизднутыми ценностями, нахуй им не нужны. Они смотрят на нас и прутся, какие люди уебаны, сами себе напридумывают хер знает чего, а потом от этого охуевают. А почему? Да, потому - каждый баран в стаде думает, что он Агнец Божий, а не звено чей-то мясной промышленности. Хронология такова: баран-раб-вассал, или подданый-патриот-налогоплательщик (налогоплательщик возгордился, типа свобода выбора - хуйня, расслабился, а зря - бараны. Пиздец. Цикл завершен. Когда баранов мало - они бараны (это очень просто), когда их много - сложнее (надо схитрить, изъебнуться), путь длиннее, но результат тот же. Теперь подробнее о том, как я пришел к такому выводу. Все дело в потенциалах, точнее в их балансе. У большОго количество людей, их потенциал в абсолютных величинах, должен быть равен или быть чуть больше, чем у небольшой кучки людей из хорошо организованных служб и других обученных и тренированных беспредельщиков. Они же извращенцы, в понимании простого человека (кстати, идея о Партии Простого Человека была у меня давно). Что нужно Простому Человеку? Здоровье, хорошая тема, бабло, чтоб посторонние не ебли мозг. А эти - власть, власть даже пусть хуй не стоит, лишь бы нассать людям в уши и выебать мозг. Это же пирамида, такая же, как на однодолларовой купюре - всевидящее око наверху и Новый Мировой Порядок внизу (полная жопа). НО вопрос: кто они? Зачаток нового вида или мутация старого, вообщем, хуй его знает, разницы нет. Удивительный случай, но можно ответить на вопрос кто виноват и что делать. Виноват каждый, кто позиционирует себя как Я, а делать, работать над собой, побольше размышлять, не ебловать, быть осознанным всегда не хочет. Пытаться так сделать - это не гарантия, но надежда! Измени себя и мир изменится вслед за тобой. МЫСЛЬ: Если хочешь что-то иметь, спизди или сделай сам и замути. Но любой ответ находится в будущем. Как далеко не знаю, все зависит от критической точки. К примеру, у урана (не помню изотоп), приблизительно 900гр. В нашем же случае цепная реакция потенциалов приведет к коллапсу (пиздец баранам). Возможно, как это не прискорбно, пиздец ожидает баранов, блеющих по-русски, а американские вообще разучатся блеять, уж больно их хорошо кормят и гладят, а кому нужны немые, жирные бараны мы скоро узнаем.
Дело было летом на даче. Где эта дача находилась, я думаю, что всем похуй. Место красивое, не считая полу-убогих хижин пенсионеров. Солнышко пригревало наши еще совсем молодые яйца, трущиеся об седла отечественных велосипедов. Ехали мы по дороге, естессно. И тут эту самую дорогу перебегает кошак. К слову сказать, другана моего конкретно клинило на глумление над жывотными (ну и нас, конешна, тоже, но его особенно сильно). И со словами "тыкомублядьдорогуперебегаеш?! " корешок мой резко сменил траекторию и придавил кошака. Колесо пришлось где-то на позвоночник. Оглянувшись назад и увидев жестокую картину орущего кошака медленно уползающего с дороги, друган вдруг остановился. Походу у него проснулась совесть (это после петард в жопу воробьям, распятых на крестах лягушек и тому подобных выходок). Совесть сказала: "ей, наверное, пиздец как больно", развернула велосипед и заботливо положила кошару на багажник. Не менее заботливо придавив металлической хуетой, прилагавшейся к багажнику заводом-изготовителем (если помните советские велики типа "кама" и "десна"). Что с совестью корешка случилось дальше никто не знает, так как прибыв к месту назначения (взломанный и разграбленный нами строительный сарай с прилегающими шестью сотками) кореш положил кошку на кирпич и уебал ей со смачного размаху