Предупреждение: у нас есть цензура и предварительный отбор публикуемых материалов. Анекдоты здесь бывают... какие угодно. Если вам это не нравится, пожалуйста, покиньте сайт.18+
У нас на Ангаре есть поселок под названием "Дворец", недалеко от него находится поселок под названием "Косой бык". В этой связи есть у наших такой прикол. Приехал в Сибирь хохол (почему именно хохол не знаю) деньгу заработать. Поселился он в "Дворце", а работал на "Косом быку". Посылает домой телеграмму: "Здравствуй мама у меня все хорошо живу в дворце пашу на косом быку". Мама ему отвечает: "Сынку езжай ко ты домой хоть и жить будешь в хате зато какой нибудь трактор председатель выделит".
(Конспект первой главы книги "333 ЖЕНСКИЕ ФИШКИ" )
Милые СТЕРВЫ! Вооружайтесь и других вооружайте, размножайте наши советы, умножайте их на форумах. Дадим бой мужикам! Мужики! Информирован, значит вооружен. Защищайтесь!!!
1. Таблетка пургена ("антилевак") – мое стервозное оружие: 1 таблетка на стакан чаю (не себе, конечно, — мужу, который в субботу незапланированно засобирался "на работу"). 2. Муж разбрасывает носки – парочку подсунула в его деловую папку. 3. Жили вместе, разъезжаемся. В его отсутствие поставила новый замок. 4. В замочную скважину его новой пастии запланировала подсовывать: в понедельник — отрезок спички, во вторник — кусочек скрепки, в среду – фрагмент от презерватива, в четверг – каплю клея "Момент", в пятницу... придумаю что–нибудь, если не поймают (наверное, придется совершать ночные вылазки). 5. Пришлю цветы от "голубого Саши". 6. Вернулся после недельной отлучки. Планировала поместить объявление (в реалии не решилась) о знакомстве в газете для голубых. И все же организовала десяток звоночков, договорившись со знакомыми ребятами. 7. Рассказала о предыдущем плане подруге. Она воплотила его в жизнь: № мобильного своего голубоглазого ухажера разместила на сайт знакомств для геев. 8. Теперь тайно пою мужа (перед его подозрительными вылазками) бромом–"антистоином". 9. Прошлый опыт: в столовке училке подсыпали слабительного, она постоянно выбегала, а мы успешно отшпаргалили контрольную. 10. Вспомнила, как проверяла на верность свою первую любовь. Купила новую симку и организовала СМС–переписку с ним, якобы от имени незнакомки. Клюнул ведь, гад. Рассталась. 11. Купила на его день рождения "дублирующий подарок", а пока он был в ванной позвонила в дверь и "приняла" подарок. Передала, дала приметы подозрительной его сослуживицы. Крутился, оправдывался. 12. Поссорились, на его служебной машине написала непристойное слово краской из распылителя. 13. Пришел поздно, брызнула из баллончика со слезоточивым газом ему в лицо, как будто испугалась грабителей. 14. Вылила почти пузырек вылерианки у дверей квартиры его секретарши, пусть коты со всего подъезда устраивают пьяные оргии. 15. Сфоткала его нагишом. Намекаю, прикалываю, что всем покажу. Бесится. 16. Вспомнила девичьи годы: было три разных знакомых. Флиртовала, но не подпускала. Для каждого из них у меня был свой новый день рождения. Получила три незаконных подарка и два на 8 марта, потому что с третьим расписалась (а он, гад, на 8 марта кроме цветов ничего не дарит). 17. Признаться в любви было стыдно. Объяснилась в любви ручкой с исчезающими чернилами. На третий день там ничего не было видно. Сказала, что ничего подобного не делала. Проверила его чувства. Клюнул! 18. Подсыпаю в алкоголь лекарство против пьянства. Его постоянно тошнит. Результат: вроде бросает пить. Если не бросит, у меня про запас еще одна нераспечатанная упаковка. 19. Первый раз о моем дне рождения забыл. Подарила себе цветы и послала телеграмму от какого–то Коли. Жутко ревновал! Зато, когда показала квитанцию, в прямом смысле на руках носил и колечко купил. 20. Во время футболов наш телевизор не работает. Перекусываю ножницами жилку на антенном входе у штекера. А я смотрю свои передачи на кухне.
ОСТАНОВИЛСЯ ПОЕЗД Сибирский город N, где я родился и вырос, расположен на ж/д магистрали на 50км ближе к Москве, чем областной центр (ОЦ). В начале 70-х моя далекая краснодарская бабушка решила нас навестить. Телеграммой сообщила номера поезда и вагона. В справочной вокзала отцу сообщили, что этот поезд в N не останавливается. Делать нечего, ночью поехал на машине в ОЦ встречать. Каково же было его удивление, когда среди сошедших на перрон пассажиров ее не оказалось. Проводница любезно объяснила: - Специально для вашей бабушки поезд сделал остановку в N. Когда совершенно ошарашенный родитель вернулся домой, довольная бабуля рассказала, что с нею в одном вагоне возвращалась в N группа туристов-человек десять. Тащиться ночью из ОЦ обратно в N им явно не хотелось и они, ссылаясь на бабушкин преклонный возраст, уговорили таки начальника поезда сделать минутную остановку, а ее в качестве благодарности за оказанную услугу домчали к нам домой на такси. Как вы думаете, способны ли совершать аналогичные остановки поезда нынешнего ОАО "РЖД"? Леонид Хлыновский "Короткие рассказы"
Нельзя не вспомнить без улыбки То время счастья моего, Когда все члены были гибки, За исключеньем одного. Увы, то время пролетело, И не вернуть уже его, Теперь все члены затвердели, За исключеньем одного.
(Народный фольклор)
Как стало известно из хорошо осведомленных кругов, к евреям-олигархам накануне юбилея всемирно известного героя анекдотов Рабиновича обратились его многочисленные поклонники с настоятельной просьбой скинуться и заказать юбиляру памятник, желательно у скульптора Эрнста Неизвестного, или, на худой конец, у Зураба известного. Но получили категорический отказ под благовидным предлогом, что монументы в нашей стране явление капризное: еще вчера к подножью памятников героям Октябрьской революции клали цветы, сегодня кладут на революцию в целом; а памятники в частности и с проклятиями выбрасывают их на свалку истории. Назвать одну из своих яхт именем Рабиновича Рома Абрамович наотрез отказался, утверждая, что судно с таким названием непременно утонет, а у него на иждивении многочисленная семья (в широком смысле этого слова) и две губернии: Чукотская и Челсинская. Прижимистых ударников капиталистического труда после упорных препирательств удалось раскрутить лишь на скромную мемориальную доску. Теперь она украшает старенький домик на окраине города, и на ней начертана трогательная надпись: "Здесь живет и страдает от непосильного гнета антисемитизма, сионизма, капитализма и жены своей Сары Соломоновны популярный герой устного народного творчества гражданин Рабинович". Сара тоже не осталась безучастной и накануне юбилейной даты преподнесла мужу небольшой сюрприз. Производя привычный утренний шмон, в кармане его штанов она обнаружила мокрый носовой платок. Версия насморка была отвергнута без колебаний, сморкался он исключительно в полотенце. Следов помады и запаха духов экспертиза не обнаружила. Пришлось применить пытки, причем направлены они были на самое себя: не спала всю ночь, сотрясала кровать рыданиями, стаканами глушила корвалол. Утром состоялся допрос с пристрастием и звуковым сопровождением в виде истерического визга, переходящего в ультразвук, битья посуды и угроз покончить с собой. К обеду Рабинович раскололся: "Да, это мои слезы, я таки плачу в платок". "С какой радости? " удивилась жена. "Сара, не делай трагедию, ты не Шекспир. Какая может быть радость, имея под боком такое горе, как ты? И если бы ты была одна, это можно было как-то пережить. Но твоя мама считалась самой родственной еврейкой в своей окрестности, и годами жила в нашем тесном доме. Кто ей жаловался, что я чудовище сожравшее твою молодость и промотавшее состояние твоего нищего папаши!?". Рабинович с грустью вспомнил, как почтальон Изя, каждый раз принося ему телеграмму, вручал со словами: "Не волнуйся, ни кто не умер. До тебя