Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: Rommel_
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
Некоторые вещи просто не сразу приходят в голову. Дело случая. Это естественно.
Раненых солдат сотни лет поливали кипящим маслом и жгли калёным железом. Потом одному французу пришло в голову этого не делать. Вместо кипящего масла он взял масло розовое, смешал его с яичным желтком, добавил скипидара и пошёл нервничать. Боялся, что помрут бедолаги. Наутро приходит, и о чудо: кого прижгли – тем совсем худо, а кого не прижгли – тем уже так себе.
Лошадям тысячи лет надевали на горло ремень. Тяни, родимая, как можешь. А ты, если лошадь, и рада бы тянуть что есть мочи (стегают же), но чем сильнее тянешь, тем труднее дышать. Потому что ремень на горле. С колесницей ты ещё справляешься, но землю на тебе уже не вспашешь. Землю пахали волами, которым ничего не страшно. Волы (в ярме) были тупые, медленные, неповоротливые. Потом китайцам пришло в голову запрягать лошадей не за горло, а за грудь. А потом даже за плечи. Иными словами, китайцам пришёл в голову хомут. И произошёл небывалый подъём сельского хозяйства.
У астрономов полторы тысячи лет была красивая система: посередине Земля, вокруг Солнце, планеты с эпициклами (чтоб объяснить, почему они петляют), и всё равномерно вращается по идеальным окружностям.
(Из книги В. А. Бронштэна "Клавдий Птолемей".)
Красиво, но громоздко как-то. Эпициклы? Зачем демиург наворотил эпициклы? А главное, вычисления не сходятся: то Марс на два градуса выше, чем надо, то Сатурн на полтора градуса ниже. Потом одному поляку пришло в голову (ну хорошо, не ему первому, но зато пришло так пришло), что Земля вертится. А одному немцу пришло в голову, что планеты не вращаются идеальными кругами. Тут же пропали эпициклы, и всё сошлось наконец.
Или женщин в Европе веками жгли за колдовство. Потом одному немецкому профессору пришло в голову, что колдовства не бывает. Он присмотрелся поближе – и действительно: нет колдовства. Есть только суеверия, садисты, слухи, самовнушение и ни в чём не повинные женщины. Ужаснулся профессор и погнал волну. Книгу написал. Петиции слал августейшим особам. Сначала суды над ведьмами запретили в Пруссии. Затем во всех остальных немецких герцогствах и княжествах.
Заразна, как мы видим, не только дурость. Здравые идеи тоже бывают заразительны. Наверное, потому что жизнь от них становится лучше. Привыкнешь к хорошему и думаешь крепким задним умом: ну, это же очевидно. Любому идиоту ясно, что от кипящего масла лучше не станет.
Привыкнув, едешь в командировку в Демократическую Республику Южный Мордор. И две недели ходишь там, пришибленный местной реальностью, потому что в Южном Мордоре порезы всё ещё прижигают раскалёнными ножницами. Лошадей запрягают в петли. В школах преподают птолемеевскую астрономию. В уголовном кодексе отдельная статья за наведение порчи и отдельная за летание на метле.
Накануне отъезда тебя приглашает в гости местный коллега. Гостеприимные хозяева, очаровательные дети, все лучшие блюда южно-мордорской кухни, тосты за здоровье дорогого гостя. Под занавес вечера, разомлев от алкогольных паров, ты кренишься в сторону коллеги и недоумеваешь вполголоса:
- Слушай, ну я всё понимаю. Некоторые вещи просто не сразу приходят в голову. Дело случая. У нас вон тоже три тыщи лет не могли до хомута додуматься. Но раз мы уже додумались, вам-то зачем ждать? Или – ты только не обижайся – охота ваша на ведьм. Мы в Европе десятки тысяч баб перевели, пока до нас дошло, что это всё сказки. Но раз до нас уже дошло, вам-то чего по этим граблям топтаться? Я понимаю, экономика у вас дохлая. Но это же не вопрос денег…
И так далее. А коллега смотрит на тебя печальным взглядом. Он человек начитанный. За границей был, в Костроме жил два года.
- Ах, не всё сразу, дорогой. Ты вспомни, как у вас было. Аристарху ещё в Древней Греции пришло в голову, что Земля не стоит на месте. И кто ему поверил? Коперник книгу свою написал – её разве бросились вводить во всех учебных заведениях? Ничего подобного. Когда Галилея сажали за гелиоцентризм, сто лет уже прошло после Коперника. А хирург этот французский, Паре? В шестнадцатом веке написал, что раны не надо прижигать. А их ещё двести лет после этого прижигали. На ведьм до конца восемнадцатого века охотились, хотя Томазий твой немецкий ещё в 1702 году объяснил, что ведьм не бывает. А до Томазия разве не писали, что всё это сказки и мракобесие? Да двести лет писали, как минимум. А хомут сколько веков овладевал умами? Нет, не всё сразу, дорогой. Чтоб одна здравая идея в голову вошла, оттуда же пять дурных должны сначала выйти. Много времени надо…
На этом месте твой южно-мордорский коллега никнет головой и принимается рыдать. Безутешно. А ты смотришь на него, сконфуженно хлопая глазами. Для тебя все эти дикости – южно-мордорская экзотика. Для него – повседневность.
Причём я вас с ним прекрасно понимаю. Обоих. Потому что хронически чувствую себя заезжим туристом и южно-мордорским туземцем. Одновременно.
Вот, например, лежит мой отец после инсульта в больнице г. Сланцы Ленинградской обл. В его палате нет кнопки вызова дежурной медсестры. (Медсестра: «Там туалет рядом, больные ходят, всегда можно позвать.») С одной стороны, дикость. С другой стороны, мне бы и в голову не пришло, что в больнице г. Сланцы может быть кнопка вызова дежурной медсестры.
Или нянечки, которые орут на пожилого человека после инсульта, когда он в утку не попадает. С одной стороны, это уже и не дикость даже. Это за гранью добра, зла и профпригодности. С другой стороны, мне и не представить других нянечек в российской больнице. Нет, они там наверняка попадаются. Только в голове не укладываются.
Или бюрократ с мигалкой на крыше. Я в этом семестре учу группу сотрудников шведского Управления дорожного транспорта. Инженеры в годах. Английский слабенький, по шведским меркам. Отрабатываем дорожную лексику. Спрашиваю: у кого во Шведском королевстве есть мигалки? У полиции, у скорой помощи, у пожарных. Хорошо. У кого ещё? Хм, а у кого ещё они могут быть? В самом деле, думаю. У кого же. Несколько секунд не мог сообразить. Потом щёлкнуло в голове. Встали мозги на прежнее место.
Как будто глядишь на рисунок с двойным дном: с первого взгляда вроде Зигмунд Фрейд с бородой, а потом щёлк! – и вместо Фрейда голая дама заламывает руки. Когда читаю российские новости, голова без конца щёлкает, как метроном.
Вот люди сидят в тюрьме, потому что спели песню в месте отправления религиозного культа. Дикость / щёлк / обычные дела.
Вот людей задержали за то, что они гуляли по Красной площади с кусками белой ткани на одежде. Дикость / щёлк / обычные дела.
Человека оштрафовали за то, что он держал в руках цитату из Фаины Раневской. Дикость / щёлк / обычные дела.
Людей задержали за то, что 1-го мая шли по Невскому с разноцветными флагами. Дикость / щёлк / обычные дела.
Людей задержали за то, что они ехали в другой город. Щёлк.
Центр огромного города зачистили от людей. Щёлк.
Людей задержали за то, что они шли по улице. Щёлк.
Людей задержали за то, что они стояли на улице.
Людей задержали за то, что они стояли в парке.
Людей задержали за то, что они сидели у памятника.
Депутатов парламента задержали за то, что они стояли с людьми на улице.
Щёлк щёлк щёлк щёлк.
Я всё понимаю. Тысячи лет подряд бытовало мнение, что власть – это когда делаешь, что хочешь. Хочешь – головы рубишь. Хочешь – Москву от людей зачищаешь. Хочешь – круглые шляпы запрещаешь носить. Войну можно устроить из-за чего-нибудь. А если хочется особого величия, можно согнать всех в кучу, чтоб строили пирамиду и рыли Беломорканал.
Потом людям пришло в голову, что власть не для этого существует. Кроме того, людям пришло в голову, что за исполнение песен не сажают в тюрьму. Прогулки по улицам не могут быть административным нарушением. Мигалки нужны только тем, кто едет по экстренному вызову. И так далее – вплоть до кнопок в больничных палатах.
Ведь здорово, правда? До всего этого уже додумались. Нам осталось только отвыкнуть от неподвижной Земли и кипящего масла. Пламенные сторонники любого статус-кво вечно советуют всем «начать с самих себя», и в данном случае с ними трудно не согласиться. Если бы мы смогли отделаться от щелчков в собственных головах, размылить замыленные глаза, всегда называть дикость дикостью – мы оказались бы в другом обществе.
