Общение с представителями военной кафедры всегда вызывало массу противоречивых
эмоций у студентов, особенно у студентов факультетов точных наук - физики,
кибернетики и т.п. Мне повезло: на нашей военной кафедре (а точнее, факультете -
был свой декан, куча кафедр и, так сказать, стационар, где на полном казарменном
режиме учились будущие кадровые военные) работали и продолжают работать нормальные
люди, с которыми практически всегда можно было найти общий язык. Подтверждением
этому служит тот факт, что из немалого преподавательского состава кличку имело
только два человека.
Один из них - добрый и застенчивый подполковник - получил погонялово «Гоблин»
за свою длинную нескладную фигуру и за чрезмерную педантичность. В сущности,
он был несчастным человеком: обладая очень мягким характером, он хотел быть
сильным и самоутверждался на студентах - оставлял свою группу досиживать пару,
когда остальные преподаватели распускали свои группы, придирался к неточностям
в ответах студентов. Его недолюбливали, но с ним можно было найти общий язык,
и к нему относились, как к больному ребенку.
Второго - подполковника Брауна (это не кличка, это фамилия) - ненавидели всем
факультетом, включая казармы. Неумный и спесивый солдафон к тому же занимал пост
замдекана по чему-то там и доставлял немало неприятностей не только студентам
и курсантам, но и преподавателям. За что и получил модификацию фамилии - иначе
как Даун за глаза его не называли. Особенно любил подполковник строевую подготовку.
А теперь история одного армейского маразма.
Генеральная репетиция присяги. Конец мая. Жара. По плацу топает восемь групп
студентов четвертого курса, пытаясь под руководством офицеров-кураторов научиться
шагать в ногу. Получается. Как у цирковых медведей играть в хоккей. Мысль о пиве
плотным туманом висит в воздухе, грозя материализоваться массовым неповиновением.
Наконец, когда кураторы понимают, что большего от нас все равно не добиться,
группы выстраиваются на плацу для проверки на готовность перед начальством.
Декан справедливо рассудил, что этого цирка он насмотрится на присяге,
и на репетицию послал заместителя. Брауна.
И вот он поднимается на трибуну, низенький и толстенький. При этом вид у него
такой, как будто он принимает парад на Красной площади. Мы (студенты) ему
не нравимся. Еще раз повторю, что студент, измученный жарой и мыслью о пиве,
стоит по стойке смирно так же естественно, как медведь держит клюшку.
Ни с медведем, ни тем более со студентами ничего поделать нельзя, это понимает
даже Браун. Но он хочет покомандовать. И решает отодвинуть строй на два шага назад.
«Курс!» - командует он, - «Кругом! Два шага вперед НАЗАД шагом марш!»
Неожиданный взбрык командирской мысли привел к разрушительному результату:
под взрыв хохота строй рассыпался и прополз эти два шага чуть ли не
на четвереньках. Дальше нас не проверяли.