едет теща со Жмеринки. И лично я не знаю, что лучше!?". Он, как в воду глядел, теща приехала не одна, а еще с кучей родни. "Пока ты рядом, радостью здесь не пахнет. Имей сострадание и не делай мне цорес на краю жизни. Я плачу оттого, что нафарширован болячками, как та щука, которую ты так и не научилась готовить". Как у каждого интеллигентного человека, у Рабиновича к 70-и годам в организме уже много было вырезано и созрели: остеохондроз, склероз и стойкая гипертония. А к 80-летнему юбилею, когда он уже достаточно состарился, чтобы слегка подвинуться умом, хворобы посыпались, как из рога изобилия. Но в последние годы ему досаждала деликатная проблема хронический запор. Значительную часть суток он вынужден был томиться в клозете, и зачастую безрезультатно, за что его Сара прозвала Санузник. Да и отсидеться по полной программе не всегда удавалось, так как жили они с Сарой в многосемейной коммуналке, и несознательные соседи, не посвященные в медицинские тонкости его хвори, обычно в самый ответственный момент, когда уже наклевывался результат, сдергивали горемыку с унитаза. Как-то солнечным весенним утром, пребывая в привычно скорбном настроении, он хряпнул стакан традиционного кефира и обреченно отправился в место своего вынужденного заточения, прихватив свежую газету. Из комнаты, словно в насмешку, доносился, по заявкам радиослушателей, популярный опереточный хит его молодости: "журчат ручьи, поют скворцы, и тает лед и сердце тает"... отчего старик окончательно впал в безысходный пессимизм. И вдруг, как это часто случается в нужный момент и в нужном месте (может быть, оттого это место называют нужником), ему на глаза попалась газетная реклама чудодейственного средства от запора, которое, как утверждала газета, действует нежно, пахнет тонко и обладает удивительным фруктовым вкусом. После того, как однажды в больнице, лежа на каталке он услышал злую шутку расшалившихся практикантов: "Доктор сказал в морг, значит в морг!". От этих слов больной моментально пришел в себя и стал возмущаться в матерной форме, после чего с несвойственной его возрасту проворностью, пустился наутек из этого, так называемого лечебного учреждения. С тех пор, ни в какую медицину он не верил и предпочитал хворать дома. Поэтому решил: "Мы пойдем другим путем" и в тот же день приобрел три упаковки нежно действующих пилюль. Придя домой, он употребил для верности сразу жменю тонко пахнущего снадобья и с нетерпением стал ожидать обещанного результата. Ждать пришлось недолго, а результат превзошел самые смелые ожидания. Организм разразился неудержимой диареей, грубо говоря, поносом. Как на грех, у старика случилась легкая простуда, и сопровождающие ее кашель и чихание грозили обернуться далеко текущими последствиями. Ночь он провел на унитазе, зато результат оказался налицо, хотя скорее на задницу. Вскоре, отрегулировав необходимую дозу лекарственного средства, Рабинович напрочь избавился от запора, а главное, свято уверовал в то, что он пошел той самой верной дорогой, которую указывал вождь мирового пролетариата, который был вечно живой и истуканом маячил у окна четы Рабиновичей. Избрав нетрадиционный путь, не имеющий аналогов, он обозначил его авторским названием рекламолечение. Многие популярные СМИ напоминают фармацевтический справочник, поэтому Рабиновичу оставалось только выбирать необходимое, что он с успехом и осуществлял. Старик, воодушевленный удачным опытом с энтузиазмом увлекся собой. Эффект оказался ошеломляющим: яды, шлаки и токсины поспешно покинули его дряхлый организм. Через месяц он навсегда распрощался с язвой желудка, диабетом и хроническим бронхитом. Вместо них появился крепкий сон, хороший аппетит и, к неописуемому Сариному изумлению давно похороненная эрекция. Но неугомонный старик не собирался останавливаться на достигнутом, он целеустремленно приступил к следующему этапу своего беспримерного эксперимента. Теперь поставил перед собой поистине историческую задачу: одолеть непобедимую до сих пор коварную старость. Руководствуясь исключительно интуицией, он плутал в бесконечных рекламных лабиринтах, вникал и тщательно конспектировал рекомендации, голодал с физическими нагрузками и очистительными клизмами. На всю пенсию закупал многочисленные брошюры, сулящие без особых хлопот осуществить желаемые перемены: "Как обрести вторую молодость", "Долой лысину", "Подрасти в любом возрасте" и т. п. Самозабвенно следуя мудрым указаниям, пенсионер вскоре залучшал и стал преображаться не по дням, а по часам: куда только делась рыхлая округлость живота и желтая одутловатость лица. Сбросил вес, подрос, пришлось менять гардероб. Разгладились морщины, под гладкой кожей заиграли упругие мускулы, на месте обширной лысины заколосилась густая шевелюра без признаков предательской седины. Рабинович завел юную подружку, стал посещать бассейн. Там его присмотрел тренер по плаванию и пригласил в сборную. Он омолодился до такой степени, что Сара вынуждена была его усыновить. Хоть он давно перестал принимать снадобья, но организм вышел из-под контроля и продолжал упрямо двигаться в обратном направлении. Теперь Рабинович стал стремительно терять вес и рост, растительность осталась только на голове, на месте выпавших зубов прорезались молочные. Сара записала его внуком и, пока готовила справки для детского садика, Рабинович созрел до ясель. Врачи недоуменно пожимали плечами, советовали обратиться к знахарям. В настоящее время он лежит в памперсах, пускает пузыри и мило агукает. Что с ним произойдет дальше, никто не может предположить, потому что никто не верит в правдивость этой трагической истории. И правильно делают, ведь написана она первого апреля. К великому сожалению, реклама медицинских препаратов мозолит нам глаза не один раз в году в день дурака...
Отмечала надысь в узком кругу родни свой прошедший ДР. Слово за слово, дядька и папаня вспомнили, как "обмывали ножки", получив телеграмму с радостной вестью. Находились они в том далеком марте 78-го года на БАМе, а попросту строили его. От ножек перешли к другим историям о трудо выебуднях БАМостроителей. Дядька у меня известный сказочник, но за что купила, за то и продаю.
Небольшой отряд карателей строителей магистрали находился глубоко в лесу на предмет вырубки деревьев, мешающих строительству оной. Участок попался козырный - деревьев почти не было, делать было особо нечего, время шло, отчитывались о перевыполнении плана. А тем временем спиртное кончилось. Строительство БАМа было под угрозой срыва. А кругом лес, ведмеди и до ближайшего магазина три дня на оленях. Засада вобщем. И тут в одну светлую голову (дядька утверждает, что это была его светлая голова) пришла мысль - "А давайте тормознем вертолет! Летуны нам спирту подвезут!". Стали думать и гадать КАК тормознуть собсно? Жажда спирта идею родила быстро! Около десятка мужыков улеглись на белом снегу буквой "Т", распахнув фуфайки, чтоб пожирнее была и стали ждать. По словам дядьки знак в виде энтой буквы семафорил летчикам о том, что они должны приземлиться, ибо случилось что-то тут экстренное. Вертолет не заставил себя долго ждать, замерзнуть они не успели. Заметили их знак, развернулись, посадили вертолет, бегут навстречу "Что случилось?!" На встречу лечикам бегут не менее взволнованные строители БАМа, сминая в руках кровно заработанные немалые деньжищи - "Мужики! Помогите! Выпить хочется, а спирт кончился! В №-ск (не запомнила мудреное название близлежащего населенного пункта) должны были цистерну завести!" Далее от летчиков следовал набор крепких выражений об умственных способностях данных мужиков и их родни до седьмого колена. Но услышав размер вознаграждения за такую услугу, сердце вертолетчиков дрогнуло и спирт они бригаде таки доставили. Строительство БАМа не было прервано, ура товарищи!
