Историями про редакцию газеты «К.. С.. » навеяло…
Работала, помнится, в нашей организации дама по имени…мнэ-э…ну пусть
будет Марья Ивановна. Была Марья Ивановна уже в пенсионном возрасте, но
трудилась активно, а по роду своей деятельности отвечала за отношения
собственно предприятия (АО) с советом директоров оного АО. Как это там…
«Клавдия Ивановна была глупа, и ее преклонный возраст не позволял
надеяться на то, что она когда-нибудь поумнеет». (с) (И. Ильф & Е.
Петров) Как раз тот случай. Ко всему прочему, она еще была чрезвычайно
набожной. Посему факс, скажем, каждый раз посылался с присказкой:
«Господи, благослови! » Тот, надо отдать ему должное, обычно
благословлял, не подводил. Все мои попытки обучить Марью Ивановну, с
которой в силу служебных обязанностей нередко приходилось сотрудничать,
работе на компьютере заканчивались обычно одинаково - страдальческий
взгляд больших коровьих глаз и жалобное: «Господи, какая же я все-таки
дура! » Язык чесался как-нибудь подтвердить сей пассаж и избавить себя
от дальнейших мук, однако… «А что подумал Кролик, никто не узнал, потому
что Кролик был очень вежливый». (с) (А.-А. Милн) Вообще, Марья Ивановна
рождала много перлов, но наиболее запомнились два.
Готовили мы как-то совместно с ней брошюрку с информацией для очередного
собрания акционеров. Подготовленные материалы забрасывались генеральному
директору на просмотр и одобрение. Получаю от шефа в обратку материалы и
вижу: по моей части замечаний нет, а Марья Ивановна отчего-то забыла
проставить года рождения у некоторых кандидатов в члены совета
директоров, что вызвало появление карандашных вопросительных знаков
директора. Захожу к ней, мол, как же ты, подруга? Подруга смотрит на
меня с выражением Сикстинской Мадонны, вынужденной общаться с глубоко и
безнадежно умственно отсталым грешником, и голосом главврача в дурдоме
для буйных изрекает: «Но это же женщины!!! » Получив циничный
ответ-вопрос: «Ну и что?», Мадонна, испепеляя меня взглядом, хватает
трубку и начинает лихорадочно набирать номер шефа с криком: «Он просто
не понял, щас я ему объясню! » Прослушав ответ, потерянно кладет трубку
и плачущим шепотом сообщает мне: «Он сказал написать! » Большего
потрясения в скорбной мадонниной жизни, судя по ее виду, не было и не
будет.
Ситуация намбер два. Приходит ко мне в кабинет Марья Ивановна и с
совершенно убитым видом патетически заявляет: «Нет, мне никогда не
сделать здесь карьеру! » После долгих утешений и расспросов выясняется,
в чем дело. Шефа нашего зовут Ильшат Мухамедович. Так вот, печатая
какой-то документ, тетенька ухитрилась пропустить в его отчестве вторую
букву «м». «Представляете! - чуть ли не рыдая, вещала Марья Ивановна. -
А он заметил! Ой, что теперь будет!? » Зная редкостное чувство юмора
шефа, я готов был спорить, что не будет ничего, и «Мухаедовича» он
оставит без санкций. Так в итоге и случилось. Когда я чуть позже
рассказал о проколе М. И. секретуткам-переводчицам в приемной нашего
менеджера по финансам (англичанина), те ржали так, что тот аж выскочил в
приемную с вопросом, что случилось. Попытка перевода прикола особого
успеха не возымела, ибо в англоязычном виде вся прелесть улетучивалась.
А Марья Ивановна, несмотря на лояльность генерального, была безутешна и
через месяц ушла на пенсию.
SS