ВЫКОРЧЕВЩИК.

Зовут меня Веня, но теперь получил прозвище Поль от французов. А история тут такая .
Был тут как-то по делам во Французском городе Шарлевиль-Мезьер. Есть такой город во французских Арденнах.
Вообще-то их два города, один Шарлевиль, а другой стало быть Мезьер. Объединили их относительно недавно, политическим решением в 1960 х годах. Знаменит же Шарлевиль своей красивой классической площадью тем что в городе родился замечательный поэт Артюр Рембо.
Ему конечно стоят памятники и повешены там всякие мемориальные таблички.
Но у нас речь пойдет о другом более странном памятнике.
История же с ним связанная следующая .
На берегу протекающей там реки Мёз, на старом мельничном острове, есть прелюбопытнейшая скульптура , где мускулистый мужик выкорчевывает деревья.
И вот у этого выкорчёвщика ( знаю что слова не существует, но очень подходит к этой фигуре) как бы торчит - скорее правда из земли под ногами чем из штанов, но все таки торчит - довольно длинный, хотя и обрезанный ствол дерева.
Издалека глядя крепкий такой и непомерный стояк у мужика получается!
Не то что бы эротично, скорее странно.
Начали с коллегами - французами читать объяснительную табличку - читаю и ржу...
Они все- ты чего, что там смешного?
А я анекдот вспомнил про Полю....
Сделал эту фигуру ( это малая часть композиции которая осталась) дижонский скульптор Бушар для выставки в Париже, была она громадной, аж 18 метров длиной, и были на ней 6 огромных тягловых быков и ещё и их поводырь, другой мужик, помельче, впереди.
А замыкал эту процессию тот самый выкорчевщик, что сейчас и стоит так эротично с бревном.
Ну и всю эту даже по тем временам слишком громоздкую хреновину парижане потом подарили городу Шарлевилю, как месту где эти выкорчевщики и работали, где она до войны она и простояла.

А потом пришли немцы. До 1942 года скульптуру не трогали, а потом такое количество неоприходованной бронзы ясное дело немцам не понравилось, они быков и прочее демонтировали и переплавили на военные нужды. Ну а каким то чудом мужик - выкорчевщик сохранлся, и его опять поставили себе с этой торчащей елдой. Я стало быть ржу над этой историей, французы недоумевают.
Я им тогда довольно удачно перевел на французский старый бородатый анекдот про мужика в бане у которого на причинном месте татуировка была - ПОЛЯ.
Правда по французски Поль получилось, но тот же смысл остался.
(Кто забыл - мужика того из бани ранило на войне прямо извините в детоделательный аппарат и отрубило здоровый кусище, а до того на ней татуировка была :
"Привет героям Малой Земли от защитников Севастополя" )
Французы город Севастополь знают после Крымской войны, тоже ржали как лошади, хотя обычно они в чувствах сдержанные. Повеселились от души.
А грустно то что они меня теперь за это Поль называют......
Кому интересно вот ссылка :
"le défrichement Henri Bouchard"

В далеком 1968 году во время круиза Ростов - Москва - Ростов я познакомился с моей будущей женой на пляжной палубе теплохода Алдан.
Сейчас у нас уже взрослые внуки.
А в Интернете реклама:
Двухпалубный теплоход Алдан (проект 305) построен в Венгрии в 1961 году, оснащен современной навигационной техникой.
Город на Волге - Город на Каме - Город на Волге Алдан май 2024
Город на Волге - Город на Каме - Город на Волге Алдан июнь 2024
И т.д.
Успеха тебе, наш родной дедушка волжской флотилии!

В продолжении к мему вспомнил старую байку -- не знаю правда или нет, но рассказывал львовянин.

Город Львов до 1918 года назывался Лемборг и был столицей Королевства Галиции и Лодомерии в Австро-Венгерской империи.
Населен этот город был примерно так: 35% евреев, по 30% поляков и немцев и 5% русин.

И вот после всех перепитий 20го века настал 1992 год -- все заводы стоят, в городе тлен и запустение. И "национально мысляче" руководство извернулось как-то привезти в город крупного австрийского бизнесмена (не художника и не Шварцнегера -- точно). В надежде продать ему хоть какой-нибудь из недоразворованных советских заводов. Ну или хоть как-нибудь уговорить вложить хоть какие-то деньги.
Но тщетно.
Бизнесмен смотрел с тоской и брезгливостью как на совковые заводы так и на сам обшарпанный совком город. Денег явно не будет. И тут, в полном отчаянии, толи сам Черновол, толи кто-то из его клевретов, пытаясь "давить на жалость", спросил у бизнесмена:

-- А вам не жалко что такой прекрасный город перестал быть частью Австрии?
Бизнесмен посмотрел на вопрошающего с презрением и ответил:
-- Это ВАМ должно быть жалко!

КАК МЕНЯ ПРИНЯЛИ ЗА ШПИОНА
Когда-то, я работал в одной молодежной организации в качестве специалиста по составлению образовательных программ и переводчика в одном лице. В организации нас было только двое. Я и мой друг, который являлся директором организации, и моим начальником в одном лице. Пусть его зовут Шавкат. В то время в нашу организацию постоянно приезжали иностранные практиканты. Для них, наш родной Таджикистан, являлся экзотической и дикой страной, но большинству из них это даже нравилось. Не смотря на то, что зимой, часто отключали электричество, а из развлечений у нас в городе только один ночной клуб.

Как-то раз к нам приехало сразу три иностранца из Германии. Такие добродушные студенты с очень добродушными улыбками, мохнатыми дредами на голове и забавно произносящие букву «Р». Классные ребята эти немцы. Правильные, пунктуальные и очень забавные. Нам было интересно с ними, а мы были нечто типа аборигенов. Как-то раз, мне с Клаусом пришлось протягивать кабель для интернета с одного кабинета в другой. Надо было это сделать красиво, аккуратно и эстетично. Клаус вызвался мне помогать. Сначала мы пошли и купили напитки в жестяных банках, потом выпили их, и разрезали банки ножницами на прямоугольнички размером один сантиметр на два, а потом из этих прямоугольничков я делал хомутки, вкладывал туда кабель, и аккуратно прибивал это к деревянной планке под потолком маленькими гвоздиками. Для Клауса это было откровением. Он говорил, что если бы ему понадобились хомутки, то он бы просто пошел и купил их в магазине, и никогда бы не додумался до такой вот самодеятельности. А я, молча кивал потому что не знал как объяснить ему что найти такие хомутки у нас в городе трудно, и продаются они не в каждом магазине. После этой работы я завоевал просто железный авторитет у своего немецкого гостя, и по техническим вопросам он обращался ко мне.

В общем, жили мы дружно, работали слаженно.
В один день мои гости решили поехать в соседний город на экскурсию. Город этот Истаравшан, имеет очень-очень древнюю, в несколько десятков тысяч лет, историю, и очень колоритен, но малоизвестен для туристов. Где-то в интернете прочитав об этом, наши коллеги воспылали желанием посетить это чудо истории и как можно скорее. Итак, восьмого мая (очень важно), не помню какого года, мы двинулись в Истаравшан.
Как средство передвижения мы выбрали не такси, а общественный транспорт. Гостям хотелось испытать все на своей шкуре. Маршрутки у нас тогда были, еще доживавшие свой срок прибалтийские рафики. Рычащие, кричащие, скрипящие, но все-таки ездящие микроавтобусы.
Приехав на главный вокзал, мы решили пройтись пешком через весь город. Так и двинулись.
Шли по разбитой дороге, пока не наткнулись на одно красивое древнее строение с башней. Гости загорелись желанием забраться на башню, и мы направились туда, даже не заметив ржавого, заляпанного грязью знака «Вход посторонним лицам строго воспрещен».
Забравшись на самую высокую башню, мы предстали пред просто шикарнейшей панорамой города. Башню строили давно, и видно, что архитектор выбирал место долго и со знанием дела. Клаус достал свой фотоаппарат, вытянул руки, и стал щелкать. Клаус смотрел в объектив и цокал от восхищения. В объективе, как в калейдоскопе, сменялись пейзажи города, деревья, люди и летящий к нам на не реальной для своих тех способностей, военный уазик, поднимающий столп пыли. Военный уазик с грохотом поднялся по кривой на холм, к башне и еще не остановился, как из него выпрыгнули солдаты в формах, с автоматами. Один из них, офицер, держался за кобуру и громко орал, что бы мы спустились. Продолжая фотографировать грозное матерящееся лицо офицера, он спросил меня, кому адресована столь не бурная агрессия. Я сказал, что, скорее всего, кричит он на нас.
Мы спустились, а офицер спрашивал, что мы делаем и как мы пробрались на секретный(!), охраняемый(!) объект. Мы сказали, что никого на входе не видели и не знали что это секретный и охраняемый объект. Солдат с автоматом на шее подбежал к Клаусу и выхватил фотоаппарат.
Нас, подталкивая, усадили в уазик и отвезли в местное отделение, уже не помню чего.
В предпраздничные дни, большинство ведомств объявляло комендантский режим, и в отделении были все, даже те у кого был законный выходной. Нас вели по коридору с металлическими дверями, а сопровождающий нас офицер гордо шел впереди, говоря всем что поймал шпионов. Дни в этом провинциальном городке были скучны, а тут событие государственной важности.
Нас завели в большой кабинет с ковром где сидел майор.
Лейтенант, который нас привел, отрапортовал. Говорили между собой, они на таджикском, и были уверены, что их никто из нас не понимает.
-Ты где этих обезьян поймал? – Спросил майор, указывая на Клауса с его мохнатыми дредами.
-На башню залезли. Фотоаппарат у них!
-А как пролезли? Где часовые?
-Не важно! Фотоаппарат надо посмотреть!
-Досмотрите. Только аккуратно. Без силы.

Нас отвели в другой, маленький кабинет, где сидели люди в штатском. Молодой работник достал пожелтевший листок писчей бумаги, достал ручку, и стал заполнять. Параллельно спрашивал на русском:
-Фамилия Имя, Страна,.
Потом положил ручку и спросил, глядя на нас:
-С какой целью проникли на секретный объект?
-Так мы и не знали что он секретный
Работник выстрелил свою фразу:
-Не знание закона не освобождает от ответственности! .. Эту фразу он потом повторял через каждое предложение. Наверное, его в высшей школе только этой фразе и научили. А еще научили вести себя по-хамски.

Гости очень были напуганы. Все это им очень напоминало режим восточной Германии во времена советской оккупации, когда если человека забирали в управление, то выходил он оттуда совсем другим. Промытым. Напуганным. Замкнутым. Все для них это было очень страшно. Военная форма советского типа, фуражки, красный лычки, железные мощенные двери с решетками, и темные гулкие коридоры.

Потом настал момент, когда у нас захотели изъять документы. Свой паспорт я показал. Они были очень удивлены, увидев, что у меня таджикский паспорт. Паспорта гостей же они лично брать в руки побоялись и попросили меня, что бы я им сказал, что бы они самостоятельно отдали паспорта в руки допрашивающему нас офицеру. Я же перевел, что бы крепко держали документы и просто показали страницы. Офицер понял, что я перевел не так и с ухмылкой закурил.
-Обыскать!..

Мою сумку вывернули на стол, один работник брал каждую, даже маленькую деталь, вслух описывал ее, а второй все это дело протоколировал, демонстративно показывая двух понятым. Когда я увидел, сколько, ненужного хлама в моей сумке, то очень пожалел, что не чистил ее.
-Маленький кусочек бумаги желтого цвета. Размером, приблизительно пять на пять сантиметров. Надпись карандашом. Номер телефона и фамилия… И так далее.

Затем дело дошло до моего ежедневника. Офицер открыл его и начал листать. Лицо его бледнело и вытягивалось, вытягивалось и бледнело. Второй работник понял, что дело не так. Меня снова повели в другой кабинет. Уже третий по счету.

Дело было в записях ежедневника. Я когда то курировал работу по созданию сайта путеводителя по городу. Это должен был быть информационно познавательный ресурс для приезжих, а надписи были такого рода – «Найти детальную карту всего города…», «четкие фотографии всех административных зданий города…», «Узнать в каком году было построено здание КГБ и историю всех руководящих…», «У старого моста столько-то несущих свай. Мост построен…», «Начальник такого то отдела сотрудничать отказался. Боится. Трус.», «Получить информацию от ….», «Встреча с…». И т д и т п… Встреч было очень много, а фамилии тех с кем я встречался, были очень влиятельных людей. Вдобавок ко всему, в кармашке у меня хранились мои пропуска удостоверения в местную телерадиостанцию, в международную организацию, проездной который я получил в Германии(хранил как сувенир). Всего удостоверений было около десяти штук и все с разными фамилиями и фотографиями…

Никаких сомнений у них не оставалось. Перед ними шпион высшей степени. Сволочь. И еще с таджикским паспортом. В это время в кабинет зашел майор который сидел в кабинете с ковром.
-Эти до сих пор тут? Я, там, в коридоре видел, сидят еще три обезяны. Я думал, вы попугаете их и отпустите.
Я не вытерпел. Повернулся к мойру и на чисто таджикском произнес:
-Это не обезьяны. Это люди. Люди, которые где то услышали о красоте вашего города и загорелись желанием посетить его лично. Город может быть и красивый, но из-за таких, как вы, этот город теперь самый ужасный с ужасными людьми. Потому что первых и последних кого мы увидели все в формах и ведут себя как свиньи…

Улыбка с лица майора медленно растворилась. Он перевел взгляд на стол. Ежедневник. Записи. Удостоверения и пропуска. Фамилии. Он взял мой ежедневник в руки и стал листать. Глаза бегали по записям, глаза расширялись, а на лбу появилась испарина. Он посмотрел на меня, потом быстро вышел и начал с кем-то громко говорить по телефону.

Где то через полчаса было слышно, как подъехала волга. Хлопнула дверь. А еще через несколько минут в кабинет, в сопровождении взмокшего майора, вошел мужчина пожилого возраста в белой рубашке. Все закопошились и стали здороваться. Было видно, что мужчина пользовался большим уважением в этом учреждении. Хоть и был он одет в гражданскую форму, все в нем выдавало бывшего военного. Гладко выбрит. Опрятен. Выутюжен. И терпкий запах армейских духов. Он вежливо поздоровался со мной за руку и так же вежливо попросил присесть. Это был первый человек в этом городе, который вел себя как истинный джентльмен. Далее наше общение заняло не более десяти минут. Я объяснил кто мы, откуда мы, объяснил происхождение записей в моем дневнике и все то, что до этого поставило на уши все управление. Мужчина слушал и улыбался. Я замолк. Мужчина поднял глаза и думал. С минуту. Потом вдруг повернулся к майору и спросил:
-Какое сегодня число?
-Что?
-Какое сегодня число?
-Восьмое мая.
-А завтра какое?
-Что какое?
-Какое завтра число? – с холодом в голосе спросил мужчина в белой рубашке.
-Девятое мая? – не понимая, к чему ведет разговор, ответил майор.
-А какой это праздник?
-День победы? над фашизмом?
-Правильно. Они сегодня выйдут от суда, и догадайся куда обратятся? В посольство. И доложат, что над ними издевались и называли обезьянами, отмечая день победы над фашизмом. Я с тобой потом поговорю.
-А? – Пытался возразить майор.- А как же это все?- показывая на стол с моими хламом, спросил майор.
-Освободить. Сейчас же! – с очень грозной улыбкой сказал мужчина.- И молись, что бы они в посольство не пошли.

