У Ирины Львовны меня поразили ножи. Они висели вдоль ослепительно белого кафеля на удобной длиннейшей подставке в два ряда, точно в порядке нарастания размеров. Солнце весело плясало на их оголённых лезвиях. Отчего-то сразу становилось ясно, что если тронуть пальчиком, будет вава. От этого даже самый маленький ножик смахивал на грозный скальпель. А уж от вида самого дальнего в ряду, с мощными ребристыми насечками, и у здоровенного медведя случился бы приступ одноимённой болезни.
Сама Ирина Львовна походила на свои ножи. Точёный острый профиль, безупречная несмотря на годы гибкая фигура, плотно сжатые губы и воистину стальной характер. Первая моя догадка о чокнутой серийной маньячке отпала сразу - как только она взялась за готовку. С пулемётной частотой из-под её ножей стали вылетать вкуснейшие салаты и вырезки.
И всё-таки я не выдержал и спросил, зачем ей целых два десятка ножей, если пользуется всего тремя. Ответ мне запомнился: «А тебе бы понравился рояль, в котором всего-навсего одной клавиши не хватает?» Впоследствии я понял, что своими салатиками – вырезками она сыграла мне тогда только чижика-пыжика. Ножи действительно нужны были ей все, до единого.
И всё-таки они производили на меня тревожное впечатление. Ну, как пресловутое ружьё на стене, которое обязательно должно когда-нибудь бабахнуть. Так и случилось однажды. Только совсем неожиданным боком.
Ирина Львовна решила показать мне свои альбомы с семейными фотографиями. При взгляде на эти увесистые фолианты я содрогнулся и чуть было не сбежал под благовидным предлогом. Но покосился на сверкающие ножи и на всякий случай охотно согласился. Не пожалел. Жизнь трёх-четырёх поколений пронеслась у меня тогда перед глазами. Лица хорошие, сейчас таких мало стало. И всё-таки, несмотря на обилие компаний и местностей разных эпох, в этих альбомах зиял какой-то неуловимый, но огромнейший пробел. Не в годах – в самих снимках. Во всех без исключения. Ну или по крайней мере во всех, где она молодая и среднего возраста. А потом я увидел единственную обрезанную фотографию. Ясно, что сохранена она была только ради смеющихся подружек справа - по себе Ира прошлась без пощады, слева прямо по плечу откромсано. И тогда я понял, что не так со всеми остальными снимками. В купальнике появлялась красавица Ира или под шубкой в снегах по пояс, ни один влюблённый парень так и не обнял её ни на одном снимке за всю её жизнь. А они ведь у неё были, и ещё какие. С некоторыми жила долго и счастливо, два раза была замужем. Обнаружив измену, расставалась без колебаний. Я решился и спросил, куда все эти парни подевались на снимках. «Сожгла» - ответила она просто. Задумавшись, добавила – «сначала, конечно, поплакала, изорвала на мелкие кусочки. Но это как водится…»
И все эти её альбомы для меня вдруг разом поскучнели. Зато я возмутился. Я ведь компьютерный мальчик. Всегда под рукой должны быть кнопки «отменить операцию» и «восстановить бэкап». Ненавижу безвозвратные действия. И что же это за память о прожитой жизни, с такой-то вырезкой? Тогда и смотреть больше нечего!
Я знаю, что даже пятилетнего человека хрен переделаешь. А уж семидесятилетнего… И всё-таки я ей высказался. Наверно, излишне запальчиво. Меня тоже успели сжечь к тому времени. Видимо, предварительно изорвав на мелкие кусочки. Ирина Львовна мягко на меня посмотрела и - ещё одно знакомство было легко, безболезненно ею отрезано.
Года через два я вернулся ненадолго в свой город. Ирина Львовна заметно сдала, но выглядела почему-то гораздо счастливее. К моему изумлению, снова пригласила, разговорилась. Оказалось, давно завела себе скайп. Подруг потерянных там не нашла, набрала от нечего делать ФИО давнего любимого. Оказалось, живёхонек, интерактивен, со многими на связи из их прежнего кружка, кто жив остался. Только далеко его занесло - жил теперь при внучке в Австралии. Поговорили, на экран старались друг другу не показываться. Под конец разговора она заколебалась, собралась с духом и … спросила, а не осталось ли у него часом каких-нибудь их общих фотографий. Он растерянно ответил – «Иринка! Конечно, остались». Вскоре прислал сканы.
Потом нашёлся второй бывший, родственники третьего. Бог знает каких скандалов с последующими жёнами им это стоило, но снимки с девушкой Ирой они сохранили все. В подлинниках заказными письмами, в негативах и емэйлах, давно сожжённые и разорванные фотографии к ней постепенно стали возвращаться. Добавились и такие, которые в одной копии только у них и были.
Кроме самых главных и многочисленных – с человеком, с которым она жила дольше и счастливее других. Его она нашла последним, только через год. Точнее, дочку от той, из-за которой с ним рассталась. Его самого в живых уже лет пятнадцать не было. Дочка вспомнила, что какой-то растрёпанный альбом он действительно завещал положить с собой в могилу. А незадолго до смерти выплыл из-под морфия, вдруг рассмеялся и потребовал этот альбом. Что-то подписал и попросил в гроб не класть, а передать только Ирине Львовне. Если объявится, конечно.
Я видел эту надпись. Каракули красными чернилами через всю пустую последнюю страницу наискось - «Всё равно ведь попросишь вернуть, зараза ты моя ненаглядная!»
Несколько второстепенных деталей пришлось изменить для потери узнаваемости. Всё-таки личное, Ирина Львовна этот сайт навещает. Главное менять не стал, ножей её я больше не опасаюсь :)