Это, конечно, не мне пришло в голову. Я просто волну гоню дальше.
Его папа получил квартиру в центре Львова, в красивом австрийском доме стиля арт-нуво, с высокими потолками и красивыми рамами на окнах, в пятидесятых, он тут служил, родом был откуда-то из Тульской области. И сам он родился уже во Львове и прожил тут всю жизнь. Был женат, развелся, взрослые дети с бывшей женой живут где-то далеко, общаются мало, старые друзья начали умирать в сложных "девяностых" и сейчас их почти не осталось... Но не одинокая старость, болезни и бедность беспокоят этого пожилого гражданина с солидной военной пенсией.
А засилье украинского языка во Львове. Нет, ну, конечно он знает украинский язык, он же всю жизнь здесь прожил, в школе учили, хоть и русская школ была... Но как-то бесит его, просто выворачивает всего наизнанку, что теперь все по украински, а его язык, которым он так гордился, который искренне считал "великим и могучим" вроде как не нужен уже -- язык национальных меньшинств! Сама мысль о том, что он - "меньшинство", заставляет его чувствовать себя неполноценно, в отличие от прежней гордости за свою культуру... Поэтому он никогда не говорит по-украински, даже в простых житейских ситуациях, когда ему самому это было бы проще - понимая всю несостоятельность своего "языкового" протеста, он держится за него, чтобы сохранить свое достоинство. Так, как он его понимает.
...А однажды вечером он ехал в маршрутке. Как раз перед его остановкой в маршрутку завалились ребята хулиганского вида - у одного из них была крепкая, толстая накачанная шея - на шее была агрессивная татуировка с трезубцем... Поэтому, когда нужно было попросить водителя об остановке, он сделал это на украинском языке, чтобы не привлекать внимания. И был противен сам себе. Он, офицер и советский человек, сдался, испугавшись малолетнего националиста с накачанной шеей. Это его "будь ласка" водителю, было его белым флагом, выброшенным тем, с кем боролся его отец и кого он сам всегда не любил...
Когда начались все эти события, он был очень воодушевлен. Выйдя из внутренней спячки, он ожидал, что все теперь наконец будет по-нормальному - с нормальным языком, нормальными принципами, в которых его воспитывали, с нормальной страной, где так вольно дышит человек, а по-русски все разговаривают - ну, это же удобно как, язык межнационального общения! - за тысячи километров приезжаешь - а тебя все понимают. Что тут плохого! Он ожидал, что еще немного месяцев потерпеть, и танки с его знаменами, будут здесь, в его Львове. Ведь что они могут противопоставить самой мощной армии мира – вот этих наглых юнцов с накаченными шеями?! Теперь он понимает, что все не будет так просто. Теперь он понимает, что его Львов не нужен той стране, которую он считает своей - это иная зона влияния. Теперь он понимает, что так, как было раньше - не будет уже никогда.
... К нему пришла молодая пара. Молодой, благополучный бизнесмен из Харькова с супругой перенесли во Львов свой бизнес, "подальше от зоны риска", и желали купить старинную квартиру в престижном доме в стиле арт-нуво, сделать внутри хайтешный ремонт и зажить счастливо. Предлагали хорошие деньги. Покупатель его раздражал - своей стильной, яркой, какой-то немужской жилеткой из дорогого спортивного магазина, ровными, очень белыми зубами, раздражала его молодая жена в жилетке меховой и темных очках. Еще больше покупатель раздражал своей какой-то неприятной беспринципностью - с ним он разговаривал по-русски, а стараясь выведать подвохи с жильем, фамильярно общался с соседями по-украински, хоть и плохонько, по телефону покупатель обсуждал свой бизнес на английском... И все время улыбался своей вот этой своей улыбочкой западной, наверное, считая его, советского офицера, вошью старой, которому не должно жить в таком доме... -- Не продается! - он сказал хмуро и захлопнул перед носом бизнесмена дверь, будто по зубам этим белым стукнул. А что ему еще оставалось? Только его квартира, это его последний бастион, его крепость - где все будет так, как было всегда и никакие языковые законы, никакая декоммунизация ее никогда не коснется, пока он жив...
... Квартиру напротив получил сослуживец его отца. Только он никогда в ней не был. Туда въехала его вдова с дочкой, а сослуживца убили бандеровцы где-то недалеко от границы. С дочкой, ровесницей, он был очень дружен и ходил в один класс. И потом, когда они выросли, обзавелись семьями, то все равно практически по родственному общались. Но с каждым годом все меньше. Она не считала себя преданной. Ей было наплевать на то, что сразу же, как желто-блакитный флаг появился над ратушей, пропали памятники Ленину и улицы изменили свои названия. Переход на новые рельсы, как в политике, так и экономике, она восприняла, что так и должно быть, она не просто приспособилась, а приняла новое, как будто не было того мира, в котором она родилась и за который погиб ее собственный отец. И украинский язык был практически родным, только дома она говорила по русски и то, с внуками уже по-украински - наверное, она последняя в своей семье, кто говорил по-русски. Его это коробило, он не мог этого понять, он говорил ей об этом. -- Но тут же так все говорят! - отвечала она просто, - А мы же здесь живем, вместе! Это наш город, это наши соседи, это наш магазин,это наша страна... Вот вроде бы она тоже самое говорила, что и он, но только как-то по-другому это звучало. - Ну, что ж ты так мучаешься, - сказала она как-то ему, когда уж очень он был невесел - ну, продал бы этим харьковчанам квартиру, поехал бы к детям, дом там купил, еще бы осталось... Плохо ведь тебе! - ей искренне его было жаль. -- Не могу! - он машет головой, - не могу сдаться. -- Ну, что ты прошлым живешь, - она пыталась его поддержать, но получалось наоборот, - Ну, не все раньше было так хорошо, как тебе хочется видеть и почему это весь мир одним путем идет, а мы каким-то особым должны, не бывает так... И не все же так хорошо было - и репрессии, и бедность - вещей элементарных ведь не было! - и зубы лечили не очень-то... Пора возвращаться опять на капиталистический путь, сначала начинать, ничего не поделать... Тяжело, конечно, но надо. А потом она говорит: -- И вообще, приходило ли тебе в голову - откуда у нас с тобой эта квартира в центре Львова, с высокими потолками и лепниной, откуда мы тут взялись? -- Нет! - он практически кричит. Ему даже думать больно, что жизнь его отца, поступки его отца, то, как жил его отец и за что он боролся, можно оценивать иначе, как подвиг - это было настолько кощунственно, что заставляло его кричать. -- Да как ты можешь говорить! Твоего же отца вот эти, - он провел рукой вокруг, видимо воображая того самого, из маршрутки, с накачанной, татуированной шеей, - убили! Ты сиротой росла! Отца потеряла! -- Я отца потеряла! Изо всего этого! - она тоже начинает раздражаться и кричать, - Отца я не помню из-за всего этого бреда, из-за того, что лезли куда не попадя - весь мир спасти и осчастливить хотели, а меня осиротили!
...ее сын женился на девушке, дед которой был бандеровцем. Может быть, даже тем самым, кто убил ее отца. Она была на свадьбе в их селе и видела его - очень старого человека - он двадцать пять лет где-то в Воркуте был в лагерях, потом вернулся и по бревну восстановил родительский дом, который разрушили... Его дразнили односельчане, что, мол, вот он, весь такой из себя, бандеровец, а его собственная внучка за москаля выходит. На что дед сказал: -- Москаль - тот, кто московскому царю служит. А это - наш хлопец, гражданин Украины - я сам паспорт проверял! И этими словами разрушил холодок между ними, отдав мертвецам прошлое, а молодым - будущее. ...Последние три года они практически не разговаривают. Чтобы не разрушить хорошие, такие дорогие для обоих, общие воспоминания детства. Да и они по-прежнему соседи. Он молча берет ее тяжелую сумку, когда она возвращается из магазина и всегда открывает перед ней дверь подъезда. Иногда уставшие старики сидят вместе по несколько минут на скамейке. Молча. У них общее прошлое. Но в будущем каждого из них нет места для будущего другого. И будущее нельзя заменить прошлым, как бы не хотелось. Гераклит очень давно проинформировал нас об этом.
В школах запретили книги бандеровского писателя А. Чехова, имевшего наглость написать:: «Я родился в живописном украинском городе Таганроге в 1860 году...»
