Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
На сайте почты России прочитал список предметов запрещенных к ввозу в некоторые страны мира. ИМХО, у них маразм или еще чего похуже...
Австралия зубные щетки; предметы и приспособления для ухода за животными; глушители; картон, емкость и другая упаковка, бывшая в употреблении; одежда, бывшая в употреблении; товары, в названии которых имеется слово "Anzac"; товары, изготовленные в тюрьмах, следственных изоляторах или колониях; кисточки для бритья.
Великобритания пчелиные колонии в соломенных ульях (в других значит можно =)); ношеная одежда; японские кисточки для бритья (уже лучше, чем в Австралии); часы; радиотелефонные аппараты.
"Зарисовки из жизни. До, во время и после семейной жизни."
Зарисовка 1. До... Все обиженные мужья из нашей компании, поссорившись с женой, оправлялись в Москву. При чем почему-то исключительно пешком. С женами было проще – они ехали к Лене, которого потом так и стали называть: "утешитель замужних женщин". А вот мужья, гордо хлопнув дверью, удалялись строевым шагом (или не совсем строевым) в Москву. Правда, ни один не дошел, по причине смены строевого шага на ползущий леж (ну, поход обмыть – святое дело). Родоначальником данной традиции совершенно случайно стал мой муж. На тот момент – жених. В тот вечер мы возвращались из гостей, вполне так прилично нагрузившись, и по дороге к остановке немного поругались. Немного – это с моей точки зрения. Что уж там происходило в его черепушке в тот момент, какие именно извилины устроили внеочередное землетрясение – установить за давностью лет не представляется возможным. С надрывным криком: "Все, я ухожу от тебя! Я пойду в Москву!", он со скоростью поломанного велосипеда (и кривой, как педаль, и зигзагообразное движение похоже), устремился в ближайший двор. Ну, двор, как двор – тупиковый, с заборчиком. Зная, что второго выхода там нет, я неспешно пошла за ним. Заметив меня, мой дорогой заметался между домами, и тут обнаружил пресловутый заборчик. С криком павиана в брачный период он его перелетел. И зря. Местность у нас холмистая, и заборчик-то только с одной стороны невысоким был. А с другой – ничего себе такой, заборище, метра под три)) Я развернулась, и так же не спеша, поплелась обратно. Выйдя на улицу, я тут же сначала услышала, а потом и увидела свое сокровище. Оно сидело под заборищем и выло вполне человеческим голосом: "Ножка моя, ножка!", нежно обнимая травмированную ножку размерчика так 42-ого. Стенание о загубленной юности, раненой ножке и походе в Москву продолжались всю дорогу домой (в троллейбусе народ веселился вовсю), и дома концерт не только не утих, но и продолжал набирать обороты. Поняв, что если я не приму меры, то спать мне не придется, а придется изображать преданную медсестру у постели тяжелораненого бойца, я таки взялась за дело. Болеющему был всунут стакан с марганцовкой. Коктейль "За Москву! " был высосан за считанные минуты и через некоторое время начал свое коварное действие. Про ножку мы временно забыли, зато вспомнили про животик и потребовали тазик. Срочно! Никогда не забуду эту картину: дрожащие ручки нервно крепко держат тазик, задница, обтянутая веселенькими семейными трусами, гордо задрана вверх, рвотные спазмы сотрясают тельце, а в перерывах мой благоверный в чем-то невнятно упрекает меня. На шум пришла маменька с немым вопросом в глазах, увидев в дверях обожаемую тещу, будущий зять сделал героическое усилие, и пожаловался ей на меня вполне внятно; "Ваша дочь – ведьма! Она сделала так, что мне стало плохо!". Вопрос в глазах мамы усилился – я показала ей пузырек марганцовки, и она, сдерживая смех, удалилась. Концерт продолжался еще час. Нам было плохо, мы умирали. Болел "животик": "Это ты, ведьма, виновата! ", мерещились какие-то рожи: "А, ведьма, морок на меня напустила! " (фары автомобилей светили в окно), болела "ножка": "Это ты специально забор вытянула, что бы я в Москву не ушел! ". Честно говоря, в ту ночь я хохотала так, что утром живот заболел у меня.
Зарисовка 2. Во время. Три часа ночи. Дорогой муж, падла такая, где-то шляется. В принципе, домой придет все равно, но некоторое беспокойство спать все-таки не дает, а потому мирно дремлю. Сквозь дрему – разудалое пение до боли знакомым голосом. Просыпаюсь. Светает. Пение все ближе. Ага, вот он, певец утренней зари несет свою тушку домой. Хлопок подъездной двери и настойчивое царапанье ключа. Блин, не попадет же в замочную скважину ни за что! Ладно, придется помочь. Превозмогая лень, встаю, плетусь в прихожую, открываю дверь.... Он ошалело смотрит на меня и дергает дверь на себя со словами: - Сука! Где шлялась всю ночь, туда и иди! Дверь захлопывается, два тела падают по разные стороны двери. Я, естественно, от хохота. Ползу на кровать с чистой совестью, всхлипывая от смеха. Угадайте, что он сказал утром теще, которая обнаружила его под дверью на коврике? Это, оказывается, я, ночью прошлявшись где-то, с утра телепортировала его за дверь. При чем, излагалось это так серьезно, что мама стала подумывать о визите к психиатру. Вот только – кого вести? Зятя, сочинившего явный бред, или дочь, которая на все вопросы ржет, как ненормальная?
Зарисовка 3. Во время. Ночь. Тишина. Я спокойно сплю, памятуя о том, что беременным женщинам показан покой. Два часа ночи – пришел благоверный. В состоянии несостояния. Надо сказать, что, будучи беременной, запах алкоголя я не переносила абсолютно. Поэтому, будучи пьяным, супружник переселялся на матрасик на полу. Вот он дополз до матрасика, плюхнулся, завозился, тяжко вздохнул, и что-то тихо забормотал. Бормотание имело интонации, голос то понижался, то повышался. Заинтригованная, я начала прислушиваться. Так, вроде как повествуем о событиях прошедшего вечера, но очень невнятно. Пауза... . И вдруг, четко и ясно: - Все трусы и пидарасы, один я – умный и хороши! И храп. Сука, а я от смеха до утра уснуть не могла!
Зарисовка 4. После. Через год после развода, сижу дома, никого не трогаю – звонок в дверь. Открываю – стоит девушка. Такая... ну, потрепанная жизнью. - Привет. - Привет, тебе кого? - Тебя. - Меня?? - Да, скажи, Сергей у тебя? Я его жена. В голове вихрь мыслей: "Какой Сергей? Почему он должен быть у меня, и почему его жена его ищет у меня? ". Видя мое недоумение, девушка поясняет: - Ну, Сергей, твой бывший муж. - А с какой стати он должен быть у меня??!!! - Ну, он же сидит с вашим ребенком, пока ты на работе... - ????!!!!! - Значит, опять соврал, - вздохнула девушка и ушла. Я смотрела ей вслед и думала, что если во время замужества я выглядела так же, как она, то.... То ну ее на фиг, такую семейную жизнь...
Зарисовка 5. Она же постскриптум. Два года назад, отмечая с моей подругой очередное мое повышение, гуляли по центру города. А вернее, перебирались из одного кафе в другое. Навстречу попались два таких.. ммм весьма панковатых типчиков, один из которых радостно бросился ко мне: - Привет! Давно не виделись, как у тебя дела? Лицо его показалось мне смутно знакомым. По словам подруги, в тот момент я напоминала компьютер – лихорадочное листание файлов с целью идентификации объекта. Совпадений не обнаружилось, поэтому я просто спросила: - А ты кто? - Ты что? Я же твой муж, - обиделся смутно-знакомый. - Какой еще муж? – испугалась я, вроде склерозом пока не болела, и такое событие забыть не могла - Бывший, - успокоил он меня – Ты что, не узнала меня? Положа руку на сердце – нет, не узнала! А даже, если бы узнала – обошла бы стороной – уж больно страшно он выглядел. В свои...ну, не важно сколько, я выглядела лет на 10 моложе, а он... он постарше.. и тоже лет на 10. Заняв у меня стольник (до свиста рака на горе, как я понимаю), он ушел.
А я смотрела ему вслед и думала, что благодарна ему только за одно: что он ушел от меня тогда. Если бы он остался, я бы так и не смогла поверить в себя, добиться всего самой, сделать неплохую карьеру, вырастить замечательного сына.... Да, я много чего бы не смогла! Так что – спасибо мне, за то, что я стала свободной! И спасибо мне, за то, что есть я у себя))))
- Нет, командир, я же с самого утра чувствовал, не наш сегодня день, - разочарованно бубнил огромного роста прапорщик отряда милиции особого назначения. - С утра саперы проспали. Затем машина сломалась. Теперь вот борт на Москву без нас улетел. Так и придется Новый год в Моздоке встречать! Всем героическим взводом!
Командир отряда, худощавый майор с седыми волосами, молча курил, по привычке пряча сигарету в ладонь и наблюдая за летящим в вышине самолетом.
— Чего грустим, родная милиция? — поинтересовался у бойцов подошедший со стороны КП авиации подполковник Николай Парасюк, так же опоздавший на улетевший борт.
— Да на самолет опоздали, а на поезд билетов нет. Думаем, где будем Новый год встречать, — поделился печалью командир отряда.
— Новый год — семейный праздник, надо как-то домой добираться, — здраво рассудил Парасюк. — Сколько вас человек? А снаряжения? Сейчас разберемся.