Навеяно историей про спирт в радиаторе косилки. Далекий 1980, Степанкерт (о котором тогда никто и не ведал), лейтенант-двухгодичник (я) готовит радиокомплекс (три больших авто) к отправке в другую часть (далеко - в Урюпинск). Комплекс не был в эксплуатации, т. е. должен быть в том виде, как пришел с завода. Но, конечно, кое-что из "нужных" вещей пропало. Одна надежда, что принимающая сторона сторона сочтет возможным не заметить. Но пропало много. Благо, погрузка на ж. д. платформы проходит на станции Агдам (да, тот самый портвейн там наливали в ж. д. цистерны). И как назло, ни одной чистой канистры в части и в городке (он маленький). Но университетское образование было в те годы качественное. Мысль использовать бак дизельной электростанции комплекса родилась почти без мук (комплекс-то не работал никогда). Ночью, перед погрузкой, Урал375 (машина с электростанцией) подъехала к наливному посту, где Агдам заливали в 50-тонные цистерны. Как водилось, какая-то вещь перешла в руки оператора (шапка-ушанка или малая саперная лопатка, не помню). В горловину на боку кузова был всунут шланг и процесс пошел. Я развлекаю оператора анекдотами. Анекдоты постепенно иссякают и оператор начинает беспокоиться. Но перелива все нет и нет. Он заглядывает под машину - там сухо, проверяет насос и т. д. Но наконец, из горловины стало переливаться вино, и я быстренько отъезжаю. Опечтываю крышку бака, гружу на платформу, обещаю начальнику охраны расстрел, если с этой "совершенно секретной" машины пропадет хоть гайка. Поезд уходит. Через пару недель приходит телеграмма, что техника в Урюпинске, надо ехать составлять акт приема-сдачи. Приезжаю, встречает майор с характерным цветом носа, выражает сомнения в успехе моей миссии. Идем к технике. "Ну пиши недостатки в акт" - говорит. "Нет шпильки замка форкопа" - это кусочек проволоки на крюке буксирном, т. е. как теща бы платочком пол в прихожей проверяла. Говорю ему, мол это разновидность комплекса имеет особенность, с которой надо начинать. Он пытается обидиться, мол яйца курицу не учат. Прошу принести стакан. Приносят. Открываю краник, наливаю портвейн и даю майору. Он нюхает, светлеет ликом, одним глотком осушает стакан. Гамма чувств (увы, не Шекспир я, как вы успели заметить). Кричит - "Караульного к секретной технике!", мне - "Сколько там?". "Полный бак там" - говорю. "Спаситель ты наш! У нас уже третий месяц только водка в магазинах. Где там твой акт подписать надо?" Когда приехал в свою часть, заглянул в техописание. Бак был на 400 литров. Супостат месяц был без радио надзору, думаю.
Начало восьмидесятых. Последний писк - передать телеграмму по телефону. Житель Эстонии, находясь в Ярославской области, решил поздравить таким образом жену. После обычного поздравительного текста надо сказать адрес. Просят повторить по буквам.
- Первая буква Ы - Не может быть, она не бывает первой - Но это же эстонцы - Ладно, говорите следующую - Й - и краткое - Да пошли вы со своими эстонскими приколами (кладёт трубку )
Увидел сегодня я презабавный анекдот на этом отличном ресурсе:
Русская культура всё глубже поникает в соседние страны. Вот и в Норвегии запели частушки под балалайку: К нам кастрюля прилетала и упала на траву. Вся Европа громко ржала, наблюдая "Булаву".
И вспомнил одну историю связанную с пророчеством о "Булаве". Господа ФСБшники могут не переживать, т. к. ничего, чего не сказали бы в СИМ, здесь нет. Было это в 2005 году, когда я, ещё студентом 5 курса МАТИ, пошел работать в НИИАП (для непосвященных Научно-производственный центр автоматики и приборостроения им. Н. А. Пилюгина:)) программистом. Хотя "Булава" и является ракетой морского базирования, но из-за высокой унификации с Тополем-М "сухопутчики" и, в частности, НИИАП, имели к работе ну самое что ни на есть косвенное отношение. То есть почти никакого. Как-то раз, после удачного (смотрите статистику:)) пуска, вывешивают как водится правительственную поздравительную телеграмму, чтобы народ чувствовал гордость за своё творение.
В лаборатории разговор на тему пуска, присутствуют начальник С. И., я и мои коллеги Наташа, Леша и Эдик. А, надо сказать, что Наташа по характеру большой скептик, а Леша - образец полного пессимиста-пофигиста с соответствующей интонацией в голосе.
Итак, разговор:
"Ещё полгода и Булава полетит", - говорит не без гордости С. И. ""Ага, как в сказке Морозко", - отвечает Наташа "В смысле?!", - в один голос спрашивают Эдик и С. И. "Да как те дубинки назад через полгода упадет на точку старта", - невозмутимо отвечает Наташа. И тут, пялившийся в монитор Леша бурчит с неподражаемой интонацией: "Ага, шлепнется как виндуз без обновления" Всё, занавес. Но прогноз оказался точнее, чем в Гидромете:)
Вчера пришла циркулярная телеграмма из вышестоящего штаба (служу в одной из частей ВВ МВД в центральном регионе). Далее цитирую дословно: "Командирам воинских частей, отдельных батальонов. Из ГК поступила информация, что над территорией Орловской, Липецкой, Воронежской, Курской и Брянской областей замечен Неопознанный Летающий Обьект. Передвигающийся на высоте около трех километров со скоростью 160-180 км/ч. Обращаю внимание на повышение бдительности личным составом караулов по охране ВГО (Важных государственных объектов). При обнаружении указанного объекта немедленно доложить по линии дежурной службы. Командир в/ч **** генерал-майор Войнов. P.S. Может действительно, десять дней праздника многовато?
Это была полная засада. Мент с полосатой палкой появился из-за кустов, как чёрт из табакерки. И не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы убедиться, что именно наша машина будет остановлена – на проселочной дороге другого транспорта не было. Иван за рулём выматерился – и было от чего. Мы же честно предупреждали своих родственников в деревне, куда добрались 2 часа назад, что нам ещё в соседнюю деревню надо. – Не ссыте, мужики, на нашем просёлке сроду гаишников не было, глухомань, да и все свои. – Этот веский аргумент позволил всей нашей компании, включая Ивана, немного расслабиться после дальней утомительной дороги. И, как мы убедились, зря. Алкогольные пары сразу не выветриваются. Дальнейшее действо проходило в гробовой тишине. Мент впился в нас взглядом. Мы сбавили ход. Он плавно поднял свой жезл. Когда мы почти поравнялись с ним, его рука с полосатой палкой начала опускаться. И… как будто палка увлекла доблестного стража порядка за собой вниз. Он рухнул плашмя лицом вперёд и больше не подавал никаких признаков жизни. Охреневшие, мы выскочили из машины. – Фу, слава богу! Да он в зю-зю пьян, - Иван облегчённо вздохнул, - спасибо тебе, добрый гаишник, все б такие были, - Иван картинно поклонился. Далее погрузили бездыханное тело в машину и повезли его в сторону деревни… - Ох, извините, пожалуйста, спасибо вам! Сам всю жизнь проработал участковым, а тут сын по его стопам пошёл, вчера телеграмму дал, что в училище МВД поступил, обещался на выходные приехать. – Жена нашего спасённого виновато порхала вокруг нас, когда мы доставили ей мирно сопящего мужа. – Пообещал пир горой устроить и денег добыть на него. Устроил, блин, добыл…
Россия – великая страна. Так думают все представители не таких великих стран, когда слушают радио и смотрят местное телевидение. И сразу начинают думать великие думы, как с этой потрясающей, не затронутой кризисом страной, начать великий бизнес. Так думала и маленькая страна Израиль. (А в маленькой стране Израиль есть немаленькое технологическое оборудование, которое просит выхода заграницу – это факт. Неподдающийся обсуждению). Так вот, маленькая страна Израиль заключает договор с великим российским городом N. На производство.... клея. Что поделать – дружба народов (бхай-бхай, жвачка и проч.) Типа, мы, великий русский народ, сами клей производить не в состоянии. Ну, да ладно. Приехали из Израиловки Большие дяди, организовали производство клея (хи-хи), Да и уехали, надеясь на Большую ответственность. Через некоторое время получают факс, в котором говорится, что есть проблема. Хотели сделать наглядную агитацию продукции. То есть, израильским клеем прикрепить плакат рекламы оного. Плакат падает – яврейский ваш клей нифига не держит. Собирается комиссия. Учредитель – солидная компания, потерять морду лица никто не хочет. Едут, проверяют технологический процесс – все правильно, разработки нормальные, все нормально. В чем проблема? Возвращаются по домам, в Бен-Гурион. Вдогонку получают телеграмму – плакат опять упал. Снова здорово. И так раза четыре. Пока. Кто-то. У кого. Папа. Был русский. Сказал. «Проверьте – в составе клея есть спирт?» Да, Михаил Николаевич Задорнов, Вы опять угадали. Спирт ни один нормальный русский человек в клей не добавлял. (Больные, что ли?) Поэтому израильский клей и был – полное г...но. И плакаты падали. Можно слушать радио, смотреть новости, но менталитет никто и никогда не изменит. Да здравствует Россия!!!!