вторым кирпичом, оторвав нахуй и без того висевшую лапу. Второй бросок пришелся в голову. Голова раскололась. Друган вздохнул спокойно, кошке больше больно не было. Мы смотрели в ахуе. Второй чувак что-то пробормотал и положил кошку в старый рюкзак, мол, надо ее похоронить. Похоронили с почестями, швырнув рюкзак в близлежащие кусты. И забыли нахуй про этот инцендент. Прошло около месяца. Лето подходило к концу. На закрытие сезона, все бухают три дня, ну и мы тоже водочку попивали в нашем сарае. С нами было несколько пелоток, по пелотке на человека. И вот, значит, глубокая ночь, всех начинает рубить. Решили спать в сарае. А одна пизда, которая не дала никому (суканах, тупая целка) решила спать под открытым небом. И как вы думаете, что эта пьяная дура решила положить себе под голову? Правильно, рюкзак с полуразложившимся кошаком, изьеденным опарышами. Эта пизда, проспав всю ночь на этом рюкзачке проснулась от нашего дикого ржача. Блядь, лучше бы она не просыпалась... Обезумевшая от страха и отвращения целка поорала, побегала, поскидывала опарышей, запутавшихся в волосах и в одежде. Потом красиво поблевала, а после того как ей продемострировали содержимое рюкзачка, еще разок красиво поблевала. После этого никто из нас ее никогда не пытался выебать. Наверное, до сих пор к психотерапевту ходит. Мораль: Надо было не выебывацца, а пойти спать в кусты со мной. Я бы такой хуйни не допустил.
Доброе время суток, уважаемые четатели! Сегодня я поведаю вам о том, как я самостоятельно прочистил засор в трубе. Всем известна система слива из мойки в кухне в близлежащую Москву-реку: из мойки ведет маленькая труба, входящая в большую, а потом вообще в большущую, в которой ужасно воняет и прямо в реку. В этот раз дорога в реку оказалась перекрыта как раз в большой трубе. Недолго думая, побежал к соседу снизу просить помощи. Сосед, довольно скалясь, протянул длинный железный хрень. От него также ужасно воняло (от хреня конечно же, сосед чудесно благоухал бухнутым вчера и позавчера самогоном), и к тому же взявшись за хрень руками, я тут же перемазал их солидолообразным дерьмом. епты! И как же я теперь буду дрочить... Спустя пару часов и пол в квартире и я сам был перемазан этим дерьмом. Дико матерясь, я приволок пылесос, прикрутил трубку с другой стороны, вставил в трубу и включил его. Две минуты и засора как не бывало! Месяц спустя произошла та же самая история, но я уже был готов к такой неожиданности. Передернув трубу от пылесоса как Щварцнегер в кино перед битвой (кстати наш пацан – так передергивают только истинные дрочеры, привычка, епты!), и по отработанной схеме... И тут меня ебнуло током – трубу в пылесосе забыл переставить, и эта пакостная дрянь всосала в себя все дерьмо, которое там было, и скончавшись выплюнула из себя столько гадости, что хватило аккуратно покрыть весь пол и половину стен. Впрочем, остался я жив и здоров, чего и вам желаю, уважаемые четатели. На сегодня все.
Доброе время суток, уважаемые четатели! Давненько мы с вами не абщались.
Ну значица так, дарагие мои детишЫчки, сиводня мы с вами пагаварим а пользе иназемных захватчегов. Сначала, как водица на этом рисурсе, побалую вас приамбулой. Случий этат праизашел, после таго, как ачиредной ипучий тиррорист фзарвался в адной из израельских гастинниц. Паскольку фзрывались ани в то время в давольно бальших каличествах, израельская армия ришила устроить палистинцам паказательные выступленийа - антитиррористическую апирацию. Израельтяне быстро атабрали па новой фсе отданые до этаго палистинцам земли и нихуево их привели ф парядок.