Достав сотовый телефон, Парасюк дозвонился до знакомого офицера, проживающего в Моздоке. Получив необходимую информацию и номера телефонов, офицер начал деловые переговоры. Вскоре после нескольких горячих разговоров с частными перевозчиками и не менее шумного торга с одним из них на аэродром приехал гражданский “пазик”, водитель которого за соответствующее денежное вознаграждение взялся доставить милиционеров в родную столицу до Нового года!
Заскочив за сменщиком, автобус рванул по шоссе. Закусив опостылевшим сухим пайком, уставшие бойцы расположились на отдых.
В кромешной тьме Ростовской области на большой скорости по пустынному шоссе летел автобус с затемненными стеклами. В салоне, привычно держа оружие в руках, дружно храпели более двух десятков крепких мужиков, спешащих домой после шестимесячной командировки в Чечню.
В это же время на обочине дороги в просторном джипе сидели четверо “крутых” молодых людей, занимавшихся рэкетом на большой дороге. Суть их криминальных операций была проста. До поста ГАИ далеко. В происходящее никто не вмешивается. Своя шкура ближе к телу. Останавливай транспорт и стриги “бабки” с проезжающих “лохов” и “челноков” за проезд. По “штуке” с носа, как правило, всегда платили. А как не отдашь? Ребята крепкие. У одного бейсбольная бита — оружие американского пролетариата. У второго газовый пистолет — копия револьвера. У третьего “макарыч”, стреляющий резиновыми пулями.
Увидев вдалеке свет фар подъезжающего автобуса, приготовились к активным действиям. Расстояние неумолимо сокращалось.
Водитель автобуса начал громко ругаться на осетинском языке.
— В чем дело? — поинтересовался командир отряда.
Водитель на большой скорости объехал махавших оружием отморозков.
— Да это местные бандиты, деньги с проезжающих вытрясают, — пояснил шофер. — На прошлой неделе меня тормознули, у всех, кто с Москвы с вещами ехал, по тысяче рублей отобрали. Оружием угрожали, сказали, в милицию пожалуетесь — убьем! Автобус сожжем! Беспредел, да?
Тем временем началась погоня. Джип быстро догнал непокорный автобус, из салона машины гулко хлопнул пистолетный выстрел в воздух. Милиционеры проснулись и с удивлением начали крутить головами. Надо же, вроде не в Чечне, а стрельба такая же. Майор скомандовал водителю:
— Давай тормози и гаси свет. Сейчас мы с ними по-свойски поговорим.
Автобус замедлил бег, моргнул правым “поворотником” и, съехав на обочину, остановился. Джип заскочил вперед, перегородив дорогу к спасительной трассе. Из автомобиля вышли трое парней и неторопливой походкой двинулись к покорно открывшейся двери.
Главарь начал сразу.
— Значит, так! Ты, водила, за то, что сразу не остановился, платишь нам три “штуки” на бензин. Остальные, — обратился он к темному салону, — быстро достали по тысяче мне на новогодние подарки. Кому что не ясно, выходите по одному, я все вам тут же поясню, — продолжил бандюган, поигрывая “макарычем”.
Парасюк из темноты поинтересовался:
— Простите, а тысячу чего? Рублей, долларов или фунтов стерлингов, а то у меня все сбережения в монгольских тугриках! Вы не знаете курса иностранных валют на сегодняшнее число? А то как бы не переплатить.
— Глянь, — удивился отморозок, вооруженный бейсбольной битой, — да тут разговорчивые есть. Ты нам сейчас все свои “бабки” отдашь и еще песни будешь до утра петь привязанный к дереву. Как там? “В лесу родилась елочка, в лесу она росла”, — неожиданно приятным тенором пропел нахальный подонок.
Главарь поинтересовался у молчащего салона:
— Вопросы есть? Если нет, то, водила, давай включай свет, я буду “бабло” собирать, да дверь прикрой, мне в спину дует.
— Как скажешь, начальник, — покорно произнес водитель, закрывая дверь и включая свет.
Поморгав глазами от яркого света ламп, бандиты начали моргать уже от удивления. Такого количества вооруженных бородатых милиционеров они не видели никогда. Огромный прапорщик, сидевший спереди, ткнул стволом автомата в живот бандюгана с битой, и тот, громко выпустив воздух, с тихим стоном улегся на грязном полу.
— Прошу передать мне оружие, — скомандовал майор испуганным бандитам. — Побыстрее, а то у меня народ горячий, перестреляют всех быстро, стекла в автобусе изрешетят, а нам еще ехать далеко, дуть будет.
Отморозки сдали оружие и задрали руки вверх. Через минуту вся троица была связана, а затем рассажена на грязном полу в проходе между креслами. Автобус двинулся дальше.
— Так что вы хотели? — вновь поинтересовался командир отряда у главаря арестованной банды.
— Да, товарищ начальник, мы хотели над вами подшутить, — попытался разрядить обстановку связанный хулиган. — Глядим, едут геройские парни, думаем, давай развеселим пацанов, остановим, подарков новогодних купим.
— Это правильно, — согласился огромный прапорщик, давайте на рынок заедем, а этот “дед мороз” нам нормальной еды купит. Надоел сухпай!
Сказано — сделано. Остановившись утром в городке, милиционеры развязали разбойников и повели их на центральный рынок. Там молодые люди закупили милиционерам шашлыков, напитков, зелени и лавашей. Автобус тронулся дальше.
— Слушай, командир, — взмолился главарь банды, — отпустите вы нас ради бога, мы вам все деньги отдадим, а грабежами больше заниматься не будем, вот тебе истинный крест!
Командир отряда, закончив доедать аппетитный шашлык, вытер руки о бумажное полотенце и поинтересовался.
— А сколько у вас денег? Очень много? Это хорошо! А то у нас вся экипировка в Чечне попортилась. Шеф, тормозни у магазина, торгующего военным снаряжением. Кредитной карточки главаря впритык хватило на оплату покупок взвода. Довольные бойцы забили новой амуницией и снаряжением заднюю часть автобуса. “Пазик” покатил дальше.
— Ну что, командир, теперь нас отпустите? — поинтересовался у майора бывший владелец бейсбольной биты.
— Как “отпустите”? — возмутился Парасюк. — А кто хотел меня заставить “В лесу родилась елочка” петь? Ты давай, не канючь, а песню затягивай. Лично мне “Ой, то не вечер, то не вечер...” нравится.
Прокашлявшийся бандит хорошо поставленным голосом затянул заказанную песню. Концерт по заявкам омоновцев шел пять часов. В Московскую область ребята въехали под известный шлягер группы “Любэ” “Прорвемся, опера”.
— Где это ты так петь выучился? — поинтересовался Парасюк.
— В юности в церковном хоре пел. Наш батюшка мне предлагал поступать в духовную семинарию. А я вот в грабители попал.
— Знаешь, — задумался Парасюк, — покаяться никогда не поздно. Мы сейчас монастырь проезжать будем. Я у командира поинтересуюсь, может, сходим в храм, свечки за счастливое возвращение поставим.
Омоновцы идею с храмом поддержали. После службы милиционеры подвели бандитов к ящику для пожертвований.
— Значит, так, — обратился к грабителям командир отряда, — все наличные деньги отдать в пользу обители. Возражений нет? Я тоже так считаю. Молчание — знак согласия. Сейчас мы вас до ближайшей станции метро довезем, а там отпустим на все четыре стороны. Но если вы нам второй раз попадетесь, то пощады не будет.
Набив стеклянные коробки для пожертвований тысячными купюрами, бандиты молча сели в автобус, доехали до станции метро и, вежливо попрощавшись, вышли. Автобус с омоновцами поехал дальше.
— Ну, козлы вонючие, менты позорные, — громко заорал главарь банды вслед удаляющемуся “пазику”. — Только попадитесь мне теперь, я вас всех на кусочки порежу!!!
— Вы у меня, ментяры драные, на коленях будете “Мурку” петь! — вторил главарю осипшим голосом бывший хоровой тенор, забыв, что находятся они не на пустынной Ростовской трассе, а в Москве.
Все эти излияния прервал резкий автомобильный сигнал. Хулиганы, недоуменно обернувшись, увидели милицейский “луноход” (патрульный “уазик”) с гостеприимно раскрытыми дверцами.
— Прошу предъявить ваши документы! — потребовал старший наряда. — Откуда прибыли в столицу, где зарегистрированы?
— Понимаете, товарищ милиционер, мы сюда случайно попали, — начал уже привычно скулить главарь банды.
— Конечно, понимаю, — согласился милиционер, — я все слышал, что вы в адрес милиции кричали. Лично мне особенно про “Мурку” понравилось. Сейчас в отделение приедем — будете хором петь! А то Новый год скоро, а у нас с культурным досугом беда!
Хотелось бы рассказать о событиях, недавно имевших место в одной маленькой, но гордой африканской стране.
Диспозиция примерно такая. У власти уже 23 года находится генерал-президент, в свое время успешно провернувший военный переворот. Это было после смерти предыдущего президента, который правил 26 лет. Так вот, нанешний президент когда-то был вояка хоть куда, бравый полковник. Но когда ему перевалило за 70, начал сдавать. За неполный год его два раза экстренно вывозили в Швейцарию на лечение, на специально зафрактованном самолете (а страна, напомню, ну очень бедная). Злые языки утверждают, что лечение, конечно, помогло, но бывают моменты, когда президент не вполне осознает, что вокруг него происходит.