На вахтанговской сцене идет "Антоний и Клеопатра". В главной роли Михаил Ульянов. События на сцене близятся к развязке: вот-вот героя истыкают ножами... По закулисью из всех динамиков разносится бодрый голос помрежа: "Передайте Ульянову: как только умрет, пусть сразу же позвонит домой!"
В Вахтанговском театре объявление помрежа по громкой связи: "Коваль, Коваль, как только разденетесь, сразу же идите на женскую сторону!"
Там же, по громкой во время спектакля: "Почему не горит Смольный? Немедленно зажгите Смольный!!"
Две знаменитые ленинградки певица Людмила Сенчина и актриса Нина Ургант соседки по даче. Они дружат, и Ургант даже назвала свою любимую кошку Люсей. Эта кошка однажды куда-то запропала и Ургант побежала ее искать. Будучи склонной к употреблению самых эмоциональных форм русского языка, она при этом кричала на весь поселок: "Люська, тварь, трам-тарарам, ты куда запропастилась, проститутка эдакая!!" На что одна из соседок любезно спросила с крыльца: "Вы Людочку Сенчину ищете?"
Замечательный актер Малого театра Никита Подгорный входит в родное здание, и к нему тут же бежит молодой актер с новостью про помрежа: "Никита Владимирович, знаете? Алла Федоровна ногу сломала!" Подгорный тут же деловито спрашивает: "КОМУ?!"
Никита Подгорный, как и многие артисты Малого, любил отдыхать в Доме творчества "Щелыково" это бывшая усадьба А. Н. Островского в Костромской области. Местом особых актерских симпатий на территории здравницы традиционно был маленький магазинчик вино-водочных изделий, в просторечии называемый "шалман". Так вот, однажды в этот шалман вдруг перестали завозить "изделия". День проходит, другой, третий нету! Артисты, привыкшие поддерживать творческое самочувствие по нескольку раз в день, занервничали. Собирались, обсуждали ситуацию... Выход нашел Подгорный, неожиданно вспомнив про одного провинциального артиста, отдыхавшего там же об эту пору. Они вдвоем прибежали на почту, где Подгорный сурово продиктовал почтарке срочную телеграмму: "Кострома, Обком партии. Обеспокоены отсутствием вино-водочной продукции магазине Дома творчества "Щелыково". Подписи: Подгорный, Брежнев". Почтарка в крик: "Ни в какую, говорит, не отправлю!" И тут ей Подгорный: "Не имеете права!" И торжественно оба паспорта на стол. А второй-то и вправду БРЕЖНЕВ, черным по белому! С великим скандалом отправили! Через три дня было грандиозное актерское пьянство. Окрестности оглашались криками "Ура!" в честь смекалистого Никиты и тостами во славу незыблемой партийной дисциплины.
Однажды на гастролях, гуляя по улицам Саратова, артисты театра им. Пушкина завели извечный спор об оценке факта в Системе Станиславского. Артист Лева Любецкий сказал: "Вот смотрите, я вам сейчас покажу, что такое оценка!" Подошел к милиционеру и очень вежливо спросил: "Не подскажете ли, где у вас публичный дом?" На милицейском лице действительно отразились все возможные изгибы мышления, но вдруг оно прояснилось, и страж уверенно показал жезлом: "Вот!" Изумленные таким поворотом, артисты посмотрели по направлению палки и увидели большую вывеску: "Городская ПУБЛИЧНАЯ библиотека".
Актерские дети, как и цирковые, есть особая часть детского населения. Болтаясь с рождения в театре, они насквозь пропитываются запахом кулис. Сын моих знакомых актеров пошел в первый класс. Первого сентября прозвенели звонки, дети разошлись по классам, только этот сидит в коридоре со своим портфельчиком. "Почему ты не идешь в класс, спрашивает его завуч, ты что, не слышал, что был второй звонок?" "Слышал, сурово ответил ей театральный ребенок, ну и что? Вот дадут третий, тогда и пойду!"
Режиссеры Алов и Наумов снимали фильм, в котором была занята большая группа цыган. Один из постановщиков все время обращался к ним (видимо, ему казалось, так будет вежливее): "Товарищи цыгане, войдите в кадр!.. Товарищи цыгане, выйдите из кадра!.. Товарищи цыгане, все налево!.. Товарищи цыгане, все направо!.." В конце концов один из цыган спросил его: "Товарищ еврей, а перерыв на обед когда?"
Московские артисты на гастролях в Тбилиси. Концерты ведет все тот же Михаил Гаркави. Как водится, гостей ведут в серные бани это одно из главных тбилисских угощений. По дороге те, кто уже бывал, рассказывают новичкам о банщиках-чудодеях, которые своим искусством просто возвращают десять лет жизни! Гаркави особенно волновался в предчувствии новых впечатлений. Быстрее всех разделся и побежал в зал. Увидев его, громадного, высоченного, необъятно пузатого, маленький жилистый банщик категорически сказал: "Эта мить нелзя!"?
Было это буквально недавно, я в армии служил. Идёт развод утренний, как всегда маразмы армейские, зачитка телеграмм и приказов. Кто служил, тот знает. Последняя телега, начштаба читает: в в/ч такой-то такой-то шёл солдат по полю во время дождя и в него попала молния и убила насмерть. Комбат: так вот, с сегодняшнего дня солдатам запрещаю одиночное хождение. Только строем, только в сопровождении старшего! Мы стоим в строю и начинаем потихоньку охуе..ать от сказаного.
Рассказано дедом, в подлинности истории не сомневаюсь.
N-ский завод, расположенный в глухом углу на Северном Урале, абсолютно не был избалован вниманием высокого начальства. Никому до этого завода не было дела, кроме родного министерства. И потому главными событиями в истории завода с середины 1930-х до середины пятидесятых были оба визита замминистров, случившиеся за эти два десятилетия.
Первый замминистра запомнился тем, что после его приезда расстреляли директора завода, всех его заместителей и всех начальников цехов, кроме одного, назначенного впоследствии новым директором.
Второй замминистра запомнился большим гуманистом - после его приезда нового директора посадили на смешной срок всего в 5 лет. Случилось это потому, что он сам вскрыл под следствием все недостатки и злоупотребления в работе завода, отчего сели еще человек пятнадцать.
Вернувшись в Москву, оба злобных замминистра никуда не делись - многие годы они терроризировали завод телеграммами, ставившими решительно всех на уши. Московские поездки следующих директоров завода стоили им минимум трех инфарктов и двух отстранений от должности.
Самого министра на заводе так не боялись, как этих жутких замов. Министр был величиной заоблачной, запредельной. Он почти безвылазно сидел в Москве, трясясь от страха за свою жизнь и будучи готовым в любое время дня и ночи явиться по зову товарищу Сталину с докладом на любую заданную тему в рамках своего огромного министерства. Поэтому на заводе он чувство ужаса конечно тоже вызывал, но какое-то абстрактное, как полный конец света.
Но времена меняются - к власти пришел Хрущев и назначил нового министра, молодого, энергичного, только какого-то тщедушного и недокормленного, что ли. Назначив нового министра, экспансивный Никита Сергеевич тут же прогнал его в многомесячное турне по всем предприятиям вверенного ему министерства. Естественно, малознакомый с делами министр не мог путешествовать без свиты. В поездку на N-ский завод он взял с собой обоих курировавших его замминистров - тех самых.