АЛЬТЕРНАТИВНЫЙ ВЗГЛЯД 70 ЛЕТ ПОБЕДЫ ВЕЛИКОЙ ГЕРМАНИИ НАД СОВЕТСКО-БОЛЬШЕВИСТКИМИ ЗАХВАТЧИКАМИ
Представьте себе, идёте вы по проспекту Вермахта в своём родном городе и смотрите на помпезные фасады домов 1950-х годов постройки, известных в народе как «Гитлеровки». Фасады украшены грозными орлами древнеримского образца, иногда держащими в лапах свастику, либо прусские кресты. Памятники Гитлеру снесли ещё в 1960-е, когда национал-социализм стали очищать от культа личности страшного тирана и отказались от ужасных идей расовой биологии. Но даже после распада Третьего Рейха в 1991 году его символы на фасадах решили не убирать. Архитектурная память, всё-таки.
В соседних странах, тоже ранее входивших в состав Третьего Рейха, решили отречься от всего нацистского. Улицы переименовали, немецкий язык в школах отменили, свастику отовсюду поснимали (теперь её даже приравнивают к коммунистическим «серпу и молоту»). Утверждают, будто бы их страны не добровольно вошли в состав Третьего Рейха, а были оккупированы.
В вашей же стране к нацистскому прошлому относятся более спокойно. Улицы Гитлера в городе больше нет, но фактически все улицы названы в честь других, менее брутальных национал-социалистов, а также в честь известных немецких исторических деятелей. Вы сворачиваете на улицу Бисмарка, идущую параллельно с парком имени Ницше, где установлен огромный памятник философу. Кое-кто иногда возмущается, почему в центре города стоит памятник пруссу, а памятников нашим отечественным писателям с фонарём не сыщешь. Большинство же людей по этому поводу не загоняется. И хотя с 1991-го года вы живёте в независимой стране, многие считают Германию братским государством, знают и любят немецкую культуру больше, чем свою собственную. Некоторые даже называют себя немцами, дают детям немецкие имена… Что поделаешь, нацистское прошлое.
Вы тоже хорошо относитесь к немцам. Ведь не все они были нацистами — очень много хороших людей среди них было и есть. Ну и всё-таки жили в одной стране столько лет… И неплохо, кстати, жили, считают многие. «Да, были перегибы, могли арестовать за критику режима и прочее проамериканское вяканье. Зато порядок был! Не то, что после развала Рейха. Кому нужна эта демократия, когда всё разворовали и народ сделали нищим?» говорят многие пожилые люди, ностальгирующие по былым временам, когда за одну марку можно было в магазине набрать целую корзину. Некоторые даже оправдывают Гитлера. Мол, не было бы Гитлера, не было бы вообще Третьего Рейха.
Только особо осведомлённые знают всю правду о временах Адольфа Гитлера: что было Гестапо, что людей массово уничтожали просто по расовому признаку. В нацистских школах и учебниках об этом не упоминалось, сведения о концлагерях замалчивались, данные о миллионах убитых евреев хранились в секретных архивах Гестапо. Эти архивы так до сих пор и не рассекретили, как вы полагаете, из уважения к ветеранам. Ведь это могло бы очернить их великий подвиг – победу над советско-большевистскими захватчиками. Если бы не они, вся Европа бы сегодня задыхалась под тиранией коммунизма.
Именно поэтому в вашем городе каждый год проходит парад великой победы. На зданиях вывешивают флаги со свастикой, плакаты с нацистскими орденами и фотографиями солдат. По государственным телеканалам весь день показывают фильмы про войну. Документальные фильмы рассказывают о том, как 70 лет назад Третий Рейх одержал победу над СССР и его коварными союзниками. После долгого штурма в 1944-ом была взята Москва (показывают, как немецкий солдат поднимает флаг со свастикой на одну из кремлёвских башен). Несколько недель спустя, после взятия Сталинграда, Сталин совершает самоубийство. После этого в ещё не захваченных нацистами городах СССР начинаются антисоветские восстания. Среднеазиатские республики одна за одной объявляют о выходе из СССР и подписывают мирные договоры с Германией. При поддержке Третьего Рейха объявляют о своей независимости Сибирская национал-социалистическая республика, Татарстан, Дагестан, Тыва, Кубань. В итоге, на оставшейся неоккупированной территории РСФСР власть захватывает Русский национальный фронт, который позже подпишет с Гитлером договор о добровольном вхождении этих территорий в состав Третьего Рейха на правах автономии. В итоге, 9 мая 1945 года, после очередного отказа Соединённых Штатов от участия в войне, изнемождённая бомбардировками и голодом Великобритания подписывает договор о капитуляции, передав Третьему Рейху свои колонии в Африке и на Среднем Востоке. Этот день теперь празднуется как День великой победы. Вы один из немногих, кто к этому празднику относится скептически…
Во-первых, вас смущает реальный результат этой победы. Да, Третий Рейх освободил Европу от красной чумы. Но после этого мир стал другим. Во всех освобождённых странах был установлен жёсткий национал-социалистический авторитарный режим, полностью подконтрольный Берлину. Контакты с развитыми демократическими странами были разорваны. Между Европой и Америкой началась Холодная война. Гражданам Третьего Рейха запретили выезжать за его пределы, чтобы избежать разглашения государственных тайн и не подвергать людей либеральной пропаганде. Нацистская государственная пропаганда постоянно рассказывала о загнивании морально распущенного англо-саксонского мира и восхваляла немецкую дисциплину, нравственность и порядок Третьего Рейха. При этом внутри Рейха массово уничтожали инакомыслящих – демократов, либералов, коммунистов, а также евреев, цыган, гомосексуалистов и прочих нерадивых. Об этих так называемых Гитлеровских репрессиях сегодня знают почти все, но мнения расходятся о их масштабах и целях.
Во-вторых, в отличие от большинства, вы понимаете что Третий Рейх сам был причастен к развязыванию войны. Официальная нацистская история считает началом войны нападение СССР на Польшу, Прибалтийские страны и Финляндию в 1939 году. Но вы ведь знаете про секретный протокол пакта Молотова-Риббентропа, в котором Германия и СССР фактически разделили Европу между собой.
До сих пор мало кто придаёт внимание тому факту, что незадолго до вторжения Красной армии в белорусскую часть Польши, Германия вторглась в её западную часть, и что эти две армии встретились в Брест-Литовске, где провели совместный военный парад.
Принято считать, что Австрия, Чехия и Судеты добровольно вошли в состав Германии, и что Великобритания и Франция объявили Германии войну только потому, что хотели снова подчинить её себе. Но вам ваш здравый смысл не позволяет поддаться на столь банальные объяснения. Не действуют на вас и малообоснованные утверждения о том, что войну на самом деле развязали США чтобы ослабить Европу. Для вас очевидно, что Германия в этой войне была одним из агрессоров. Но когда вы об этом открыто заявляете, люди возмущаются. «Как можно сравнивать наших дедов с коммунистами?» говорят празднующие. «Они ведь освободили нас! А были ведь и предатели-коллаборанты, которые красной армии помогали, немецкие поезда взрывали. Ты за них, что ли?» А вы думаете себе, что прогнать врага, это ещё не значит освободить. Освободить – это значит дать свободу. А разве в нашей стране после этой победы появилась свобода?
И вот вы смотрите на этот парад со свастиками, на эти немецкие танки, едущие по проспекту, на этих радостных детей с чёрно-красными лентами, слышите немецкие военные песни, но вместо гордости они вызывают у вас тошноту от всего этого лицемерия. Война была ужасна. Погибли миллионы людей. Вот из таких танков по ним стреляли люди вот в такой форме, с этими вот флагами, с этими свастиками. В итоге победили нацисты, и теперь вы говорите на немецком языке и каждый новый год смотрите старый нацистский фильм «Ironie des Schicksals». Они победили, и теперь они герои, и вы должны сказать им спасибо, потому что могли победить другие, которые ещё хуже. Но значит ли это, что победили вы и ваш народ, а не только нацисты и те из ваших соотечественников, кто их поддерживал? Ваша ли это победа?