И есть у президента давний друг, бизнесмен С. А также есть и другие друзья, например госчиновник Б., которого президент сделал чем-то типа премьер-министра. И вот, значит, между бизнесменом С. и почти премьер-министром Б. разгорелась вражда. Ну, типа, кто главнее. А тут еще на бизнесмена С. завели уголовное дело за воровство государственных средств в особо крупных размерах. (Ну, скажем по правде, для России такие средства были бы совсем не крупные, так, копейки. Но для этого маленького африканского государства этих денег на бананы на год бы хватило, наверно.) И вот, значит, кульминация борьбы: бизнесмена С. упекают в тюрьму, с явной подачи госчиновника Б. И кукует бизнесмен С. в тюрьме дней 10 (а тюрьма в этом африканском государстве - это не курорт, даже по сравнению с российскими тюрьмами). Президент безмолвствует.
А дальше - это уже не театр, это цирк. Президент лично, с охраной и сопровождением, приезжает в шикарную резиденцию бизнесмена и осведомляется: - А где же, собственно, мой друг бизнесмен С.? - Он в тюрьме, - отвечают президенту. - Как! - изумляется президент, - и давно он там? - Да уже дней 10. - Неужели! Почему мне никто не сообщил? А кто его туда засадил? - Да вот, вами же назначенный госчиновник Б. - Не может быть! - поражается президент, - ну так поехали в тюрьму. Приехали к зданию тюрьмы. - У вас ли бизнесмен С.? - спрашивает президент у тюремщиков. - У нас. - Так давайте его сюда! Президенту никто не смеет перечить. Особенно если учесть, что его личная охрана может открыть огонь на поражение без предупреждения. Бизнесмена С. приводят. Президент сажает его в свою машину и собирается уезжать. Но бизнесмен подает голос: - Господин президент, я тут, собственно, не один. Помните бывшего заместителя председателя центрального банка, а потом министра? Он тоже здесь! По ложному обвинению в соучастии в воровстве тех средств, которые я якобы украл! (Ну, вы же понимаете, все это грязная ложь...) - Этот достойный человек тоже здесь? - удивляется президент. - А подать его сюда! Второго бывшего заключенного тоже приводят. Он садится в другую машину президенского кортежа. Кортеж едет в дом бизнесмена С. Некоторое время спустя, по улицам столицы проезжает на машинах группа сторонников бизнесмена С., которые гудками клаксонов салютуют освобождению своего патрона. На следующий день, когда местная (а потом и международная) пресса начинает смаковать подробности этого инцидента, прокурор, ведущий судебное дело бизнесмена С., издает пространное сообщение для прессы. Из этого сообщения следует, что, оказывается, здоровье бизнесмена оставляет желать лучшего, и ему необходимо лечение. И только поэтому, по гуманитарным соображениям, ему изменили меру пресечения с тюремного заключения на что-то типа подписки о невыезде. Про личное участие президента, понятно, ни слова. На этом заканчивается смешное и начинается трагическое.
Для народа этой маленькой африканской страны дело бизнесмена С. стало последней каплей, переполнившей чашу терпения. Если президент может запросто слетать в Швейцарию, то у народа на еду не хватает. Профсоюзы объявили всеобщую забастовку. Почти вся страна не работала две с половиной недели. Начались массовые выступления протеста. Их подавили. Результат на момент написания этой истории - примерно 100 погибших и порядка 300 раненых. И, похоже, это еще не конец.
P.S. : Кто в курсе, поймет, о какой стране идет речь. P.P.S. : Если история окажется популярной, напишу еще некоторые "штрихи к портрету".
Студент факультета химии Московского Государственного Университета имени Ломоносова Сережа Болотный проснулся среди ночи от тупой боли в районе виска и пустынной сухости во рту. Он скатился с кровати, благо лежал у самого края, и тихонько, стараясь не шуметь, по стеночке прошаркал по ковролину в сторону совмещенного санузла. Умывшись и утолив жажду холодной водой с привкусом хлорки, Сережа вдруг осознал себя голым с презервативом на вялом мужском отростке. Вернувшись к кровати он мужественным движением откинул одеяло и упал в обморок. На его грязных простынях лежала Танечка – самая толстая и страшная студентка курса.
Медсестра московской городской больницы №14 Ульяна Иванова-Заседальная сидела в кабинете заведующей отделением за письменным столом уронив голову на руки и плакала черными слезами – потекла тушь. Рядом на полу валялся растоптанный букет красных роз на длинных стеблях. По всей комнате были разбросаны кусочки набивки разодранного плюшевого медведя и дорогие шоколадные конфеты. На краешке стола лежали мужское обручальное кольцо и записка: "Я так и знал, сука, что ты трахаешься с хирургом". Два часа назад, когда на каталке в ординаторской над Ульяной пыхтел Игорь Петрович, туда зашел ее муж. Теперь бывший.
Владелец небольшого коммерческого предприятия по распространению печатной продукции Виктор Иванченко очнулся в темном холодном подъезде. На нем была заляпанная чем-то неприятным майка, коротковатые брюки, носки и тапочки. Все, кроме носков, было чужое. Рядом валялся заиндевевший букет, с которым Виктор, как он помнил, приезжал в гости к новой знакомой Людочке. Сначала пили шампанское и целовались, потом коньяк, а потом Людочка принесла с кухни странно мутноватую водку. "Клофелин", - вздохнул Виктор, поднялся с холодного кафеля, отряхнулся и побрел искать ближайшее отделение милиции.
Младший менеджер по продажам оборудования для бань и финских саун Илья Игнатов пришел в себя после корпоративной вечеринки непосредственно в процессе орального соития. Повращав глазами, он понял, что вокруг темно, что его голова находится между довольно толстых женских бедер, и что откуда-то издалека до него доносятся стоны, производимые до боли знакомым басовитым женским голосом. Илья на секунду оторвался от своего занятия, поднял голову и уставился мутным глазом в сторону источника звука. "Не останавливайся", - пропыхтела руководитель отдела продаж Зинаида Петровна Цыц. Илья горько вздохнул и продолжил.
Подполковник милиции Олег Викторович Лосик не проснулся вообще. Потому что он умер. Потому что он лежал лицом вниз в сугробе на подотчетном ему бульваре, сугроб был красный от крови. Потому что бывший спортсмен, а ныне безработный Иван Степченко, выпив в одиночку три бутылки водки, решил поиграть в Купидона, залез на березу и долго поджидал, в кого бы пальнуть стрелой Амура. Первые два выстрела пришлись в молоко, и пенсионер Геннадий Михайлович Петров вместе со своей собакой Дружком остались живы. А вот в Олега Викторовича, Иван попал. Мастера спорта по стрельбе три раза подряд из именного спортивного лука не промахиваются.
Преподаватель русского языка и литературы в средней школе №1214 города Москвы Яков Петрович Смоляков, вытирая с лица густо лившиеся слезы, стоял на табуретке в коридоре и доставал с антресолей накопленные за годы жизни деньги в американской валюте. Борода преподавателя промокла и прилипала к галстуку, пузо свешивалось между подтяжек, угрожая перевесить и привести Якова Петровича к падению. "Давай, давай, раскошеливайся, а то в милицию пойду, скажу, что изнасиловал", - подбадривала пожилого человека снизу бойкая и не по годам развитая в районе груди десятиклассница Ира Ильина, застегивая блузку.
По улицам носились редкие заблудшие машины. В коммерческой палатке с надписью "24 часа" дремала, уткнувшись лицом в прилавок продавщица. Во дворах вяло лаяли блохастые собаки. Первые дворники, лениво потягиваясь и поправляя меховые шапки-ушанки выходили из подсобок, свежеопохмелившись. С легкими хлопками отключались фонари. Ветер, в ожидании прохожих, которым можно продуть шею, от делать нечего гонял туда-сюда пакетики из-под сухариков, использованные презервативы и этикетки от пивных бутылок. С неба сыпался удивленный снег. Занималась заря самого страшного дня в году – Дня после Дня Святого Валентина.
СОБАКА Политический обозреватель газеты "Московские Известия" Валерий Пряников - свежий, румяный и глянцево лысый человек, вошел после обеда в свой тихий кабинет. "Ах, хороши биточки были! - думал он, поджимая лоснящиеся розовые губы и обтирая влажное лицо платком. - И какая прелесть этот мясной соус! А фаршированый перчик, а куриные котлетки! Все удалось, все удалось..." Прежде чем усесться за стол, он прошелся из стороны в сторону и даже раза четыре присел, придерживаясь за подоконник и каждый раз хрипло крякая. Совершив таким образом моцион, он развалился в кожаном теплом кресле и, зажмурясь, сладко потянулся, задрав кверху свои короткие ручки и по-кошачьи выгнув широкую мягкую спину. "Все, все - за работу!" - наконец сказал он себе, привычным движением мысли прогоняя еще тающие на небе последние воспоминания об обеде. На столе задребезжал телефон. - Валера! - прогудел из трубки органный баритон редактора. - Ну что же ты не чешешься? По всей редакции тебя ищут. - Обедал. А что случилось? - Да ты новости в интернете видел? Через полчаса жду от тебя материал о новом министре обороны! - Сделаю, сделаю! - ответил Пряников, включая компьютер. На сайте агентства "Интерфакс" он увидел такое сообщение: "Москва, Кремль. Президент России Владимир Путин произвел кадровые перестановки в кабинете министров. В частности, министром обороны назначена лабрадор Кони. Президент выразил уверенность в том, что новый министр будет успешно работать в этой должности и оправдает возложенное на него доверие". Пряников не сразу поверил своим глазам. Он, торопясь, просмотрел ленты других информационных агентств, но ошибки не было. - То есть как же это - собака? - соображал Пряников, уставившись в экран немигающим взглядом. - Как - собака? Ведь она же это... того... можно сказать... практически... не человек? И не куда-то ведь, а в министерство обороны?! Но собаки же... собаки об забор трутся... На улице, извините... дела делают... Может быть и блохи у нее есть... И вдруг такой пост... Когда первое удивление прошло, он пожал плечами, посмотрел на часы и начал писать: "В новом назначении легко усмотреть дань историческим традициям. Известно, что римский император Калигула ввел своего коня в Cенат - один из первых известных человечеству органов демократической власти. На Востоке традиции в отношении передачи части властных полномочий животным насчитывают тысячи лет. Так, в ряде индуистских культов священные коровы часто назначались на значительные государственные посты". Слово шло за словом, строчка за строчкой. Пряников обтер платком шею и лицо и увлеченно продолжал: "Новое назначение - весьма грамотная, тщательно проcчитанная пиар-акция. Кони и в России и за рубежом известна ничуть не меньше иных кремлевских чиновников первого ранга, но, в отличии от них, Кони и у политических оппонентов президента и у его союзников вызывает одинаковые положительные эмоции. Наверняка кадровые перестановки в российском правительстве получат одобрительную оценку и у "зеленых", которые набирают все больший вес в европейских правительствах и органах выборной власти. Так, в Германии защитники природы недавно победили на парламентских выборах. Сильны их позиции во Франции, Бельгии и Испании".
