Их дружба всегда была такой — уютной, как вечер на кухне под теплым абажуром. Лерочка, с ее стройной логикой и любовью к фактам, и Яна, сотканная из интуиции и легкой лукавой усмешки. И споры их были такими же: Яна доказывала, что в мире есть место чуду, а Лера — что у любого чуда есть формула.
В этот раз Лерочка проиграла. И теперь сидела, обняв колени, и смотрела, как Яна творит свое маленькое кухонное таинство.
Сначала Яна принесла из ванной маленький пузатый бокальчик, в котором плескалась жидкость цвета липового меда, теплая и солнечная. Поставила его в центр стола, словно маленькое домашнее божество.
— Это душа моего триумфа, — прошептала она, и в ее голосе не было злости, только нежность.
Потом началось волшебство. Бережно, кончиком пипетки, Яна взяла одну-единственную, драгоценную капельку из бокальчика и отпустила ее в большой кувшин с чистейшей водой. Вода вздохнула и приняла ее. Затем капелька из кувшина перекочевала в следующий... Лера смотрела на это священнодействие, на это ласковое издевательство над законами диффузии.
Наконец, перед ней на льняной салфетке оказался стакан. Простой, граненый, полный прозрачной, как утренняя роса, воды, в которой от того липового меда не осталось и следа. Ни одного атома.
— Тут нет ничего, кроме воспоминания, Лерочка, — тихо, почти как колыбельную, пропела Яна. — Память воды о нашей дружбе и о моей маленькой победе.
Она ласково пододвинула к ней стакан. А рядом, экраном вверх, положила ее телефон.
— У тебя выбор, родная. Или ты выпьешь эту воду, в которой остался лишь теплый след. Или... просто поделишься со всеми радостью. Напишешь у себя пару строк о том, что мир устроен сложнее, чем мы думаем. Что ты нашла в нем место для маленького чуда.
Лера посмотрела на стакан. От воды веяло прохладой и покоем. Потом на телефон, где ждал своего часа уютный интерфейс соцсети.
На их кухне, залитой мягким светом, повисла тишина, густая и сладкая, как тот самый липовый мед. И Лерина рука замерла над столом, выбирая, к какой из двух прохладных поверхностей прикоснуться.