Несмешные истории

Путь вундеркинда: молодой сербский художник Душан Кртолица

Крохотный мальчик, едва начавший ходить и говорить, вдруг нарисовал кита. Потом — снова и снова появлялись новые рисунки: всё сложнее, всё интереснее, всё точнее. Двухлетний ребенок буквально требовал у родителей чистые листы и неустанно, часами рисовал. И это была вовсе не детская «мазня»!

Перепуганные родители, пораженные мастерством малыша, повели сына к психологу — неужели с ним всё в порядке? Но оказалось, что их сын — подлинный феномен.

Душан Кртолица родился в Белграде 25 июня 2002 года. Уже с четырёх лет он начал учиться в художественной школе, а к своему восьмилетию открыл две персональные выставки — и это были вовсе не камерные мероприятия для друзей семьи, а экспозиции, на которые приходили эксперты и журналисты. О нём заговорили в Австралии, Индии, США.

В 13 лет Душан успел провести уже пять крупных выставок. В его работах удивительно реалистично оживали птицы, звери, экзотические и доисторические существа, словно перешагнувшие из учебников биологии прямо на его бумагу.

Юный художник никогда не пользовался натурой или фотографиями. Как он сам признавался, картинка заранее «жила в голове» — оставалось только освободить её линиями и штрихами.

Рисование Душан называл своей величайшей страстью. Особенно вдохновлял его мир природы, со всей своей магической игрой форм, цветов, движений и непредсказуемых сочетаний.

Известные художники с восхищением отмечали, что к 11 годам мальчик овладел безупречной передачей пропорций, перспективы и деталей, создав совершенно узнаваемый авторский стиль.

Подростковые годы Душана

Считается, что одарённые дети часто страдают от замкнутости и одиночества, но Душан оказался счастливым исключением. Он рос открытым, дружелюбным мальчиком, легко находившим общий язык со сверстниками и готовым разделить свои увлечения.

Когда его спрашивали, кем бы он мечтал стать, Душан неизменно отвечал: «Зоологом». Его точнейшие, почти анатомически безупречные рисунки, выполненные чёрным лайнером или графитовым карандашом, породили вокруг него ореол юного гиперреалиста.

В 13 лет он осуществил невероятное: по просьбе издателей проиллюстрировал целую энциклопедию доисторических животных. Этот труд принёс ему мировую известность, и хотя восторженные взрослые чуть ли не объявляли его реинкарнацией великих мастеров прошлого, Душан оставался удивительно скромным подростком.

Он просто радовался тому, что может заниматься своим искусством и снова и снова открывать для себя бесконечное многообразие природы.

Путь от вундеркинда к молодому художнику

Хотя Душан грезил зоологией, судьба всё-таки направила его на путь художника — настолько неодолимой оказалась любовь к рисованию.

Он поступил в художественный вуз, продолжая при этом радовать друзей, создавая для них необычные и оригинальные рисунки, в том числе эскизы татуировок, которые потом становились предметом зависти на улицах Белграда.

И вот уже взрослый, но всё такой же светлый и скромный Душан шутит, когда его в очередной раз спрашивают, не прилетел ли он на Землю с далёкой планеты, чтобы удивлять людей своим талантом.

«Нет, — смеётся он, — для инопланетянина я слишком уж полноват…»

И в этой лёгкой иронии кроется настоящая сила — сила человека, который сумел превратить детский дар в созидательную страсть и идти по жизни с открытым сердцем, оставаясь, прежде всего, человеком.

Из сети.

В школах Франции до 1956 года вино давали детям на обед в столовых. Распространена была даже такая практика: собирая ребёнка в школу, родители клали в корзину с едой 0,5 литра вина или сидра.
Или, например, за завтраком ребёнку могли предложить выпить вино перед школой. Считалось, что употребление алкоголя защищает от болезней и согревает организм. После 1956 года алкоголь в школах разрешался только с 14-ти лет. Полный запрет на алкоголь в школьных столовых был введён в 1981 году.