Директор завода узнал о составе делегации где-то за две недели до ее приезда. Из его кабинета тут же пополз запах валерьянки. У директора было достаточно времени, чтобы многократно вспомнить лучшие моменты своей незамысловатой жизни, а также основательно подготовиться к визиту.
Неизвестно, что не поделили между собой за время долгой железнодорожной поездки мало соображающий в делах министерства хлипкий министр и два статных сталинских зубра, но директор завода встретил их утром на перроне в исключительно злобном настроении. Каждый без исключения член делегации считал себя лично самым главным в этой команде, но самый мелкий из них подчеркивал это явно, а остальные двое просто вежливо кипели от негодования.
Директор понял, что гостей надо срочно задобрить. Следующим крупным пунктом программы визита значился приветственный обед на четверых. В подготовку этого обеда директор завода и повара вложили всю свою душу. Спиртные напитки в разгар рабочего дня исключались. Поэтому на столе присутствовала целая батарея морсов, как-то: из морошки, клюквы, голубики и еще хрен знает какой ягоды. Не подкачали и разносолы: в них имелись практически все грибочки богатых дарами уральских лесов.
Неизвестно, что именно из перечисленных явств ударило по желудкам высоких гостей, но следующим пунктом программы было длиннейшее отчетное совещание с участием всех замдиректоров, начальников цехов и руководителей прочих структурных подразделений. Министр открыл это совещание в сравнительно благодушном настроении после сытного обеда. Но уже где-то через час, по мере раскрытия недостатков в работе завода, руководство завода с ужасом заметило, что лица гостей постепенно становятся все более мрачными и напряженными. Еще через полчаса на министра и замминистров было страшно смотреть.
В конце концов, дослушав доклад последнего начальника цеха и задав ему уничтожающие вопросы, оба прожженых замминистра тихо обменялись короткими репликами, сгребли все свои бумаги и неторопливо направились вместе вон из кабинета с самым серьезным видом. Оторопевший министр с завистью посмотрел им вслед, но мужественно продолжил совещание, предоставив слово главному бухгалтеру. Но уже буквально через пару минут этого доклада, действительно не слишком удачного, юный министр вдруг смертельно побледнел и вдруг бросился прочь из кабинета, не забыл впрочем прихватить и свои бумаги тоже. Докладчик поперхнулся на полуслове и замолк. Никто из обомлевшего руководства завода даже не пытался заполнить возникшую гнетущую паузу - докладывать было уже решительно некому.
Надо сказать, общественные туалеты для рабочих находились метрах в пятиста от директорского кабинета. Но директору даже в страшном сне не приснилось бы их показывать высокому руководству, а тем более использовать по назначению. Для этих целей имелся скромный, но относительно цивильный директорский туалет мощностью на две важные персоны. Туалет этот находился всего метрах в сорока, в конце длинного коридора, ведущего из приемной. Подступы к нему просматривались секретаршей, поэтому никому из неавторизованных пользователей не пришло бы в голову покуситься на священное место, выдраенное по случаю приезда министра до неузнаваемости.
Когда мимо секретарши вслед за страшными замминистрами из директорского кабинета с деловитым видом вылетел сам министр, она не произнесла ни звука. Глядя на стремительно удаляющуюся фигурку министра, она до последнего момента хотела верить, что он бежит по своим, министерским делам. И только когда министр уже вприпрыжку добежал до конца коридора и слабеющей рукой схватился за ручку двери сортира, весь ужас происходящего вылился у секретарши в громоподобном крике, хорошо слышном в замершей директорской и донесенном, как видите, через десятилетия:
"Товарищ министр, стойте! Вам туда нельзя!!! Там уже сидят товарищи замминистры!"
Только что доказали, что скорость света не является постоянной, даже эта бывшая «константа» зависит от того, где находится наблюдатель. И мир вокруг нас то и дело это подтверждает. Пример (обмен телеграммами): Адвокат-Клиенту: «Правосудие восторжествовало». Клиент-Адвокату: «Немедленно обжалуй решение суда».
ТУ-154 в Улан-Батор всегда до отказа набит мужчинами из разных стран мира. Судя по строке «цель прибытия» в анкетах, все они – учёные, страстно желающие исследовать уникальный животный мир Монголии. Но судя по их шуткам, разговорам и отсутствию багажа, они свои простые, но надёжные инструменты предстоящих глубоких исследований скрывают от взоров (до поры до времени) просто под своей одеждой.
Дело в том, что Монголия – страна скотоводов, и уж им ли не знать пути улучшения породы скота, один из которых – «вливание в породу свежей крови» - спаривание с очень генетически удалёнными особями. Поэтому, что бы мы ни думали по этому поводу, они используют этот же подход и к улучшению породы скотов двуногих, к которым всех нас (извините) порою причисляют. То же самое делают народы-оленеводы, и многие другие, которые такими практическими действиями борются с вымиранием своего населения. Под девизом «Все флаги в гости к нам» Монголия добилась уже несомненных успехов на этом поприще. Я был поражён количеством и качеством молодёжи на столичных улицах. Вместо запомнившихся своим уродством старинных картинок из учебников истории, кругом меня были стройные, длинноногие красавицы и красавцы с университетскими учебниками в руках и в шикарных кожаных костюмах..
От меня, правда, никто моего личного вклада в это великое дело не потребовал, ничего никуда вложить не предложил, и даже вообще посоветовали не надеяться. Дело в том, что на стене Центрального Музея Улан-Батора висит огромная каменная карта «Монголия 12го века». На ней, кроме центра империи, есть ещё и много периферийных населённых пунктов, с хорошо знакомыми нам всем названиями: Смоленск, Тверь, Новгород и пр. (Москвы я почему-то не увидел). И поскольку улучшением генетического фонда своего народа занимаются, несомненно, настоящие патриоты (кто же ещё предложит свою жену или дочь на пару ночей чужеземцу), то оккупанту исконно Монгольских (с 12го века) земель дорога в эту постель навсегда закрыта (по крайней мере, до возвращения временно оккупированных нами территорий).
И вот стою я на центральной улице столицы, возле Улан-Баторского ГУМа и любуюсь на приближающуюся ко мне очень красивую пару (студент и студентка). Они что-то друг-другу оживлённо щебечут, и мне показалось даже, что разговаривают, видимо, для практики, на Французском. И вот во время этого обмена быстрыми короткими фразами, перемежающимися смехом и шлепками (в шутку), и глядя при этом в глаза собеседника, девушка начинает для чего-то задирать на ходу свою хорошо облегающую её бёдра кожаную юбку кверху (как в песне авиаторов: «Выше, всё выше, всё выше..»). И когда ей это (на полном-то ходу) полностью удалось, она внезапно приземляется в аккурат возле моих ног. Я еле успел отскочить, и не зря отскочил – запасных туфель и носков у меня с собою не было. Что меня больше всего поразило в этом происшествии, так это то, что разговор этих молодых людей не прервался ни на секунду, а продолжался легко и непринуждённо. Ну, совершенно, как ни в чём ни бывало...
Я пришёл в себя от хохота водителя нашего автобуса: «Чего рот-то открыл? Никогда такого ещё не видел?»
Спрашиваю: «Она что, сумасшедшая?» Водитель говорит: «Нет. Сумасшедший – ты. Ты по Монголии ездил, летал над ней? Ты хоть один куст или дерево в её степях видел? » -«Нет, говорю,- не видел». - «А они же испокон веков по этой степи кочуют – куда они побегут, если нужда приспичит? Для них это совершенно нормально.
А вот ты вчера принял приглашение на охоту, завтра поедешь диких зверюшек и птичек убивать. А по местным, монгольским верованиям, резать и есть можно только домашний скот, потому что после смерти души людей переселяются в диких птиц, зверей и рыб. И убивать их не то что грех, а – преступление. Ты же, может быть, чьего-то дедушку или бабушку убьёшь! Что их потомки с тобой захотят сделать, если поймают?»