Что там началось. Люди, которые были готовы лично избить меня до полусмерти, как вьетнамские пограничники, начали быстро и аккуратно складывать все мои вещи обратно в сумку. Мусор тоже сложили. Делали быстро, тайком посматривая на меня. Это были совсем другие люди. Очень вежливые и добрые. Мы вышли. Нас провожали как дорогих гостей. Майор вышел и спросил, какая у нас программа.
-Программа? Вы нам всю программу сломали. Нам теперь скорее обратно надо. Гости куда-то позвонить хотят.
От этих слов майор побелел:
-Не надо, звонить. Я прошу тебя как братишку. Мы же не знали. Хочешь город посмотреть? машину с водителем выделю. Свою. Волгу.

Затем вышел человек в белой рубашке. Отвел в сторону и лично извинился за всех и за этот спектакль. Он крепко, по-дружески пожал мою руку, и мы пошли.

Андрей Слонов

История одних выборов
=====

1. Столица Юга

Ах, как красиво ехать в Беер Шеву из Тель Авива в ночь! Пустыня, тишина,
луна и звезды - и вдали, за холмами, виднеется теплое оранжевое зарево.
Освещенные пальмы и аккуратные газоны встречают гостей города, не
заметивших в темноте бедуинских палаток на склонах вдоль дороги. И
столица юга, цивилизованный город третьего тысячелетия, приветливо
раскрывает обьятия улиц...

Напрасно, кстати, вы по сторонам не смотрели и бедуинских палаток не
заметили. В них, как ни странно, живут бедуины, которые как раз три
тысячи лет на этой дороге потрошили караваны, и вот эти вот сионисткие
нововведения - законы какие-то - им этнически и религиозно чужды.
Противоречит, значит, вся эта юридическая накипь их многовековым
традициям.

За неимением караванов гордые сыны пустыни потрошат магазины и
припаркованные автомобили, достигая в своем ремесле больших высот.
Не брезгуют и междуусобным перераспределением материальных благ, уводя
друг у друга коз и верблюдов.

Доходило до смешного. Однажды эти бойцы невидимого фронта обнесли
магазин супруги начальника второго отделения полиции, когда сам
начальник был на ночном дежурстве. Я про это отделение потом отдельно
расскажу. Так вот, супруга заявила начальнику, что до тех пор, пока в ее
магазин не вернутся похищенные электротовары, сам начальник может и не
заикаться о супружеском долге.

Процессия из трех патрульных автомобилей, включив мигалки, носилась по
городу ровно четыре часа. Наконец, бедуинские старейшины, испуганные
перекошенной и взбешенной рожей начальника отделения, выдали украденное
и слили героев дня.

Но это скорее исключение. Обычно же страховая компания, горько стеная,
отваливает потирающему ручки ограбленному торговцу страховую премию, на
которую он с большой выгодой для себя покупает с рук новый товар взамен
похищенного, ремонтирует магазин и меняет машину.

Завершив первоначальное накопление капитала, племена романтиков большой
дороги убираются подальше в пески, где, на первом приглянувшемся им
месте, строят дома и основывают город.

После чего проклятые сионистские оккупанты в рамках опрессии протягивают
туда воду, электричество и телефон, а также строят школу.

Так что если будете в Беер Шеве - следите за кошельком и автомобилем,
если, конечно, не желаете внести свой вклад в освоение пустыни.


2. Адвокат

Второе отделение полиции города Беер Шева лидировало по стране сразу по
двум показателям.

Во-первых, именно оно держало пальму первенства по раскрываемости, числя
на своем счету не только множество успешно найденных воров, но и
огромное количество наркоторговцев.
Во-вторых, на сотрудников именно этого отделения подавалось самое
большое количество жалоб за нарушение прав арестованных, избиения и
другие уголовно-процессуальные гадости.

Руководство, конечно, с одобрением относилось к раскрытым преступлениям
и поначалу только ласково журило второе отделение за рукоприкладство. Но
когда жалобы стали поступать практически ежедневно, когда даже самые
отмороженные бедуины (каково! отмороженный бедуин!) стали опасаться
доставки во второе - на самом высоком уровне было решено бороться за
демократическую законность.

В рамках этой самой борьбы стройные ряды второго отделения были усилены
человеком по имени Офер, в прошлом дипломированным адвокатом.
Щупленький, низкорослый, очкастый, Офер в свои тридцать пять лет жил с
мамой и до того времени занимался исключительно канцелярщиной, что
называется, даже бедуина не нюхал. Так что был он не акула, а, скорее,
карась юриспруденции.

Предполагалось, что наличие в рядах лица столь образованного и
интеллигентного поумерит пыл горячих еврейский ментов.

Поначалу Офер лишь с интересом наблюдал за коллегами, увлеченно
избивающих задержанных разнообразными подручными средствами. Затем -
стал потихоньку давать ценные советы. И, поразительное дело, поток жалоб
только увеличился, но все они вдруг стали беспочвенными и
необоснованными.

Оферу вообще везло на диковинные происшествия.

Например, как-то молодой джигит по имени Махмуд похитил автомобиль.
Казалось бы, угнал и угнал, у нас таких угонов каждый день - десятки.
Ничего особенного, если бы на пути ему не повстречался Офер.

Едет, значит, Махмудка на автомобиле, поглядывает по сторонам. А Офер в
это время едет по своим делам на служебной машине. Ну и пристраивается
за Махмудом в правый ряд.

Махмуд, увидя сзади синие цвета, начинает нервничать, густо потеет,
беспорядочно дергается и с грохотом въезжает в зад стоящей на светофоре
Мазде. Та прыгает и пинает носом Нисан. Нисан дергается и бодает Форд.
Форд вальяжно прокатывается вперед и тюкает Субару.

После короткой паузы синхронно глохнут четыре мотора, скрипят четыре
ручных тормоза, хлопают четыре двери и из автомобилей выходят
пострадавшие водители. Одним и тем же движением каждый из них
осматривает багажник своей машины, хватается за голову, поворачивается
вправо и видит Махмудку, так и не отпустившего руль.

Через тридцать секунд динамическая скульптура на перекрестке
символизировала единство общин в плавильном котле эмиграции.

Пожилой эфиоп дергал за ручку, русский стучал в стекло, индус пинал
дверцу, поправляя очки, а марроканец дирижировал этим балетом,
размашисто жестикулируя и требуя от Махмудки быть мужчиной и выйти
самому. Все они слились в едином порыве, как когда-то советские люди,
мечтая добраться до виновника торжества и поблагодарить его от души за
доставленное удовольствие.

До Офера дошло, что сейчас начнется кровопролитие. Соотнеся ситуацию с
должностными инструкциями и функциональным обязанностями, он покинул
водительское место и направился к Махмудке, чтобы своевременными
действиями предотвратить расправу.

В этот момент на авансцене появился новый персонаж. С криком "ах ты,
...!" к Махмудкиному автомобилю бросился рыжий и толстый тип в вязанной
кипе.

Как показала проверка документов в участке, куда отправились все
присутствующие, это и был хозяин машины.

Повезло Махмудке в тот день, ох и повезло.

А Офера рыжий хозяин долго благодарил и приглашал пить кофе в гости.


3. День выборов

В настоящем деле Офер показал себя только в день выборов в городе Н.

В городе Н, а точнее, в поселке городского типа Н., живут две небольшие
бедуинские семьи примерно по пятьсот домов в каждой. А еще там
проводятся муниципальные выборы. И на выборах там с плюрализмом все в
порядке - есть ровно два кандидата. Каждый год - одни и те же. Главы
семей, если до сих пор не ясно.

Понятно, в такой напряженной обстановке волеизъявление народа не
обходится без эксцессов. Во избежание, в день выборов в город Н. нагнали
несколько сотен полицейских.

И выборы прошли спокойно! Члены враждующих семей вежливо улыбались друг
другу под каменными взглядами полиции, приветливо кивали (ах, какая
неожиданная встреча! И вы здесь? какими судьбами?! ваалейкум ассалям!),
неторопливо исчезали за ширмой и появлялись, снова расплываясь в улыбке.

Подсчет голосов продолжался до часу ночи, а в полвторого в патрульной
машине Офера прозвучал вызов диспетчера:
"Всем патрульным - срочно в город Н."

По прибытии в городе Н. обнаружились стихийные народные гуляния. Новый
городской голова отметил свое долгожданное избрание, выйдя на прогулку
со всей семьей. В ходе веселья юная часть его семейства, желая
поделиться радостью, накостыляла представителю дружественной семьи, а
также подожгла дом неудачливого кандидата. После чего представители
противоположной стороны поспешили присоединиться к празднику. И
понеслась....

Подъехавшие машины полиции были обстреляны из автомата Калашникова. Офер
взбесился! "Меня, полицейского при исполнении, - орал он, нервно
дергаясь всем телом и яростно вырываясь из рук своего напарника Дуди, -
какие-то черножопые... из автомата.... "

Эфиоп Дуди соглашался и бормотал ему на ухо что-то успокаивающее.

Затрещала рация.

"Всем отъехать на двести метров и залечь за машинами!" - приказал голос
замначальника отделения.

- Офер, приказ! Приказ поступил! Потом укажешь в рапорте, что черножопые
по тебе стреляли! Потом! - убеждал невидимый ночью Дуди, сверкая белыми
зубами.

Полиция отъехала на двести метров и залегла.

Через пять минут подъехала скорая помощь.
Водителю понадобилось ровно пятнадцать секунд, чтобы оценить обстановку.
После свиста первой пули скорая развернулась и отъехала за полицейский
кордон.

Праздник продолжался. На горизонте, в красном мареве, метались тени в
бурнусах.

Еще через пять минут подъехали пожарные. Унюхав жареное профессиональным
чутьем, они остановились сразу за скорой помощью.

Начальники полиции, скорой и пожарных собрались кучкой и принялись вяло
переругиваться.

- Ну ребятки, ну вдарьте по ним из брандсбойтов, ну что вам стоит? -
неубедительно канючил полицейский.
- А чо всегда пожарники? - говорил пожарный. - Воды у нас с собой нету.
У нас с собой только гидравлические ножницы есть, из подходящего. Вот
если вы, их повяжете, а вы, - медик - их чем-нибудь уколете, тогда мы им
что-нибудь отрежем. А до того - пусть горит, нам и отсюда неплохо видно!

Так и стояли, флегматично любуясь театром теней.
Но тут снова заговорила рация.

- Парни! Поступил сигнал, что в одном из домов притаилась группа
нелегалов с территорий. Значит, сейчас подтянутся погранцы, а
следовательно, начнут поступать раненые. Поэтому как только погранцы
подъедут, срывайтесь и дуйте в больницу, на охрану территории.

Ровно через минуту непосредственно к крайнему дому подъехал джип. Из
джипа выпрыгнули четверо бодрых погранцов, и, не обращая внимания на
выстрелы и крики, передвинули М-16 за спину, достали из машины именные
бейсбольные биты и, высадив двери, забежали вовнутрь.

Полиция попрыгала по машинам и унеслась в сторону ближайшего госпиталя,
разминувшись по дороге с вереницей амбулансов. Вереница амбулансов
означала, что пограничники не удержались и перешли от задержания
нелегалов к разгону демонстрации при помощи все тех же бейсбольных
бит...


4. Больница

В приемный покой госпиталя "Сорока" простые смертные добираются, как
правило, на общественном или личном транспорте. Заботливый беер-шевский
муниципалитет пустил автобусные маршруты номер 5, 7, 8, 12 и 16,
позволяющие с комфортом посетить сей храм здоровья всем желающим жителям
и гостям города.

Можно, конечно, доехать с ветерком на карете с красной шестиконечной
звездой на борту, но я бы вам не советовал. Еще туда можно прилететь на
вертолете с аналогичными опознавательными знаками, но это уж точно
никому не рекомендуется.

Жители города Н., волнуясь за своих земляков, прибыли в госпиталь
настолько раньше полиции и скорой, что невольно закрадывается мысль - а
не скрывают ли в песках хитрые бедуины особую разновидность реактивного
крылатого верблюда или осла на воздушной подушке?

У бедуинов вообще много всего закопано в песках. От артиллерии и
бронетанковой техники до ножей и дубинок. Посторонний человек, а тем
более полицейский, не найдет никогда. А свои при нужде откопают мигом.

Но вернемся в стольный град Беер Шеву. Там уже начали происходить
захватывающие события!

На автомобильной стоянке перед приемным покоем двумя беспокойными
грозовыми тучами колыхались представители Монтекки и Копулетти города Н.
Синим сполохом между ними, спиной к спине и в две шеренги, стояли
полицейские. И те, и другие с нетерпением ждали, когда доблестные
медики, наконец, подведут счет товарищеского матча между
добрососедствующими семьями.

И тут Оферу в голову пришла светлая мысль.

- Ребята! - произнес он громко. - А что это мы на стоянке стоим? Нам
ведь поручено охранять территорию больницы! А стоянка к ней не
относится! Что ж мы тут тогда делаем?

Полицейские, чувствовавшие себя между молотом и наковальней довольно
неуютно, мгновенно вняли голосу Оферова разума. На глазах у слегка
опешивших бедуинов полицейские развернулись и ушли.

Причем Офер специально задержался и показал характерным жестом: мол, не
сдерживайте себя, поубивайте друг друга к чертовой матери, тут и морг
есть рядом, если что.

С трудом верящие своему счастью кровавые мстители медленно пошли
навстречу друг другу. Сначала вяло и с оглядкой, а потом уже бодро и
задорно закипела драка, в воздухе замелькало дубье и даже заблестели
ножи, отражая свет фонарей.

При виде этой битвы богов с титанами Офера осенила еще одна светлая
мысль.

После того, как по нему пульнули из Калашникова, светлые мысли у него
стали появляться одна за одной - то был явно его день.

- Ребята! - сказал он вслух. - А ведь это - несанкционированная
демонстрация! Ее надо разогнать!

Полицейские пожали плечами, но так и не нашли, что возразить. В конце
концов, адвокату виднее, что демонстрация, а что - просто драка. Поэтому
далее события развивались по заранее отработанному сценарию - "ребята"
экипировались шлемами, щитами и большими резиновыми дубинками,
выстроились клином, причем Офер вызвался добровольцем на острие, и
дружно направились примерно в середину беснующейся толпы на стоянке.

Однако представители национального меньшинства, получившие редкую
возможность всласть побиться на прекрасном ровном асфальте и под хорошим
освещением, вовсе не спешили разбегаться в ужасе.

И тогда к Оферу пришла третья, последняя на сегодня светлая мысль.
Движимый ею, Офер совершил Поступок, прославивший его на просторах
страны и навсегда обеспечивший ему место в неофициальном зале славы
израильской полиции.

Повернувшись спиной к беснующейся толпе, он сказал:
- Ребята! Что-то они не очень разгоняются. Давайте-ка мы каждый за себя
побудем!
И с этими словами он выхватил из-за пояса резиновую дубину, лихо
крутанул ею над головой и отчаянно врубился в гущу мордобоя, принимая на
щит и круша.

Неизвестно, слышал ли Офер о красной коннице времен гражданской, о
самураях с мечами но-дачи или о берсерках. Вряд ли эти исторические
сведения входили в его программу обучения.

Однако вид щуплого очкарика со щитом в полтора себя в одной руке и
демократизатором "на слонов" в другой надолго врезался в память
разбегавшихся как тараканы бедуинов.