Первый день моей армейской советской жизни. Нас, новоприбывших, только накормили, помыли в бане и переодели.После всего мы, 40 человек, оказались в ленинской комнате. Сидим, молча смотрим на удава с погонами - майора, который не спеша жрет глазами каждого из нас по очереди. Минут через пять он начал: - Поздравляю вас, товарищи, с прибытием в нашу прославленную бла, бла, бла, вам предстоит преодолевать трудности бла, бла, рубежи, бла, бла, бла. А теперь к делу. Баня у вас будет раз в неделю. После бани солдату положена по выбору - либо бутылка пива - 500 мл, либо шоколадка - 100 гр. по выбору военнослужащих. Лысая аудитория заметно оживилась. - Отставить разговоры! Встать, смирно! вольно садись. Итак, я продолжу.Вот передо мной продатестат вашей третьей роты, на довольствие пивом и шоколадом. Сержант Ватрушин! В комнату вошел сержант. - Принеси-ка из каптерки послебанное довольствие. Через минуту, сержант припер ящик пива, на нем картонная коробка шоколада "Аленка". Все мы радостно закричали одними глазами. - Итак, я буду называть фамилию, вы говорите "Я" и называете, что вы желаете получать в банный день: пиво или шоколадку. Пока очередь шла к моей фамилии, я задумался - что выбрать: С одной стороны, я никогда в жизни не пил спиртного, ни до, ни после, поэтому пиво мне было даром не нужно, но с другой стороны, я смогу с барского плеча, отдать свою бутылку товарищам, за ту же шоколадку из чайной.Пиво-то в чайной не купишь...А с третьей стороны, сегодня они мне купят шоколадку, а завтра не успеют, я же не буду жлобиться и все равно отдам им свое пиво, но останусь без "Аленки".Но с четвертой стор...Майор назвал мою фамилию. - Я! Выбираю Шоколад! В комнате стало тихо, как будто я сказал что-то неприличное. - Товарищ солдат, если вы выбрали шоколадку, то пива вы не получите, вам это ясно? - Так точно. По окончанию списка, майор подошел ко мне вплотную, внимательно посмотрел, отошел и заорал: - Вы все скоты, лентяи и как выяснилось - алкоголики! Я из вас выбью эту дурь! Пива они захотели! А может вам баб приводить после бани!!!? Всем встать, выходи строиться! Сержант Ватрушкин, командуйте по распорядку дня. А вас, Штирлиц, я попрошу остаться. Садитесь. (Я сел на место) Майор посмотрел на меня в упор. - Я начальник особого отдела. (В дальнейшем, я научился безошибочно определять особистов, по рыбьему взгляду). За три года моей службы в этой учебной части, я показывал этот ящик с пивными бутылками и шоколадками из чайной, уже десятку тысяч солдат. Но никто из них, НИКТО, не выбрал шоколадку. Пока вы для меня загадка, но у меня работа, разгадывать загадки.Вот вам бумага, пишите автобиографию. Очень подробно, на десяти страницах. Он долго выспрашивал о родителях, знакомых иностранцах, не служили ли друзья в нашей части? Даже зачем-то пугал тюрьмой и т. д. (Черт знает, зачем ему эти фокусы с пивом, скорее всего он был просто садистом). У нашей роты начался учебный процесс, и только у меня одного не было допуска и я вместо занятий в секретном классе, спокойно сидел в казарме и писал письма маме. Целых два месяца, пока майорские секретные запросы обо мне, летали по секретным адресам, я кайфовал, а служба шла. Трезвый образ жизни, это иногда не так уж и плохо...
Совещание у вице-премьера Рогозина (из достоверных источников): Рогозин: - Товарищи. Должен сказать вам правду. Положение в стране просто ху*вое. Голос из зала: - А вы не приукрашиваете?
Украина - уникальна. :-) Только у нас могут бандеровцы охранять синагоги, евреи создавать сотни самообороны, русские быть украинскими националистами, а крымские татары скандировать "Крим- це Україна!".
Итак, снова челюскинцы. Неужели они еще живы? Может быть, все-таки сходить? А в зале - почти никого. Правда, народ подходит. С опозданием минут на 20 на сцене появляются виновники торжества. Их пятеро: четверо мужчин и одна женщина. Мероприятие оказалось не случайным. Именно сегодня, 5 декабря, ровно 50 лет назад, ледокол "Челюскин" вышел из Мурманска навстречу своей гибели. Помню, читал я когда-то книгу о челюскинцах. Мне было тогда лет 15. Однако не все я там понял. С тех пор прошло много лет, а вопросы остались. Например, почему "Челюскин" отправился в плавание в разгар полярной ночи, когда океан скован льдами? И далее: все это предприятие именовалось экспедицией, а вот куда и зачем она плыла - в книге об этом почему-то не сказано ни слова. Но и это еще не все. Если экспедиция высокоширотная, то есть полярная, то почему в ее состав попали женщины и даже дети? Одна из пассажирок даже умудрилась прямо в пути родить ребенка! Это случилось в Карском море, и поэтому девочку назвали Кариной. Убей меня гром, если я что-то путаю! В 1957 году студентом второго курса был я на встрече с летчиком Водопьяновым. Знаменитый пилот вышел на сцену в генеральском мундире - вся грудь в орденах, - а голова уже седая. О спасении челюскинцев он говорить не захотел - об этом и так все известно, - рассказывал о войне и прочих событиях. Только в самом конце кто-то из зала спросил, сколько челюскинцев он лично вывез на Большую землю? "Тридцать два", - ответил Водопьянов. "Значит, больше, чем другие летчики?" - "Нет, количество вылетов было у нас примерно одинаковым". Еще одна загадка! Как все знают, на "Челюскине" было около 100 человек. Для их спасения хватило бы трех самолетов и трех летчиков. Однако Москва направила на Чукотку семь самолетов и семь летчиков. Кого же в таком случае они спасали? А челюскинцы на сцене рассказывали то же самое, что 50 лет назад: они знали, они верили, они не сомневались - помощь придет, они гордятся своей Родиной и т. д. и т. п. Последней выступала женщина. Она оказалась именно той пассажиркой "Челюскина", у которой в пути родилась девочка, названная Кариной. Говорила она недолго. Она гордится своей великой Родиной, она благодарна советскому народу и Коммунистической партии за заботу о ней и ее ребенке. Карина выросла, окончила институт, живет и работает в Ленинграде. Женщина замолчала, и тут в зале встал человек, невысокий, плотный, голова круглая, как это бывает у математиков, и спросил: - Вы ничего не сказали о своем супруге, кто он такой? - А почему вас это интересует? - Можете не отвечать, я и так знаю. А скажите, вам знакомо такое слово - "Пижма"? Этот вопрос челюскинцам явно не понравился. - Если и знакомо, - сказала женщина, - то какое отношение вы к этому имеете? - Представьте себе, имею. Мой отец находился на "Пижме", как вы уже догадались, в должности заключенного. А ваша фамилия Кандыба. Ваш муж на том же корабле был начальником конвоя. Где он сейчас? - Мой муж в 34-м году был репрессирован и погиб, так же, как и ваш отец. - А вот тут вы ошибаетесь: мой отец до сих пор жив. Челюскинцев это удивило. - Вы шутите? - Представьте себе, нисколько. Продолжать неприятный разговор женщина не захотела и демонстративно села на свое место. Потом выступали еще какие-то люди, а в заключение на сцене появилась... Карина! Вот уж чего никто не ожидал! Ей долго хлопали. О чем она говорила, вспомнить трудно. Конечно, о том, что у нее в паспорте в графе "место рождения" написано: "Карское море. Ледокол "Челюскин". А еще о том, что она очень любит свою маму и очень ею гордится. На этом встреча закончилась, обменивались впечатлениями уже на улице. Круглоголовый подошел сам, пальто нараспашку, на голове шляпа непонятного цвета. Насколько я понимаю, человеку просто хотелось излить кому-то душу. Мы познакомились. Звали его Яков Самойлович. И вот очень медленно мы идем по направлению к станции метро "Василеостровская". С Невы дует мокрый ветер, под ногами хлюпает снежная каша. Яков Самойлович, наверно, впервые рассказывает то, о чем молчал годами, и завеса тайны вокруг "Челюскина" начинает рассеиваться. На крыльце станции метро нам предстояло расстаться. Мы проговорили еще минут пять, и тут появилась Карина. На ней было красивое пальто с узким воротником из искусственного меха, на голове - вязаная шерстяная шапочка, так одевались в те времена едва ли не все ленинградки. Яков Самойлович махнул рукой и, даже не простившись, побежал ей навстречу. Они остановились, о чем-то заговорили и буквально тут же исчезли в дверях метро. А дня через два или три Елизавета Борисовна, мать Карины, уже принимала у себя дома шумного и бесцеремонного гостя. Она узнала его сразу, едва только он снял шляпу. Как истинная патриотка Елизавета Борисовна относилась к евреям, мягко говоря, без особой симпатии. Но что она могла сделать? Что вообще может сделать мать с 50-летней дочерью, если она надумала переиграть свою молодость? Со временем все улеглось. Елизавета Борисовна не любила рассказывать, однако Яков Самойлович был настойчив, и он имел на это право. ИТАК, вернемся в далекое прошлое 5 декабря 1933 года. Часов в 9 или 10 утра Елизавету Борисовну привезли на причал и помогли подняться на борт "Челюскина". Почти сразу же началось отплытие. Гудели пароходы, в черном небе