А типерь сама история. На Рамалу – админестративный центр палистинской автаномии была высажена колонна парашутистов. Адин из атрядов был атправлен кантралировать здание падстанции палистинского телевидиния. Там же распалагалось палистинское Минсвязи, и на падстанции было абарудование с прямой трансляции для экстринных дел. Спецназы ничо в абарудавании нипанимали, но как увидили тиливизор и видак в кануре кантроля, у них паявилось савершенно естествинное жылание – пасмотреть парнуху. Адин из парашутистов дастал видиокассету с припасенной парнухой, запихал ее в видик, и запустил его. А типерь пасмотрим на ситуацыю вцелом. На фсех захваченых тирриториях вечиром никто ис дома выхадить не можит, два миллеона палистинцев тоскуют и зырят тиливизор. И вот ранним вечиром, два миллеона палистинцев уткнулись в сваи теливизоры, и тут праизашел полный писец: паслышалась валнующая милодия, паявилось нескалько титрав, и пашла жоская нимецкая парнуха. Праизашел пириломный мамент в истории палистинцев. Абнаженная натура на теливизоре до этава мамента не преведствовалась, а здесь два африканца запихали свае хазяйство бландинке в жепу, а патом выипали арально. Но фсе харошее кагда-нибудь канчается, и израельская спецслужба, прасматривая палистинские передачи, заметила сие бизабразие и прервала паказ этаго канала. А жаль.
Камрады, хочу вот поделица с вами наболевшим, а именно про долги и должников. Сам я в долг почти не беру и не даю, в редких случаях делая исключения, ведь на то оно и правило, чтобы в нем были исключения. Верно?
Я завязал занимать деньги одновременно с прекращением пьянствовать. Стоило бросить пить, и все - мне стало хватать тех скудных финансовых потоков, которые протекали из бухгалтерии моей ебаной во все дыры в крыше шарашке транзитом через мои карманы на счета транснациональных корпораций. Понимаете – мне стало хватать денек на жизнь. Я, естественно, не жировал и иногда обходился минимумом продуктов и услуг, правда, никогда и не бывал голодным – слава Джа. Врожденный похуизм и привычка к спартанскому образу жизни дают мне силы не обращать внимание на нехватку средств. Да и роскошь мне пох, был бы кусок хлеба с колбасой и кружка зеленого чая. Излишества вредны во всем, а в еде и подавно.
А вот есть, точнее, был у меня друк. Образованный и умный человек. С ним было всегда интересно общаться, но он стал сначала героиновым наркоманом, а впоследствии алкоголиком. Мне ессна его жаль, но я не мать Тереза, чтобы за свой счот удовлетворять его низменные стремления к абстрагированию от неприятной, согласен, но нашей, блядь, реальности.
Он мне должен денек. Сумма небольшая даже для небогатого человека типо меня – 450 рублей. Уже больше года. Тогда он пил по-страшному, не работал, на нем висела задолжность по алиментам в 30000 рублей. Приходил ко мне весь страшно опухший с землисто-зеленоватым цветом лица. Трясся весь – было реально страшно видеть, до чего он довел себя. И просил, умолял, буквально падал на колени, валялся в ногах. Он вымаливал эти несчастные 10 -20 – 30 рублей на похмелку.
И я давал ему деньги, в душе ругая себя за мягкотелость, но, к сожалению, зная, что это такое – жуткое похмелье. Когда останавливается серце, все отваливается, все органы, и думаешь – вот и все, пиздец мне пришол. Я и сам такой был раньше, бывали моменты, когда за ебучие 10 рублей я готов был отдать полжизни. Я тогда тоже занимал деньги, но не в этом дело. Дело в том, что я-то всегда отдавал. Никто не скажет про меня, что вот, типо, пошел мудак, который кинул миня на ебаные 50 рублей.
