Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
Рассказчик: ФАГ
По убыванию: %, гг., S ; По возрастанию: %, гг., S
У Ирины Львовны меня поразили ножи. Они висели вдоль ослепительно белого кафеля на удобной длиннейшей подставке в два ряда, точно в порядке нарастания размеров. Солнце весело плясало на их оголённых лезвиях. Отчего-то сразу становилось ясно, что если тронуть пальчиком, будет вава. От этого даже самый маленький ножик смахивал на грозный скальпель. А уж от вида самого дальнего в ряду, с мощными ребристыми насечками, и у здоровенного медведя случился бы приступ одноимённой болезни.
Сама Ирина Львовна походила на свои ножи. Точёный острый профиль, безупречная несмотря на годы гибкая фигура, плотно сжатые губы и воистину стальной характер. Первая моя догадка о чокнутой серийной маньячке отпала сразу - как только она взялась за готовку. С пулемётной частотой из-под её ножей стали вылетать вкуснейшие салаты и вырезки.
И всё-таки я не выдержал и спросил, зачем ей целых два десятка ножей, если пользуется всего тремя. Ответ мне запомнился: «А тебе бы понравился рояль, в котором всего-навсего одной клавиши не хватает?» Впоследствии я понял, что своими салатиками – вырезками она сыграла мне тогда только чижика-пыжика. Ножи действительно нужны были ей все, до единого.
И всё-таки они производили на меня тревожное впечатление. Ну, как пресловутое ружьё на стене, которое обязательно должно когда-нибудь бабахнуть. Так и случилось однажды. Только совсем неожиданным боком.
Ирина Львовна решила показать мне свои альбомы с семейными фотографиями. При взгляде на эти увесистые фолианты я содрогнулся и чуть было не сбежал под благовидным предлогом. Но покосился на сверкающие ножи и на всякий случай охотно согласился. Не пожалел. Жизнь трёх-четырёх поколений пронеслась у меня тогда перед глазами. Лица хорошие, сейчас таких мало стало. И всё-таки, несмотря на обилие компаний и местностей разных эпох, в этих альбомах зиял какой-то неуловимый, но огромнейший пробел. Не в годах – в самих снимках. Во всех без исключения. Ну или по крайней мере во всех, где она молодая и среднего возраста. А потом я увидел единственную обрезанную фотографию. Ясно, что сохранена она была только ради смеющихся подружек справа - по себе Ира прошлась без пощады, слева прямо по плечу откромсано. И тогда я понял, что не так со всеми остальными снимками. В купальнике появлялась красавица Ира или под шубкой в снегах по пояс, ни один влюблённый парень так и не обнял её ни на одном снимке за всю её жизнь. А они ведь у неё были, и ещё какие. С некоторыми жила долго и счастливо, два раза была замужем. Обнаружив измену, расставалась без колебаний. Я решился и спросил, куда все эти парни подевались на снимках. «Сожгла» - ответила она просто. Задумавшись, добавила – «сначала, конечно, поплакала, изорвала на мелкие кусочки. Но это как водится…»
И все эти её альбомы для меня вдруг разом поскучнели. Зато я возмутился. Я ведь компьютерный мальчик. Всегда под рукой должны быть кнопки «отменить операцию» и «восстановить бэкап». Ненавижу безвозвратные действия. И что же это за память о прожитой жизни, с такой-то вырезкой? Тогда и смотреть больше нечего!
Я знаю, что даже пятилетнего человека хрен переделаешь. А уж семидесятилетнего… И всё-таки я ей высказался. Наверно, излишне запальчиво. Меня тоже успели сжечь к тому времени. Видимо, предварительно изорвав на мелкие кусочки. Ирина Львовна мягко на меня посмотрела и - ещё одно знакомство было легко, безболезненно ею отрезано.
Года через два я вернулся ненадолго в свой город. Ирина Львовна заметно сдала, но выглядела почему-то гораздо счастливее. К моему изумлению, снова пригласила, разговорилась. Оказалось, давно завела себе скайп. Подруг потерянных там не нашла, набрала от нечего делать ФИО давнего любимого. Оказалось, живёхонек, интерактивен, со многими на связи из их прежнего кружка, кто жив остался. Только далеко его занесло - жил теперь при внучке в Австралии. Поговорили, на экран старались друг другу не показываться. Под конец разговора она заколебалась, собралась с духом и … спросила, а не осталось ли у него часом каких-нибудь их общих фотографий. Он растерянно ответил – «Иринка! Конечно, остались». Вскоре прислал сканы.
Потом нашёлся второй бывший, родственники третьего. Бог знает каких скандалов с последующими жёнами им это стоило, но снимки с девушкой Ирой они сохранили все. В подлинниках заказными письмами, в негативах и емэйлах, давно сожжённые и разорванные фотографии к ней постепенно стали возвращаться. Добавились и такие, которые в одной копии только у них и были.
Кроме самых главных и многочисленных – с человеком, с которым она жила дольше и счастливее других. Его она нашла последним, только через год. Точнее, дочку от той, из-за которой с ним рассталась. Его самого в живых уже лет пятнадцать не было. Дочка вспомнила, что какой-то растрёпанный альбом он действительно завещал положить с собой в могилу. А незадолго до смерти выплыл из-под морфия, вдруг рассмеялся и потребовал этот альбом. Что-то подписал и попросил в гроб не класть, а передать только Ирине Львовне. Если объявится, конечно.
Я видел эту надпись. Каракули красными чернилами через всю пустую последнюю страницу наискось - «Всё равно ведь попросишь вернуть, зараза ты моя ненаглядная!»