лопались ракеты, где-то играла музыка, все было торжественно и немного печально. Капитанский мостик на "Челюскине" был просторен, как школьный двор. Если смотреть вперед - не видно ничего, кроме мрака полярной ночи. А если оглянуться назад, то там есть на что посмотреть. Вслед за "Челюскиным" плывет "Пижма", вся в огнях, точно сказочный город. По ходовому мостику "Челюскина" почти постоянно прохаживаются два человека: капитан Воронин и начальник экспедиции, академик Отто Юльевич Шмидт. На мостике "Пижмы" тоже почти всегда можно разглядеть две фигуры, одна - пониже, другая - повыше, это капитан Чечкин и начальник конвоя Кандыба, законный супруг Елизаветы Борисовны. Шли дни. Чем дальше на восток - тем сильнее морозы, тем меньше чистой воды. Обходя ледяные массивы, "Челюскин" и "Пижма" то отклонялись далеко на север, иногда на сотни километров, то спускались далеко на юг, почти до самого континента. Упорно, километр за километром, они продвигались на восток. И только один раз корабли-близнецы причалили друг к другу. Это случилось 4 января 1934 года, в день рождения Карины. Начальник конвоя Кандыба, грозный представитель ЧК, без пяти минут комбриг, пожелал лично увидеть новорожденную дочь. Елизавета Борисовна занимала каюту-люкс, такую же, как у капитана и начальника экспедиции. - Какая была каюта! - Елизавета Борисовна мечтательно закрывает глаза. - Вижу ее как сейчас: две комнаты, одна большая, с двумя иллюминаторами, - гостиная, другая поменьше, с одним иллюминатором, - спальня. А еще были ванная и прихожая. Всюду полированное дерево, зеркала, никель, ковры. Кариночка сорок дней прожила в этой каюте и чувствовала себя прекрасно. Никак не могу представить, что все это залито водой и лежит на морском дне. И ведь умеют же они строить! - А кто они, Елизавета Борисовна, где были построены "Челюскин" и "Пижма"? - Нам этого не говорили. Да мы и не спрашивали, не так мы были воспитаны. Все наше и все советское. Только один раз в ходовой рубке я случайно заметила небольшую медную пластинку, а на ней по-английски было написано примерно вот что: "Челюскин" спущен на воду 3 июня 1933 года. Водоизмещение 7 тысяч 500 тонн, построен по заказу Советского Союза на судостроительном заводе в г. Копенгагене, Королевство Дания". Итак, 4 января вечером начальник конвоя Кандыба перешел с "Пижмы" на "Челюскин". В каюте N 6 у постели роженицы состоялось короткое совещание комсостава. Вопрос был один: как назвать новую пассажирку? Елизавета Борисовна терпеливо выслушала всех и сказала: "Таня, Оля или Маша - хорошие имена, но не для моей дочери. Никто еще не появлялся на свет посреди Ледовитого океана во время полярной ночи. Мы находимся в Карском море, и я придумала необычное имя - Карина". Мужчины пришли в восторг, а капитан Воронин тут же на судовом бланке написал свидетельство о рождении, указав точные координаты - северную широту и восточную долготу, - расписался и приложил корабельную печать. Карина родилась в самом дальнем углу Карского моря. Оставалось каких-нибудь 70 км до мыса Челюскин, а за ним, как известно, начинается другое море - Восточно-Сибирское. Но и это еще не конец пути. Куда же и зачем плыли "Челюскин" и "Пижма"? В 1929 году геологическая партия открыла на Чукотке крупнейшее в мире месторождение олова и других ценнейших металлов, спутников оловянной руды. Спускался как-то раз один геолог по склону сопки и присел отдохнуть. Снял рюкзак, закурил папироску, потом рассеянно глянул вниз и увидел рядом с каблуками своих сапог продолговатые камешки дымчато-серого цвета. Где-то он уже видел такую породу! Подумал немного и вспомнил: в студенческие годы, в геологическом музее университета. Но быть того не может! Касситерит! Оловянный камень! И где?! На Богом забытой Чукотке! Чтобы проверить предполо-жение, лаборатория не нужна, достаточно положить кусок минерала на плоский камень и развести вокруг небольшой костерок. Если это действительно касситерит, через несколько минут кусочек горной породы станет лужицей жидкого олова. Так оно и случилось. Два года месторождение изучалось. А в начале 33-го года Совнарком принял скоропалительное решение: построить в конце того же года на Чукотке шахту, обогатительную фабрику и социалистический поселок. Страна должна иметь собственное олово, а заодно и другие редкие металлы! Для перевозки грузов было решено использовать два больших океанских парохода, заказанных ранее в Дании. В июле 33-го года оба корабля прибыли в Мурманск и встали под погрузку. "Челюскин" просто грузился, а на "Пижме" происходила реконструкция: плотники превращали корабельные трюмы в плавучую тюрьму для двух тысяч заключенных. Забегая вперед, скажу: оловянный рудник "Депутатский" и поселок с тем же названием были построены только в 37-м году. В 1990 году рабочий поселок Депутатский насчитывал 6 тысяч жителей, а летом 1996 года он прекратил свое существование, то есть был оставлен людьми. Добывать оловянную руду на краю света, да еще за Полярным кругом, оказалось в несколько раз дороже, чем покупать готовое олово в Малайзии. Подготовка к экспедиции проходила в невероятной спешке, работали днем и ночью и все-таки уложились только за четыре месяца. Вот почему "Челюскин" и "Пижма" вышли в море лишь 5 декабря. Корабельные трюмы "Пижмы" не были ни холодными, ни мрачными, как поется в известной колымской песне. Паровое отопление работало бесперебойно, а электрический свет горел круглые сутки. На трехэтажных нарах в невероятной тесноте сосуществовали уголовники и политические. С уголовниками все ясно, они всегда и везде на одно лицо. А вот кто были они, политические заключенные 33-го года? Прежде всего это деревенские мужики из числа так называемых "кулаков", затем бывшие нэпманы, инженеры-"вредители", ученые-"двурушники" и, конечно, церковнослужители всех мастей, по большей части православные священники. Был у них и свой предводитель - митрополит Серафим, откуда-то из Подмосковья. Даже ВОХР, то есть вооруженная охрана, относилась к нему с уважением. Особняком среди политических заключенных держалась группа евреев-спецов - инженеров-радиотехников и, конечно, "иностранных агентов". Был среди них и отец Якова Самойловича, он тоже удостоился чести путешествовать в трюмах "Пижмы". И за какие заслуги? Спустя полвека его словоохотливый сын рассказал об этом следующую историю. - Вы же знаете евреев: всегда и везде они суют свой нос, куда не просят. Представьте себе еврейского мальчика из белорусского местечка, сына сапожника - мой дедушка был сапожник, - и, как вы думаете, чем он увлекся? Ни за что не угадаете - радиотехникой! И это в двадцатые-то годы, когда никто еще не мог понять, зачем нужно это самое радио, если есть телефон и телеграф! И вы думаете, он был один? Ни боже мой! Их было много. А я всегда говорил: нельзя ничего замешивать только на еврейских мозгах, обязательно получится гремучая смесь и добром это не кончится. Так оно и вышло. Уже в начале 30-х годов по всему миру пошел шум и звон. Судите сами: не где-нибудь, а в отсталой России начинает работать самая мощная в мире Московская радиостанция, а при ней самая большая в мире радиопередающая башня! И это еще не все. Впервые в мире создается самостоятельная радиотехническая промышленность, учебные и научные центры по радиофизике. "Ну и хорошо", - скажете вы. Хорошо-то хорошо, но смотря где. Пока обыватель гордился и радовался, на Лубянке уже задумались: а зачем эти ребята так стараются? Просто так? Но не надо говорить глупости: просто так ничего не бывает. Стали копать и обнаружили: все - евреи, даже те, на кого не подумаешь. Стали рассуждать дальше: а зачем евреям радио? Опять-таки просто так? Не надо смешить народ, не такие евреи люди, чтобы что-нибудь делать просто так. Стали искать и очень даже быстро нашли. Оказалось, у каждого из них дома - самодельная радиостанция и целый список иностранных корреспондентов. В наше время их называют радиолюбителями, а в те далекие времена рассудили иначе: резиденты иностранных разведок. На Лубянке потирали руки: обнаружен и обезврежен шпионский центр! И какого масштаба! Расстреливать их не стали - как раз вовремя подвернулась Чукотка. Было решено так. Пусть поработают пару лет на добыче цветных металлов, а там сами коньки отбросят. А ТЕПЕРЬ пора рассказать о самом главном. Но сначала историческая справка. В 1992 году специальная комиссия, назначенная президентом Ельциным, обнаружила в архиве Политбюро ЦК КПСС за 1933 год два любопытных документа - две ноты правительства Дании правительству Советского Союза. В первой ноте речь идет о пароходе "Челюскин", а во второй - сразу о двух пароходах: "Челюскине" и "Пижме". Итак, читаем: "Королевское правительство Дании выражает серьезную озабоченность в связи с решением советских властей направить корабли "Челюскин" и "Пижма" в самостоятельное плавание из Мурманска на Дальний Восток через моря Северного Ледовитого океана. "Челюскин" и "Пижма" не