Звоню я как-то другу вечерком, зову погулять, а он мне сообщает, что они
втроем собираются на рыбалку. И меня заодно приглашают, тем более что я
ни разу на рыбалке еще не была. В общем, подъезжаю я на автобусе к месту
встречи, здороваюсь, предлагаю зайти сначала в магазин за пивом, а они
мне сообщают, что не нужно, потому что у них есть 0,7 чистейшего
медицинского спирта. Ну, значит, пришли мы вчетвером на канал,
разбодяжили спирт, выпили по одной, и мужики закинули удочки. Не клюет.
Выпили еще по одной, по второй, и тут у нас закончились сигареты. Пока
мы вдвоем мотались за сигаретами, оставшиеся двое развели костер (уже
стемнело) и забили на рыбалку… В общем, мы допили спирт, отнесли домой
удочки, взяли гитару, купили еще водки и пошли вопить песни. Эдак часа в
четыре утра я сообразила, что пора бы и домой собираться, и даже смогла
убедить в этом основной народ. Проходя в пять утра мимо дома друга, мы
заметили свет в его окне, и конечно, решено было зайти к нему. Тут же
все достали из карманов оставшиеся копейки. Получившуюся кучу мелочи мы
отдали Саньке, поручив купить че-нить с градусом. А надо сказать, что
вид у него – точь-в-точь Иисус на иконах. И вот этот святой человек
заходит в магазин, высыпает на прилавок горсть копеек и произносит: «Мне
какой-нибудь синьки на двадцать три шестьдесят…»
Сидим мы, значит, у друга, мужики портвешок попивают, на гитаре играют.
Да, еще надо заметить, что я и Санька до этого ни разу в этом доме не
были. И к шести утра я понимаю, что по идее я уже должна быть у себя
дома, спать и родителей не нервировать. А посему я хватаю двоих из них
под руки и, приговаривая «Домой, домой пошли», волоку их в коридор. В
коридоре Саня поткрывает дверь на лестницу и галантно уступает мне
дорогу: «Дама первая». Я выхожу на лестницу и понимаю, что там нет
света, а значит, придется идти очень осторожно дабы не сверзиться с
вершин лестницы к ее подножию. Я делаю пару-тройку шагов, держась за
стену, и натыкаюсь на другую стену. Ничего не понимая, я иду уже по этой
стене и натыкаюсь на другую стену. Иду по ней и выхожу обратно в
коридор. «Ну, ты чего? » - спрашивают меня друзья. «Ребята, там нет
лестницы. Там тупик!.. » - отвечаю я растерянно. «Ну ты и нажралась! –
отвечают они мне. – Спускайся давай и без глюков! » Я опять выхожу на
лестницу и снова обнаруживаю там тупик. Возвращаюсь на исходную позицию
и говорю: «Народ, это не глюк! Там нет лестницы, я больше туда не пойду!
» На что они мне отвечают: «Алкоголик, у тебя белая горячка! Спускайся!
» - и начинают меня запихивать в дверь. Я упираюсь в косяк всеми
четырьмя конечностями, и тут до меня начинает доходить все происшедшее.
Я начинаю дико хохотать, прямо-таки истерически, так, что ни слова
выговорить не могу. Друзья недоуменно перекидываются мутными взглядами и
продолжают запихивать меня в дверь, приговаривая: «Спускайся, там
лестница! »
На создаваемый нами шум прибегает последний участник нашей четверки,
удивленно смотрит на нас и изрекает: «А что это вы тут делаете? » «Да
вот, - отвечают мужики, - у девушки истерика, она не хочет спускаться по
лестнице, словила белочку и утверждает что там тупик! » Глаза моего
друга округляются. «Идиоты! – кричит он. – Дверь в другой стороне! Это
же стенной шкаф!.. »