Драка была разогнана в рекордные сроки, зачинщики из числа медленно
бегающих оприходованы и упакованы, а жертвы - доставлены в приемный
покой, благо он был рядом.

Прибывший как всегда вовремя зам начальника отделения быстро опросил
непричастных свидетелей и в момент составил для себя картину этого
асфальтового побоища. Как только последняя деталь мозаики легла на свое
место, он вспомнил не только родные марроканские проклятия, но и
слышанный когда-то краем уха польский и русский мат.

Выдернув безмолвного и потупившего взор Офера в сторонку, зам выплеснул
на него три ушата помоев, после чего воздел очи горе и возопил, взывая к
небесам:
- Господи! Лучше бы у тебя была судимость! Лучше бы ты содержал
публичный дом или торговал травкой! Я бы хотя бы знал, что с тобой
делать!

На пути в отделение "луноход" практически безмолствовал. Чуть слышно
гудел кондиционер, постанывали сложенные штабелем задержанные.
Прислонившийся к стеклу Офер разговаривал с мамой:
- Мамочка, ну что ты волнуешься! Я немножко задержался на работе. Нет.
Нет, я не знаю, что там был за шум возле больницы. Нет.

Задержанный у ног Офера попытался сесть.

- Мамочка - это точно был не я. Ты же знаешь, что я не в состоянии
ударить человека!

Офер наступил на него ногой. Задержанный рухнул обратно на пол.

- Целую, мамочка. Буду дома к завтраку.

Установилась тишина. По-прежнему гудело и постанывало. Над потрясенным
городом неторопливо восходило солнце.

Будни города Упатьевска

Московское время вероятно единственный фактор, объединяющий небольшой
провинциальный городок Упатьевск и столицу нашей Родины. На самом деле и
время в Упатьевске течет по другим, не свойственным столичной жизни
законам. Здесь никто и никуда не торопится. Просто нет в этом никакого
смысла. Весь город в длину можно пересечь неспешным шагом за полчаса. В
ширину немногим более, но в Упатьевске в ширину никто не путешествует,
потому что идти придется через большое, нетронутое во времена великих
исторических перемен кладбище. Упатьевцы своим кладбищем очень гордятся,
так как на нем покоятся их знаменитые земляки: матрос с крейсера
"Аврора", три крестьянина-ходока, побывавшие в кабинете у Ленина в
голодном девятнадцатом году и выпившие с вождем по кружке чая с
баранками и знаменитый местный писатель Семен Фуфиков.
Писатель был знаменит тем, что удостоился в свое время похвалы самого
Максима Горького.
- Сукин сын, ты Фуфиков, - промолвил буревестник Октябрьского
переворота, прогуливаясь по безлюдным осенним пляжам острова Капри с
молодым, подающим большие надежды прозаиком из далекой революционной
России. - В девятнадцать лет написать трилогию о героических судьбах
кронштадских матросов "Стальной каток". Только в новой, незамутненной
псевдоинтеллигентскими сомнениями стране такое возможно!
Впрочем, кроме кладбища в Упатьевске есть спиртзавод имени Баумана, цех
по производству сыра "Сулугуни", возглавляемый последние пятнадцать лет
выходцем из грузинского города Батуми Шато Бурджанидзде и мэр города
Василий Васильевич Хруст сорока пяти лет от роду, женат, двое детей,
образование высшее, незаконченное. Незаконченное потому, что на втором
курсе Ивановского текстильного института Васю Хруста выгнали за
аморальное поведение, которое выражалось в неоднократных попытках
обесчестить женское фабричное общежитие номер два.
Впрочем, пора переходить к сути событий. Ведь, они, эти самые события,
произошедшие в городе Упатьевске жарким летом этого года взбудоражили не
только всю страну, но и привлекли внимание западной общественности и
госдепартамета США. Так в "Нью-Йорк таймз" вышла серия статей под общим
заголовком: "Конец российской демократии". Хотя откуда этим американцам
знать где конец русской демократии, а где ее истоки. Разбирались бы
лучше со своими проблемами. Перефразируя наших советских писателей,
можно сказать:"Нет у демократии начала и нет у демократии конца".

Итак, мэр города Упатьевска Василий Васильевич Хруст на отчетном
собрании перед элитой района читал доклад "О мерах преодоления
финансового кризиса и перспективы развитие района на ближайшие
пятнадцать лет".
Зал тихонько посапывал. На самом деле, кого может заинтересовать план на
ближайшие три пятилетки, если не знаешь, что с тобой произойдет завтра.

"Нам предстоит большая и серьезная работа, - бубнил по бумажке Хруст. -
Дефицит бюджета необходимо в течение трех лет превратить в его профицит.
Я понимаю, что это звучит весьма фантастически, но губернатору уже
озвучено и хотим мы этого (ни в коем случае, - раздалось из зала, но мэр
сделал вид, что не услышал) или не хотим, но выполнять придется. И еще,
напоминаю, что на носу выборы. Все вы прекрасно знаете, и я повторять не
намерен, что наш район традиционно голосует всегда только за одну партию
- ту, которая пребывает на данный момент у власти. Для всех, кто не в
курсе - сегодня у власти "Единая Россия". Мы обязаны обеспечить не менее
65 процентов от числа голосующих. Иначе наш с вами бюджет не только не
станет никогда положительным, но и вовсе лопнет по швам со всеми
вытекающими из этого последствиями".

В этот момент в зал заседаний заглянул заместитель мэра Степан
Худобедров. На его лице лежал отпечаток глубокой внутренней
взволнованности.
- Василь Васильич, - прошептал на весь зал Степан, - бяда!
- Что, проверка из области, - спал с лица мэр.
- Хуже, гораздо хуже.
- Что может быть хуже, - удивился Хруст. - Да говори ты внятно.
- Не могу я на людях, пойдемте лучше выйдем во двор.
Мэр собрал бумаги, попросил собравшихся не расходиться и вышел на
крыльцо. Первое, что бросилось ему в глаза - несколько сотрудников
администрации и начальник местной милиции майор Иванов окружившие
березку, растущую напротив входа. Майор держал руку на кобуре.
- Ну и что это все означает, - громко в пустоту произнес Хруст.
- Попугай, - прошептал ему на ухо зам.
- Кто попугай. Я попугай?
- Нет, что вы. Ни в коем случае. Там на ветке.
Мэр пригляделся - и точно. Почти на самой верхушке березы сидела
заморская птица. Точь в точь такая, что была нарисована на обложке
книжки про Робинзона Крузо. Книжку эту мэр недавно купил дочери во время
посещения областного центра.
- Ну вижу, дальше то что.
- Тут, Василий Васильевич, мало видеть. Тут слушать надо. - Худобедров
подобрал с земли палку и запустил ей в попугая.
Тот взмахнул крыльями, приосанился и как заорет во весь голос:
- Россия без Путина! Россия без Путина!
- Что, что, - побелел мэр. - Это провокация?
- Никак нет, - доложил Степан. - Это говорящий попугай, свалившийся к
нам на голову неизвестно от куда. И что-то мне подсказывает, что впереди
у нас крупные неприятности. Может, хотите еще послушать, так я мигом, -
Худобедров поднял с земли камень.
- Немедленно прекратить всякие шевеления, - мэр привык принимать решения
быстро. - Пока эта зараза не расползлась по всему городу... Майор!
- Я, - ответил начальник милиции.
- Приказываю открыть огонь на поражение!
- Не могу, Василий Васильевич.
- Это еще почему?
- Понимаете, мне как начальнику милиции города положен вместо "Макарова"
"Стечкин". А к "Стечкину" у нас нет патронов.
- Мозгов, у тебя майор нет, а не патронов. - мэр отобрал булыжник у зама
и тщательно прицелился. - Все внимательно смотрите и учитесь, как надо с
корнем выжигать всякую политическую заразу. В нашем городе диссидентов
никогда не было до меня и при мне им не бывать!
Булыжник просвистев около головы попугая, продрался сквозь березовые
ветви и аккуратно приземлился прямо на крышу милицейской "Волги". Майор
закрыл глаза, стиснул зубы и промолчал. Попугай обиженно взмахнул
крыльями и перелетел на голову вождя мирового пролетариата,
спрятавшегося в виде бюста под березой и закричал:
- Вовка - дурак! Вовка - дурак!
- Интересно, кого это он имеет в виду, - поинтересовался Худобедров.
- Знаешь, Степа, нам с тобой сильно повезет, если того, на чью голову он
сейчас пристроился. - Хруст присел на крыльцо и схватился за сердце.
Такого фиаско в его политической карьере еще не было.
- Значит такое решение. Майор, поднимай весь личный состав. Окружить
центральную площадь. Никого не впускать и никого не выпускать. В попугая
ничем более не кидаться. Степан, срочно собери всех силовиков и сам
знаешь еще кого в моем кабинете. И не дай тебе бог, если здесь появится
хоть один журналист.

Через пятнадцать минут на внеплановое заседание явились уже знакомый нам
майор Иванов, прокурор района, начальник местного отделения ФСБ,
пресс-секретарь мэра и руководитель ячейки молодежного движения "Наши"
Виталик Зеленцов.
Хруст вкратце обрисовал им ситуацию и предоставил слово органам
безопасности.
- Ситуация у нас сложная, но далеко не безнадежная, - доложили
собравшимся органы. - Как вы наверное знаете, три дня назад в областном
центре кучка отщепенцев пыталась провести так называемый "Марш
несогласных".
Мы отсекли их еще на подходе к городу и, вероятно, когда они поняли, что
марша не будет, то и выпустили в небо заранее подготовленного попугая.
Как он умудрился залететь к нам в Упатьевск, пока сказать не могу, но
следствие уже идет.
Полагаю, что уничтожение вышеназванного попугая путем применения
огнестрельного оружия неприемлимо из-за явно возникающего шума. Василий
Васильевич, у меня есть племяник Серега. Десяти годов. Из своей рогатки
уже столько ворон насшибал. И этого попугая разом положит.
- Так чего же ты ждешь, - рассердился мэр. - Давай, тащи его сюда
по-быстрому.
Через несколько минут племянник начальника ФСБ Серега был выловлен на
местном пруду возле старого кирпичного завода, где он с несколькими
пацанами удил карасей и на машине мэра доставлен на центральную площадь.

Попугай тем временем перелетел на скульптурную композицию "Три медведи",
установленную местными умельцами посреди уже лет двадцать неработающего
фонтана и представлял из себя прекрасную цель в лучах уже заходящего
солнца.
Серега, сплюнув через щель в зубах на землю, достал из кармана весьма
солидное техническое сооружение и зарядил его куском кирпича.
- Ну и кого тут надо грохнуть?
Мэр молча указал рукой на своего политического противника. Серега
тщательно прицелился. Прошла минута. У Хруста уже вспотел лоб и он
достал носовой платок.
- Ну?
- Нет, не могу, - вздохнул Серега. - В ворону могу, а в этого нет.
Посмотрите, дяди, какой он красивый. Лучше отпустите меня обратно на
рыбалкууу...
Мэр молча отобрал у него рогатку и прицелился. От этого выстрела
зависела его политическая карьера. Когда кусок кирпича по какой-то
сложной траектории, миновав попугая, упал на крышу милицейской "Волги",
которую ранее от греха подальше водитель отогнал от здания
администрации, майор Иванов закрыл глаза. Но промолчал.
Попугай опять взмахнул крыльями и с криком "Дурдом, дурдом" ретировался
обратно на березу.

Отпустив восвояси Серегу, мэр предложил продолжить совещание. На
начальника местного ФСБ он старался не смотреть.
- Слово предоставляется нашей молодежи. Кому как не ей продолжать
славные начинания, начатые нами. Виталик, скажи что-нибудь умное.
- Уважаемый господин мэр. Уважаемые участники совещания. Как вы,
наверное слышали, недавно на озере Селигер состоялся слет движения
"Наши". Там нас в полной мере научили, как противостоять политическим
противникам.
Предлагаю заглушить речи попугая путем выпуска множества своих обученных
птиц. Они могут кричать "Мишка -два процента", "Е2-е4 - вон из России"
или "Путину - новый срок"!
"Идиот", - подумал мэр, но сориться со своим возможным преемником по
партии не решился.
- Значит, такое решение. Завтра с утра собираем учеников школ и ПТУ.
Худобедров, распорядись снять все рейсовые автобусы. Затем собираем
личный состав администрации, прокуратуры, суда в один кулак и занимаем
главенствующие высоты в городе. На каждой крыше должно сидеть по одному
чиновнику. На каждой елке должно висеть по одному пионеру.
Поймет попугай, что нет ему места в нашем городе и улетит к соседям. А
дальше пусть они и расхлебывают.
На том и расстались. Мэр пошел со Степаном Худобедровым пить водку в
кафе "Океан", начальник ФСБ разбираться с племянником, а Виталик
Зеленцов читать материалы последнего заседания Государственной Думы.

На следующее утро все планы мэра рухнули. Уже в семь часов на
центральной площади Упатьевска стоял автобус с надписью "ВВС". Как о
бурных городских событиях пронюхала вражеское телевидение остается
загадкой. Но факт есть факт.
Попугай вышел в прямой эфир. Но на все попытки западных мастеров
политического пиара заставить его произнести антиправительственные
лозунги, птица в микрофон выдавала только:
"Попка хороший. Путин хороший".
Очевидно, что попугаю было знакомо политическое правило, что сор из избы
не выносят. Или он хотел доказать, что и оппозиции не чужд патриотизм.
"ВВС" скрутило кабеля и ехало не солоно хлебавши. На что мэр города
решил, что когда он доберется все-таки до попугая, то убъет его быстро и
безболезненно в знак признания за проявившийся патриотизм.

Вечером в город вошел ОМОН. Несколько автобусов с людьми в камуфляже и
масках остановились возле бюста вождю.
- Зачем это, - вздрогнул Василий Васильевич, глядя из окна на
разворачивающееся внизу маски-шоу.
- Распоряжение свыше, - невозмутимо ответил начальник ФСБ. -
Кондопожский синдром. Как говорится, лучше перебздеть, чем недобздеть. К
тому же, ребята крутые, Чечню прошли. Вмиг вашего попугая скрутят.
- Не вашего, а нашего, - поправил начальника ФСБ мэр.
Попугай на людей в камуфляже среагировал адекватно - перелетел на
тридцатиметровую трубу спиртзавода и начал там вить гнездо.
Несколько снайперов заняли позиции возле трубы и принялись ждать
появления птицы. У них был приказ пленных не брать.

Попугаю сильно повезло, что утром приехал из Москвы уполномоченный по
правам человека. Он под неодобрительные взгляды снайперов из ОМОНа залез
на трубу, достал оттуда продрогшую за ночь птицу и доставил ее в здание
местной администрации.