являются ледоколами, как это утверждается в советской печати. Оба корабля относятся к классу самых обычных грузопассажирских пароходов и поэтому совершенно не приспособлены к плаванию в северных широтах. В случае гибели хотя бы одного из названных кораблей незаслуженно пострадает престиж кораблестроительной промышленности Дании". Вот и все. Какой же была реакция Политбюро? В протоколах заседаний датские ноты вообще не упомянуты. Одно из двух: либо повестка дня была очень насыщенной и на такие пустяковые вопросы просто не хватило времени, либо ноты были все-таки зачитаны, но оставлены без ответа. Нетрудно представить себе такую картину: Учитель и Вождь народов вынимает изо рта трубку и, выпуская дым, произносит с грузинским акцентом: "Господа капиталисты, как всегда, заботятся о своих прибылях. Мы заплатили им сполна, и теперь эти корабли наши. Мы будем распоряжаться ими так, как сочтем нужным. Никто не имеет права вмешиваться в наши внутренние дела". Хозяин Кремля был как всегда прав, и члены Политбюро согласно наклонили головы. А впереди их ждала расплата за это легкомыслие. Наступило утро 13 февраля 1934 года. Полярная ночь была уже позади. В положенное время из-за горизонта выкатилось солнце и повисло над самыми торосами замерзшего моря. На "Челюскине" погасили огни, на палубу высыпал народ, матери вывели закутанных детей. После полярной ночи нет зрелища более волнующего, чем восход солнца. А тем временем "Челюскин" медленно скользил по узкому проходу между двумя ледяными полями. Ни прямо по курсу, ни за кормой парохода свободной воды видно не было. Ледяные поля упрямо двигались навстречу друг другу, и никакая сила не могла помешать этому движению. "Челюскин" оказался в смертельной ловушке. Пройдут всего лишь сутки, и весь мир узнает о трагедии в Чукотском море. Почему в Чукотском? Да потому что задание партии было уже почти выполнено. Осталось проплыть каких-нибудь 300 километров до чукотского поселка Певек с большой и надежной бухтой, но именно эти километры так и остались непройденными. Спустя 50 лет челюскинцы будут вспоминать, словно это было вчера, как ожило корабельное радио и хриплым голосом капитана Воронина произнесло: "Всем на лед! Мы тонем!" Тонкая стальная обшивка корабля в этот момент лопалась под напором льдин, точно была сделана из бумаги. Едва ли не в тот же день американский президент Рузвельт предложил Советскому Союзу безвозмездную помощь в спасении челюскинцев. Случай был уникальный: через несколько месяцев в США должны были состояться президентские выборы. А тут такая возможность показать американскому народу, какой у них гуманный и всесильный президент. Советский Союз - страна бедная и отсталая. Ни на Чукотке, ни на Камчатке у русских нет ни одного самолета. А если бы даже были? Какой от них толк? Разве это самолеты? Маленькие фанерные стрекозки - один летчик и два пассажира, и сидят в открытых кабинах. К тому же летают с черепашьей скоростью - чуть больше 100 км в час. Другое дело - Америка! Полярная авиация! Это есть только в Соединенных Штатах. Самолеты-амфибии! Последняя модель американского конструктора Сикорского. Кстати сказать, Игоря Ивановича и, конечно, выходца из России. У американцев на Аляске уже целая эскадрилья таких самолетов. Внешне похожий на парящую в небе чайку, самолет-амфибия зимой ставится на лыжи, а летом - на колеса или поплавки для посадки на воду. Фюзеляж наглухо закрыт и оборудован системой отопления от мотора. Управляют самолетом два пилота, в пассажирском салоне - шесть кожаных кресел. Летает амфибия со скоростью более 200 км в час. От Аляски до места гибели "Челюскина" - 500 км. Туда и назад - 1000. Для самолета Сикорского такое расстояние не помеха. Экипаж "Челюскина" должен лишь подготовить посадочную площадку, а советское правительство - дать согласие. И в течение одного дня все женщины и дети будут доставлены на Аляску, в теплые дома со всеми удобствами. А в течение еще двух дней будут спасены и все остальные жертвы кораблекрушения. Совершенно неожиданно для всех советское правительство в категорической форме отказалось принять помощь. Вот уже чего президент Рузвельт никак не мог понять. А все было проще пареной репы. По Северному морскому пути плыли не один, как думали американцы, а сразу два парохода. На одном из них, по имени "Пижма", находились заключенные и вооруженные охранники, а на другом, по имени "Челюскин", - жены и дети охранников. С одним из кораблей случилась беда, и в результате на льдине в 50-градусный мороз оказались женщины и дети, включая самых маленьких. Как же можно было отказаться от американской помощи?! Какая жестокость! Однако не будем торопиться с выводами. Не надо забывать о "Пижме". Верная спутница "Челюскина" в последнее время начала отставать и в конце концов застряла среди льдин и торосов. К 13 февраля расстояние между двумя кораблями уже превысило 30 км. А где же была земля? Не так уже далеко, всего в 170 км. Там бродили стада оленей, там жили в своих дымных чумах чукчи. Как долго продлится ледовый плен "Пижмы"? Над этим вопросом ломали себе голову все обитатели парохода, от заключенного до капитана, и неизменно приходили к одному выводу: раньше середины июля открытая вода в этих краях не появится, а это значит - судно с места не сдвинется. Каменного угля и продовольствия было достаточно. Проблема в другом: что делать с двумя тысячами заключенных? Их много, а конвоиров до смешного мало. И помощи ждать неоткуда. А заключенные уже что-то задумали: это видно по их поведению, по особому блеску в глазах - охранников не обманешь! Как только стало ясно, что "Пижма" застряла среди льдов прочно и надолго, начальник конвоя Кандыба приказал выгрузить на лед аэросани и начать испытания новой техники. И тут обнаружилось, что никто из вохровцев не умеет управлять необычной машиной. Тогда обратились к заключенным: нет ли, ребята, среди вас летчиков? Летчики, конечно, нашлись. Их было человек пять. По документам все они замышляли перелететь за границу и не с пустыми руками, а с чертежами Днепрогэса или Магнитостроя. Но делать нечего, летчиков привели в порядок - помыли, подстригли, одели в новенькие комбинезоны, а дальше все пошло как по маслу. Моторы послушно заработали, пропеллеры завертелись. В первый же день дали себя знать и конструктивные недостатки. Новинка, слов нет, что надо: и по твердому насту, и по рыхлому снегу аэросани бегали со скоростью автомобиля, но почему-то плохо реагировали на повороты и неровности местности. Даже на небольшом ухабе они могли свалиться набок или с легкостью пробки отлететь в сторону и упасть вверх полозьями. Со временем летчики стали водить аэросани без особых происшествий. И как раз вовремя! 14 февраля вечером к правому борту "Пижмы" подкатили аэросани, сначала одни, а потом и вторые. Дверцы распахнулись, и оттуда горохом посыпались дети всех возрастов. По скрипучему трапу на лед спустился Кандыба, подошел к первым саням и заглянул внутрь. Там было темно и жарко. В клубах пара появилась Елизавета Борисовна в беличьей шубке с красным свертком в руках. Итак, приказ был выполнен: все дети были доставлены на "Пижму". Спустя неделю в лагере челюскинцев не осталось ни одной женщины. Мужчинам-челюскинцам Москва приказала оставаться на льдине и ждать помощи с Большой земли. Маленькая Карина и ее мать снова поселились в каюте-люкс, точь-в-точь такой же, как на "Челюскине". Только 5 апреля летчик Каманин перевез их на Чукотку. Вечером этого дня на пароходе остались одни мужчины. В кармане у Кандыбы уже лежал секретный приказ - шифрованная радиограмма. Никто не знал, что там написано, но едва ли не все догадывались. Что было дальше, достоверно никто не знает. Живых свидетелей давно нет. НАМ ОСТАЕТСЯ сообщить лишь несколько подробностей из жизни Карины и ее родителей. Примерно через неделю после торжественного въезда челюскинцев в Москву Кандыбу вызвали на Лубянку. Домой он вернулся в чине комбрига с орденом Боевого Красного Знамени на груди. И никаких объяснений никому, даже жене. Все же однажды, будучи сильно навеселе, Кандыба рассказал Елизавете Борисовне о своем посещении Большого дома на Лубянке. По длинному коридору его провели в кабинет величиной с баскетбольную площадку. Люди в военном поднялись ему навстречу и пожали руку. И тут же вошел хозяин Лубянки - генеральный комиссар внутренних дел Генрих Ягода - голубые брюки с лампасами, белый китель с золотыми пуговицами. Все сели, начался деловой разговор. Они спрашивали, а он отвечал по-военному коротко и точно. Спросили, например, о летчиках, что он о них думает, способны ли они держать язык за зубами. Отвечать надо было быстро и только правду. "Все эти Каманины, Водопьяновы и Ляпидевские, - сказал Кандыба, - просто наивные мальчики, от них можно ждать чего угодно". Наступила короткая пауза. Тогда заговорил сам Ягода: "До поры до времени мы им заткнули глотку - специально для них придумали звание Герой Советского