Новогодняя театральная история, прочитанная мною в какой-то газете
(скорее всего в "МК") несколько лет назад.
1-ое или 2-ое января. Актеры тоже люди, и гримеры тоже люди, и костюмеры
тоже люди, и осветители тоже люди... только вот зрители звери - исскуство
им подавай в Новогоднее утро. В общем вся труппа еще не отшла от встречи
Нового Года. Дают "Евгения Онегина".
Где-то в конце оперы есть эпизод: Евгений Онегин узнает Татьяну Ларину
(спустя несколько лет после их романа) на каком-то светском приеме.
Причем, немаловажная деталь - Татьяна должна быть в МАЛИНОВОМ берете.
Онегин спрашивает стоящего рядом своего знакомого:
"Скажи мне, князь, не знаешь ты,
Кто там в малиновом берете
С послом испанским говорит?"
И тут оказывается, что этот самый князь не только знаком с Татьяной,
но и мужем ей приходится. Происходит следующий разговор:
"Ага! давно ж ты не был в свете.
Постой, тебя представлю я" -
"Да кто ж она?" - "Женя моя." -
"Так ты женат! Не знал я ране!"
Так замысливал себе эту сцену Пушкин... Но так как головы у всех были
тяжелые, то вкралась небольшая ошибка. Костюмер одел Татьяне не малиновый,
а ЗЕЛЕНЫЙ берет! Может просто зеленый первый подвернулся под руку.
Не растерявшийся "Онегин" решает поправить немного авторский текст.
В итоге он поет:
"...Кто там в ЗЕЛЕНОВОМ берете с полом испанским говорит..."
У обалдевшего от "зеленового берета" "мужа Татьяны" нет ни минуты, чтобы
прийти в себя. Это же опера, музыка не ждет, нужно петь свою реплику.
От волнения он путает слова и поет не "жена моя", а "сестра моя". На что
"Онегин", вошедший во вкус творчества, выдает: "Так ты СЕСТРАТ! Не знал
я ране!".
Какой был финал у этой истории, я не помню. Думаю, что оперу благополучно
допели. "Онегин" оказался достоточно невозмутимым (а может быть просто
более трезвым), чтобы не скомкать финал спектакля. А у "мужа Татьяны"
реплика про "сестру мою" была последней, так что ему можно было спокойно
дослоняться по сцене и уйти за кулисы приходить в себя.