- Попка хороший, попка хороший, - попугай вышагивал по столу мэра. -
Попка больше не будет.
Василий Васильевич внимательно посмотрел на птицу и пробормотал про
себя:
- Политика в России - полное дерьмо.
Попугай остановился, молча покачал головой в знак согласия, распушил
крылья и заорал: - НАТО - геть! Путин - хороший! Хороший! Хороший!

http://artofwar.ru/z/zotikow_d/text_0370.shtml

Всамделишная история Лота и Авраама

А не замахнуться ли нам с вами, товарищи, на Авраама, нашего, на патриарха. Ну, не так, чтобы, на него непосредственно, а на племянника евойного, Лота…
Того самого праведника, коий причастным оказался к истреблению городов библейских.
Во-первЫх строках, сказать надобно, что все эти древнееврейские патриархи, пророки, да праведники – народ суровый и в деяниях своих не постижимый. Как чего учудят, так ученым да толкователям библейским, потом, вовек не разобраться.
Вот, к примеру, Авраам. Надоело старику жить в Египте, решил уйти в землю Ханаанскую. Это мы в Египет отдыхать на недельку, на ол-инклюзив, за большие деньги, изредка сподвигаемся, а ему, хрену старому, надоело! Обстановку решил сменить…
И ладно бы, просто, - собрался да иди, так ведь нет, на дорогу ему деньжат срубить по лёгкому захотелось. Пошел к фараону (Ого! Он к фараону вхож) и предложил честный обмен: я, мол, тебе жену свою возлюбленную Сарочку, а ты мне скарбов, да добра всякого взамен. Ну, еврей, что возьмешь…
Не понятно, чем фараон думал, когда бабку старую забирал, только Авраам одним выстрелом и от старухи избавился и добра всякого в достатке поимел. А именно: много рабов и скота, и шатров для погонщиков своих и тканей всяческих, дабы прикрыть тощие чресла свои…
Представляется, у них, там, такой разговор вышел:
-Уйду я от тебя, фараон. Душа свободы просит. А, чтобы не скучал, оставлю тебе самое дорогое, что есть у меня. От сердца отрываю. Да забирай, не сумлевайся, она у меня баба справная.
-Да ты охренел, старый дурак!? У меня молодых телок – полный гарем, девать некуда! А тут еще твою бабку содержать? Иди на хрен, а не то, велю голову отрубить. Да старуху свою забирай!
Но не учел фараон, что Авраам не кто-нибудь, а целый праотец всего еврейского народа, то есть, из всех евреев – самый главный. Не было у египтянина перед патриархом шансов. Библия умалчивает как именно праотец фараону голову морочил, а только, втюхал-таки супругу свою престарелую, а добро отжатое, караваном вывозил.
А бедный фараон до того околпачен был стариком, что еще уговаривал:
-А то, может, подожди, не ходи, пока. Через пару сотен лет с Моисеем пошел бы, и со всеми вашими…
-Нет, не досуг мне Моисея ждать. Я ж не молодею, и теперь, когда Сарочка у тебя, мне с молодыми наложницами надо народ иудейский замутить.
И ударился он оземь и обернулся… Ой. Нет! Это вообще не от сюда. Это Иван-дурак о землю русскую ударяется и обращается в добра молодца, ликом ладного да девкам любого. А бедному еврею и удариться-то не о что. Кругом пустыня египетская.
О чем это я? А, ну, короче, с пристраиванием Сары фараону, ничего не вышло. Бог (иудейский бог, не египетский, если что) вразумил фараона и вернул он Сару, по месту назначения, - Аврааму. Но старик огорчаться не стал, ибо все скарбы, что он калымом за Сару получил, ему же остались. Я ж говорю – нет у египтянина перед евреем шансов. Еврей завсегда обманет.
И собрался Авраам с людьми своими в дорогу дальнюю. А конкретно, народу вот сколько было: сам патриарх с супружницей Сарой, рабы, рабыни и наложницы евойные, племянник Лот с женою, с дочерями и с рабами, а также многочисленный крупный и мелкий скот. Ну, и ещё шатры, горшки, кастрюли, ткани и прочего добра без счета.
Причём, любопытно, что у Лота добра и скота оказалось ничуть не меньше, чем у самого Авраама. Ну, с патриархом понятно, а, вот как Лот все это обрел, книга Бытие умалчивает.
Так же не лишен любопытства тот факт, что жена Лота была безымянная. Не то, чтобы совсем, но в Библии её имя не упоминается.
Бывало Лот к жене обращается:
Он: -Эй, ты, как там тебя?
Она: -Да, все женой Лота кличут.
Он: -Ну что за народ, совсем без фантазии. Ну так и быть, и я тебя так звать буду…
Ну вот, идет, стало быть, весь этот сброд по пустыне, направляя стопы свои в землю Ханаанскую в поисках места, где бы осесть. Идет и замечает некоторый дискомфорт: скота и добра всякого много, погонщики ругаются, где чьи верблюды разобрать не могут. Путаница, одним словом. Почесал Авраам тыкву и говорит Лоту:
-Отделись же от меня. Если ты налево, то я направо, а если ты направо, то я налево.
А поскольку, они проходили тогда через окрестности города Содома, Лот решил там и остаться. А Авраам двинулся дальше в землю Ханаанскую, ну или Фелистемлянскую. Не суть.
С этого момента пути их разошлись и не встречались они более, за исключением одного случая. Когда Лот плотно обосновался в Содоме, пришла беда нежданная: напал на город злой царь Кедорлаомер (лучше уж такое имя, чем совсем без оного, как жена Лота). Разграбил, а жителей в плен взял. А с ними и Лота с семьёй. Прознал об этом Авраам, разгневался, вооружил рабов своих и погоню возглавил. Догнал, врагов истребил, пленных освободил, награбленное вернул. Красавчик!
И зажил Лот с семьей во вновь отстроенном Содоме. А Содом, надо сказать, город богатый, дома сплошь каменные (ну, не деревянные-же, в пустыне-то). А состав семьи Лота – следующий: Сам, жена безымянная и две дочери, тоже, конечно, безымянные. Семейное это у них что-ли…
Жители же Содома с жиру бесятся да во грехе и разврате грязнут. И дошли слухи о разврате этом аж до самого бога. Огорчился бог и послал двух ангелов своих удостовериться.
Пришли они к дому Лота, поскольку он был один, известный им праведник, и говорят:
-Вот ежели найдем в городе, как минимум, десять праведников, пощадим город. А нет, истребим весь, как есть!
-Да вы зайдите в дом, гости дорогие, вкусите с дороги, чем бог послал. Не на голодный же желудок правосудие вершить.
-Некогда нам тут хлеба твои пресные вкушать а, впрочем… Давай. Небось, когда ангелы сыты, и дело скорее спорится.
Зашли в дом, закусили с устатку, отдыхают.
А тем временем все городское население собралось перед домом Лота. Прослышали, что новые люди в город пришли, городок-то маленький. И говорят Лоту, вышедшему на крыльцо:
-Выведи гостей своих, дабы око наше зреть могло их. И выдай их нам, дабы мы познали их.
-Вы что несёте? Чего зреть, кого познать?
-Ну мы же древние содомиты и говорим с тобой по древне-садомитски.
-Говорите по-человечески. Не понятно ничего.
-Ну вот мы и говорим, покажи, мол, ангелов, познать их хотим.
-Вы дебилы? Чего их знать? Ангелов не видали?
-Да как-то не доводилось. Яви их нам. А познать - значит вдуть. Ну, мы же садомиты…
-Нет ангелов не дам. Гости они мне. Хотите дочерей моих девственных («дщерей» по-вашему)?
-Дщерей твоих нам даром не нать! Веди тех, что с крыльями. Они нам по нраву!

Тут уже у ангелов терпение лопнуло. Поразили они всех любителей «познать» слепотой.
-Какие десять праведников? – молвят – всех к ногтю! А ты, Лот, забирай свою семью, да дщерей (слово уж больно прикольное) не забудь, и уматывай из города. Мы его сейчас серой жечь будем. Да смотри не оглядывайся и домашним своим не вели!
Видит Лот – дело серьёзное, раз на сборы время не дают. Схватил что попало и бежать.
И пролил Господь на Содом дождем серу и огонь, а заодно и на Гоморру и ещё на три города. Всего пять городов попали под раздачу, ну, видно, чтоб два раза не ходить.
А Лот с супругой да с дщерьми, к тому времени уж далеко были и не пострадали. Но дура-баба, жена Лота оглянулась и превратилась с соляной столб. Так и стоит этот столб в пустыне синайской, как безымянный памятник безымянной женщине.
Оставив позади себя в прах и пепел обращенные останки любителей «познать», взошел Лот на гору и обосновался со дщерьми во пещере.
Почему «во пещере» - не понятно, поскольку рядом был город не затронутый серой и огнем.
Так вот, поселились они втроём (Лот да две его дочери), стало быть, в пещере и стали утраченное в пожаре добро, вновь наживать.
А дочери, хоть и безымянные, но, видать, те ещё шалавы…
Тут надобно оговориться. Когда Лот предлагал «дочерей своих девственных» жителям Содома, он слукавил, девственными они не были, ибо каждая имела по мужу. И Лот предупреждал зятьёв о намерении бога уничтожить город, но те не поверили и погибли.
И вот эти вдовушки живут с папашей в пещере, в город ходить он им не велит, к себе в пещеру водить мужиков не разрешает. Просто тиран домашний. А душа женская любви требует и чувств возвышенных. И вот, чтобы не терять квалификацию, решили девушки соблазнить папашку:
-Вот ты мужиков водить не велишь, сам без жены остался, вон она столбом стоит. А между тем, род продолжать надо. Нужны же праведники в этом мире грешников. Посему, кончай бороду чесать, и давай-ка познай нас.
-Ишь каких слов в Содоме нахватались… -А впрочем, подозрительно быстро согласился Лот, - дело это благое и богоугодное.
Словом, купился папаша на «продолжение рода». И понесли от него дочери, и не остановился на нём род праведный. И, может, только благодаря этому кровосмешению и существует поныне.
Внимательный читатель может задаться вопросом: Чего же это Господь, возлюбивший детей своих – человеков, то потопом их топит, то огнем жжет. Ну, подумаешь, накосячили немного, так, чего же сразу крайние меры принимать? Своих детей воспитывать надо, объяснять что благо, а что худо.
Или вот ещё: пошто тогда нельзя было в противоестественные связи вступать, а теперь – пожалуйста? И чуть-что, тебя уже серой не жгут и, даже пальцем не грозят, а, напротив, всячески потворствуют. Шутка ли: священники однополые браки регестрируют!
А я отвечу, что время тогда было дикое и решения требовались скорые да радикальные. Ведь, чуть только стоит богу отвернуться, дети его сразу во грех входят: поклоняться правильному богу прекращают. Или ещё того хуже – сотворяют себе кумиров и молятся кому ни попадя. Словом, за людишками нужен был глаз да глаз!
Другое дело – сейчас! Демократия! Уровень сознания, опять-же, на высоте. Теперь ангелы с расчехленными крыльями по городам не шляются, кто-чего нагрешил не вынюхивают. Теперь для этого специально обученные люди есть. С такими вещами прекрасно справляются склочные старушки.
Да и богу хвататься за огонь или воду уже не с руки: самому интересно, чем это все кончится…

2017

Содрал с источника!!!
Как Бобручанин я горжусь своим городом!!!

Бобруйск как он есть. Краткий справочник бобруйсковеда-любителя. Мифы и
реальность. Все, что вы хотели знать о Бобруйске, но боялись
спросить.(много, читайте :)) )

Прислал Pioneer

Здесь только правда, падонкоффских приколов нет. Все будет в комментах к
фотоотчету, когда Макс его выложит.

Миф первый - фффф Бабруйск Жывотное

Опровержение -

1. Бабруйск это не падонкоффский сленг, а официальное название города на
белорусском.

2. В Бобруйске нет жЫвотных. Т. е. вообще. Русские, а, тем более,
москвичи - там большая редкость. Бобруйск город тупиковый и транзитников
там нет (туда приходит ветка Минск-Гомель-Бобруйск-далее на Украину, но
она никак не пересекается с Москва-Могилев-Минск. Электричек нет,
поскольку не электрифицировано ничего). Туда едут только те, кто знает
зачем. А за чем ехать в Бобруйск - есть, см. ниже



Миф второй - фффф Бабруйске перенаселение

Опровержение

1. Бобруйск маленький, тихий городок, типично европейский. Все
аккуратненько, вымыто и подстрижено, промзона вынесена за пределы
центра, так что на промышленный город он совсем не похож. Город
километров 6 в длину, 3-4 в ширину, центр, за которым начинаются
деревенские постройки и вынесены на окраину 4 района новостроек.

2. В Бобруйске пусто. Т. е. абсолютно, улицы пустые, пробок нет. Машин
немного. Все идеально соблюдают правила и пропускают пешеходов. Машинки
- старые копейки в состоянии новых, инохлам типа селедок и фольцов
первого поколения, автобусы - пазики, есть 2 маршрута троллейбусов.

3. Бобруйск считается еврейским городом. Тут мне знатоки подсказали, что
все кто мог, в свое время свалили в Америку, больше половины города,
наверное. оставшиеся с трудом заколачивают денюжку. Цены, кстати здесь
такие же как в Москве, зарплаты раза в 3 меньше. Город растет, строятся
новые дома, впечатления завядания и опущенности, свойственного
старорусским городам нет и в помине.

4. Население Бобруйска - немного пенсионеров, т. е. совсем немного,
мужиков почти нет, все в возрасте от 20-25 до 50 едут в более крупные
города искать счастья. В основном в городе живут пацаны лет 18-22, кто
еще не был в армии, или уже отслужил, но искать счастья еще не поехал. С
женщинами ситуация аналогичная, есть, конечно домохозяйки с детьми, и
женщины, работающие тут же - в Бобруйске. Но как только дети вырастают,
похоже, мамки тоже сваливают на промыслы. Итого, бОльшая часть населения
- девушки в возрасте от 18 до 30 лет.



Миф третий - фффф топку, фффф газенваген.

Население Бобруйска, собственно как и всей Белоруссии к русским
относятся хорошо, к москвичам особенно. Для местного населения Могилев -
столица, Минск - столица мира, Москва - что-то далекое и мифическое,
типа центра вселенной. Хотя старые руины газенвагенов мы таки нашли, на
фотках покажем.



Миф четвертый - фффф Бабруйск Жывотное - оскорбление, типа пшел нах.

(Тут собственно, о главной теме Бобруйска, или почему там стоит пожить
мясяцок в отпуске, особенно тем, кто присматривает себе если не супругу,
то постонную спутницу жизни, а проблема "немосквичизма" его не волнует в
принципе. В скобочках даются отвлечныые коменты по Бобруйску).

Опровержение - посылать в Бобруйск, все равно что слать одного на остров
в тихом океане, обжитом одними амазонками. Так что к мужской части
населения это относится скорее как комплимент, а не оскорбление.