Союза, теперь они на седьмом небе". Все присутствующие засмеялись, однако потребовали уточнений. - А там действительно было что-нибудь героическое? - Абсолютно ничего, - ответил Кандыба не задумываясь. - Летали на новеньких самолетах и только в хорошую погоду, час туда и час обратно, садились на хорошо подготовленные площадки, каждый пилот выполнил около 20 вылетов без единого ЧП. Обычная работа, и ничего героического. - В американской печати появились странные сообщения. Будто бы кое-кто из заключенных с "Пижмы" добрался до Аляски. Что вы об этом думаете? Холодок страха пробежал по спине Кандыбы. Он-то хорошо знал, на какие "подвиги" способны заключенные. Но чтобы кто-то из этих доходяг сумел пройти 500 километров по замерзшему океану?! - Этого не может быть! - ответил он без малейших колебаний. - Была ли как надо взорвана "Пижма", не было ли здесь каких-нибудь упущений? - Все было сделано как положено: сработали одновременно три заряда, летчики Молоков и Доронин своими глазами видели, как "Пижма" тонет. Уверенность Кандыбы произвела хорошее впечатление. На этом все и закончилось. В начале августа челюскинцев отправили на Черное море отдыхать и лечиться. Семья Кандыбы расположилась в генеральском номере санатория НКВД в Ялте. Маленькая Карина сразу стала кумиром всего санатория, а затем и всего города. Поду-мать только: ведь она родилась на ледоколе, посреди Ледовитого океана, а потом два месяца провела в палатке на льдине. И осталась жива! Со всех сторон приезжали корреспонденты и фотографы. Карину фотографировали для детских книг, журналов, учебников. А она и в самом деле была сущим ангелочком - кудрявая, голубоглазая, с очаровательной улыбкой! 4 сентября Карине исполнилось восемь месяцев. С самого утра именинница принимала поздравления и подарки. От нечего делать санаторий сходил с ума. Вечером на огромном балконе номера, где проживало семейство Кандыбы, накрыли столы. Пришли гости - народ все солидный, энкэвэдэвское начальство со всей матушки России. Веселились до глубокой ночи. Беззаботной жизни, казалось, не будет конца. А между тем конец приближался. Прошла еще неделя, и на имя Кандыбы поступила телеграмма: немедленно явиться в Москву, и опять на Лубянку. На этот раз ему пришлось долго ждать. Наконец дошла очередь и до него. Молодой человек повел его по коридорам и переходам первого этажа. В небольшой комнате за письменным столом сидел человек в военной форме, скорее всего следователь. Внезапно дверь распахнулась и вошел Карл Петерс, бессменный зам. председателя ЧК от Дзержинского до Ежова включительно, человек-легенда, беспощадный "страж революции". Пройдет еще пять лет, и самого Петерса, а вместе с ним Ягоду и Ежова, по этим же коридорам тоже поведут на расстрел. Но кто мог знать об этом в 34-м году?! При виде высокого начальства Кандыба вскочил и вытянулся во весь свой огромный рост. Петерс сделал знак садиться и сам опустился на стул рядом со следователем. В руках у него был иностранный журнал в блестящей цветной обложке. Петерс открыл нужную страницу, положил журнал перед Кандыбой и только тогда заговорил негромким бесцветным голосом с легким латышским акцентом. - Посмотрите внимательно на этот снимок, вы здесь никого не узнаете? Сначала Кандыба увидел силуэты американских небоскребов на фоне извилистой линии морского залива. И только потом заметил внизу большую группу бородатых людей, одетых как-то странно. Присмотрелся и понял - это православные священники в полном церковном облачении. Пробежал глазами по лицам и от удивления даже открыл рот: перед ним были его старые знакомые - невольные пассажиры "Пижмы", а на переднем плане - митрополит Серафим собственной персоной! - Ага, я вижу, вы их узнали. Этот снимок был сделан в Нью-Йорке месяц тому назад. Мне очень хочется знать, как эти господа попали в Соединенные Штаты. И не только они, но и большая группа евреев-радиотехников. Можно лишь предпола-гать, какие интервью они дают американским журналистам, какие ужасы о нашей стране рассказывают! Это не был допрос. Петерс говорил, а Кандыба, бледный и жалкий до неузнаваемости, слушал и молчал. - Вы получили приказ взорвать "Пижму". Но как вы его выполнили? Из трех зарядов почему-то взорвался только один, да и тот небольшой мощности. Вместо нескольких минут "Пижма" тонула восемь часов. За это время заключенные успели перенести на лед сотни тонн грузов, а потом, получив в свои руки запасы продовольствия и теплой одежды, они всем табором двинулись к Большой земле. Насколько мы знаем, многие сотни добрались до берега и рассеялись по Чукотке. Понадобятся годы, чтобы их выловить. Но ушли не все. Большая группа политических заключенных осталась ждать американской помощи. И они ее дождались. Перед тем как покинуть "Пижму", гражданин Кандыба успел забежать в радиорубку и вывести из строя рацию. Для этого он несколько раз выстрелил из нагана по радиолампам, но почему-то забыл о запасном комплекте. Среди зэков было сколько угодно специалистов по радиоделу. За несколько минут они заменили разбитые лампы целыми, и рация снова заработала. Один из них тут же отстучал в эфир своим заокеанским друзьям сигнал SOS. Когда на "Пижме" начался бунт заключенных, вы, гражданин Кандыба, бежали в лагерь челюскинцев на аэросанях, прихватив с собой лишь несколько человек из охраны. Что стало с остальными вохровцами, можно только догадываться. Судьба Кандыбы была решена заранее где-то на самом верху. В этом случае суд и следствие становятся ненужными формальностями. Спустя много лет Карина пыталась реабилитировать отца, но не смогла ничего сделать. Дело Кандыбы в архивах КГБ обнаружено не было. Наша история подошла к концу. Но ставить точку немного рано. Еще раз вернемся в 34-й год! Большая группа политзаключенных попадает не на Чукотку, а в Соединенные Штаты Америки, где нет цензуры, где можно говорить и писать кому что вздумается. Осенью 34-го года в советской печати совершенно неожиданно появляется Указ "Об ужесточении мер в отношении лиц, предпринимающих попытки незаконного перехода границы". Такое преступление теперь карается смертной казнью. А как быть с теми, кто все-таки убежал? В этом случае ответственность перекладывается на близких родственников: за попустительство и беспечность - 10 лет строгого лагерного режима. Сначала даже в Советском Союзе многие удивились: не слишком ли строго? Но потом разобрались - все правильно! Как можно бежать из такой замечательной страны, где "так вольно дышит человек"?! Каким надо быть негодяем! А родственники? Будут, конечно, божиться, что ничего не знали. Да только кто им поверит? Трудно сказать, был ли кто-нибудь на самом деле привлечен к ответственности по этому указу. Зато в Америке кое-кто сразу же прикусил язык. Наши беглецы вспомнили о своих родителях, женах и детях, сменили фамилии и никому больше не рассказывали свою биографию. ЕЩЕ ОДНО событие произошло в 1980 году. Ленинградская квартира на Васильевском острове. Перед телевизором в кресле 50-летний человек с круглой лысой головой и уже седеющими висками. Это наш старый знакомый Яков Самойлович. Звонит телефон. Яков Самойлович смотрит на футболистов в экране телевизора, машинально поднимает трубку и слышит высокий, несомненно старческий голос. - Мне нужен Яков Самойлович. - Я вас слушаю. - Я должен убедиться в том, что вы и есть тот самый человек, которого я ищу. Вы родились 1 августа 1930 года? - Абсолютно верно. - Вашу маму зовут Софья Израилевна? - Моя мама погибла во время ленинградской блокады, но ее действительно звали Софья Израилевна. - В таком случае вы именно тот, кого я ищу. Я ваш отец. Я звоню вам из Соединенных Штатов. - А вы, как видно, большой шутник! Мой отец погиб при невыясненных обстоятельствах еще в 34-м году в должности "врага народа". - И тем не менее я не шучу. Я вовсе не погиб. С божьей помощью остался жив и попал в Америку. Дорогой сын! Я тебе все напишу в письме. Если бы ты знал, как трудно мне было тебя отыскать! Так у Якова Самойловича появился отец. Однако встретиться им так и не пришлось. Ленинградских ученых в те годы за границу не выпускали. А его отец, ровесник века, не мог приехать по причине слабого здоровья. Прожил он еще пять лет и умер в один год с Елизаветой Борисовной. В 1992 году Яков Самойлович уехал на историческую родину, и Карина осталась одна. Она по-прежнему живет в своей маленькой квартирке на Охтинской стороне. На стене над ее кроватью висит увеличенная фотография в рамке. Под фотографией подпись: "Ялта. Август 1934 года". На снимке отец - в военной форме, с золотой звездочкой комбрига в петлице, и мать, как невеста, в белом платье. Оба молодые и красивые. На заднем плане кипарисы и Черное море. На другой фотографии поменьше, что стоит на тумбочке у кровати, уже знакомый нам человек, в соломенной шляпе и шортах, на фоне уже другого моря - Средиземного. Иногда с берегов этого моря приходят письма, иногда звонит телефон. И это, пожалуй, все.