Люблю путешествовать по России, сколько всего примечательного! Нет, не думайте, я ничуть не против загрантуров, в своё время, Слава Богу, удалось и по Парижу погулять, и на Колизей потаращиться, и чайку на Бруклинском мосту сфоткать.
Так что я лично с одной стороны рад, что народ вместо лондонов и копенгагенов ломанул на Алтай да в Хибины, но, с другой стороны, мне совсем не нравится это «или-или»: лучше, конечно, когда человек сам выбирает, куда ему ехать, в Сан-Тропе, или в Кудымкар, а не политики за него решают.
Но это лирическая прелюдия, а я вот о чём: есть у нас место, равного которому по эмоциональному воздействию я нигде не встречал. Это Соловки. Такого сочетания природной красоты и самых пронзительного дыхания истории нигде и никогда больше не встретишь.
Когда первый раз видишь стены Спасо-Преображенского монастыря, возникает полное ощущение попадания в сказку: именно такими делают театральные декорации в детских спектаклях, вроде сказки о царе Салтане. А когда на закате стены монастыря в водах залива отражаются, вообще ощущения передать невозможно, слова бессильны!
И это не всё! Стоишь на горе у Голгофского скита, рядом с маленьким уютным храмом, смотришь вокруг, — сердце замирает: изумрудные покрытые лесом вершины, за ними — бледная синь Белого моря с разбросанными там и сям островками, и всё это под стальным северным небом... Красота!
И тут же вспоминаешь, гора, на которой стоишь, называется Голгофой, почему и скит Голгофский. Пророчески монахи название дали: Соловки стали Голгофой для тысяч людей.
Ещё острее это чувствуешь на Секирке. Здесь тоже красота природы, и храм чудесный, но в храме этом в лагерные времена размещалась штрафная командировка, кто из зеков сюда попадал, почти все тут и остались: между соснами тут и там кресты с цифрами.
Цифра показывает, сколько тел в этом месте захоронено. Кресты новёхонькие, зеков, понятное дело, без всяких крестов хоронили, это в наши дни энтузиасты разыскивают. А имён на крестах никогда не будет: нету архивов, молчит Секирка.
А ведь эти места намоленные, духовным центром были Соловки. Когда Никон церковную реформу затеял, единственный монастырь восстал против: Соловецкий. Тут Никона хорошо знали, он в монастырь приехал постриг принять, но, пока послушником был, со всеми перессорился, и с братией, и с настоятелем. Послали его куда подальше, а он вон как вознёсся!
Восемь лет стрельцы осаждали мятежный монастырь. У монахов припасов на 30 лет бы хватило, но предатель нашёлся, взяли монастырь, почти всех монахов перебили, остальных по тюрьмам определили. Кстати, самая старая монастырская тюрьма как раз тут и была.
Жёсткое было место заточения, подземная монастырская тюрьма, но куда ей до СЛОНа!
Про Соловецкий лагерь особого назначения, СЛОН, многие слышали, но не все знают, что это был первый кирпичик в огромной империи под названием ГУЛАГ. Тут нарабатывались методики и технологии. «Там власть советская, а здесь соловецкая», — сообщали прибывшим.
Именно СЛОН продемонстрировал экономический потенциал лагерей: здесь было металлургическое предприятие (чугунное литьё со слоном расходилось по всей стране), кожевенное производство, рыбоводство, но главным направлением были лесозаготовки: лес шёл на экспорт.
В лагере лесозаготовки называли «холодным расстрелом»: нормы устанавливали так, что человек выдерживал не больше 60-ти дней. Потом он переставал справляться, и его переставали кормить: не выполнил норму, не получил пайку.
На Запад просочились сведения о том, как заготовляют экспортный лес: поднялась кампания с призывом бойкотировать советскую древесину. Правительство озаботилось: в СЛОН отправилась делегация советских писателей и журналистов во главе со всемирно известным гуманистом Максимом Горьким.
Инженеры человеческих душ были восхищены условиями жизни в СЛОНе! Один из них писал: «Никогда в жизни я не видел такого изобилия колбас и ветчин, как на столах заключённых лагеря!»
Сам Алексей Максимович встречался с заключёнными, конечно, не наедине, а в присутствии охраны, нельзя же оставить писателя наедине с преступными элементами.
Все заключённые в один голос хвалили условия содержания в лагере.
Правда, время от времени заключённым удавалось положить в карманы писателя какие-то записки. А однажды к Горькому сумел прорваться подросток, долго что-то рассказывал. Сентиментальный писатель, слушая, смахивал слёзы. Но никому потом ничего не сказал, дальнейшая судьба подростка неизвестна. Записки заключённых Горький, не читая, передал сотрудникам лагеря для принятия мер и исправления недостатков.
В своём очерке по итогам поездки классик писал: «Я увидел замечательное учреждение, где из преступников воспитывают настоящих советских граждан! Нам надо как можно больше таких учреждений!»
Горького услышали, скоро таких учреждений стало очень много. А СЛОН ликвидировали: товарного леса на островах практически не осталось.
В одном из скитов организовали школу юнг, где одним из воспитанников был Валентин Пикуль.
Замечательный писатель, и я хочу закончить свой сумбурный очерк цитатой из книги «Фаворит»: «Вот за что я люблю историю! Человек, проживший век без знания её, обладает опытом лишь одного поколения, иначе говоря, опытом своей краткой жизни. Человек же, знающий историю, суммирует в себе опыт множества поколений…»