1. К большому сожалению, любимый тип "москвичкус вульгарис" в Бобруйске
не встретишь. Т. е. совсем. Не одного родного метрополитеновского лица с
тонной косметики поверх прыщиков, милыми колесоподобными ногами,
квадратной талией и головой, адаптированной под кружку пива 0.5.
Жительницы Бобруйска - правильные блондинки. Т. е. вообще все. Длинные,
стройные ноги, правильная талия абсолютно без неправильных наростов и
наплывов, где не положено, увенченная красивой головкой с, в большинстве
случаев, голубыми глазами под светлыми волосами - тут стандарт де факто,
стандарт де факто на имя - Олеся (в Москве подобных девочек можно
встретить в ограниченном количестве за рулюм мерсов ака целка и в
правильных ночных клубах с неправильными оплывшими мужиками с золотыми
печатками и неограниценными амбициями спутниц. У бобруйчанок подобных
амбиций нет и быть не может. Красоты своей они не понимают, поскольку
особенно не с чем сравнивать. Тусят такие девочки в местных 3-х клубах:
Рояль (мы там были, цены московские, музыка аля ноги врозь), еще один
все время забываем название, там транс, цены повыше и Паутина - буц-клац
для школьников.). 2. Проблемы ожирения для бобруйчанок, похоже не
существует в принципе. Может потому, что в Бобруйске нет ни одной
макдачной? (вообще проблема питания в Бобруйске нифига не решена. Есть
пару кабаков, с ценами аналогичными московским кабакам и пара рюмочных
ака рыгаловки, в одном месте продают нечто, отдаленно напоминающее
шаурму, может потому, что в городе нет абреков и чурок? Они б этот
бизнес быстро освоили, на пользу своему карману и непоправимому урону
эститизму, вызываему разглядыванием талий бобруйчанок...). Ну так вот,
проблемы ожирения для них, похоже не существует в принципе. Мама лет 30
с двумя детьми с идеальной талией и ногами в коротенькой мини юбке здесь
не вызывает никакого особого удивления не вызывает и алигархической
женой, проводящей по пол дня в фитнесе, да собсно и названий они таких
не знают, поскольку денех все равно нет. (из всех спорт сооружений в
городе была обнаружена быковская качалка типа мы родом из люберец, мы
душой из перестройки и полузаброшенный стадион "спартак"). Поэтому
естественную худобу можно отнести к доп. бонусу к красоте. Собственно
страшненьких девочек в Бобруйке и не рождается. поскольку варятся все в
собственном соку уже ни одно поколение, а чтобы не говорили, а все же
красота любой девочки - от мамы, если папа не совсем стремный был.
(кстати, пацаны бобруйские тоже довольно симпатичные, отличаются в плюс
от среднемосковских, но столь значительной разницы, как с девушками,
конечно же нет).

3. Есть и брюнетки, в основном крашеные. Это мода такая у них,
перекраситься в темную-темную брюнетку, дабы из толпы выделиться. Есть и
осветленные почти до белого цвета волос блондинки. Ходят девочки парами
с подружкой по центру, убивая так дневное время в выхи, в ожидании
открытия местных клубешников. Парами с молодыми людьми не ходят
практически, поскольку и нет особенно последних.

4. Из культмассовых мероприятий в Бобруйске играют в выхи свадьбы.
Вообще, эта индустрия поставлена тут на широкую ногу (только женихов
мало). В Бобруйске есть конторы по организации свадеб, конторы по
продаже свадебной атрибутики, сосбно ЗАГС, родильные дома и консультации
явно в бОльшем количестве, чем осилят бобруйцы. Для завершения
логической цепочки надо упомянуть школы и большое бобруйское кладбище
возле церкви и памятнику полуцеркви, это так не передашь, надо смотреть
фоты, но явно над монументом поработал почитатель стиля Царетелли. Хит
прогулок бобруйчанок - посещение магазинов свадебной атрибутики, со
вздыханием и взглядами на ценники и потенциальных женихов. Кстати, на
счет школ. Ничего вузовского в Бобруйске нет. Есть - в Могилеве:
пищевой, пед, технологический. В нем и очутся бобруйчанки, поскольку, в
отличии от прототипов - героинь анекдотов, хотят быть умными. Когда мы с
Максом возвращались назад из Бобруйска в Могилев (там 100 км - 2 часа за
старом, убитом пазике), то средний возраст автобуса не превышал 20-21
года - блондинки (человек 30) и немного (3-4)пацанов возвращались после
посещения родителей в выхи на учебу в Могилев. (мы там с Максом отожгли
немного, повеселив на продолжении почти всей поездки автобус.
Бобруйчанки перлись по-полной, поскольку особым интеллектом (читай
возможностью использования интеллекта для того, чтобы аццки зажечь, их
кавалеры конечно же не обладают), фотки автобуса и его населения будут
выложены.)

Так вот блондинки тянутся к знаниям. Из моего общения с ними ( а где-то
с 12 я успел в ночном клубе познакомиться, Макс только не поддерживал,
поскольку почти семейный человек, чем и отмазался :), поэтому до 20-ти
потенциальных знакомст счет не довел :) ) большинство из них умны, очень
отзывчивы, легки в общении и скромны.

5. Тема алигархов в Бобруйске не раскрыта. Есть ряд пацанов и
пару-тройку мужиков постарше на 500-х мерсах и новеньких бимерах, но
таких очень и очень мало. Откровением для меня стало, когда я пригласил
на танец в клубешнике одну из правильных блондинок. Звали ее конечно же
Олеся, мы с ней потанцевали, после чего они с подругой вежливо
отказались от продолжения знакомства, сказав, что ждут молодых людей.
Правильность этих блондинок заключается в том, что они имеют еще более
длиннорастущие ноги :) благодаря своему росту в 182-186 см, что выделяет
их даже из толпы остальных бобруйчанок, они собсно и держатся особником.
Так поразило меня то, что эти 100% фотомодели ждали одного молодого
человека с братом (меня с ними познакомили), т. е. действительно молодых
людей, 18 лет от роду, прикативших на какой-нить драной шохе. Смотрели
же на эжтих молодых людей с восхищением и чувством выполненного долга -
типа да, мы вытянули счастливый билет и т. п. Я чуть не отсох, поскольку
в моем понятии (по московским меркам)молодыми людьми таких девочек могли
быть только гарные хлопцы аля-бригада, (ну или веселые и не менее
обеспеченные дети гор) в армани и на 7-ках бмв, походя поставившие бы
меня, на всякий случай, на счетчик за танец с девушкой. :)

Собсно, на этом заканчиваю, ждите фототчет с расширением бобруйских тем.
Официальная инфа - погода за все время прибывания была солнечная,
температура около +10, курс рубля к нашему 1:75, взяток тут почти не
берут (Батько не велел :) ), билет (плацкарта) до Могилева - 440 р. , от
Могилева до Бобруйска 150 р. , стоимость гостиницы в Бобруйске 240-600
р. в день, квартира однокомнатная стоит от 10 до 18 тыс. уе, вход в
клубы от 80 до 200, интернет на почте по 25 р час, ловится 2 радио ФМ,
одно на белорусском, пиво местное по 20 р. Стоит поспешить, поскольку
блондинок пока много (тысяч по нашим скромным подсчетам 10 свободных
есть), но боюсь, после такого пиара (особенно растиражированного по
инету) начнут быстро разбирать. То, что из Москвы лучше сразу не
говорить, чтобы не было эффекта бросания на шею за мечту уехать в Москву
на ПМЖ. Пару свиданий с тонким московским шармом и она ваша (местные
умеют только бухать и лапать на задворках).

ЗЫ всем моквичкам и бобруйчанам НЛ.

Несколько фактов о Волгограде, его погоде и жителях.
1. Город носивший при рождении имя Царицын привольно разлегся на правом берегу реки Волга. В центре Волгоград резко расширяется и достигает максимальной ширины в 13 км. А вот точной длины города-героя не знает никто, поэтому очень скромно – свыше 60 км (хотя возможны варианты: 74, около 90, и даже 100). Но все сходятся на одном: второй по длине город в России.
2. В этом городе невозможно заблудиться – в нем три продольных улицы (причем только одна проходит насквозь), все остальные поперечные.
3. В Волгограде существуют две улицы-призрака – на них нет ни одного дома.
4. Одна и та же улица, в зависимости от места нахождения в городе может носить либо пять*, либо пятнадцать** (да 15!) разных названий. Если в первом случае горожане четко разделяют названия, то во втором случае скромно говорят: 2-ая Продольная***.
5. Вторая Продольная – это наше всё. Это кровеносная, нервная и все прочие системы сразу. Это великий труженик, врывающийся в город на севере и выходящий далеко на юге.
6. В названиях улиц присутствуют четыре основных темы: Легенды Революции, Герои Великой Отечественной, Поэты – Писатели, реки и прочие водоемы страны и мира. Все остальные приятные исключения.****
7. Монументальность памятников Волгограда поражает даже нас – жителей города: Мать-Родина (85 метров если приплюсовать меч), Ленин в Заканалье (57 метров), а также памятник Ленину на площади Ленина через которую проходит проспект имени Ленина, Линия обороны Сталинграда (около 30 километров).
8. Еще есть самый длинный дом в мире (1142 метра) и самый большой в Европе речной остров, входящий в городскую черту (Сарпинский).
9. В Волгограде есть очень странное кафе, его рекламный слоган гласит четко и ясно: «Хорошие люди – для тех, кто понимает толк в мясе». Боюсь заходить, а то вдруг сожрут, каннибалы ведь.
10. Волгоградский городской транспорт имеет собственный клуб – клуб любителей Скоростного трамвая. И кстати первый в России трамвай (не в столице) появился в Царицыне.
11. К чему дальние путешествия? Ведь Прага и Берлин а также Ковентри, Хиросима, Балканы и Кавказ прямо в городе, а остров Крит на левом берегу р. Волга. Также Шанхай и Старая Франция. Есть и свои горы – Ергенинские, сразу два Горных поселка и море.
12. В зависимости от капризов погоды в Волгограде можно последовательно отменить: зиму (поздняя осень плавно перетекает в затяжную весну); весну (и волгоградцы весело прыгают из шуб и пуховиков в шорты и футболки); и очень-очень редко, но было, лето (и Английская погода в гостях у города). Осень не отменяли ни разу.
13. Иногда природа и погода вспоминают, что зиме и лету в Волгограде быть! И приходит ЗИМА (-35º, ураганный ветер в бонусах и нередко полное отсутствие снега) и заезжие сибиряки получают обморожения. Потом включают, после холодной и затяжной весны, именно включают ЛЕТО и Афроафриканские студенты создают очереди за сплит-системами, потом кондиционерами и когда всё это уже закончилось - за вентиляторами, так как до +45º в тени и обязательный ветер от умеренного до сильного.
14. Иногда летом (+45º, ветер) на западе собираются черные тучи и Вам кажется, что вот-вот прольется живительная влага, но Вы ошибаетесь – пыльная буря - вот он настоящий Волгоградский летний дождь.
15. Исходя из вышеперечисленного, обычный волгоградец телепередачи о природно-погодных и техногенных катаклизмах смотрит вполглаза и слушает вполуха – его ничем не удивить, ведь у нас не было только извержения вулкана и цунами (в обозримом прошлом).
16. Весна. Это самое прекрасное время. Суровый город-солдат преображается, одевается в белое кружево цветущих абрикосов и вишен, разлив Волги и атмосфера всеобщего праздника.
17. Весна, конец мая, конец разлива – и вот они – комары. Их много и даже очень много (в легендах Волгограда фигурируют дети и взрослые заблудившиеся в пойме и заживо съеденные комарами, иногда целыми семьями).
18. Середина июня – и Вы начинаете понимать, что комары это мелочи. Мошка вот это серьезно. Многие не верят, говорят: «Вот у нас в Сибири (на Урале, на Таймыре) это страшно, а здесь…..», но я лично знал байдарочников из Екатеринбурга сбежавших из поймы в июне на третий день (два первых дул очень сильный ветер разгоняя мошку).
19. Много говорят о суровых жителях Челябинска. Нет-нет не подумайте, жители Волгограда совсем не суровы – они немножко парадоксальны, закалены и поэтому совершенно спокойно пьют пиво зимой (мороз и ветер) и уходят на берег Волги в Настоящее Волгоградское Лето, для распития не пива, нет совсем не пива.
20. Природу, погоду, условия жизни в Волгограде и сам Волгоград дозволено ругать только местным жителям, от иногородних критики нашего города мы не терпим.

Вы возвращаетесь в город. Лучше всего теплым весенним или летним утром. Ваш поезд подъезжает к Мамаеву кургану. Вас приветствует Мать-Родина, ракетой рвутся ввысь сверкающие золотом купола храма Всех Святых и у Вас взволнованно забилось сердце – ведь Вы любите этот город и очень скучали по нему.

_______________________________________________________________________ Комментарии
*Ул. Героев Тулы – Н.Отрады – пр. Ленина – Рабоче-Крестьянская – Электролесовская.
**С Севера на Юг: Шурухина – Ополченская – Еременко – Лермонтова – Рокоссовского – Череповецкая – пр. Университетский – ул. 64ой армии – Колосовая – Лимоновая – Рославльская – Песчаная – Лазоревая – пр. Героев Сталинграда – 40. лет ВЛКСМ.
*** Есть еще Третья продольная магистраль
**** Несколько фруктово – цветочных улиц и Библиотечная.

Я очень люблю историю и стараюсь запоминать всякие необычные вещи. Много лет назад мне довелось побывать на одном интересном туре и я бы хотел поделиться вот такой штукой. Предупреждаю - много букафф.

"История Фекалий в Краю Азалий"

Эпиграф:
Не всё напрасно в этом мире,
(Хотя и грош ему цена!),
Покуда существуют гири
И виден уровень говна! (А.А. Галич)

На самом Северо-Западе США, на берегу Тихого океана в далёком 1853-м году был основан город Сиэтл. В своё время молодой город стал колыбелью таких компаний как Боинг и UPS, да и сейчас в мегаполисе базируются такие гиганты как Amazon, Expedia, Cosco, Nordstroms, Starbucks, Paccar, и конечно же Microsoft. Сиэтл это бысторастущий, современный, культурный, и очень зелёный город. Помимо других достопримечательностей в нём есть красивейшие ботанические сады в которых высажены аллеи азалий (Azalea Way). Весной, тысячи жителей и туристов приходят восхититься этим чудом. Многие называют Сиэтл краем азалий.

Но это всё цветочки. Мало кто знает на чём выросли эти сады, компании, и прочее благолепие. Под всем этим прячется весьма дурнопахнущая история которую я хотел бы Вам рассказать.

Этот новый город в середине 19-го века был самым Западом страны. И Диким Западом одновременно. Там не было тучных стад, золота, и плантаций, но зато там было удобнейшее место для порта и очень много отличного леса. Естественно город стал центром деревообрабатывающей промышленности и со всей страны туда съезжались суровые дровосеки. Они вырубали леса и доставляли брёвна в город где предприичивые дельцы ставили лесопилки.

Город быстро рос и следом за лесопилками появиись жилые дома, магазины, и салуны. Вскоре тысячи людей проживали и трудились в пределах нескольких небольших кварталов. Конечно не все они были дровосеками и работниками лесопилок. Мужчины работали рыбаками, портовыми грузчиками, судостроителями, карточными шулерами, и просто людьми с железными нервами и быстрым револьвером. А среди женщин самой популярной была профессия белошвейки. На удивление из 2,000 из официально зарегистрированных белошвеек, 1,994 жили компактно на трёх улицах. В тот район часто наведывались мужчины ибо без сомнения каждый регулярно нуждался в починке своего гардероба.

Самое главное, эта работающая и отдыхающая толпа должна была куда-то девать отходы жизнедеятельности.
"Ну граждане, чего делать будем?"
"А давайте будем сбрасывать всё на пляж, тем более что лесопилки и так туда стружку и опилки вываливают" зявил какой-то умник.
"Ха-ха" обрадовались беспечные сиэтловцы "ближайший отлив унесёт наши отходы в открытое море. А при удаче всё наше "добро" приплывёт в подарок гнусным жителям Такомы. Пусть знают наших."

Но радость жителей была весьма краткосрочной ибо они забыли что помимо отливов существуют ещё и приливы. А те благополучно приносили всё обратно и живописно раскладывали на берегу. Вскоре на берег было не ступить, он превратился в гнусное болото.

"Ага" сказали сиэтловцы. "Какие ещё будут варианты?"
"Нас так просто не возьмёшь. Мы сделаем канализацию." предложил умник.
"Ура, канализация это круто. И слово какое красивое." обрадовались жители.

