Навеяло историей про "фуражки и какашки" в ПВ :))
Отец рассказывал про свою срочную в 60-х годах. Был он сержантом и
командовал взводом в строительных войсках.
Стройбат тогда был совсем не то что сейчас. Служили по три года.
Дедовщины не было в принципе. Взвод был взводом - 50 человек.
Наряды он закрывал правильно, поэтому народ во взводе был при деньгах и
потому батяня мой пользовался авторитетом, да и народ был по большей
части из Средней Азии: узбеки, таджики, и с Кавказа: много грузин,
осетины, армяне. Народ был незлобивый.
Это присказка. Теперь сказка.
Бросили их из Моздока, где они стояли, в Москву-45.
Прошел слух, что это будет Куба. Пальмы, море, бананы, тепло.
Хрен! Москва-45 оказалась Капустиным Яром.
Тогда это был жутко секретный космодром, который интесивно достраивали.
Их батальон занимался тем, что бетонировал площадки для запуска
ракетоносителей.
Очередное построение всего дивизиона, к которому они были приданы.
Народу в дивизионе было около тысячи человек. Перед строем,
растянувшимся на примерно 100-150 метров, ходит командир дивизиона
генерал-майор Ардыбашев и своим зычным голосом ставит задачи вверенному
подразделению. В небольшом отдалении стоят три тополя, на которых сидит
большая стая ворон.
У ворон свои дела, они что-там не поделили, поэтому начинают драться
между собой и дико орать, чем заглушают Ардыбашева.
Генерал-майор, понимая, что мысль, перебитая карканьем, может быть
неправильно истолкована личным составом, требует подать сюда дежурного
по части, чтобы тот немедленно прекратил это безобразие.
Прибежавший взъерошенный лейтенант в полевой форме и портупее берет под
козырек, и решает согнать ворон с насиженного места.
Сначала он пытается кидать в них палкой, но вороны не обращают никакого
внимания на потуги лейтенанта.
Дивизион, наблюдающий за внезапным представлением, начинает потихоньку
давиться от смеха. Лейтенант проклинает все - ворон, генерала, неудачный
день и подгогатывающих солдат, при этом он косится на грозного
генерал-майора, ожидающего наведения порядка.
Видя, что все его усилия тщетны, лейтенант решается на отчаянный шаг:
выхватывает из кобуры табельный пистолет и палит в воздух.
Достал таки! Стая ворон срывается с места и начинает кружить над
плацем с невероятным карканьем и ором.
И тут случилось непоправимое: одна из ворон, перепуганная стрельбой,
конкретно, так что видят все, гадит Ардыбашеву на фуражку.
А фура у Ардыбашева была шитая на заказ и размеров как целый аэродром.
И ворона угодила точно на верхний край тульи, так что процесс стекания
белого дерьма виден всем.
Весь дивизион затаил дыхание, представляя, что сейчас будет с
лейтенантом, который стоит ни живой и ни мертвый.
Ардыбашев, с достоинством английского лорда и невозмутимый как скала,
снимает свою фуру и начинает ее разглядывать как будто видит в первый
раз.
Затем также зычно оглашает на весь плац:
"Блядь! Не могла насрать с недолетом!".
Дивизион облегченно гогочет. Только один лейтенант не знает, что ему
делать - плакать или смеяться.
Генерал-майор достает из кармана белоснежный платок, затем неспеша и
тщательно оттирает фуражку. Платок передается лейтенанту со словами:
"Убрать на хуй!"
Лейтенант лепечет под нос "Слушаюсь!" берет под козырек и пытается уйти
с плаца. Ардыбашев добавляет ему вслед своим командирским голосом:
"Поясняю: тополя убрать на хуй!"
Через полчаса после развода тополей не стало. Бесприютная стая ворон
умотала на другое дерево.