Тут Пряников вспомнил о своих широко известных в газетных кругах либеральных и даже чуть-чуть оппозиционных взглядах и написал следующее:
"Все-таки решение президента имеет и слабые стороны, за что ему не избежать обоснованных упреков. Ведь лабрадор Кони - собака, как известно, не служебная. И наше общество, консервативное в этом вопросе, наверняка крайне негативно воспримет назначение еще одного гражданского министра обороны. К тому же Кони - сука, а не кобель, а дама на посту главы военного ведомства - явление в российской истории ранее небывалое". Он наморщил лоб, кашлянул в кулак и добавил: "С другой стороны, причин сомневаться в компетентности нового министра нет. За рубежом женщины-министры обороны - не редкость. Так, во Франции этот пост уже пять лет занимает Мишель Аллио-Мари, в Латвии военное ведомство до недавного времени возглавляла Линда Мурниеце". Оставалось немного: "Таким образом, главные плюсы нового назначения очевидны: во-первых, Кремль заставил замолчать тех скептиков, которые утверждали, что президент Путин не способен на решительные кадровые перемены незадолго до грядущих парламентских выборов. Во-вторых, глава государства подтвердил свою решимость проводить дальнейшее реформирование армейской системы, которая была высказана еще в прошлогоднем послании к Федеральному собранию. В третьих..." ...Пряников вдруг проснулся. Он был дома, в своей постели. Из-за седой облачной мглы, как озорная девчонка из-за занавески, в комнату глядела круглая и красная, словно смущенная, луна. Вид у нее был такой, будто она только что забралась в чужой сервант, набила щеки конфетами и теперь ужасно этого стыдилась. Все заливал прозрачный желтый свет, на стенах беспокойно качались нечеткие тени деревьев и было слышно как за окном, с сухим шелестом, похожим на звук сыпящегося риса, возится вьюга. Черные, как будто вырезанные по металлу силуэты зданий уже довольно резко выделялись на фоне сереющего предрассветного неба. Пряников сел на смятой кровати и, глядя в пол, тряхнул головой. Потом встал и прошелся по комнате из угла в угол, шлепая босыми ногами по холодному паркету. - Господи и приснится же такое! - думал он, потирая руки и по-петушиному двигая шеей. - Приснится же! "Текст на сегодня что ли докончить?" - подумал он, включая компьютер и перекладывая на столе бумаги. Так, а где же я остановился? А, вот: "Тактика назначения крепких, сложившихся профессионалов на должности, которые на первый взгляд далеки от их профильной специализации уже многократно оправдала себя. Так, бывший экономист Михаил Зурабов эффективно действует на посту министра социального развития, а промышленник Фурсенко успешно реформирует министерство образования. В этой связи назначение Анатолия Сердюкова - бывшего главы федеральной налоговой службы на пост министра обороны выглядит весьма продуманным и логичным шагом". Уже где-то далеко был слышен мощный гул снегоочистительной машины, отрывистым и глухим басом лаяла собака, внизу у подъезда раздавались торопливые шаги. Пряников полностью сосредоточился на работе и не слышал ничего. "Таким образом, главные плюсы нового назначения очевидны"... - писал он.
Какая самая-самая проблема у больших спортсменов, чемпионов там Олимпиад, мира.. Ну, Европы - на худой конец? Увы, как у воров: вовремя смыться. И хочется остаться еще на годик – напожинать лавров, как, к примеру, Льюис. И колется, неохота уходить битым – как Тайсон.
С одной стороны, возраст, травмы, младая поросль подпирает, начальство намекает - пора и честь знать, вроде само ее знает, судьи становятся придирчивыми, бочки бездонные...
А с другой – авось еще годок прочемпионишь, чтобы всячески отстрочить переход в другую жизнь, где через недолгое время ты уже никто...
Короче, проблема ухода из спорта на излете большой карьеры – одна из самых-самых. Но это только предыстория. А вот и сама история.
Как пловец, думал отдать сына в плавание – стал его первым тренером, плавать научил раньше, чем сидеть. Да и многие мои товарищи по команде стали тренерами – наперебой приглашали. Однако победила тетя-фигуристка. Уговорила в катание. По сути, на той же воде, только в более твердом агрегатном состоянии.
Привели малого на каток в 5 лет – отколотил коньком кусочек льда и проглотил. Оправдывался - случайно. Видите ли, сосульку ему приспичило! Привели на следующий год – чего-то опять не сложилось. Отложили еще на год.
Наконец, сестра взвопила – все, 6 с половиной - никому не нужный старик. Ровесники вон в конце года сдадут на третий юношеский – первая ступенька к заслуженному мастеру спорта (всего таких ступенек - 9: три юношеских разряда, столько же "взрослых", кандидат в мастера, мастер, мастер спорта международного класса...).
Ничего, к концу сезона догнал всех, кроме Андрюши Тарасевича, тот в первенстве детско-юношеской школы "Авангард" по программе третьего юношеского разряда буквально на соплях вырвал победу.
По итогам первенства сформировали группу для подготовки уже по второму юношескому разряду – из сотни юных спортсменов оставили четверть. Естественно, Андрюшу как чемпиона вписали первым, нашего сына вторым, и т.д.
Как положено, собрание родителей-счастливчиков перед летними каникулами, зачисление в спортивный лагерь школы...
И вдруг родители Андрюши заявляют, чтобы "Авангард" на него больше не рассчитывал: они приняли тяжелое решение - уйти непобежденными!
... Много лет спустя поведал эту историю М., бывшему сопернику сына, правда, моложе на 4 года. Сын жизнь со спортом не связывал, закончил "Прикладную математику", быстро защитился, пошел по специальности, года в 22 завязав с большим спортом, несмотря на все уговоры тренеров и начальства, да потерю спортивной стипендии в 4 должностных оклада научного сотрудника Спорткомитета.
А М. остался в спорте, вышел в многократные чемпионы, Европы, мира, Олимпиад, заодно едва "асилив" лишь заочный институт физкультуры. В балет на льду не смог из-за накопленных травм, и пал с небес на грешную землю, всего-ничего в начинающие рядовые тренеры, быстро спустив сбережения - на скока их там хватило из-за привычки жить на широкую ногу. Да остался без кола и двора, и разбалованной блондинке-жене стал ненужен, ушла к крутому бизнесмену, прихватив квартиру. С адвокатами нового мужа не потягаешься. Спасибо хоть кубки да награды отдали.
... В общем, обычная несчастливая судьба бывших знаменитых спортсменов, нам-то больше показывают успешные исключения!
... Увы, я поведал историю маленького Андрюши сильно невпопад, не развеселил, а, наоборот, погрузил М. в грустное раздумье.. И он тоскливо заметил:
- Эх, и почему я не ушел непобежденным не в 37 лет, после Европы, мира, Олимпиад, а сразу в 6 лет, – чемпионом в третьем юношеском разряде?
Вот если бывшая жена решила отдать бывшей теще старый телевизор, то кто его должен таскать? Именно. Звонит в воскресенье с утра: - Ты не очень занят? Не очень. Ребенка выгуливаю. Твоего, между прочим. Начинает плакаться: вот, привезла маме телевизор, думала, что супер поможет занести (супер – это такая должность в американских домах, гибрид управдома и сантехника), а он куда-то делся.
Ладно, ловлю по дороге соседа (хорошо, что попался), едем, благо недалеко. Приехали, посмотрели на этот телевизор – мама родная! Диагональ метра полтора, весит килограмм сто. А мы оба далеко не Гераклы. Еле-еле дотащили от машины до подъезда, руки скользят, держать толком не за что. А надо еще по лестнице на второй этаж (лифта нет), всего один пролет, но лестница узкая и очень крутая.
Ну, передохнули, понесли перекрестясь по лестнице, сосед впереди, я сзади. Подняли на две ступеньки – и чуть не загремели вместе с ним. Вырывается, сволочь, из рук. Кое-как спустили обратно, понесли опять, теперь уже я впереди – вообще на первой ступеньке упустили, грохнули об пол, но вроде не разбили.
В подъезде стоит негритянка средних лет, смотрит, как мы кочевряжимся. Потом говорит: - Shit. Конечно, шит, от всей души с ней согласен. Киваю. Но она не успокаивается: - Big shit. И тут возразить нечего. Но интонации у нее какие-то неправильные. Как будто она не ругается и не выражает сочувствие, а ценный совет дает.
Тут до соседа дошло, что это действительно совет. То есть не shit, а sheet. И действительно, поставили телевизор на большое покрывало, взяли его за углы и, как на санках, втащили по лестнице вверх.