Канализацию действительно сделали. Из домов фекалии сливались в общие ямы, а из подручного материала, то есть деревесины, сделали трубы и вывели их в океан. Город был на возвышенности и следуя закону тяжести всё сливалось и все были счастливы. Пока не приходил очередной прилив естественно. Ибо тогда всё смытое возвращалось производителям в виде небольшого фонтана в отхожих местах.

"Хммм... что-то не так. Это гораздо хуже чем было" призадумались сиэтловцы.
"Не волнуйтесь" сказал самый умный сиэтловец. "Просто давайте будем ходить по своим физиологическим надобностям по часам."
"Как так?" заинтересовались граждане.
"Да очень просто, будем терпеть пока не наступит отлив."
"Отличная идея. А как мы будем знать когда отлив, ведь он не всегда в одно и тоже время?"
"Хммм.." теперь призадумался и самый умный. "А. Эврика. Будем во всех сортирах (а они в основном в те времена были общего пользования) будем вывешивать таблицы с временем прилива и отлива. И заодно будем их печатать в газетах на первой странице."
"Отличная мысль" обрадовались все.
"Постойте." закричал некто самый заботливый. "А как же дети? А как же китайцы-эмигранты? А как же кто просто не умеют читать?"
"Научатся. Так быстрее грамота в голову зайдёт." отмело возражения большинство.

И жители и гости города благополучно начали ходить в санузлы по расписанию. Но это конечно всё таки не удолетворяло нужды большого города, всё таки ждать несколько часов было не очень удобно и они снова собрались.

"Мы привыкли терпеть, но помоев всё таки много? Куда их девать будем, а умник?"
"Ха, да не вопрос. У нас есть замечательные улицы. Давайте выливать всё будем туда."
"Ай да умник. Ай да молодца. Вперёд граждане, кто быстрей."
"Но ведь будет пахнуть" робко заявил заботливый гражданин.
"А не пошёл бы ты на хер." с пролетарской прямотой ответили ему. "Ишь ты, интеллигент нашёлся. Ты бы ещё очки надел."
Идея была безусловно удачной и вскоре улицы превратились в фекальные реки которые после каждого дождя (а они в Сиэтле постоянно) разливались на тротуары и затекали в дома.

"Нет, так дело не пойдёт." возмутились сиэтловцы. "Ладно, к запаху мы привыкли. Но ведь так сапог не напасёшься. Эй ты, самый умный, сцуко. Чего делать будем-то?"
"Надо подумать." сказал умник. "Ага, придумал. А давайте улицы отгородим."
"Повтори два раза и медленно. Как это отгородим?"
"И очень даже просто. Вдоль каждой улицы построим стенку, с одной стороны будут плавать наши отходы, а с другой чистый тротуар."
"О великий" обрадовался плебс. "Это отличная идея. Говны будут плыть с одной стороны, а мы с будем совсем с другой стороны."
"Подождите" заорал опять некто заботливый. "А если говна будет много? Что тогда?"
"Да что тогда?" обеспокоилось население. "Видишь сколько нас. Одних белошвеек только 2 тысячи. А китайцев мы вообще не считаем даже."
"Ну вы прям как дети" успокоил всех умник. "Построим высокие стены. Хоть 3-х метровые. Столько мы нагадить не сможем. Даже ежели белошвеек и китайцев будет в два раза больше."
"О эта тема" успокоились все.

И естественно построили стенки. На тротуарах и впрямь стало чище. Но возникла другая проблема. Иногда людям надо было переходить улицу. А некоторым даже несколько раз в день. Особенно конечно тем кому надо было почаще посещать белошвеек.

"Блин, умник" гневались сиэтловцы. "Мы стенки-то мы построили. А как на другую сторону перейти."
"Хмм... Говно-вопрос. А на углу каждого блока домов мы поставим лестницу. И от стенки к стенке положим мостки. Надо перейти, бежишь до конца блока, быстренько по лестнице вверк, по мосточку, потом вниз, потом обратно и вот ты и улицу перешёл. Просто и логично."
"А как калеки и дети?" опять без спросу влез заботливый.
"Дайте уже наконец этому интриганту в морду" заорал умник.
"Они пускай на своей стороне улицы сидят. Не хрен шляться. Что им, делать нечего?" отрезали возражения граждане.

Оказалось что всё таки что заботливый сиэтловец был прав. Бегать до конца улицы действительно было не очень удобно. И тогда граждане просто напросто начали носить лестницы с собой. Дёшево, надёжно и практично. Вышел из дома, лестница под мышкой. Надо перейти? Так вообще не проблема, к стенке приставил, добрался до верха, перебросил через скажем Большую Фекальную, немного акробатики, и ты на другой стороне.

Единственно кто немного страдал это конечно посетители района белошвеек. До, во время, и после походов они регулярно употребляли алкоголь. Иногда даже очень много. На удивление оказалось что алкоголь и акробатика сочетаются плохо. Особенно если на улице темно, а фонарей нет. В итоге десятки жителей и туристов просто напросто падали и оканчивали свои дни на дне клоаки. И снова собрались возмущённые граждане.

"Ну что делать будем? Вчерась опять трое захлебнулись. Добро бы китайцы, так нет, наш родной белый мусор. Где этот умник? Тащите сюда."
"Зачем звали." жалобно ныл умник.
"Ты в говнах плавал?" грозили сиэтловцы.
"Нет." пищал он.
"А хочешь?"
"Нет конечно."
"А мы плавали, знаем. Больше не хотим. Решай вопрос." грозили жители.
"Блин, чтоб вы сгорели... Ой... Кстати уже горим."

И в 1889-м город запылал. При таком раскладе Воронья Слободка просто не могла не сгореть. 29 из 33 кварталов было сожжено дотла и на удивление ни один человек не погиб.

"Ну а теперь что?" спросил заботливый.
"Я знаю" авторитетно заявил умник. "Подождите, не стройтесь. Завезём грунта, поднимем уровень улиц на несколько метров."
"А не пошёл бы ты куда подальше, наслушались тебя." проигнорировали его граждане.

Уровень улиц конечно подняли, но многие начали строиться сразу. Так у многих образовались подземные этажи которые были соединены проходами (бывшими улицами). Очень быстро подземный город зажил своей особой жизнью, там появились опиумные курильни, воровские притоны, склады краденного, а во времена Сухого Закона и нелегальные салуны. Более того, это дало шанс домушникам проникнуть в почти любой дом, чем они естественно пользовались. Полиция в подземелье даже не совалась и знающий человек всегда мог уйти от погони. А самое главное, клоаки остались и городские управленцы начали всерьёз опасаться чумы, холеры, дизентерии, и прочих прелестей. Посему было принято решение замуровать подземный город, что и было сделано.

Сейчас это исторический центр. Там дорогая недвижимость, элитные апартаменты, сады, гламурные рестораны и пафосные клубы. Оказалось что "цивилизация это демократизация плюс канализация всей страны." И почти никто не вспоминает о дурнопахнущем прошлом. Что же, возможно оно и так.

И всё же, когда возмущаемся недостойным сервисом сантехников и загруженностью улиц, изредка неплохо бы вспомнить о том что теперь всё таки не надо носить с собой лестницу дабы перейти на другую сторону улицы или ходить в отхожее место по часам. Ведь это не так уж и мало, не правда-ли?

Реальная статья реальной А. Свиридовой, присланная мне в письме из США.

Александра Свиридова

Август двадцать первого года. Манхеттен.

Прошлась по городу. Тяжкое зрелище. Город лежит измордованный, заступиться за него некому. Если бы лежала такая собака, её бы уже подобрали и отвезли в госпиталь. Потому что Общество защиты животных есть, а общества защиты Нью Йорка нет. Он тяжело дышит и не оказывает сопротивления. Его еще можно узнать, но не сразу. Вспомнила тяжкий случай, когда муж вышел утром из дома, ему раскроили череп неподалеку, и он вернулся домой. Дошел, постучал в окно, а жена его не узнала и не впустила. Когда всё же вышла из дома, спасать уже было некого. Так я ступаю по Манхеттену на цыпочках, чтоб не причинять ему лишней боли, и стыжусь своей беспомощности.

Этот горький год развала и распада города-страны-системы показал мне, что Нью Йорк в массе своей, город не просто одиноких людей, а одиноких и несчастливых - потому что никто не любит свою работу. И все прежде ходили на службу не по любви, а за деньги. Как только выяснилось, что можно не ходить, не работать, не добывать деньги, и не платить за жильё, - все с радостью бросили свою службу. Город вопит большими буквами на всех столбах «Помоги!» - «Help Wanted» и «Now Hiring», - и никто не приходит на помощь. Внутренней потребности продолжать делать то, что ты делал, как оказалось, нет.
Остался мой ближний круг, в котором те, кто учили – учат дистанционно, те, кто лечили, так и лечат, те, кто писал книги – так и пишет, а кто переводил – так и переводят. Аптекарь держит аптеку открытой, - спасибо, Леночка, менеджер газеты продолжает издавать ее, водители – водят автобусы, такси. Метро работает, Элон Маск летает. Мусорщики будят грохотом в ночи и на рассвете. Спасибо. Продуктовые магазины открыты, лотошники стоят. Радио, телевидение, - выходит в эфир с колена. Остальная публика в массе своей ничего не делает. В крайнем случае может вас ограбить. Предварительно сбившись в стаю на велосипедах, мопедах, другом двухколесном, чему не знаю названия. Налетают, сбивают с ног, отнимают скутер, телефон, кошелек, и бегут. В масках. Им очень пришлись по душе маски. Не хватает только блэк-аута, который я однажды прожила, чтобы город разнесли в щепу.
Этой публике-стае город дал пособие по безработице, которое, как оказалось, зачастую превышало то, что стая прежде могла заработать. Плюс - город разрешил НЕ платить за аренду жилья и запретил выселять тех, кто не платит. Лендлорды Нью Йорка несут миллионные убытки, но никому нет дела. Лендлорд ОБЯЗАН содержать менеджмент, который следит за тем, чтобы в доме текла вода из кранов в кухне-ванне, в унитазе, работало отопление-лифт-кондиционер, вывозили мусор. Лендлорд богатый, ему пособие не положено. А бедный человек, который всем этим пользуется, никакой ответственности ни за что не несёт.

Бездомных Нью Йорка расселили в дорогих отелях, и им понравилось. Я задавала вопросы в воздух, как их оттуда будут вынимать. Ответ наблюдаю: никак. Хотелось бы знать, какая сделка была заключена ублюдком-мэром с владельцами отелей. Ровно сегодня какое-то общество защиты бездомных празднует очередную отмену выселения. О раздаче бесплатных продуктов говорить тошно – я зачастую вижу, какими коробками стая тащит то, что выдает им загадочная церковь, в которой ни служб, ни священника на 179 Стрит и Сент Николас в частности. Вижу, как на ближайшем углу они выбрасывают ту еду, которая им не по душе. Следом – нормальные люди – при виде этого кощунства, начинают подбирать эти пакеты с едой просто от стыда. Коробки с крекерами, или еще что, и просить прохожих взять себе. Увидев однажды, как я в ужасе смотрю на выброшенную еду, растерянный мужик взмолился: - Возьми, это же молоко! – и я взяла из его рук мешок пакетов с молоком. Бедные люди выбросили.

Отполировало эту красоту разрешение на марихуану, которая теперь не выдувается океанским ветром с улиц острова. Ею торгуют открыто – и в специализированных магазинах, и с рук. Об автомобилях с фальшивыми - бумажными - номерами не говорю, об этом уже говорит радио. Бедная стая заклеивает бумажными свои номера на своих бедных машинах, чтоб не платить за проезд по мостам, которые построили для них богатые. И вообще так удобнее уходить от погони и ответственности. Они очень изобретательны – эти бедные на автомобилях с бесплатными телефонами. Их выдают, если вы не в курсе, всем получателям пособия.

И вся эта власть, которая создала эту красоту, испаряется, как лёд в солнечный полдень: оба ненавидящих друг друга итальянца оставляют свои стульчики. Мэр-дебилио-Деблазио удаляется в глубину кадра, а неудачливый бабник Куомо будет стерт ластиком с листа истории на неделе. Остаются лендлорды на грани банкротства, отельеры с бездомными, и стада получателей пособий с травой. И кто бы ни пришел во власть, он ничего не сможет сделать по одной причине: с улиц города исчезла полиция.
Я прошла на днях много кварталов старательно и неторопливо. Пока глаза видят и ноги носят. Большой квадрат освоила – от библиотеки на 42 и Пятой, зигзагами прочесала центр, перемещаясь к Мэдисон и обратно – до Седьмой-Восьмой. Полиции нет. Видны кое где их прилепившиеся к обочине автомобили. Заметны рослые охранники с лейбочками учреждений, которые они охраняют. Я не в их компетенции. Осознание того, что если что, то ждать помощи неоткуда, охлаждает в жару не хуже кондиционера.
...

- В общей массе – все на улице разговаривают сами с собой. Иногда белеет в ухе признак того, что по телефону, иногда – нет. Говорят более миролюбиво, чем прежде. Марихуана сняла прежнее напряжение, царившее в отношениях с собой и другими.
- лозунгов, уведомляющих о том, что моя жизнь не имеет значения, не заметила. Кто-то в том ЦК дал отмашку затихнуть.
- удручающее зрелище – пристройки забегаловок на тротуарах и на проезжей части дороги. Особенно в квадрате Тридцатых, примыкающих к Эмпайеру. Корейский квартал – катастрофа. Такой загаженный «Шанхай». Я туда заходила в мирное время в книжный – за ручками. Нынче пошла к японцам в Муджи, купила грифелей.
Но главная строка города – цветными мелками, буквами всех размеров – что нужны люди, есть работа. И никто не спешит наниматься. На 34 и Пятой – у основания Эмпайера – большой Волгрин – и ОДИН кассир. Растерянный мальчик.
Работники нужны в магазинах, кафе, ресторанах. Те, кто прежде работал, не хотят возвращаться. Говорят, что устали от хамства: и работодатель хамил, и «кастомер» – люблю нелепое звучание этого слова. Не летят самолеты – нет пилотов и стюардесс. Нет траффик-контролеров! Город, который вопит – НИД ХЭЛП – это большое потрясение. Я помню, как мы искали работу четверть века назад, как читали страницу Нью-Йорк Таймс, где мелким песком были рассыпаны объявления о работе, как звонили и выслушивали «приходите завтра». Как брали любую и благодарили работодателя за то, что дал заработать, чтоб было чем оплатить рент в самом дешевом в ту пору Бронксе. Теперь работа не нужна.
Тут-то открывается, что граждане, которые прежде работали, ненавидели свою работу и делали её потому, что им нужны деньги. Улыбались тебе в ресторане, рассчитывая на чаевые. Версия о лживых улыбках американцев оказалась правдой. Ты покупал эту улыбку. Конечно, это было приятнее, чем бесплатное мрачное хамство в России. Но нынче я почти дома: те, кто обслуживает, делают это с неприкрытой небрежностью. Не ты им деньги принес, а они тебя облагодетельствовали, что налили кофе. А деньги твои взяли из сострадания к тебе, убогому. Болдом отмечаю хамство кофейни «Грэгори кофе», хотя кофе похож на кофе.