Несколько второстепенных деталей пришлось изменить для потери узнаваемости. Всё-таки личное, Ирина Львовна этот сайт навещает. Главное менять не стал, ножей её я больше не опасаюсь :)
Мамино детство пришлось на послевоенный разбомбленный Ростов-на-Дону. Больше всего он ей запомнился тысячами калек - они сидели и лежали длинными рядами на базарах и тротуарах, изувеченные на все лады, многие в орденах и медалях. Пытались что-то продать, играли на гармошках или просто просили милостыню, но и то и другое получалось у них плохо, с горечью. А потом как-то быстро исчезли, начисто. Маму эта загадка мучила - что же их, выживших в той войне, скосило так одновременно в мирной жизни.
Ответ нагнал меня только на днях. Мы посетили Валаам, остров такой и легендарный монастырь на нём в Ладожском озере. Монастырь произвёл удручающее впечатление. Экскурсовод пояснил нам, в чём причина его упадка - вскоре после окончания войны на остров свезли тысячи безногих-безруких. Умирали они страшно и быстро, от голода и эпидемий. Даже монашеское милосердие не выдержало, разбежались монахи. Место безусловно было выбрано грамотно - с северного острова калеке далеко не уйти.
Вроде всего минуту занял этот рассказ экскурсовода, и быстро забылся - день был полон дворцов и впечатлений. Но на обратном пути наша группа проехалась несколько станций на питерском метро. На одной из них в вагон въехал безногий молодой парень в военной форме и запел под гармонь. На груди его висела какая-то одинокая медаль. Вся группа до единого человека не сговариваясь вдруг протянула ему мелкие и крупные бумажки. Парень опустил гармонь, посмотрел на наши расстроенные лица и нерешительно спросил: "Неужели так плохо играю?"
Стану вашим добрым другом и надежным помощником, поставлю непробиваемую защиту, удалю все вирусы, закачаю любые программы, соберу вам новый компьютер! Всё настрою, отремонтирую, подключу и обучу! Мне дорог и любим каждый клиент! Выезд на дом бесплатный!
На свободном месте этой объявы робко приписано помадой: "А выебешь?"
Однажды я разбился и угодил в вашингтонскую больницу. Думал, что соседи по палате будут такие же - спортивные, переломанные. Оказалось, типичный возраст больных с переломами - далеко за восемьдесят. Обычный диагноз - сел мимо стула. До этого я вертелся среди студентов, в свой тридцатник чувствовал себя стариком. А тут - глядя на товарищей по несчастью, понимал, что просто лопаюсь от здоровья и счастья, что жизнь ещё впереди. Пока меня не повезли после операции на физиопроцедуры.
Нет, сами процедуры я как-то перенёс, хотя лучше бы ещё раз разбился. Но после них у санитаров случилась накладка. Медбрат №1 доставил меня до лифта первого этажа и ушёл, а вот медбрат №2, который должен был докатить меня до койки, не появлялся. Рядом со мной у двери лифта сидела такая же недокаченная старушка в гипсе. Мы с ней долго разговаривали, но потом у старушки кончилось действие обезболивающего. Она отчаянно закричала "Help me please!" трём медсёстрам в холле. Одна из сестёр вздохнула и объяснила, что согласно законам штата Мэриленд она не имеет права катить коляску и давать обезболивающее. И что одна сердобольная медсестра этой больницы однажды взялась помочь и уронила коляску, за что больница была наказана на три миллиона долларов. В общем, сестра ещё раз позвонила наверх.
Старушка продолжала кричать, уже от боли. Я стал подумывать, а не вызвать ли знакомого адвоката и тоже вчинить им иск на три миллиона долларов за пытку. Наконец дверь лифта открылась, там появился мой медбрат №2 и схватил моё кресло. "Заберите старушку!" - взмолился я - "меня потом!"
"Не имею права появляться в женском отделении!" - серьёзно ответил санитар и уволок меня прочь. Старушка на мгновение прервала свой крик и с издевательской интонацией сказала что-то по латыни. Я тогда не понял, мне потом перевели. Это очень гордая фраза древних римлян - "Лучше умереть по закону, чем жить в беззаконии!"
Идиоты, подумал я тогда возмущённо. Правда, уже российские врачи впоследствии объяснили, что с моей травмой у нас я остался бы инвалидом. А так ничего, до сих пор бегаю...
В ответ на историю о настойчивых пылесосах фирмы К. со мной поделились великолепным рецептом, дарю. Когда знакомой в очередной раз позвонили, она не кладя трубку побежала по инету. Уже через минуту она была готова. К этому времени девушка на том конце провода перешла к неизбежной заключительной части операции "добей клиента" - расплакалась, что начальник её лишит бонуса. "Ничего страшного!" - нежно проворковала моя знакомая - "я сейчас позвоню по такому-то телефону, и Вашего начальника тоже лишат бонуса!"
Знакомый венеролог рассказывал - на самых больших джипах к нему прикатывают обычно мужики, которым трусы лучше в темноте снимать. Ну, чтобы девушки не смеялись. Сегодня это наблюдение расширилось для меня в целую теорему - бойся самой заманчивой части предложения, потому что именно под ним может скрываться главный недостаток. Я про кафе "Рядом". Симпатичный рекламный щит на бойкой улице, указывает в подворотню. Прошёл подворотню - вдали новый щит, та же надпись. Дальше мне стало смешно, потому что я вспомнил, где это кафе на самом деле находится. Впереди ещё два щита и вверх по сопке этажей на пять...