Так что, граждане, учите фонетические тонкости английского языка. Пригодится.
Может и не смешно будет, но задуматься можно. Учился со мной когда-то товарищ: умный, остроумный, любитель черного юмора. На первом еще курсе он обзавелся подружкой - тоже студенткой, не знаю с какого курса и факультета. Со свойственным ему юмором свою подругу за глаза почти сразу стал называть "коброй", даже любил, находясь рядом с ней показывать приятелям силуэт кобры кистью руки - вне зоны ее видимости конечно. Я с этой подругой так толком и не познакомился - характер ее не знаю. Разве что мрачноватая была девушка. Потом она куда-то делась, на четвертом курсе товарищ неожиданно после бурного романа женился на юной вчерашней десятикласснице, очень чистой и доброжелательной девчонке. Прошло с тех пор больше 20 лет, университет кончили, живем в одном городе, встречаемся редко. Он стал предпринимателем, владельцем большого магазина, развелся в зрелом возрасте и опять женился на молодой девушке. Его бывшая жена тоже осталась владельцем кое-какого бизнеса. И вот смотрю по местному телевидению местную передачу про успешных дам. Сегодня героиня - бывшая жена моего знакомого. Ну как водится показывают ее и дома, и на работе, и на отдыхе. Вот кадры - она в бассейне в купальнике. А на плече у нее татуировка - кобра с поднятой головой. Как говорится - без комментариев. Впору психиатру разбираться.
Рассказала лечащий врач. Ее муж, военный пенсионер, попал в больницу необычным образом и очень переживал, что его бывшие сослуживцы, могут узнать об этом. Сама ситуация: "Любитель точности" ходил на рынок со своим набором гирь от 100 гр до 1 кг. , чтобы выводить на чистую воду нечестных продавцов. Доходился! Оступился и, падая, огрел себя по голове "авоськой" с гирями. Пришлось вызывать скорую. Бывший военный очень переживал, что могут приписать "самострел".
На исдохе советской власти я работал в вычислительном центре одного ведомства, которое за давностью лет называть не буду. И случилось мне лечиться в ведомственной больнице. Обстановка там была почти домашняя, сестры и нянечки относились к больным, особенно к лежавшим не в первый раз и подолгу, как к близким родственникам. Не удивительно в общем-то: работой они дорожили, у нас и зарплата была повыше, чем в городских больницах, и публика почище. Больные отвечали взаимностью.
Если с утра из коридора доносилось звонкое: "Мальчики, готовим попочки!", обитатели палаты радостно переглядывались: Лиза дежурит! У нее была легкая рука, уколы в ее исполнении выходили не такими болючими, как у других, а клизмы - не столь унизительными.
Несмотря на общую романтическую обстановку, приударить за ней никто не пытался: Лиза, чуть ли не единственная в отделении, была счастлива в браке и не упускала случая об этом напомнить. Любой разговор она так или иначе сводила к своему Коле: что он ест, и какие передачи смотрит, и не пьет почти, и руки золотые, и с детьми возится (у них было два мальчика, лет пяти и совсем маленький), и с утра, пока все спят, натрет картошки для дерунов, и даже полы моет.
Вскоре, правда, выяснилось, что работает ее сокровище вахтером на нашем же ведомственном заводе, и еще четверть своей невеликой зарплаты платит в виде алиментов первой жене. Так что Лиде приходилось брать дополнительные дежурства, и "готовим попочки" звучало в отделении куда чаще, чем сутки через трое.
Однажды к нам поступил новый больной, Сергеич. Начальник средней руки, страшно словоохотливый, заговорил всех до полусмерти. Когда Лиза в очередной раз похвасталась мужем (на сей раз он починил соседке утюг), Сергеич ее перебил:
- Расскажи лучше, Лизавета, где ты с ним познакомилась. Поделись, где таких берут. Вот все говорят, что перевелись настоящие мужики, а ничего они не перевелись, просто места надо знать.
- Да здесь же, в больнице. Я в травме работала. А они с дружком на дачу ехали, пьяные оба. Ну, дружок на ногах не устоял и сковырнул его с платформы. А там поезд.
- Вот повезло человеку! - засмеялся Сергеич. - Напился, под поезд попал, а тут такая красавица. Вот выпишусь и тоже сигану на рельсы.
- Не советую - сухо, почти без интонации ответила Лиза. - Ему обе ноги отрезало. Под корень.
В палате стало тихо. Новички, впервые слышавшие эту историю, молчали, потрясенные, а старожилы с осуждением смотрели на Сергеича. Тот встрепенулся:
- Лизавета, да как же ты так? Ты что же, получается, за безногого вышла? Да ты у нас, оказывается, герой, Лизавета! Маресьев! Про тебя в газетах надо писать. Только ты что же? Пожалела его, убогого? Или что?
- Пожалела, да. Только не сразу. Это когда к нему жена пришла. Один раз только и навестила. Заявление принесла на развод. Он подписал, а вечером смотрю - плачет. Ну как так можно с человеком? Вот тогда и пожалела. А потом еще раз пожалела, и еще. У нас там перевязочная на ключ запиралась, удобно жалеть. А потом думаю - куда его выписывать? Не к матери же в деревню. Директор его обратно на завод взял. Денег только мало. И только устроился - приходит от этой исполнительный лист. Вот вы скажите, Иван Сергеич, зачем ей наша тридцатка? Они с новым мужем на север уехали, тыщи зашибают. Нет, говорит, пускай платит, раз по закону положено.
- Это кем же положено? - возмутился Сергеич. - Нет такого закона, чтобы с безногого инвалида алименты брать. Лизавета, пиши письмо в прокуратуру, мы поддержим. Тем более, что у вас свои дети есть, тоже небось есть просят.
- Гамбургеры они просят, - слабо улыбнулась Лиза, - только где ж их укупишь. Поокрывали кооперативов на нашу голову. Писала я, отвечают - все правильно, по закону. Да пусть она подавится. Коля вон утюги чинит, я на две ставки работаю. Проживем.
- Лиза, - не удержался я, - а ты говорила, он полы моет. Это как?
- А так и моет. Ползком. Смеется еще. Мне, говорит, удобнее, нагибаться не надо. Ладно, мальчики, мне еще лекарства разносить.
Мы еще долго обсуждали и Лизу, и Колю, и стерву-жену, а больше всего - дебильные советские законы. Возмущались, что ничего нельзя сделать. Только последнее оказалось не совсем правдой, потому что среди возмущавшихся затесался скромный автор этих строк.
Зарплату и Колиному заводу, и Лизиной больнице начисляли у нас на ВЦ, но это же бухгалтерия, строгая отчетность, просто так 30 рублей не спишешь, все должно сходиться до копейки. Однако программиста, возжелавшего справедливости, такие пустяки остановить не могут. Нашелся вариант, не нарушавший бухгалтерского баланса.
Пришлось изменить всего несколько строк кода. Алименты с Коли удерживались в прежнем объеме, и в ведомости по-прежнему указывалось, что они отправлены почтовым переводом в Норильск бывшей жене. Вот только на бланке перевода (а их тоже печатала наша программа) имя и адрес жены подменялись именем и адресом Лизы. То есть несправедливо удержанные деньги семья тут же получала обратно.
Алиментщиков на заводе было больше сотни, вероятность, что подлог случайно вскроется, равнялась нулю. Предполагаю, что жена через какое-то время обнаружила отсутствие переводов и обратилась на завод, только мало чего добилась. Вот ведомость, вот корешок перевода. На корешке адреса получателя не было, только фамилия, а фамилии первой и второй Колиных жен естественным образом совпадали. С нашей стороны все чисто, разбирайтесь с почтой. А разобраться с московской почтой, находясь при этом в Норильске, тоже задача нетривиальная.
Конечно, рано или поздно все должно было выясниться. Но это улита едет, когда-то будет. Те два года, что я после этого проработал на ВЦ, переводы исправно уходили туда, куда я их направил. А там вскоре подоспели гайдаровские реформы, и я сильно надеюсь, что к тому времени, когда улита наконец доехала и Колина бывшая жена получила причитающиеся ей деньги, на них как раз можно было купить один гамбургер.
Вот кулинарный рецепт, присланный по почте моей бывшей начальницей отдела кадров моей бывшей компании, очень красивой женщиной (быв. мисс Нью-Джерси). Оригинал заставил меня улыбнуться; попробую перевести.
Вот вам рецепт приготовления курицы с воздушной кукурузой в качестве начинки. Представили? Когда я нашла этот рецепт, я подумала, что он как раз то, что надо для кулинаров вроде меня, кто никогда не может с уверенностью сказать, когда птица уже готова, но еще не пересохла. Попробуйте! Итак:
Скоро праздники, так что пора браться за рождественские истории. Эту я услышал ее от своего начальника год назад, за это время нигде больше не слышал и не читал, так что похоже не боян. Дальше рассказ от первого лица.
- Знаешь, друг, я не знаю как у вас в России, а у нас в Америке колледж - это золотые годы, когда родители уже не висят над душой, а долгов за дом, детей и развод еще нет - и потому в любом нормальном универе народ живет как хиппи - пьет, курит травку и трахается каждый день, причем чем строже воспитание в детстве, тем больше разврата. У меня в жизни не было столько секса, как когда я учился в христианском колледже.. эти католички кого угодно насмерть затрахают.. ммм... ну ладно, речь сейчас не обо мне.