- Украинские биатлонисты отказались ехать на Чемпионат Европы в РФ. - Оно и понятно: трудно удержаться, когда у тебя в руках заряженная винтовка, а вокруг полно врагов...
Подумаешь, мост Кадырова. Скоро в российских учебниках по истории будет рассказываться, что в 2-х чеченских войнах чеченцы и русские вместе противостояли американскому фашизму.... и 90% россиян будут в это верить...
РФ отказалась выдавать Януковича Украине, чем спасла украинское "правосудие" от позора: у нас бы любой пещерный суд за определенную мзду оправдал бы "легитимного"… Еще бы и на работе восстановил… Источник: http://censor.net.ua/n392901 Источник: http://censor.net.ua/n392901
Самая опасная должность в т.н. днр – министр культуры: каждый месяц "министра культуры" то зарежут в драке, то отравится палённой водкой, то расстреляют за мародерство…
Вот прямо сейчас я стою в пивнухе с полицейским и спецназовцем ГРУ. Слушаю прекрасную историю их знакомства в Донецке.
Первый по дисциплинарке влетел в молодую перспективную республику. Их только в тот заезд было 62 человека из Москвы и 280 человек из области. Полицейских. Только в один заезд. Гэрэушник со своим подразделением их охранял.
Со мной разговаривают, т. к. я тоже правильный, пограничник. Рассказывают про беспредел, который творили... Если мне еще какая-нить п**да будет рассказывать про гражданскую войну в Украине...
Ехал в маршрутке. Около беседовали две питерские старушки. Чистенькие, аккуратненькие, явно обе старше восьмидесяти. Обсуждали какие-то бытовые проблемы, газ, электричество, коммуналки (каждая пожила в них). Вдруг я уловил что-то интересное. И был вознагражден прекрасной (не знаю, подходящее ли слово) историей.
Обсуждая коммуналки, одна старушка показала на дом, что мы проезжали. — А вот, кстати, видишь, горит окошко? Это Ленино окно. Ну ты ее знаешь. А у нее была сестра, двоюродная, как же ее… Не Даша… Не Глаша… Как же… Ну не важно. А папа у сестры был генерал. Красавец! Мощный! Вся грудь в орденах! Против Колчака воевал. Ранен был. Герой! А в тридцатых их всех арестовали. Генерала, жену его и двух дочерей: вот эту, не помню имя, и ее сестру. Ну, там, начали просить, кто-то ходил куда-то, были друзья. И ее в итоге отпустили. Как младшую. А все остальные погибли. А квартиру их следователю отдали, который как раз дело вел. И вот ее поселили назад. Не знаю почему. Может, следователю не по чину такая генеральская квартира была, может еще что. Ну и сделали из квартиры коммуналку. И она в одной комнате живет, а следователь с семьей в двух остальных. Вот так и жили.
— Да… — вздохнула (слишком равнодушно, на мой взгляд) вторая старушка. — Долго вместе прожили-то?
— Да так и прожили. Не меняли. Уже перестройка была, когда они умерли. И она, и следователь…
Тут старушки заговорили еще о чем-то и вышли, а я остался. Осознавать. Никакому Галичу до такого сюжета не додуматься. Шекспиру не додуматься. Потому что нет человеческого гения, который мог бы объяснить, как можно жить десятилетия в одной квартире с дочерью своих жертв и с палачом своих родителей. Не объяснить это. Впрочем, советскому человеку и не надо объяснять. И так понимает. Тут я вздыхаю тихо, с сожалением и немного устало, как вторая старушка.
сижу на лавочке, мимо проходит пара синелопиков - он и она. она пьет пиво из банки, допивает и швыряет возле дороги. он : - не быдли, сука ! - поднимает банку. И тут блять начинается голимый Шекспир. Она : я же тебя люблю !! - голосом из ада Он : тебе кажется, что любишь, на самом деле не любишь Она : ну убей меня тогда ! Он : не буду я тебя убивать. идем ! Она : если бы ты меня попросил, я бы тебя убила ! - голосом Аллегровой Он : я тебя люблю, поэтому не буду ! Она : ты не любишь меня ! Рядом со мной сидит старичок. дядя Семен : - да убей ты ее, ради бога, а то это уже похоже на фарс ! Хохот в зале, актеры ушли со сцены без поклонов )
Деда привезли пьяного. Положили, спит. Утром проснулся, бодрячок, побрился, помылся, новую форму одел, стакан воды выпил - и в гавно. Комбат говорит - кто накачал? Никто, воды выпил. Ясно, вчера спирт пил. Накройте его, что б я его не видел.
Необычная история из реальной жизни. Аптека. Небольшая очередь. У окошка супружеская пара средних лет. Жена что-то назаказывала, повернувшись к мужу: – Дорогой, я ничего не забыла купить? – Ты тампаксы не купила... Все стали хихикать... мол, какой он у вас заботливый, про тампаксы помнит... А муж продолжает: – Только купи, какие подешевле... Тут все заржали в полный голос, и пошли реплики: – Он еще не только заботливый, но еще и экономный. Муж покраснел, сконфузился, и буркнул жене: – Я подожду на улице... Когда мужчина вышел, жена взяла свой пакетик, повернулась к ржущим и сказала: – Мой муж, офицер спецназа, и завтра он едет в командировку. А тампонами они затыкают друг другу дыры от пулевых ранений, чтоб не умереть в первые минуты... правда смешно?
Как-то не по себе, от того насколько люди в нынешнее время саркастичны и глупы... Они лезут в чужие проблемы, думая что они самые умные и опытные во всем мире, хотя откуда им знать настоящие мотивы человека, которому так упорно пытаются дать «жизненно необходимые» указания... Задумайтесь, прежде чем лезть в чужую жизнь, насмехаться и давать ваши ну прямо очень «нужные» указания...
А еще россиян раздражает чисто украинская черта, которая проявляется и среди предателей, ведь они все равно остаются украинцами — местные с трудом покоряются и постоянно бунтуют, что мы видим на примере Дубового и Сосонного.
Даже последние мерзавцы-предатели, включая ментов, не могут изжить свою украинскость и превратиться в покорных россиян, исполняющих все, что требует начальство.
Более того, даже россияне, вдыхая украинский воздух, как будто заражаются свободой. Посмотрите на Гиркина — Чечню и Приднестровье прошел, десятилетиями оставаясь покорным исполнителем, а после Украины как будто подменили человека. Начал бунтовать!
Вспомнилось, как много-много лет назад шарились с братишкой после съёмок шикарных пейзажей в чеченском ущелье Шаро Аргуна (название вроде такое, точно не помню) и потом приходили в себя, лакая пиво в ростовском подъезде. Там на лестничной клетке рассматривал Тима множество наскальных рисунков и надписей. Одна прям манила своей русской патриотичностью: "Один народ - одна страна - один вождь!" Допив пивко, мы с Серёгой дружно решили, что чего-то не хватает в этом словесном поносе на стене. И, сбегав за маркером, жирно приписали: "... Один х#й ! "
Февраль. Беркутовцы стреляют по майдановцам из помповых ружей, взятых в КНВО "Форт" по платежному поручению МВД. Март. КНВО "Форт" просит у новой власти расплатиться "за изготовленную и поставленную продукцию 18,431 млн грн". Это не гримасы времени, это я даже не знаю, как назвать... "Скажите, это вы спасали тонувшего мальчика в проруби? В красной шапочке вязаной. - Я. - Шапочку верните!"
Владимир Владимирович, там к вам пришли и просят политическое уйобище... - Может политического убежища? - Нет, говорят, что политического убежища вы еще просить будете у них. А пока просят выдать Януковича.
В Москве сегодня бушевала непогода" - утверждают коммунальщики. По их мнению, сильный ветер не только снес памятник Ленину на улице Климашкина, но и отпилил у него голову.
Тих, які кажуть: "Российская империя должна быть восстановлена в границах 1917 года, а хохлов, которые с этим не согласны, мы закатаем в асфальт" - треба вбивати в бою і ховати з почестями. Тих, які кажуть: "Мы защищаем мирное население Донбасса от кровавой хунты, нацистов и НАТО" - треба вішати і закопувати у безіменній ямі. Ненавиджу брехунів.