Один приятель всегда мне гаварил, что если даешь в долг 10 рублей, то даешь их без отдачи. И я его в этом поддерживаю, но только в том случае, если просящий так и гаварит: "дай мне десять рублей, я куплю фунфырик баярышнику, и мне буит часте". Ради бога! Но если он слезно вымазживает ис тебя эту сумму (неважно, какую) и клянется мамой, папой, сыном, дочерью, жыной и т. д. , что всенепременно отдаст долг, то человек, я считаю, должен держать свае слово и отдать деньги, хоть и 10 рублей. Иначе мразь он, а не человек. И не в коей мере не заслуживает человеческого к себе отношения. Все, я считаю, просто обязаны считать его мразью, вытирать об него грязные ноги и плевать на него похаркотней и пагуще.
Ну, так вот, сейчас этот упырь (мы его с Саней Обломовым так и называем последние годы) работает, пить не перестал. И при вопросе с моей стороны про деньги делает глупую рожу и начинает жалица на жизнь. Как ему мешает сидеть на унитазе раздобревшая от "Максимки" печень, давит, мол, на коленку. Все у него болит, и он вообще не сегодня-завтра склеит ласты. Однако чот никак не клеит урод! Однако покупать вещи, dvd с акустикой по 10 тысяч ему больная печень не препятствует! Ходит – одет, обут и с сытой мордой, а несчастные 450 рублей долга отдавать не собираеца.
Что с ним делать я не знаю. Грешен – однажды в момент душевного дисбаланса я прописал ему профилактических пиздюлей, он заплакал и убежал, хоть я и не сильно бил. Должен он не только мне ессна. Некоторым отдает иногда, когда уже прижмут к стенке и некуда ломица. Раз его собутыльники-люмпены пробили ему голову чугунной сковарадой, и он еле прочухался в реанимации, но это его ничему не научило. Вот мне интересно – что с ним делать, и стоит ли вообще подавать этому лишенцу руку?!
Жила-была бабужко. Старужко это любила очень разговаривать с тялявизаром. Почемута ей казалось, что все персонажи фильмов и сериалов ее любимых нуждаются в мудром совете со стороны! Ну, а кто же еще, как не она им подскажет и наставит на путь истинный. Так год от года бапка все глубже и глубже погружалась в виртуал и саатветствна отдалялась ат радныг и близкиг.
Из радныг и близкег у старушки самым радным и близким был внучек ее любимый. Иго родня справадела на временнае житье к старай марасматичке для того чтоб приглядывал за ней, дабы не натварила делоф (так как никаму ни преятна када твая бабужко начинает есть какашки и размазывать их па стенам).
Внучек парень веселый сам па сибе. Скучать саатветсна не любил. А для разгона грусти-пичали, пака старушко гавкала на телиг, он варил в ложке некую супстанцею, нечуть не стесняясь (да и не стесняя, патаму как ей была уже все по хуйу) бабужко.
Пака внук савершал все необходимые процедуры, бабка давала советы какойто второстепенной героине очередного серала. Саня человек большой моральной силы, устойчивый к разнообразным проявлениям помешательства, не очень следил за бабкиным пиздежом. И не такое видел и слышал, не удивишь!
В серале это бразильянскам была такая тема, что типа каката тупая пелотка служила в багатам доми у буржуинаф, чмарили кабылу эту там буржуи, кароче, всячески притесняли. А хазяин цука даже пытался присунуть (ну мы та знаем, что он ее еще при кастенге выебал). А замарочка там такая, ахуеть сюжетный ход! В каком та стале в этам ебучем доме пад замком пылятся дакументы, а в них черным бля па баламу напесано (печать хербавая, все чин-чинарем) мол эта пелотка-служанка является хозяйкай всего этага добра! Ище рас Ахуеть бля! А хозяива пидарасы и афиристы! Такава фабула нах!
– Лаура, иди в комнату та! В ящике же документы! ГлупАя пизда! – Бабужко не стеснялась в выражениях.
Саня выбирал сваю тему и молча следил за старушкой! Был приказ свыше (ат матери), если она начнет биснаваться, дибилятор обесточивать сразу!