Вечером того же дня раздался страшный двуголосый крик наших артисток, зашедших на минутку в расположенный во дворе клуба туалет (на 12 – 15 посадочных мест одновременно, в один ряд). Вроде и неудобно заходить к дамам в такой момент, но всем нам было ясно, что только серьёзная угроза их жизни могла вызвать такие истошные вопли.
Влетаем с фонарями и готовностью к самому худшему и видим дам, присевших в противоположных концах туалета. А между ними, в центре оного, стоит местный житель, который (что ни говорите – культура: на концерт же пришёл) не захотел писать на улице, а зашёл для этого в туалет к дамам. Он удивлённо вертел головой и изо всех сил старался понять: что бы это тут такое могло вызвать такую странную реакцию у этих московских артисток? Что они вдруг в этом туалете увидели, а он – нет?
ПЕРЕГОВОРЩИК 1987-й год, высокогорная точка ПВО. Мы, девять дембелей, живем маниловско–обломовской жизнью, получая удовольствие от заслуженного по сроку службы покоя и мечтая о том, как мужественные и красивые небрежно постучим в дверь родного дома... «Дембельский аккорд» только что завершен, осталось просто ждать первой партии домой. К нашим услугам южное солнце, прогулки в лес за грибами, бильярд и еще много самых разных солдатских ценностей. (Заиграли гусли) Вдруг, как снег на наши «седы головы», Беда страшная приключилася. Налетели на сторонку родимую люты вороги, черной тучею. И числом их было видимо - не видимо, были это злые стройбатовцы, а они–то хуже поганых половцев...
В прозе выглядело это еще страшнее: взвод голодных стройбатовцев, которых забросили к нам на точку, для рытья какой-то-то там канавы. Их нравы были просты - отсутствие всяких нравов. Почти все из них прошли через тюрьму, и задачи у них были первобытные: отобрать силой все, что можно отобрать. В первый же день мы про этих ребятишек все поняли: когда прапорщик, который их привез, делал им строгое внушение: «Если я узнаю, что кто-то из вас, не то что набил морду здешнему офицеру, а хоть пальцем его тронул, тот будет иметь дело со мной!!!»
Нас аборигенов было всего девять человек, а стройбатовских «фашистских оккупантов» - тридцать рыл, мечтающих найти повод и раздавить нас в ближайшее время. В воздухе пахло кровью. Нe сегодня-завтра должна назреть решающая битва стенка на стенку и, честно говоря, наши шансы были не ахти: семеро и так и сяк, восьмой - высокий худой очкарик, по кличке «Циркуль», девятый – маленький, большеголовый метр пятьдесят ростом по кличке «Батя». Вот и все наше войско. Вечерком, на второй день оккупации сидели мы в курилке, пытаясь отогнать грустные мысли. Вдруг из темноты выходит Батя, с ошалевшими глазами и печальным лицом: - Мужики, тут такое дело: я смотрел телевизор, в казарму пришли стройбатовцы и переключили мое кино, я сказал, что это невежливо и их самый здоровый по кличке Литовец, к-а-а-а-к зарядил мне ладошкой в ухо. ... Я поднялся с пола, но не буду же я кидаться на него, Литовец же вдвое выше... Ну вот. Что будем делать, мужики?
Мы поняли – началось... Я засуетился и сказал: - Давайте срочно вооружаться! Там в дизельной были арматурины, так хоть поначалу будет, чем отбиваться, а там посмотрим.
Среди нас был один парень из Ростова-на-Дону, по кличке «Соловей». В армию он пошел довольно поздно – в 25 лет, но по своей воле, хотел поправить анкету, ведь до службы он успел отсидеть два срока в тюрьме... Мужик он был очень «четкий» во всех четких смыслах этого слова. За два года службы ни разу ни перед кем не «прогнулся», за что и бывал «стариками» серьезно бит, аж пока однажды Соловей не засунул в драке одному «деду» автоматный патрон в глотку (того беднягу потом комиссовали). Одним словом, для нас был он как старший брат, и мы все его очень любили. Царство ему небесное. Через десять лет после армии на его дом напали, и Соловей, защищая семью, погиб от ножа, но двоих забрал с собой...
Соловей: - Батя, а они знают, где мы? - Ну да, я как получил плюху, сразу к вам и пошел, они еще смеялись мне в спину, типа - иди к своим, они тебя пожалеют... Соловей: - Ясно, значит так, через минут десять, от силы полчаса, эти черти придут к нам на разборки. Давайте сразу все «добазаримся», говорить буду только я. Вы сидите и молчите, как будто это все вас не касается. Грубас, и никаких арматурин. Просто поверьте мне, и ничему не удивляйтесь, я все разрулю. Добренько?
Мы все согласились, хотя не понимали, как без грубой «арматурной» силы можно противостоять лютой стройбатовской кодле? Ну, сидел допустим Соловей, но ведь и они в основном все сидели, чем же их можно удивить и заболтать? Так и есть: не прошло и десяти минут, идут. Молча окружили нашу курилку, и только Литовец набрал воздух, собираясь что-то сказать, как его на долю секунды опередил Соловей: - Литовец, это ты ударил нашего Батю? Литовец с вызовом: Я, а что? Соловей: - Да нет ничего, просто смешно как-то. Посмотри какой ты высокий и мощный, и какой наш Батя мелкий и задрипанный, ты же мог его убить перед дембелем... Представь, пришел бы гроб на родину героя и правительственная телеграмма: «Ваш сын геройски погиб от плюхи в ухо...» Все стройбатовцы заржали, а мы сидели оплеванные недоумевая, чего же это наш Соловей несет всякую хрень прогибаясь под стройбат? Неужели он хочет перекинуться к ним и спокойно дожить до дембеля без всяких войн? Когда Соловей пообещал врагам подогнать последний ящик нашей тушенки, то мы и совсем разозлились, не ожидали от него такой подлянки... Соловей продолжал: - Батя, Литовец, давайте вы не будете ссориться, пожмите друг другу руки.
Потерянный Батя протянул Литовцу руку, тот по ней звонко хлопнул ладошкой. Соловей: Ну, вот и хорошо. Литовец, если наш Батя тебя опять будет обижать, то не бей его сразу, нам скажи, мы сами его накажем. Стройбатовцы захихикали, а Соловей приблизив голову к Литовцу, стал тихо, чтоб никто не слышал «втирать» ему что-то интересное. Литовец довольно кивал. Стройбатовцы осознали, что мы сдались без борьбы, поднялись с лавочек и зевая, потихоньку потянулись обратно в казарму. Из их толпы слышны были смешки и реплики типа «Чуханы», «уроды», «чмошники». «Дождемся их в казарме». Кого они имели в виду, у нас сомнений не было.
Соловей все шептался с заинтересованным Литовцем, но когда в курилке остались только наши, вдруг отпрянул и миролюбиво сказал: - Батя, ну так ты простил Литовца? Запутавшийся в происходящем Батя, грустно ответил: - Ну да, простил... Соловей тем же спокойным негромким голосом: - А я вот не простил, и если ты Литовец еще хоть пальцем нашего Батю тронешь, то я тебе и второе ухо оторву... Одновременно с этими словами Соловей быстро и уверенно - с корнем оторвал ухо у Литовца (до сих пор как вспоминаю этот резиновый звук, аж зубы сводит). Несчастный гигант от неожиданности даже не дернулся. Соловей взял его руку, вложил в ладошку ухо и сказал: Ладно Литовец, иди уже к своим, а то ты всех нас кровью перепачкаешь... и не обижайся, ты же первый начал. Давай брат, спокойной ночи...
Как только мы отошли от первого шока, обрадовались, что Соловей не «прогнулся», а все еще с нами. Я опять засуетился: - Побежали за арматурами, чтоб четко встретить, когда они вернутся! Соловей: - Успокойся уже со своими арматурами, разборки кончились, ничего больше не будет. Не видели вы серьезных разборок... а эти так – урки подшконочные. - Как же не будет!? Они сейчас выскочат мстить за Литовца! - Не знаете вы жизни... Никуда они не выскочат. Литовец сейчас в усмерть перепугает их своим оторванным «пельменем», да еще и наедет на них, типа бросили вы меня на разборках и убежали. Те скажут: «Какие разборки? Не было же ничего...» Литовец скажет: «Какого хрена не было? Мне вот ухо оторвали...» Примерно такие сейчас там у них идут терки, зуб даю...