«Трейдер Джо» на 23 и Шестой ввергает в шок: там ушли в оппозицию - решили быть воинственно вежливыми. Хочу познакомиться с менеджером. Стоишь в потрясении, не понимая, что происходит. На 72-ой на Бродвее такого нет, хоть тоже стараются быть людьми. Капитализм покинул город: зарплата обслуживающего персонала никак не связана с моими деньгами, которые я принесла им – поставщикам продуктов и услуг. Фермерский рынок - не рынок, где можно торговаться. Цены установлены по сговору, и ты волен выбирать лицо, у кого взять мед и яблоки, исходя из каких угодно пристрастий, кроме цены. Я – например – отношу деньги тибетцам. Я знаю, что это их бизнес: они выращивают яблоки, сами готовят сидр, и пироги с орехами, печеные на сидре, сами продают. Отвлекались на другое только когда охраняли Далай Ламу в его приезды.

А полиции нет совсем. Я прошла много по 23-тьей с востока на запад. Нет ее в метро – ни на платформе, ни в вагонах. Нет при выходе у моста Вашингтона. Все ушли, если вообще кто-то еще нанимается туда служить. И приказ отдать людям в форме тоже некому: Диблазио занято ликованием по поводу того, что Куомо топят, а Куомо занято тем, чтобы оправдаться.

Красные и белые оставили город. Кто идет за ними?
Махно? Зелёные? Котовский?
Не могу забыть, как любимый Евгений Иосифович Габрилович на мой вопрос, что, как ему кажется, было предвестником революции, помедлив, сказал: - Гимназисты перестали бояться городовых.
Я запомнила, спасибо.

Обложка августовского номера журнала «Time» назвала цифру: «Имеется 9,2 млн рабочих мест. Почему их никто не хочет?»

Вагина остров в архипелаге Соломоновы острова;
Манда город в Танзании, на берегу оз. Ньяса;
Мандали город в Ираке;
Моча остров в Тихом океане, у берегов Чили;
Насруд город в Таджикистане;
Нассау столица Багамских островов;
Хулинь город в Китае;
Хуигальпа город в Никарагуа;
Хуедин город в Румынии;
Бараниха город в Чукотской АО;
Казлу-Руда город в Литве;
Сукабуми город на о. Ява (Индонезия);
Кретинга город в Литве;
Пидуруталагала гора на о. Шри-Ланка (высота 2524 метра);
Тракай город в Литве;
Кака город в Судане, на реке Белый Нил;
Ибусуки город в Японии;
Титикака озеро в Южной Америке.

Это НАСТОЯЩЕЕ сочинение 19-и летней девушки, которая учится в одном из
лицеев Питера. Тема - соответствующая. Ее родители почему-то даже
разрешают ей ходить одной по улицам и общаться со сверстниками, хотя,
наверное, не стоило бы... Орфография, пунктуация, синтаксис и
стилистика, естественно, автора....


МОЙ ПЕТЕРБУРГ

Мой Петербург, очень красив и внешне и внутренне. Кажется Петербург это
небольшой город, а сколько в нем своих красот. Петр I хотел чтобы
Петербург был городом вершин, и он добился своего, он не просто высок по
своей красоте, но и душой. А сколько выстоял наш Ленинград, но все же
победил.
Каждая архитектура Петербурга имеет свою историю. Красив Петербург не
только и этим, а сколько в моем Петербурге событий произошло, которых до
сих пор изучают. Музеи, архитектуры, дворцы. и тд, Да Петербург
величавый город, как старое так и новое имеет свою красоту. Мосты
которые строили для перехода с одного берега на другой, но рабочие не
просто их строили, они тварили, тварили красоту, ажурные пирила, разные
фигуры укрошающие мосты, а памятники? Памятники Пушкина, Грибоедова, и
тд. можно смотреть на них, я сморя на них у меня появляется много грез,
и мышлений.

/ой, уже не могу печатать, пойду покурю/
/ух, ну, продолжим/

Парки, это тоже часть города и большая архитектурная живопись. Осенью я
гуляла по летнему саду, о сколько в голове появляются грез, душа
спокойна, глядя на эти Скульптуры. Да мой город самый необыкновенный, и
сказками, и пословицами, и поговорками, и нимфами. любя этот город, я
поняла я не жалею, что оказалась в этом городе. Колонны тоже разукрашины
разными рисунками красивыми живописными картинками.
Петергоф - это тоже часть Петербурга, как жили Петр I, Екатерина II.
Фантаны тоже так величавы, Архитекторы что строили эту красоту были
черезвычайно талантливы, и пусть их сейчас нет, но они оставили после
себя большую частичку самих себя, тоесть города.
Мой город перенес много потерь, но он выстоял благодаря своей сильной
воле. И все что не сохранилось, это воспроезвели для того, чтобы город
оставался таким каким он есть, и не менялся в своей красоте.
Я люблю этот город, багатворю этот город, который дорог не только мне,
но и жителям его красот.

Мамой клянусь, моих опечаток тут нет,- пять раз сверял с оригиналом....
А вы говорите, блондинки... А, да, забыл сказать, она тоже блондинка
/гы!/

В продолжении: https://www.anekdot.ru/id/968150/
ПОСЛЕДНИЙ РАБОЧИЙ ДЕНЬ.ЧАСТЬ3.ПУТЬ В НИКУДА.

Вот и догорел импровизированный костерок в тазике, Егор Василич сыто отрыгнул и залил тлеющие угли мочой из стоявшей рядом банки. Тратить пресную воду, которую он с таким трудом добывал и доносил до квартиры, Егор считал кощунством, тем более, что лёгкий аммиачный запах в тазике, который уже присутствовал постоянно, придавал некоторую вкусовую пикантность жаренным голубям и мелким крысам, которые ещё иногда попадались на улицах в парках. Всё, он был готов к выходу из квартиры, только захватить с собой грабли на всякий случай и с Богом. Грабли, конечно, были не просто грабли – это было его, придуманное и изготовленное в последний год работы, оружие самозащиты. Когда приняли закон, что любой нож с длинной лезвия более 5 сантиметров считается оружием для совершения теракта, даже находящийся дома на кухне, то практически всё население и Егор тоже сдали все ножи в полицию на переплавку. Те же, кто решил не сдавать, понадеявшись на русский авось, потом горько жалели: в процессе домашних облав, если у них находили какие-либо чуть более длинные ножи, то они тут же от полицейских троек получали статью «подготовка к террористическому акту» и немедленный срок -10 лет лагерей на Дальнем Востоке. На улице уже ждала машина, которая отвозили их на вокзал в теплушки. И дальше – по «по тундре, по железной дороге, где мчится скорый» в Магадан. В первые несколько дней, после принятия закона, Егор выточил себе небольшую сапёрную лопатку, он ещё помнил, как с ней обращаться и заточил её до остроты хорошего самурайского меча. Видимо он был не один такой умный, потому что уже через месяц вышло дополнение к закону, в котором все лопаты приравнивались к ножам и изымались у населения. Вот тогда-то Егор Василич и придумал укоротить ножи граблей до 5 см и хорошенько их заточить, конечно это не была сапёрная лопатка, но получилось достаточно грозное оружие. Первоначально черенок весь был деревянный и грабли получились достаточно лёгкими и удобными в переноске. Однако потом жизнь внесла изменения, Егор продал велосипед – обслуживать его ему стало очень накладно – однажды, возвращаясь с работы домой пешком, при подходе к дому на него напала гигантская крыса и попыталась укусить его за бедро. Егор взмахнул граблями и они, описав небольшую дугу, рассекли бок крысы. В последнем желании «укусить», крыса сомкнула челюсть и легко раздробила черенок лопаты. Поэтому в следующий раз черенок был изготовлен с использованием дерева и ржавой водопроводной трубы. Грабли потяжелели и ими стало труднее махать, но перекусить их стало невозможно.
Гигантские крысы, которые уже захватили многие районы ночного города, появились внезапно ниоткуда. Все только помнили, что была авария, то ли на фабрике медицинских препаратов, то ли на заводе медицинского оборудования и был произведён сброс «химии» в речку. Речка потом долго пахла чем-то остро режущим глаза и в ней подохла вся живность, даже комары. Предприятие не восстанавливали, потому как медицинские препараты там давно уже не выпускались, народ лечился корой дуба, боярышником, подорожником и другими подножными «лекарствами», а высший класс – контрабандной германской медициной.
Что производилось там, за забором, было государственной тайной, которую охраняли несколько рядов колючей проволоки и шестиметровый бетонный забор с будками часовых через каждые 15 метров. После того, как Международный Комитет по пресечению наркотрафика, перекрыл практически все каналы поставки кокаина из Южной Америки и Азии, российские потребители ударили в колокола. И эти потребители оказались настолько многочисленными и занимали в государственных структурах такие высокие должности, что они же, как члены правительства, начали искать способ получения красного синтетического кокаина из химического сырья. Были приглашены химики их Колумбии и Афганистана, свои молодые учёные уже изучали только два предмета: «Переработка газового конденсата» и «Получение бензина из тяжёлой нефти». Старые ученые, ещё советской школы, кто уехал из страны, кто работал на китайцев, а большинство закончило свою жизнь ЛД. Колумбийцы не смогли получить нужное сырьё, а афганцы получили препарат с колоссальным мутационным эффектом, на этом все изыскания остановились. Минимальные поставки «кокса» поддерживались подкупленными китайскими дипломатами, цена сразу взлетела в сто раз из-за страха расстрела у них на родине. Только после постройки «Северного потока-6» у правительства появилась возможность контрабандно доставлять кокаин в Россию в тех же объёмах по приемлемым ценам. И вот, через некоторое время, с территории полуразрушенного завода в город стали попадать гигантские крысы. Хотя крысами их называли по привычке, они были, конечно, похожи, но ходили поодиночке, а не стаей, у них был тоже голый хвост, но очень короткий, мощная челюсть, однако размер был гигантским, некоторые особи достигали 70 см в длину и под 40 в загривке. Т.е. были крупнее многих собак, те с ними ещё как-то сражались, а кошки удирали на деревья сразу, завидев их. Гигантские крысы по деревьям не лазили. Днём они скрывались в каких-то им одним известных пещерах и норах, а ночью выходили на охоту: за несколько месяцев в городе исчезли популяции кротов, бобров, диких кошек и, даже, городских крыс. Ночное время – было их. Последний случай заставил вздрогнуть местных старожилов: две новенькие молоденькие проститутки, ночью вышедшие на бульвар подработать, были заживо съедены, остались только крупные кости. Они знали, что групповые места стояния проституток обнесены 2-х метровой колючей проволокой и на «калитке» стоит пенсионер фсб-шник, вооружённый автоматическим оружием. Но за это надо было платить. Вот именно отсутствие начального капитала и погубило молодых провинциальных девчонок.
Егор Василич надел старый рыбацкий рюкзак, прихватил стоящие в углу грабли, на цыпочках подошёл ко входной двери и лег на пол. За мощным сооружением из столешницы и двойной двери в этот ранний час не доносилось ни малейшего шороха. Но Егор знал, насколько может быть обманчива тишина, поэтому в его дверях на уровне щиколоток было просверлено несколько отверстий и сейчас он мог не только слушать, но и наблюдать за жизнью ног снаружи. В тусклом свете коридорной, замотанной в проволочную сетку, лампочки Егор не заметил присутствия кого-либо, это означало, что сегодня ББП вели охоту не за ним, а за другой жертвой закона о ЛД. «Ну на выход»,- подумал Василич и, поднявшись с пола, тихо отворил все запоры на дверях. В коридоре действительно никого не было, посмотрев на часы, чтоб определиться со своими дальнейшими действиями, Егор закрыл квартиру и отправился к лестнице на выход. Было 3 часа 40 минут, его очередь потрошить мусорные баки на заднем дворе элитного ресторана подходила через 62 минуты.
Теперь каждый четверг (это было семь минут в день, выкупленные у Юрия, для обеспечения себя хоть каким-либо человеческим продовольствием, а не голубями и крысами), в 3:40 он будет вставать в изготовку, чтобы броситься в лабиринт городских улиц. По предварительным расчётам он должен пройти всё расстояние за 52 минуты и у него ещё останутся десять минут на непредвиденные препятствия. Раньше времени подходить к ресторану было нельзя, потому как там «работал» другой допущенный до разборки мусорного бака, а администрация ресторана очень строго следила за порядком на заднем дворе, чтоб там не было посторонних. Спустившись, Егор Василич точно также остановился перед выходом и прислушался, на улице была тишина, приблизившись к двери, он посмотрел сквозь неё, дверь была старая рассохшаяся и вся в трещинах, в сумерках ожидающих его «патриотов» видно не было. Егор Василич плавно приоткрыл дверь и вышел на улицу. Разницу он почувствовал сразу, всё-таки 6-й этаж имел что-то своё, а именно – более чистый воздух. Здесь, у земли явно чувствовался запах гари – вот уже несколько месяцев горел торф на болотах, но тушить его никто не собирался, опять не было денег у правительства, – ждали проливных дождей.
Побрызгав из бутылочки водой на замасленный рукав и прижав импровизированный фильтр к лицу, Егор отошел на несколько метров от дома, повернулся и замер, рассматривая своё последнее на земле прибежище.
Восьмиэтажный дом стоял немного на отшибе и это спасло его от реновации, все дома такого же типа, стоявшие группой в 100 метрах были удачно снесены, а их обитатели «перемещены» за 101 километр.
Вместо снесённых домов были воздвигнуты многоэтажные дорогущие хоромы. В которые моментально заселились обладатели необходимых сумм. И они не были ни рабочими, ни учителями, ни служащими. Заселившиеся были как правило или администрация города, или семьи думских, или высшие полицейские чины и ещё какие-то непонятные, совсем уж деревенские мужики. Их же дом побоялись трогать, поскольку выяснилось, что он целиком построен на плывуне и не понятно, как он ещё не рухнул. Его матушка рассказывала, что этот дом строили пленные немцы, ещё с «той» войны, на парады победы, которой всех собирали до сих пор. И среди них были строители, и они нашли именно те точки в плывуне, где можно было зафиксировать силовые точки фундамента. У них это получилось – дом стоял, не покосившись, уже более 80 лет. Новые строители не смогли рассчитать фундамент под высотное здание и отказывались строить что-либо на месте их восьмиэтажки. Восьмиэтажный дом смотрелся гадким утёнком рядом с нарядными остеклёнными пятидесятиэтажными высотками. Егор Василич развернулся и, с возможной для его возраста скоростью, направился в сторону ресторана, неся на плече совсем нелёгкие грабли.
Шел мимо этих новостроек и не понимал откуда такое количество народа набралось, чтобы заплатить 4 млн юаней за квартиру. Доллары уже давно были под запретом, нельзя было даже упоминать эту валюту потенциального врага, а не то, чтоб ею пользоваться. Китайцы же позиционировались как братский народ, почти славяне, поэтому на юань смотрели сквозь пальцы, требовалась денежная единица для расчётов по крупным покупкам, а рубль не то, чтоб прыгал, он просто опускался к другим валютам по абсолютно непонятным законам.