Был у меня товарищ по комнате, такой довольно оторванный штрих. Ну мы с ним конечно весь семестр гуляли и пили, но на сдачу экзаменов я начал учиться. А вот с моим соседом вышла неувязка - поругался с девчонкой (редкая шалава), забросил учебу, одно, другое, и вот наконец получает он бумагу, что мол ничего ему не светит и оценки по контрольным у него все неуд. Напившись с горя, он пошел надавал оплеух своей возлюбленной и чтоб развеяться решил ночью прокатиться прямо с поля боя. А поскольку в декабре погода довольно прохладная, одет он был в черный плащ и перчатки, а потому далее будем называть его ЧП.
Надо сказать, что машины у ЧП не было, зато был новенький спортбайк. Понятное дело, что сто лошадок под попой в мотоцикле легко обставляют любой суперкар, потому мой сосед выехал на трассу, слегка втопил газку и сразу ушел хорошо за 200, благо ночь и трасса пустая. Не знаю, о чем он думал, наверное о том, как отомстить своей неверной возлюбленной, так как скоро в общагу возвращаться он явно не собирался.
Но в это позднее время не спалось не только ему. В укромном месте на трассе тихо стояла патрульная машина с выключенными фарами. В ней сидел здоровый и толстый сержант полиции, кушал гамбургер, запивал его кофе и лениво смотрел на включенный радар. Редкие машины ехали спокойно и никто не превышал предела скорости в 110 км/ч на более, чем негласно разрешалось в нашем штате. Гамбургер был вкусным, кофе теплым и сержанта согревали мысли о близком рождестве и повышении по службе... он еще не знал, что расслабляться ему оставалось не больше минуты.
Ровно через минуту случилось неизбежное.
Наш неудавшийся Ромео в развевающемся черном плаще вылетел на крыльях ночи ниоткуда и мгновенно исчез в никуда. Одновременно с этим радар заорал на всю громкость и на дисплее вспыхнули и загорелись все циферки одновременно. Измерять такую скорость он рассчитан не был. От неожиданности сержант подскочил на сидении, больно треснулся башкой о потолок машины, выронил гамбургер на колени и заорал благим матом. Горячий кофе аккуратно затек в ковш сиденья точно под его попу. С дикими проклятиями он врубил "люстру" и с пробуксовкой рванул на перехват, весь по уши в говне и майонезе.
Хорошо понимая, что его Ford Crown Виктории ничего не светит в гонке, сержант сразу связался с участком и объяснил ситуацию. Копы сработали на редкость оперативно и патрули начали перекрывать все выезды с шоссе. Началась операция "перехват".
Черный Плащ начало операции пропустил. Проехав еще миль десять, он пришел в себя только когда над ним повис полицейский вертолет и по матюгальнику предложил ему съехать на обочину. Осознав, что дело плохо, он попробовал свернуть с шоссе, но на рампе тут же уперся в баррикаду из полицейских машин, за которыми стояли неясные тени со дробовиками, громко орали на много голосов и светили ему прямо в лицо. Зная по фильмам, что самое безопасное в такой ситуации - это замереть на месте и не двигаться, он тупо стоял в страхе и полном охренении, ожидая неизбежного ареста. О том, что будет дальше, думать просто не хотелось и все казалось каким-то нереальным.
Очень скоро к нему сзади подъехал патрульный сержант и, продолжая орать матом во всю глотку, ебанул его разок по морде, потом о капот машины и надел на него наручники, основательно перемазав сложной смесью из горчицы, майонеза и салатовых листьев. Таким образом, содержательная часть ночи для нашего героя завершилась.
Проведя два дня в кутузке, мой сосед получил повестку на вызов в суд, с которой и вернулся в общагу на рейсовом автобусе, как обычно забитом неграми и старыми неудачниками. Мотоцикл остался в ментовке заодно с правами. Превышение скорости на 100 км/ч в Америке является не правонарушением, а гражданским преступлением, с минимальным наказанием в виде лишения прав и общественных работ в нагрузку к офигенному штрафу. К адвокату он даже не пошел, потому что шансов выиграть дело не было. Никаких. Не пошел он и к своей бывшей подруге, потому что суровая реальность мгновенно излечила его от несчастной любви. Случайно встретив ее в коридоре, он совершенно равнодушно прошел мимо, чем спровоцировал попытку примирений и объяснений, которую пресек в корне, спокойно закрыв перед ней дверь. То, что он даже не потрудился послать ее на хуй, настолько потрясло окрестных сплетниц, что за несколько дней наш ЧП поднялся в женском мнении о нем на недосягаемую ранее высоту. Но ему это было уже не нужно.
Проведя несколько дней в тяжелой депрессии и пьянках с друзьями, в указанный день наш герой явился в суд. О наказании думать не хотелось, поскольку в Америке лишение прав примерно соответствует отлучению от церкви в средние века. А именно, жить без мотора нельзя абсолютно нигде кроме Нью-Йорка, про любые поездки по стране можно забыть (потому что везде нужна машина в аренду), и если он когда-то все же сможет получить права, страховые компании выжмут из него последние соки за автогражданку, т. к. такие косяки как лишение прав навечно остаются в досье налогоплательщиков.
Ему повезло хотя бы в одном. Его дело рассматривалось в числе первых. Глядя на радостные лица готовящихся к рождеству людей на улице, наш герой чувствовал себя особенно хреново и желал только, чтобы этот кошмар завершился как можно скорее. Судьей оказался сухой педантичный старик в длинной мантии, и одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что впаяет он по максимуму.
Так и оказалось. Во всех делах, которые рассматривались до него, старикашка мгновенно расправлялся с обвиняемыми, даже не заглядывая особенно в их бумаги. Нарушители правил и мелкие мошенники вылетали из аудитории с обвинительными приговорами как пробки. Некоторых уводили в наручниках прямо из зала суда.
Через каких-то полчаса подошла и очередь нашего героя. Старикашка громко объявил номер дела, процесс "Народ Соединенных Штатов против ЧП" и вызвал на ковер обвиняемого и свидетеля обвинения. Черный Плащ очень желал провалиться сквозь землю, но это упорно не получалось. Зато, похоже, получилось у арестовавшего его сержанта. При объявлении номера дела он в зале суда не обнаружился. При повторном вызове тоже. И при третьем. В печальном сердце ЧП затеплился робкий огонек надежды. Ведь если свидетелей обвинения не будет, он автоматически выиграет дело и пойдет домой свободным человеком... только бы этот мудила-коп опоздал! Но у старика в судейской мантии были совсем другие планы. Убедившись, что копа в зале нет, он отложил дело в сторону и попросил ЧП немного подождать, чем вверг его обратно в пучину отчаяния. Спасение, которое было таким близким, оказалось призраком и ЧП начал задумываться как он объяснит своим родителям зачем он бросил институт и уехал в Мексику работать спасателем на пляже. Ничего лучшего ему на ум не приходило.
Тем временем старик рассматривал другие дела, одно за другим. Прошел обеденный перерыв и еще несколько долгих часов, пока он снова не вызвал ЧП. И снова копа не оказалось на месте, и снова сердце бывшего Ромео запело, но папка опять легла сбоку и ЧП загрустил по новой. Но времени оставалось не так уж много, да и народу в зале суда поубавилось. Но легче не стало. Теперь ЧП судорожно оборачивался при каждом хлопке двери, страстно мечтая чтобы его коп не пришел никогда. Раз за разом, его сердце прыгало все сильнее. Последние минуты до закрытия суда превратились в невыносимую пытку. Наконец, последнее дело было рассмотрено и ЧП остался в огромном зале суда один на один со стариком. Хорошо прокашлявшись, тот пододвинул к себе его бумаги.
- Мистер ЧП, - сухим тоном сказал судья, - за сегодняшний день у меня было несколько шансов взглянуть на ваше дело и я его хорошо запомнил - думаю, что оно представляется мне предельно ясным, - при этих словах ЧП окончательно понял, что ему пиздец.
- Здесь написано, что вы ехали по общественной дороге с преступно высокой скоростью, абсолютно недопустимой законами штата. И я думаю, что вы действительно делали это, - при этих словах старик нацелил худой палец в ЧП, - и самое плохое, я думаю - вы делали это сознательно. Как вам хорошо известно, такое преступление у нас карается тюремным заключением и лишением прав. - Поэтому, - продолжил старик, - я абсолютно не могу поверить в то, что я сейчас делаю, но поскольку свидетель обвинения в суд не явился, вы свободны. Дело закрыто.
Счастливого ЕБАНОГО РОЖДЕСТВА вам, мистер.
Из суда ЧП вышел на ватных, подрагивающих ногах, и в полной прострации. Он выкурил дрожащими пальцами полпачки сигарет прежде, чем поверил, что действительно свободен.
Америка. Штат Аризона. Супружеская пара, вскоре после женитьбы, обнаружила у мужа бесплодие. Вместо приемного ребенка был выбран модный вариант - донорский банк спермы. Жена забеременела от неизвестного донора и родила сына. Все довольны.
Прошло пять лет. Семья не сложилась. Вскоре после развода муж стал употреблять наркотики, совершать кражи, и в конце концов загремел за грабеж на много лет. Денег у мужа нет, работы тоже, алименты платить не может и дальше с него взять нечего.
Жена, не будь дура, взяла с сына анализ ДНК. Пошла с ним в банк спермы. Сверили ДНК со списком доноров. Отыскали неизвестного донора - биологического отца ребенка, который ни сына, ни его мать в жизни не встречал. Отец - работает бухгалтером, зарплата средняя для профессии, живет один, квартира, тачка, все как положено.
Что думаете? Что они полюбили друг друга, поженились, и зажили счастливо? Хрен вам, это же Америка, а не сказка. Мать подала на отца в суд за... неуплату алиментов.