Когда мы с опаской вернулись в казарму, было заметно, как стройбатовцы старались не встречаться с нами глазами.
Соловей был опытным тюремным психологом и оказался прав: когда Литовец вернулся без уха в казарму, он сходу сломал носы двоим своим товарищам, и только потом с сердечным приступом рухнул на пол. Через пару дней стройбатовцы захотели жить в своих полевых палатках отдельно от нас. Больше мы их не видели.
Английский писатель Грэм Грин отправил рукопись своей последней книги, "Путешествие с тётушкой", американскому издателю и через некоторое время получил телеграмму: "Потрясающая книга, но придётся сменить название". "В этом нет необходимости. Проще сменить издателя", - ответил Грэм Грин. Что он и сделал.
Космодром, Байконур, 1985 год, середина марта, до дембельского приказа всего две недели. Время, после обеда, я - дежурный по роте, валяюсь на кровати в спальном помещении и жду окончания дежурства. Ничего не предвещало беды. В этот момент забегает дневальный и дурным голосом кричит, «Проценко, привезли». Мухой пролетаю всю казарму, открываю окно в «ленинской комнате», выпрыгиваю и просто убегаю в степь. Проценко - это холера, чума, брюшной тиф и просто кара божья всей нашей воинской части. Служили в то время по два года, так вот этот самый Проценко, солдат одного со мной призыва, из 730 дней прослужил от силы 90, остальные он был в бегах. Когда его ловили, где то в Эмбе, Оренбурге или Волгограде и привозили назад в часть, этот «блудный сын» в течении часа или полтора, быстро показывал на двух, трех сослуживцев и говорил, что они над ним издевались, били и самое страшное, сексуально надругались. В нашей части случалось много всякого, многое замалчивалось и скрывалось самими офицерами -командирами, но в случае с Проценко всегда назначался дознаватель и открывалось уголовное дело. В подследственных уже ходила половина нашей роты и несколько солдат из других рот. Национальный состав почти - преступников был многолик. Несколько русских, несколько украинцев, два азербайджанца, дагестанец-кумык, армянин, ингуш и два таджика, которые сами себя называли «памирцы». В отличии от остальных копченых таджиков, у эти были белые лица, светлые глаза, и ходили слухи, что эти потомки войска Александра Македонского действительно предпочитали мальчиков для секса. Все уголовные дела приостанавливались, когда Проценко уходил в очередной «самоход», а делал он это при первой возможности. Поэтому когда я услышал фамилию Проценко, я посчитал за благо, быть наказанным за самовольное оставление части на несколько часов, чем перед дембелем получить уголовное дело о неуставных взаимоотношениях. Последний раз Проценко пропал на долгих семь месяцев, и мы уже, в тайне, все надеялись, что он где-то сгинул. Но месяц назад пришла телеграмма от военного-коменданта города Кишинев, в ней сообщалось, что некий воин Проценко, который должен проходить военную службу в Казахстане, непостижимым образом оказался в столице Молдавии, и нашей части необходимо командировать кого-то из офицеров, чтобы его забрать. Офицеры чуть не передрались из-за этой командировки. Всем хотелось, хоть на время покинуть это Богом забытое место и попробовать молдавского вина. И вот этот говнюк, которого по первости наверно и чморили в роте, а последние полтора года просто боялись попадаться ему на глаза, прибыл к месту «СЛУЖБЫ». Уже ночью, когда я вернулся в роту, мне рассказали что, Проценко закрыли в штабе в одной из комнат, и дежурный по части лично отвечает перед командиром за него. Когда Проценко вели от КПП до штаба, тот показал на одного парня из первой роты, который был призван в армию осенью и никак не мог быть замешан в издевательствах. За этот необдуманный шаг Проценко получил в ухо от комбата, прямо на ступеньках штаба. Утром на плацу, комбат, держа Проценко за руку, спрашивал: где его искать в следующий раз, и сам же ответил, «наверно в Будапеште». До дня выхода приказа министра обороны СССР, Проценко находился запертым в штабе, а на следующий день после опубликования приказа, его переодели в «парадку», оформили документы и командир лично на своем УАЗике отвез Проценко на станцию Тюратам и посадил в поезд. В уставе Советской Армии был такой пункт, «солдат обязан стойко переносить все тяготы и лишения военной службы». Я в отличии от Проценко, честно отпахал все два года. Уже в середине апреля, я подошел к начальнику штаба и прямо спросил его, когда меня отпустят, он, что-то промямлил про прошлогодний мой «ЗАЛЕТ», домой я поехал в конце июня!!! Папан.
Может быть байка, а может быть и быль. В разгар холодной войны, на какой-то военной «точке», где-то в районе вечной мерзлоты, служил старший лейтенант. Как правило, отдаленные точки по численности личного состава были всегда «кастрированные», и офицеры да прапорщики исполняли как минимум по три–четыре должности. Тот старший лейтенант, кроме своей основной должности, исполнял обязанности пожарника, еще за ним была закреплена секретная комнатушка с секретной чудо-хрень машинкой по приему и отправке еще более чудо-хрень секретных депеш. Все бы ничего, но в один, не очень прекрасный день (или длинную полярную ночь), чудо машинка забарахлила, придет чудо депеша, а не разобрать ни в жисть. С отверткою в середину лезть старший лейтенант не стал, ума хватило, да и учился он совсем по другому профилю. Понял, что разобрать то разберет, а вот назад сложить и чтобы заработало, то 100% не получится. Надо спецов искать. Ближайшие спецы по таким игрушкам были за полтыщи верст. Делать нечего, доложил выше, и начальство отреагировало быстро – вези к спецам и немедленно, без спецсвязи ну никак (а то как же, подрыв боеготовности, «холодная война» в разгаре). Сообщение с «большой землей» было сложным, последним участком эстафеты был вертолет – раз в неделю. Вертолет был вчера, прилет его вне графика только по случаю ЧП, проверки или комиссии. Потому командир принял волевое решение и утвердил маршрут – до вертолета (около 150 км) своим ходом (на собачьих упряжках, два перехода, два дня ходу), там вертолет доставляет до основного признака цивилизации - ж/д станции (знали, на станцию летает каждый день), далее сутки поездом до вожделенного большого города, с штабом Округа (где спецы обитают и служат). Итого - 3 суток, экономия еще 3 суток, назад как получится (это уже головная боль штаба Округа). Про вертолет и билеты на поезд договорились по телефону, с аборигенами (у коих собачки ездовые) контакт был всегда, военные им спирт и ящики старые, аборигены – рыбу там мороженую, пушнину и т. д., в том числе услуги местного безотказного транспорта. Канистра спирта местным и что-то пообещали еще. А местные что - надо однакО, значит однакО надо. Ст. лейтенанту пистолет в зубы (конвой и охрана секретного груза однакО), командировочное удостоверение и еще кучу документов, пару часов на сборы и в путь. Ему сначала было по приколу (город за два года увидит, а там говорят прямо на улице можно живую женщину, не местной национальности увидеть, и все дела, цивилизация короче). До воинской части, где была, так сказать, вертолетная площадка подскока, добрались, как и планировал командир, меньше чем за двое суток. Ночевали (или просто отдыхали) как положено - в тундре, в импровизированном чуме (вместе с собаками, для теплоты, то еще удовольствие). Вертолет – поезд – город, и вот он штаб Округа. Спецы в мастерской покрутили машинку, включили – работает. Прогнали по всем параметрам – работает. Прием, передача – все в норме. Спрашивают – «чудик, ты нахрена ее сюда притащил? Свежим воздухом захотелось подышать, город увидеть?» Старший лейтенант глазами похлопал, побожился, что эта зараза «дома» не работала. Связались с командиром «точки», доложили, как и что. Тот пообещал разобраться с раздолбаем, и строго-настрого приказал – немедля домой (он за отсутствие спецсвязи уже втык получил). Города так и не увидевши, старший лейтенант первым же поездом (а он, как назло, через пару часов) тронулся в пункт постоянной дислокации, поближе к