– Вот Лионсио акаянный! Пристал к дефке! – Рвала волосья старая. – Анаш Педру любит, сохнет па нем!
Саня делал инъекцию и расслаблялся. Но тут бабка начинала приставать к нему с явно бредовыми пожеланиями.
– Саня, а Сань? Слышь? – Начинала из далека.
– Ну че тебе? – Лениво тянул Санек, развалившись в кресле на волне прихода.
– Давай письмо напишем Лауре? – Переходила к делу умалишонная.
– Каму? – Не сразу доганял Санек.
– Каму-каму! Деду маяму! – Злилась старая карга. – Служанке, Лауре, я табе гаварю письмо давай напишем!
– Зачем? – Решал подыграть Санек. Делать было один хуй нечего, а эта хоть какое-никакое развлечение.
– За чем! За чем! За яйцами! – Злилась бабка на Санька за тупость. – Документы же в столе лежат, там дом и все богатство на нее аформлена! А дефка не знает! Ты напиши ей, пускай в стол залезет и докумЕнты вазьмет!
– Правильна, правильна Санечка! Маладец! Все та ты знаеш, прям прафессар! – Старужко всплескивала руками.
– А то! – Довольный, что отъебался, лыбился Санек. – Давай я тебе лучше песенку спаю!
– Ага, спой милок, спой!
Саня брал гитару, немного бренчал, настраиваясь, и начинал с чувством петь "Границы ключ переломлен пополам, а наш дедушка Ленин савсем усох..." Егорки Летава. Бабужко излучала радость и пританцовывала на месте, пытаясь подпевать. Далее Саня переходил к Цою и Наутилусу.
Он пел, пока старушка не забывалась тихим сном, убаюканная дозай феназепама. Вечером приходила Санина мать и меняла его на боевом посту. Пост сдал, пост принял.
Иннокентий лежал на диване, телевизор призрачно мерцал голубым цветом, в окно, нервируя, барабанил дождь. Уже третий день он с трудом заставлял себя делать обыденные, рутинные дела. Депрессия навалилась, словно большой гималайский медведь, придавила его своей вонючей тушей к дивану, внедрилась в его мысли и чувства, почти полностью завладела его сознанием.
Почему все так, где солнце? Куда делись теплые летние деньки? Небо последние дни все больше серело, наливалось свинцовой тяжестью, и вот его прорвало холодом и сыростью.
Квартира Иннокентию представлялась в горячечном бреду древним былинным чюдом-юдом рыбом кит. В минуты редкого забытья, мечась по скомканной, влажной пастели, он видел себя в чреве громадной рыбы-мутанта. Просыпался весь в противном липком поту и, дрожа и стуча зубами, долго сидел, не двигаясь, тупо уставившись в окно.
В этот вечер с ним произошло нечто из ряда вон, даже по меркам его последнего житья-бытья.
Иннокентий забылся тревожным нервным полусном около пяти часов вечера. Засыпал он под мерный стук надоевшего до печеночных колик дождя и поэтому, проснувшись, не сразу осознал перемену, произошедшую за окном.
Он медленно встал, как зачарованный подошел к окну и отдернул штору. Туч и след простыл, небо чистое, как в первый день сотворения мира, поразило его до самой глубины души.
Но больше всего его удивил закат! Полудиск кроваво-красного, громадного солнца медленно и величественно опускался за горизонт. Цвет крови и огня. Огонь и кровь - вот чего не хватает для освобождения от власти квартиры-кита.
План действий для освобождения созрел моментально. Иннокентий прошел на кухню и открыл все камфорки у газовой плиты. Газ, шипя, начал заполнять небольшое помещение. Иннокентий действовал быстро и уверено, назад дороги не было. Он достал банку с порохом, который использовал, приготовляя патроны для своей двустволки, и насыпал тонкую непрерывную полосу от середины кухни до самой дальней комнаты.