После непродолжительного суда, судья постановила: отец обязан платить жене 35% от зарплаты, до совершеннолетия ребенка. Никакие отмазы о анонимном донорстве судья слушать не стала - закон ясно гласит, что биологический родитель, живя отдельно от родителя содержащего его ребенка, обязан платить алименты, будь он хоть инопланетянин с Альфа Центавры.
Вам мало? Дальнейшее постановление - отец обязан выплатить сумму задолженности алиментов с момента рождения ребенка. Со всеми накладными и процентами. С кем ребенок жил раньше, опять же, никого не волнует. За пять лет долга набралось более ста тысяч долларов. Денег таких у папаши нет. Объявляется судебное банкротство, у него отбирают квартиру, машину. Где человек будет жить и на что есть - никого не волнует, закон есть закон.
Думаете, теперь уже все? Ага, щаззз... Судья объявила, что по факту злостного уклона от уплаты алиментов (более пяти лет) на отца заводится уголовное дело. Теперь ему грозит тюремное заключение сроком до двух лет. Напоследок, на работе отцу доходчиво объясняют, что как только огласится приговор, то ему покажут на дверь, потому что у них - солидная бухгалтерская фирма, и преступников они не трудоустраивают.
... Уже на условно-досрочном освобождении (суд милостливо согласился заменить приговор условным) у бывшего бухгалтера, работающего теперь строителем-каменщиком за минимальную зарплату, из которой по прежнему четко вычитают 35% алиментов, СМИ взяли интервью. В США бывших преступников лишают многих гражданских прав, например право избирать и быть избираемым. Но в интервью отец подчеркнул лишь одно право, о потери которого он сокрушается. Право владения и ношения оружия. И верно, соблазн уж слишком велик...
Первый диплом потом и кровью зарабатывал шесть лет с лишним в бывшем Императорском техническом училище (теперь МГТУ им. Н. Э. Баумана). Перед присягой отвезли в запасной спецполк ПВО, который охранял стратегические нефтепромыслы и ихнюю переработку в Башкирии, теперь Башкортостан. Адрес не называю, т. к. давал подписку. Выдали б. у. , заселили в палатки по восемь рыл и построили после завтрака, который состоял из пшенной каши на солидоле с куском нечищенной соленой селедки и полкружки компота. Бравый капитан Б. спросил, есть ли претензии. Все мудро промолчали. На вопрос: Есть-ли умельцы? , - я смело сделал шаг вперед. Потом все пошли рыть окопы, а меня капитан под ручку провел в его персональный КУНГ (кузов универсальный нормального габарита) для личной беседы. Там мы быстренько пришли к соглашению, что я, бывший монтировщик сцены в столичном Театре на Таганке, обязуюсь в течение пребывания в Н-ском полку обеспечить оный наглядной высокохудожественной агитацией в виде картины маслом по белой жести: Гидравлическая схема спецавтопогрузчика спецчастей на специзделие. За это мне гаранировалось спецпомещение, спецкраски и кисти, а также полный творческий покой с офицерским спецпитанием с 7 утра до 21 вечера. В качестве бесплатного приложения капитан любезно согласился получить надежные спецшпаргалки для вступительных экзаменов на факультет ПВО Военной Академии, где мой будущий тесть служил завкафедрой. Итак, помещение номер 4, где хранятся вторые ступени специзделий без наполнения. Целый месяц курил местный ароматныЙ самосад под нежный самогон стерлитамакского разлива, наслаждался книгами из библиотеки полка, откуда в 37 году забыли списать все недозволенное т-щем Джугашвили. Спецкраски мы с капитаном с большим трудом добыли в тихих борделях Уфы и Салавата. В Академию он-таки поступил, а вот неоконченная картина маслом по белой жести в духе голубого периода Пикассо до сих пор ждет своего мецената Третьякова где-то в Предуралье. Ребята из группы меня не осудили, так как им от нас с капитаном тоже смачно перепадало. Единственный конфуз произошел на зачете, когда я умудрился привинтить в специзделие спецчасть задом наперед. Пришлось потом Штабу немножко поменять инструкцию по эксплуатации специзделия с учетом дуракоустйчивости.
Как говорится - жизнь в общаге и не тому научит. Типичный пример эта история.
Конец 70-х. Весьма и весьма крутой ВУЗ. Охраняется войсками, лекции читают академики, дети пролетариата если попадают, то только через службу в войсках КГБ, по окончании очкастые дипломники-ботаники получали офицерское звание даже не принимая военной присяги. В общем родители-профессора из очень закрытого города весьма гордились, что их нежное единственное чадо прошло нехилый конкурс и поступило да еще и с общежитием на самый научный факультет. Кто не помнит - в те времена конкурс для немосквичей и москвичей отличался радикально. Как наверное и сейчас. Иногородний абитуриент должен был сдавать только на пятерки, и не факт что этого могло хватить, тогда как москвичам можно было и с тройками поступать. Что поделаешь, особая каста. Но история не об этом.
Итак, строгая мамочка отряжает своего супруга с сыном в Москву устраиваться в общежитие. Чтобы не дай бог сынуля не оказался в одной комнате с плоховоспитанными ровесниками. Папочка задание выполнил. Вместе с его сыночком в одной комнате оказался очень одаренный мальчик из семьи сибирского военного и бывший пограничник, коммунист, назначенный сразу парторгом курса. Сама комната была чистая, светлая, хорошо оборудованная, прямо над входным козырьком. Напротив ее - зал под названием "Ленинская комната". Кто не помнит, но в те времена дефицитная общажная жилая площадь очень строго выделялась и для развешивания на стенках ликов самого человечного и гениального вождя. Вместе с образами гениальнейших членов разного рода политбюро. Там находились телевизор, стереорадиола, очень дорогой катушечный магнитофон, кинопроектор, кресла и диваны. Естественно все под замком, дабы в дни светлых юбилеев можно было прослушать праздничную политинформацию и посмотреть фильм "Ленин в октябре".
Как же папа профессор ошибся. Как же ему не повезло. Сыночек, как оказалось, совершенно не знал значений русскоязычного мата, он вообще не слышал таких слов. Никогда доселе. Он в принципе не мог отличить Deep Purple от Led Zeppelin, и даже Beatles ему были неизвестны в принципе благодаря строго классическому домашнему маминому воспитанию. Что еще более потрясло его соседей, в особенности бывшего ефрейтора пограничника, мальчик до сих пор никогда ничего не пил алкогольного, даже пива. Шокированнный, но и обрадованный открывающейся перспективой по перевоспитанию парторг курса начал с того, что для каких-то партийных надобностей добыл ключи от ленинской комнаты. Затем большим портретом Брежнева закрыл окно на вахте, причем случайно генеральный секретарь перекрыл собою видимость металлической решетки, позволяющей удобно подыматься на козырек подъезда. Окно комнаты как я уже говорил было прямо над козырьком. В общем через пару дней наш герой впервые блевал в вазу с сухими цветами под портретом Ленина, откушав перед этим с соседями тортика с газировкой и очень вкусным и сладким ликером Гавана-клаб. Тогда же он узнал, чем так полезно пиво утром. Через неделю наш герой галантно подавал юным дамам руку, встречая и провожая их на своем подоконнике. Диван, мягкая музыка из колонок под ленинскими портретами, девочки из соседней общаги медучилища открыли перед мальчиком все неизвестные доселе значения слов запретной книги "Для молодых супругов".
Через месяц, строгий парторг, посадил мальчика перед собой. Ну как, говорит, понравилось? Да, сказал наш юный герой, очень понравилось. Хочу еще, хочу, хочу, хочу...
Парторг был неумолим. Ну так вот, теперь ты знаешь к чему надо реально стремиться в этой ебаной советской жизни. НО, ЗАПОМНИ ДЕТКА, ТАК ИМЕЮТ ПРАВО ЖИТЬ и ТАКИХ ДЕВОК ЕБАТЬ ТОЛЬКО ОТЛИЧНИКИ. Ну и парторги естественно.
Да, вот такое было тогда партийное воспитание. Мальчик тот в скором времени получил кликуху Пробойник, ибо умудрился на спор оттрахать билетершу прямо на ее рабочем месте в кинотеатре Иллюзион. По взаимному согласию между прочим. После того, как у себя дома, приехав погостить, он спросил у мамы, где та хуевина, которую ему дали с собой кореша, мальчику родители сняли комнату, что привело к гораздо худшим для их здоровья последствиям. Наш парторг после месячного запоя на третьем курсе ушел в академ и сгинул навсегда. А герой рассказа сейчас генерал, лауреат разных наград, работает в том же городе, где похоронены его родители и до сих пор отзывается на имя ПэПэ, что означает п__ка-пробойник.
К истории о флотских байках... Рассказал мой бывший начальник, бывший капитан 3-го ранга, служивший на Северном Флоте в должности зам. командира атомной подводной лодки. За правильность терминов не ручаюсь. Итак... В доке... При обслуживании аккумуляторных батарей их сначала отсоединяют. Надо сказать, что сие сооружение высотой (или глубиной, или водоизмещением - не знаю как правильно) с 9-ти этажный дом. Ну так вот. Матрос, уронив гаечный ключ в недра подводной лодки, свое намерение найти его убивал сразу и наповал. Поэтому, недолго думая, они (матросы) с легкостью обменивали спирт (который выдавался как средство для очистки рук, лица и остальных открытых частей тела в почти безлимитном количестве) на те же самые гаечные ключи у гражданского народа, работающего на том же самом доке. Собственно история: Закончив работу с аккумуляторами, матрос, сойдя на берег, засучивает рукава, собираясь помыть руки. Помочь ему в этом вызвался тот самый зам. командира (мой рассказчик), т.е. полить спиртом на руки из 20-ти литровой канистры. Тут откуда ни возьмись, появляется "чудо" в виде трясущегося, после недельного запоя, слесаря (токаря, монтажника и т.п.). - Ребята! Возьмите набор ключей, вам же пригодятся! На бутылку всего меняю! - Спасибо, не надо. - Возьмите! Хоть за сто грамм отдам! (Набор был фигня и далеко не первой свежести - весь ржавый). - Иди нах! - сказал капитан 3-го ранга и, открутив у канистры со спиртом крышку, начал поливать матросу на руки. Сзади послышался шум и глухой стук падающего на холодную сырую землю тела. Обернулись. "Чудо" потеряло сознание при виде льющейся на грязные, засаленные руки матроса ДРАГОЦЕННОЙ ЖИДКОСТИ - СПИРТА! Мораль: Нельзя так измываться над людями!