уже родным белым медведям. Добрался назад без собак, вертолет привез прямо на точку. Старший лейтенант первым делом узнал про себя много нового от командира, тот пообещал, что пока он здесь командир, то капитана ему не видать. Бедолага сплюнул, но служить надо, да и необработанной информации накопилось, надо разгребать. Машинку распаковал, включил – не работает! В отчаянии промучившись не один час, понял, что нужно отгребать от командира второй раз за сутки (кстати, время было под утро). Тот армагеддон, который устроил ему местный царь и бог без матерных слов (многоэтажных), не передать. Вызывают вертолет, те отвечают – надвигается буран, лететь не можем, ждите. А ждать и бездействовать в армии не умеют. Как-то снова уломали местных, что уже посулили, не знаю, старлею пинок под зад, изыди с глаз и без удачи не возвращайся. До вертолета добирались уже намного хуже, буран сильно помешал. К исходу третьих суток буран затих, тут и старлей, который уже проклинал и Советскую армию, и машинку, и собак с буранами в придачу, к вертолету прикатил. Вертолет – станция – поезд и вот, наконец он опять в мастерской у спецов. Спецы покрутили машинку, включили – работает. Прогнали по всем параметрам – работает. Прием, передача – все в норме. Да не может быть! Подошли к делу основательно: разобрали на узлы и блоки, каждый из них проверили и прогнали на стендах, взаимозаменили с другими подобными аппаратами. Проваландались целый день, вердикт однозначный: машинка - рабочая, старлей - или саботажник или даун. Старший лейтенант глазам своим не верит, клянется, но чувствует, что вскоре наверное получит новое воинское звание – лейтенант. Про эти мансы и обрядовые танцы над машинкою, уже был в курсе даже начальник штаба округа (в звании, как минимум, генерал-лейтенант). Начштаба для начала провел акт эмоционально-психологического воздействия над несчастным, пока еще старшим лейтенантом. Потом пообщался по ВЧ телефону с командиром этой богом забытой точки, и довел до его сведения, что он является не командиром и начальником вверенного ему военного объекта, а вожаком стада нетраханых бегемотов, которое он (начштаба) вскоре посетит и приведет в чувство. Путь бедолаги старлея на точку описывать не будем, добрался почти что быстро (маршрут знал уже как «Отче наш»). По прибытию, все пошло по старому сценарию: жестокий моральный трах (посулили «лейтенанта» «присвоить»); распаковка и подключение проклятой спецтехники; констатация, что она вновь не работает; признание в собственном бессилии. Следует заметить, что произвели все это оперативненько, вертолет при этом не отпускали, и обратным же рейсом отправился старлей со своим горем (чудо-машинкою) навстречу новым приключениям. В штаб Округа командир конечно все доложил, и там с нетерпением старлея ждали. Бдительные «чекисты» тоже про эту трагикомедию уже узнали, и после того, как в мастерской, третий раз подряд вынесли тот же вердикт – «она работает», старшим лейтенантом занялись уже они. А то как же: налицо явный саботаж или даже может быть шпионаж. Бедолагу на гарнизонную губу и давай его разрабатывать. Обмороженный во время переходов по тундре, провонявший псиной, не спавший толком уже вторую неделю (а как же, с ящика (с аппаратурой) глаза спускать нельзя, даже в туалет с собой умудрялся брать, да еще пистолет с собой, документы), он на губе почувствовал себя немного счастливым. А когда еще поспал положенных 7 часов в ночное время, утром в положенное время умылся, побрился и сходил в туалет, наконец, даже дали похлебать что-то теплое, то и вообще прибодрился, жить можно. А тучи над его старлеевской головой сгущались. Начались допросы, даже отконвоировали в местный госпиталь в психиатрическое отделение (все-таки по городу прошелся, никуда не спеша, ну и что, что под конвоем), там поставили диагноз – психически здоров (хотя сам знаю, что «военнослужащий» - это само по себе звучит как диагноз, своеобразный). То что машинка на точке не работала, уже никто не верил, поэтому разрабатывали версию – саботаж, правда шпионаж тоже хотели инкриминировать. Да и вообще по ходу разбирательства выплыло много неприятной гадости: перевозка вертолетом, а уж тем более собаками не положено; кроме сопровождающего спецгруз, должна быть отдельная охрана, а не «два в одном»; в сопроводительных документах много несоответствий, да и еще много чего, за что получили по шапке много должностных лиц. Судьба бедолаги старшого лейтенанта была бы незавидна, но где-то сверху (на небесах) кто-то есть. Для окончательного вывода (по работоспособности данной спецтехники), нужно было решение более компетентных спецов–ремонтников, чем реммастерская Округа, и комитетчики решили не мелочиться, а минуя некоторые инстанции прямо на завод где клепали эту хрень, брякнули телеграмму, типа: «Прошу Вашего содействия, в оказании компетентного инженерно-технического вывода по…». Повезло нашему герою, что эту дрянь недавно поставили на вооружение, рекламации почти не приходили, но на заводе смекнули, что надо серьезно разобраться, а то кого-то посадят. Буквально через недельку прилетел заводской представитель. Толковый, еще не старый инженер-головастик-практик-техник, да и к тому же он принимал непосредственно участие в разработке этого специзделия. Следует заметить, что времена были на заре эпохи электроники, поэтому упор ставился, в подобных изделиях, на электрику и механику в железно-стальном исполнении. Инженер вошел в курс дела, и никому не доверяя, закрылся в мастерской с проклятой машинкой. За два дня разобрал ее на составляющие, вплоть до винтов и гаек (кстати, в ней до 2000 отдельных деталей) и, как уже говорилось, инженер был толковый, нашел причину этого театра абсурда и комедии. Оказывается: в одном из узлов (который разбирать в мастерской не имели права, он был под заводскими пломбами), в механике, на одном храповом колесике, была хитрая спиральная пружинка. В пружинке отломалось часть упорного усика, а часть осталась. Допустимый люфт (хоть и механика была очень точная), все-таки был, и поэтому, иногда пружинка заходила в зацеп с храповым колесиком, тогда все работало как надо. Когда же (из-за люфта) пружина не заходила в зацеп – ни хрена не работало. И комедия в том, что по закону подлости, повлиять на процесс никак было нельзя без замены этой дрянной пружины. Дефект инженер заменил в минуты (нашел в ЗиПах очень похожую), все объяснил чекистам и начальству, даже оформил документально, что старлей не виноват. Не мог только объяснить, почему в мастерской три раза подряд (при свидетелях) работала, а на точке не хотела? Развел руками, мистика, пожал руку чуть было не отчаявшегося старшего лейтенанта, пожелал военного счастья и укатил в города большие. Военное счастье, это когда несправедливо не наказывают. Лучшее военное поощрение – снятие ранее наложенного взыскания. «Учите матчасть!» – классика военного афоризма.
Было в то время, когда служил прапором. По своим обязанностям, приносил командиру всякую хрень (типа телеграмм, распоряжений и директив) ему на ознакомление, резолюцию и подпись. Приношу раз одну такую «хрень», он углубился в чтение. Следует заметить, что на то время он (командир), уже выслужил все возможные выслуги и сроки службы, а потому (за давностью лет) начал немного впадать так сказать, в легкий военный маразм. Сидит он читает, тук–тук в двери, заходит майор С…, «товарищ полковник, майор С… по Вашему приказанию прибыл». Наш отец (командир) поднимает голову, смотрит на майора, и по его глазам и виду его становится ясно, что он забыл, зачем майора вызывал. Из-за следующего диалога, у меня чуть желудок не оторвался от внутреннего смеха: - С…, зачем я тебя вызывал? - Э-э-э, по поводу переводу техники за летний период? - Нет. - Премирование личного состава? - Нет! - Техническое состояние ПТРУСов? - Нееет! - По ремонту хранилища стрелкового оружия? - Нет, все не то, иди думай, зачем я вызывал. Майор вышел в коридор думать и догадываться, с какого его вызывали, а отец дальше мою «хрень» читает.