Все сделав, как задумал, Иннокентий вернулся к окну посмотреть на закат, но солнца уже не было. Оно убежало, скрывшись за горизонтом, и по небу разлились сиреневые сумерки. Он стоял, завороженно наблюдая за тьмой, и кажется, тьма в свою очередь невидимыми глазами смотрела на него.
В квартире сильно запахло газом. Иннокентий чиркнул спичкой, поднес ее к маленькой горке пороха, тот принялся и веселым огненным ужом зазмеился в направлении кухни.
Прогремел страшный взрыв. Все двери и окна вышибло взрывной волной, по стенам пошли трещины, и дом моментально просел, треснули перекрытия. Горели шторы, кухонные шкафы и полотенца.
Иннокентий, оглушенный взрывом, пошатываясь, вошел в горящую кухню. Вместо окна зиял чернотой провал во тьму и холод улицы. Он с опаской взобрался на опаленный подоконник и, не медля, спрыгнул вниз на цветник, разбитый под его квартирой на первом этаже.
Убить кита, оказывается, все-таки можно! Надо всего лишь очень этого захотеть...
С вечера я решил сходить порыбачить на утреннюю зорьку. Пришел домой пораньше, завел старый бабушкин будильник на пять утра, поставил его в кастрюлю и улегся спать. Проснулся я почти сразу, как только будильник начал звенеть, выключил его, чтобы не тревожить жену и, попив кофе, собрал удочки и наживку, взял термос и бутерброды и отправился на реку.
Речка наша течет недалеко под моим огородом, метров пятьсот по мокрой от расы траве, и я уже на берегу разматываю снасти. Насадил червяка и, забросив, закурил.
Люблю рыбачить на утренней зорьке, солнце еще не взошло, прохладно, начинает розоветь на востоке, сидишь на маленьком рыбацком стульчаке, куришь, пускаешь кольца и поглядываешь на восток. Когда же появится солнышко? И тут рас, и первый лучик тебе в ебало кааак еблысь ультрафиолетом! Ни хуйя себе!
Солнце появилось, и стало теплеть. Я скинул утепленную куртку и встал на ноги немного размяться. Хожу, значит, па бережку, слежу за поплавком, и вдруг какая-то неведомая сила как потянет его вниз. И главное, не так рыба клюет, рыба дернет, отпустит, снова дернет, а тут потащила и тащит, уже удочка поплыла. Я рефлекторно схватился за нее и потянул на себя. Не идет! Наверно, зацепилась за корягу какую или водоросли.
Подумал я, подумал, интересно все же, что это за зверь такой упер леску. Делать нечего, быстро раздевшись, я зашел в воду: прохладна, однако! Глубина там порядочная, но я умудрился донырнуть до дна.
В полумраке подводного царства я плыл вниз па леске. На дне я разглядел сгусток черноты непонятной этиологии и вроде медленное движение. Еще гребок, и я схватил рукой здоровенного рака, вот кто, цука, утянул мою уду! Пытаясь его поймать, я не сразу заметил, что раков кругом много, и они облепили нечто бесформенное и достаточно большое. Интересно, что это, подумалось мне, и я дотронулся до тьмы.
Странное ощущение на ощупь, не могу описать. Вроде комок тряпок или ветоши. Я с силой дернул это вверх и тут увидел глаза. Открытые мертвые глаза на мертвом одутловатом лице, обрамленном длинными волосами. От неожиданности и шока я глотнул воды и бешеным тюленем вылетел на поверхность, это чувство страха, даже ужаса животного, очень неприятно, поверьте.
Сходил на рыбалку бля!
Бросив удочку, я вернулся домой и набрал 02. Скоро приехали менты и водолазы. Вытащили полуразложившейся и объеденный раками труп женщины средних лет, к ее телу со спины было пришито колесо от трактора, верно, для того, чтобы не всплыла.
А раков я все равно ем. Похуй, что они дохлыми тиолкаме питаются. Они вкусные.