Было это в 1978-м году. Мы с другом Олегом и его женой решили прокатиться на их только что купленном автомобиле марки "ЗАЗ-968", прозванном в народе "ушастый" из-за торчавших "как уши" воздухозаборников.
Маршрут выбрали подходящий: от родного Смоленска до первопрестольной столицы Москвы.
Ехали с комфортом, слушали магнитофонные записи Владимира Высоцкого: в общем ехать было весело.
Дорога дальняя и всем захотелось "по нужде".
Остановились и побежали на опушку леса. И тут увидели на поляне целое море замечательных грибов под названием "лисички". Мы, не долго думая, быстро набрали целое ведро этих "даров природы", так что к столичным друзьям приехали, как говорится, со своей "деликатесной закуской".
А это место на атласе автомобильных дорог СССР пометили: "147 лис", обозначив так ближайший километровый столб.
Счастливого пути, друзья! И удачной "тихой охоты"!

Если имя болгарской ясновидящей Ванги известно всем, то о монахе Авеле знают немногие. А между тем, его предсказания сбывались с такой точностью, будто он держал в руках Книгу Судеб. Из-за своих пророчеств российскому Нострадамусу пришлось настрадаться, извините за каламбур.
Крепостной Льва Нарышкина Василий Васильев выкупил вольную и, оставив семью, отправился в Валаамский монастырь, где принял постриг под именем Авеля. В монастыре были ему видения, и начал он писать свою первую пророческую книгу, в которой называл дату смерти царствовавшей тогда императрицы Екатерины II. Реакция властей предержащих была предсказуемой - монаха отправили прямиком в Петербург, в Шлиссельбургскую крепость. Екатерина умерла в назначенный срок, будто не захотела огорчать Авеля, и Павел выпустил монаха из заточения: ведь предсказанный день смерти Екатерины - это день его восшествия на престол!
Однако на свободе пробыл Авель недолго, ровно столько времени, сколько ему понадобилось для написания новой книги, где был указан день смерти Павла I. На этот раз Авелю пришлось обживать камеру в Алексеевском равелине Петропавловской крепости, откуда его вызволил Александр I на другой день после убийства батюшки. Из опасения, что провидец ещё что-нибудь напишет, Авеля сослали в Соловецкий монастырь, где ему было не до книг. Но и в суровых условиях русского Севера монах умудрился предсказать сожжение Москвы и победу над Наполеоном, за что был помилован и благосклонно принят в Петербурге.
При Николае I фортуна повернулась к Авелю спиной, он продолжал пророчествовать, да только Крымская кампания - это не победоносная Отечественная война 1812 года. Умер прорицатель в 1841 году в одном из монастырей Суздаля, успев пунктиром обозначить всю непростую российскую историю. Одно утешение - в конце нас ждёт счастье и благоденствие. Будем надеяться.

ДРУГОЙ СТАЛИН
Однажды актёр Михаил Геловани не согласился с предложенной суммой для очередного воплощения Иосифа Виссарионовича. Директор тоже вдруг заупрямился. Он знал, что, кроме Вождя, Геловани уже ничего играть не мог. Возникла перебранка.
- Ну, тогда ищите себе другого Сталина! - крикнул актёр и вышел.
С его условиями пришлось согласиться. Геловани настолько вжился в образ генералиссимуса, что уже после войны принимал у себя на квартире ходоков из народа, улаживал семейные конфликты, обещал поручиться, вручал какие-то грамоты. Он сидел в военном кителе на диване, покрытом персидским ковром, и даже, кажется, курил трубку. Когда изредка его поручительства не действовали, он впадал в ярость и переставал что-либо понимать.