Редакция районной газеты " Знамя" на юге Молдавии. Журналисты в основном все бывшие фронтовики и несколько молодых начинающих. Зав. отделом писем Михаил Федорович Лях пытается разобраться с очередным письмом - жалобой на местного хирурга. Проиcходит вот такой разговор по телефону: - С вами говорит товарищ Лях из районной газеты. Я хочу уточнить по телефону кое-какие данные. А что, фамилия вашего хирурга действительно Могила?... И фамилия участкового милиционера действительно Блядунов?! А секретаря партийной организации колхоза как зовут? Ка-ак? Пи-во-воз? - по слогам повторяет Михаил Федорович. - А директора Дома культуры как зовут? Следует минута удивленного молчания. - Значит, директора зовут Кол. Афанасий Кол. Да... Интересные фамилии у вас в селе, - заключает наш зав. отделом писем. - С вами говорил товарищ Лях. На другом конце провода по-видимому не раcслышали или не поняли до конца фамилию и товарищ Лях начал диктовать по словам: Любовь, Яблоко... На минутку задумался, какое емкое слово продиктовать невидимому слушателю. - Х... - хором подсказывают зав. отделом молодые журналисты Николай Лаврюков и Костя Василиогло. - Х... - повторяет машинально бывший фронтовик. Положив на рычаг трубку до него доходит смысл сказанного. Что было дальше описать трудно.
Нашла мужа на помойке. Реальная история моих знакомых. Обычная мамочка-одиночка. Единственный сын, очень болезненный, при родах была травма, что-то повредили, долго выхаживали, что-то не в порядке с нервной системой. Врачи предупредили, что ребенка нельзя волновать, только положительные эмоции. Сын растет, спрашивает про папу. Мама придумала историю, что папа разведчик, сейчас на задании. Сын требует подробностей, и мама придумывает, так что получается многосерийный рассказ. Сын не позволяет выбросить старый костюм бывшего мужа, так что костюм стал частью легенды. И вот сыну уже 5 лет. Однажды он гуляет возле дома, мама приглядывает за ним из окна, дело к вечеру. Вдруг сын ненадолго исчезает из поля зрения, а потом забегает домой и возбужденно кричит: "Мама, я папу нашел." Мама успокаивает его, но он не слушает, кричит: "Папа ранен, он там лежит, надо скорее его забрать," - и тянет маму на улицу. Мама не может его успокоить, идет с ним на улицу. Сын тянет ее на близлежащую помойку - там обычное дело: лежит пьяный грязный бомж, физиономия побитая, но живой, шевелится. Мама пытается увести ребенка, но тот близок к истерике: "Это раненый папа." А ребенка волновать нельзя. Мама решает завести бомжа домой, может быть покормить, пока ребенок успокоится да ляжет спать, потом бомжа спровадить, а утром сыну сказать, что папа снова ушел на задание. Они вдвоем поднимают бомжа, он смирный, что-то мычит, но потихоньку идет. Завели его домой. Мама говорит сыну: "Сейчас папа помоется, потом поужинает, но ему мешать нельзя, так что ложись пока спать." Но сын все еще близок к истерике: "Нет, я буду только с папой." Вместе заводят его в ванную, мама кое-как раздевает бомжа, заталкивает его в ванну, включает холодный душ. Бомж ничего не понимает, но под холодным душем немного приходит в себя, что-то бормочет. Мама приказывает ему: "Мойся, потом поговоришь." В это время сынишка тащит в ванную костюм бывшего мужа: "Папа, одевайся." Бомж слегка приходит в себя, ничего не понимает. Мама жестко говорит бомжу: "Переодевайся, и ничего не спрашивай." Сынишка тащит бомжа на кухню: "Мама, папа хочет кушать." Мама вынуждена выставить еду. Сын восторженно подкладывает бомжу кусочки. Бомж ест, постепенно приходит в себя. Мама пытается уложить сына спать, но он требует, чтобы папа спал рядом. Мама вынуждена постелить на полу, сама в полудреме сторожит, как бы чего бомж не выкинул. Утром та же история: сын ведет гостя в ванную, дает мамину бритву, потом кормит его завтраком. Но теперь уже гость не выглядит бомжом: выспавшийся, вымытый, бритый, в хорошем костюме - вид довольно приличный. Улучив момент гость пытается выяснить, в дело. Мама объясняет. Потом гость уходит, дав честное слово сыну, что ему надо выполнить небольшое поручение, и он к вечеру обязательно вернеться. И действительно вернулься. Но приехал на машине, с цветами для мамы. История оказалась довольно обычной. Он зам. директора довольно крупного завода, развелся, стал крепко пить. После очередной пьянки отстал от собутыльников, не помнит, как оказался на помойке побитым. Теперь они живут хорошей семьей, родился второй сын. Первый сын окреп, сейчас ему 8 лет, рассказывает всем, что его папа раньше работал в разведке, а теперь после ранения работает на заводе.
Эта реальная история, которая произошла со мной, в теперь уже далеком 1997 году в бытность моей работы в одном из областных управлений Сбербанка РФ. Наш банк, руководимый тогда вороватым председателем, влачил жалкое существование, находясь на одном из последних мест в рейтинге областных банков Сбербанка, время было мутное, платили мало и т. д.. Я работал тогда в мало котируемой службе безопасности банка вместе со многими бывшими товарищами милиционерами, состав был сплошь мужской, соответственно и пьющий. Пили много и по разным поводам. Работал у нас бывший зам. нач. УГРО, ему было чуть за 50, характер у него был веселый, жизнерадостный, имея большой опыт оперативной работы, часто прикалывал сотрудников и сотрудниц банка по разным поводам, занимая должность зам. начальника службы, очень любил спорить, все в банке звали его Васильевич. Стоял очень теплый сентябрь, пили мы как-то всем отделом по случаю святой пятницы, Васильевич не утруждая себя пришел на работу в шортах и майке, имея совсем вид не банковского клерка, а какого-то раз..бая с улицы. Выпили-закусили, еще выпили, зря ты, говорим, так Васильевич на работу ходишь, своим внешним видом всех нас раз..баями делаешь, чего руководство банка о нас думать будет, если целый зам. начальника службы так ходит и т. п. А чего, говорит Васильевич, давай на спор на 2 литра водки, что до 15 ноября так на работу прохожу (кстати, жил он в доме, который находился через здание от нашего банка), мы и поспорили, зная, что все равно после его выигрыша или проигрыша всем отделом эту водку и употребим. Весь сентябрь, уже похолодавший октябрь Васильевич исправно ходил на работу в шортах и футболке, бегая 200 метров от дома на работу трусцой, изображая физкультурника. Но настал ноябрь, точнее 14 ноября, а у нас в средней полосе он задался холодным, стоял мороз –5, шел мокрый снег с дождем, народ на улицах перешел на зимнюю форму одежды, Васильевич предвкушая свою победу прибежал на работу в упомянутом виде, даже без зонтика. Надо сказать, что офисы банка располагались в арендованных помещениях, а свое здание находилось на стадии строительства в другом конце города, примерно в 10 километрах. Тут и поступает грозная команда от зам. председателя банка, прибыть в новое строящееся здание, для решения какой-то срочной неотложной задачи, сейчас уже не помню какой, то есть поименно посылается Васильевич, как зам. начальника службы, начальник службы, который берет в качестве адъютанта и меня. Служебных машин в банке в наличии свободных не оказывается (а было их у нас непосредственно в городе всего три - две у руководства банка, одна разгонная), на своих личных на работу по причине постоянных послерабочих пьянок никто не ездит. Принимается решение ехать на общественном транспорте, то бишь на автобусе. Мы с начальником одеваем дубленки, берем зонты и идем на остановку, которая находится в одной минуте ходьбы от банка, Васильевич бодро идет за нами, выпятив грудь, ведя непринужденную беседу, народ на улице расступается, тихо о..уевая, все косятся на нас, мы с начальником стараемся от него оторваться, но не получается. Минут 10 ждем автобус, холодно, Васильевич даже глазом не моргнет, бодрится. Подъезжает автобус, садимся и отходим от Васильевича подальше, вроде мы не с ним, народ в автобусе расступается, все на него смотрят, но быстро привыкают, кроме одной тетки лет 50-ти, которая его прямо-таки пожирает его глазами. После 10 минут такой езды, Васильевич не выдерживает и выдает нарочито с деревенским акцентом - "Ну что ты на меня так смотришь, ну от бабы я сбег, мужик ейный пришел, а мне што делать, наряжаться что ли". Автобус давится от хохота, тетка в ступоре вся красная, остаток пути он ехал без приключений, ловя сочувственные взгляды мужиков и укоризненные женщин. Кстати, обратно поехали на такси, а 15 ноября свой спор он выиграл, что мы и благополучно обмыли.