Россияне внимательно смотрели за тем, чтобы Украина не вернула назад Крым и свой восток. Поэтому правительство, не смотря дальше МКАДА, посылало свои частные военные группы воевать на Ближний Восток и в Африканские страны. В это же время на Дальнем Востоке проходила медленная ползучая добровольная интервенция китайцев. В глухую деревеньку, с сотней-другой жителей, за Уралом приезжала китайская делегация и за любые деньги брала в аренду на 99 лет землю, дома и скот. Председатель сразу становился миллионером и переезжал в столицу, покупал там квартиру и проживал оставшиеся деньги. Китайцы привозили технику, рабочих, освобождали от деревьев пространство. Деревья бесконечными эшелонами уходили в Китай. А на месте деревушки, уже через 2-3 года вырастал город-миллионник и эта сотня бывших жителей деревни в нём просто растворялась. Так и получилось, что за Уралом и на Дальнем Востоке китайцами уже было построено более пятидесяти крупных городов с более чем трёстами миллионами жителей. Из которых россияне составляли менее миллиона. Города жили по законам Китая, там ходил юань, говорили на китайском и все прекрасно понимали, что эта земля больше не российская. Но те, кто успел что-нибудь хапнуть от китайцев, жили теперь в столице, образуя новый средний класс. Вот мимо этих домов с «новыми москвичами» и шёл сейчас Егор Василич.
Мимо него проносились машины, большей частью это были китайские суперкары, после введения западом коллективных санкций практически полностью прекратились поставки машин и оборудования. Китайцы оставались практически единственными поставщиками высоких технологий и всего, всего, всего. Хотя были в небольшом количестве и немецкие машины, их контрабандой в разобранном виде переправляли в газовой трубе «Северный поток-6», при реверсе. Там уже при проектировании были заложены переходные тамбуры, из которых можно было изымать контрабанду. Потом из полученных деталей на месте собирали машины. Газ, это был практически единственный экспортный товар, не попавший под санкции и то, только в Германии. Вся остальная Европа получала газ с нескольких поставщиков. Немного перепадало от японцев, после того как им разрешили посещать острова Курильской гряды, они стали немного мягче относится к своему западному соседу. Россияне, проживавшие на этих островах, чувствовали себя кем угодно, но только не гражданами своей страны, с одной стороны Япония, которая предлагала им разные вкусняшки, а с другой – Китай, предлагавший только работу до седьмого пота. Попасть в район московии, даже на 101 километр у них не было средств, а оставаться на месте, живя подсобным хозяйством, это был откат в 19-й век. Особенно на фоне благополучных соседей. Поэтому на островах стали практиковать фиктивные браки с японцами, после чего они, уже официально, перебирались на Курилы. Япония субсидировала такие «смешанные семьи». Курилы потихоньку наполнялись японцами и медленно уплывали от России в сторону родной японской гавани. А Калининград уже даже не упоминали в сводках погоды, о нём попытались забыть – денег его поддерживать опять не было, а при тайном опросе выяснилось, что 85% жителей ассоциируют себя с Германией и хотят войти в неё вольным городом. И только вернувшаяся в России смертная казнь за сепаратизм удерживала жителей от открытого голосования по этому вопросу. У всех ещё была свежа память о расстреле Росгвардией подобного плебисцита, тогда, только по официальным данным, погибло более 18 тысяч голосовавших.

Мимо Егор Василича с сиреной и мигалкой пронеслась полицейская машина, Егор дернулся в сторону от дороги. Он, конечно, знал, что не является лакомым кусочком для ночных полицейских, но времени для проверки документов и различных вопросов не было, поэтому Егор ушел в тень под дом, продолжая путь к ресторану.
Полицейских в городе и округе было огромное количество, но по ночам они выходили на улицу очень редко и надо было случиться, чему-то экстраординарному, чтобы вот так в ночи появилась патрульная машина. Полицейские низшего звена попадали в полицию из армии. Когда выяснилось, что содержать миллионную армию не хватает ресурсов страны, то была изменена концепция обороны страны. Были оставлены погранвойска, ПВО, Космические, быстрого реагирования и ВДВ. Всех остальных попросили не волноваться и распределили кого в полицию, кого в Росгвардию, а некоторым повезло – их рекомендовали в частные военные группировки, хотя частными они были только наполовину: деньги поступали от олигархов, а приказы от правительства и Верховного. Чтобы компенсировать глобальное уменьшение армии была произведена тайная операция по переправке ядерных боеголовок различным террористическим организациям: от южно-американских до юго-восточных, индонезийских. И только код подрыва оставался им неизвестным. При каждом удобном случае МИД России заявлял, что он может выложить код активации зарядов в открытый доступ.
Американцы и израильтяне выслеживали перемещения ядерных зарядов и по большей части уничтожали их ещё до попадания к получателю, а то и вместе с получателем.
Но точное количество переданных тайком боеголовок оставалось неизвестным, до очередного перебежчика Генерального штаба, а они были регулярно: раз в две-три недели. В соответствии с данными последнего перебежавшего на запад штабного майора, в миру «гуляли» два неотслеживаемых 5-ти мегатонных заряда, только код активации отделял мир от апокалипсиса, и этот код был у одного человека – Главнокомандующего. Израильтяне предполагали, что одна из бомб могла поступить в распоряжение ливанской хизбаллы, поэтому уже неделю бомбили безостановочно все известные бункера, крупные грузовики и рыболовецкие шхуны, но разведка, до вчерашнего вечера, уничтожение бомбы не подтверждала. Вчера же, после попадания в бункер, на территории больницы, глубинной бомбы, произошла детонация первичного заряда и характерный выброс радиации в атмосферу. И, ещё не осела песочно-бетонная взвесь в воздухе, как тут же в 50-ти метровую воронку с лопатами полезли боевики хизбаллы, чтобы добыть хоть остатки плутония и использовать его для создания «грязной» бомбы. Уже через полчаса над воронкой появились израильские F-35 и сбросили 30 тонн напалма на копошащихся в воронке террористов. Одна убийца человечества перестала существовать в гиене огненной. Вторая же просто исчезла на мировом пространстве и все разведки мира разыскивали её следы. И никому было невдомёк, что бомба с территории России никуда не исчезала. В том самом памятном расстреле в Дагестане погиб единственный сын местного миллиардера, тот, не видя смысла жизни – род закончился, бизнес передать некому, и есть тот, кто в ответе за всё это, организовал «проект». Через подставное лицо, передав сотни миллионов юаней, он вышел на верхушку Талибана и, заплатив им ещё сотни и сотни миллионов, договорился о том, что они потребуют с России атомную бомбу для собственной безопасности.
А доставлять её в Афганистан, через поддельные фирмы, будет он. Заплатив ещё кучу денег, миллиардер нанял все лучшие индийские фирмы для взламывания кода бомбы. Они, конечно, не знали, что за код они ломают. За три недели круглосуточной работы они предоставили ему код активации.
И вот теперь, когда в Афганистан ушла пустышка, а бывший (но это ему было уже не важно) миллиардер сидел в закрытом фургоне, приближающимся к историческому центру Москвы, положив правую руку на панель активации ядерного заряда, а левой набирая номера телефонов близких ему людей, сделать заявление и попрощаться.
И кто-то из этих людей уже позвонил своему человеку в Кремль и сообщил об этом. В Афганистан моментально был отправлен запрос. Талибан ответил, что, то что они получили, не похоже на бомбу и Россия за это ещё ответит, они и не знали насколько провидческими могут оказаться их слова. В Кремле началась массовая эвакуация. Были открыты секретные линии метро и лифты доступа к ним, всё правительство спускалось под землю. Каждый из них успел сделать несколько звонков, поэтому паника набирала обороты. За несколько шагов, которые Егор Василич успел сделать, мимо него к центру города пронеслось ещё десяток полицейских машин с сиренами, а на встречу, по всем полосам на большой скорости, приближались беспорядочные колонны машин, в которых сидели полуодетые люди с расширившимися от ужаса глазами. Сирену в городе было решено не включать, чтоб не создавать паники, уведомления тоже не было, поэтому из города рвались только машины «своих».
Всё это выглядело очень необычно и Егор Василич немного напрягся, поэтому, когда в сумрачном небе впереди что-то ярко блеснуло, в голове прозвучал голос его сержанта пятидесятилетней давности: «Вспышка слева, всем в укрытие!». Сделав шаг вправо, в сторону придорожной канавы, сгибая ноги и проворачиваясь на месте, Егор Василич увидел огромный огненный цветок на фоне темного неба, успел упасть в канаву, положив рядом грабли, ногами в сторону вспышки, прикрыл руками голову и стал ждать пламенного урагана.
Начало припекать лысый затылок и Егор натянул рюкзак на голову, через несколько секунд его рванул сильнейший порыв раскалённого воздуха. Вонзив грабли в землю Егор Василич держался за них обеими руками, а ногами упираясь в неровности канавы. Раздался громоподобный звук, который перешёл в постоянный шум падающих камней. Прошло несколько минут, шум потихоньку стихал, запах горящего торфа многократно усилился, перехватывало дыханье. Егор скинул тлеющий рюкзак с головы, приподнялся на руках и осмотрелся: дорога была практически пустой, догорали, периодически негромко взрываясь, китайские машины, вдали одиноко стоял поблёскивая выбитыми окнами его восьмиэтажный дом, а вокруг него, по всей площади района до третьего этажа, лежали остатки строительных блоков высоток и небольшие кучки оплавленного стекла.
Горизонт был пуст, только пожары и дымовые шлейфы стелились над развалинами.
Жалеть было не о чем.
30.08.2018. © Ser Gin (Сэр Джин) Разрешено копировать со ссылкой на автора.

Half Life.
Вообще, я думал, что в силу своего абсолютного спокойствия, смогу выдержать любой мозготрах, т.к. удаву всё пофиг. Но, между трахать мозг и пить кровь, есть всё-таки кое какая разница. Возможно, она так же настолько тонка, как та самая грань между гением и сумасшедшим. Поэтому в этом рассказе никак не обойтись без ненормативной лексики, так что не обессудьте.

Вообще нормальный человек естественно не верит в эти сказки про вампиров но, как технически грамотный человек и про энергетических вампиров я тоже не особенно верил… до последнего. Но обо всём по порядку.

Как водиться, на заре нашей семейной жизни, всё было хорошо и прекрасно. У нас ещё не родилась дочь, как я восстановился в институте на второй курс. Жена так же, как и я, очень хотела, чтобы я получил высшее образование, поэтому была договорённость, что я учусь, а она меня не отвлекает по всяким бытовым мелочам. Но с третьего курса я стал замечать такую интересную ситуацию, что перед тем, как мне отправиться на очередную сессию, она трахала мозг, прямо перед посадкой в автобус, на котором я доезжал до ЖД вокзала. Город, в котором я учился, находится в 300км от нашего первого места жительства, поэтому у меня ещё перед сном было время подумать. И я искренне удивлялся, за что же я заслужил такой трах!? Когда буквально за день, да и за час до отъезда было всё замечательно и ни каких претензий к друг другу не имели. Жил я у своего дяди в квартире, поэтому любовниц водить было некуда, а куда-то самому бегать тоже некогда, сессия так то. Поэтому этот вопрос отпадал, по крайней мере, для меня.

Мало того, саму претензию я так же никак не мог понять! Так в чём проблема то! Что произошло, что не так. Её мысль была выражена как-то смутно и не понятно. Я изо всех сил пытался разобраться и никак не находил ни одного решения. Но что интересно – это происходило именно только перед отъездом на сессию, т.е. два раза в год. После чего я ещё целую неделю ходил охуевший от того, что мне устроили буквально за 5-10 минут. Бывало так, что лёжа на второй полке поезда, я прямо бредил, мысли путались, я что то бормотал под нос, руки сами жили своей жизнью пытаясь снять обручальное кольцо, которое чуть не потерял из за этого. Но, поскольку этот мозготрах происходил хоть и с завидной регулярностью перед каждой сессией, но всё же редко, то особого значения я этому не придавал. Ну, типа поссорились, да и проехали. Почти во всех семьях не без этого. У нас были ещё кое-какие тёрки между моей женой и мамой. Но мне-то никаких претензий по этому поводу-то не было.

По окончании института и через полгода мы переехали из города А в город Б. Вроде бы уехали в другой город и ссориться было не из-за кого и не из-за чего: зарплата 50тыс. это ещё при долларе в 35р., бытовые вопросы все закрыты, но появилось другое НО. На второй работе были весьма нечеловеческие условия работы, поэтому я с работы приходил пиздец какой уставший ну и естественно по дому тоже уже не хотелось ничего делать. Хотя это случилось не сразу. Когда мы въехали в новую квартиру, то всё равно там надо было кое-где поработать в плане ремонта. И, в общем-то, я неплохо справлялся, не смотря на тяжёлую работу. Но в какой-то момент я выдохся, и меня уже хватало только на работу, но не на ремонт. И вот здесь надо прояснить следующий момент. Период мозготраха сократился с полугода до месяца. Ну и как обычно, я был в “ненастроении” неделю, а потом у нас опять всё хорошо – поцелуйчики, обнимашки и т.п.

Небольшое отступление про ремонт. Когда мы поставили новую входную дверь, то мастер расхерачил дверной проём так, что мы сами уже не решились там что-либо замазывать, и поэтому пригласили соответствующих мастеров. Нам понравилось, как они всё сделали и поэтому решили спросить: а что будет стоить ремонт коридора? В общем, там надо было замазать проштреблёные каналы с проводкой, побелить потолок поклеить обои. Нам озвучили сумму в 10тыс. Ок, говорю, давай сделаем. Но не тут-то было, жена решила с экономить, типа давай сами сделаем, а этими деньгами детям поможем. Нихера говорю, детям мы и так помогаем и на ремонт у нас денег тоже хватит. В итоге я сошлись на том, что я до этого и пальцем не притронусь, а ты сама всё тогда и сделаешь.

Ну, к чести сказать, реально всё сама жена постепенно сделал, но и тут меня ждал подъебон. Когда оставалось добелить совсем немного (2 метра квадратных примерно) то жена попросила помощи, мол добели тут за меня, а то я устала. А типа ничего, что я вечером с работы не просто тоже устал, а пиздец, как устал. Конечно, я кроме этого аргумента ещё напомнил ей и о нашем уговоре. Ей, конечно пришлось самой всё доделать но после этого я почувствовал, что она ко мне тоже как то охладела но мне было уже похеру.

Наверно надо немного пояснить, что значит в “не настроении” – в моём случае просто не было сил, но не физических, а душевных. Если есть душевные силы, то хочется что-то делать и делаешь, несмотря на усталость.

Но и это ещё цветочки… потом период мозготраха сократился до недели! Ну, я думаю, что полный пиздец! В то время, когда мой период восстановления как раз равняется неделе, меня пиздили ровно раз в неделю!!! Бля-я-я-я. Вот здесь я реально прихуел. Начал по не многу разбираться в этой грёбанной ситуации. Итак. В городе А меня психологически пиздили как раз перед отъездом. Вопрос: почему именно перед отъездом? Да потому что было куда сбежать, если что, т.к. в этом же городе А живёт моя мама. То есть было весьма удобно устроить мозготрах как раз перед отъёздом на сессию. Почему мозготрах так резко сократил периоды и при чём до максимально возможно? Да потому что в городе Б мне сбегать уже было некуда! Родителей здесь нет, возвращаться в мухосранск не вариант, так что попадалово полное. Самое неприятное в этой истории это то, что по идее надо было давно разводится но я в итоге впал в такой депресняк, что даже это не хотелось делать. Вообще видимо мозг, чтобы не сгореть, просто отключался и я превращался в биоробота. Моя ситуация похожа на анекдот, который был прочтён здесь же: «В начале у нас с женой всё было хорошо, но до тех пор, пока она не стала читать книжку: Психология семьи». Дело в том, что моя жена тоже весьма хорошо увлекается психологией и естественно оценивает меня с этого ракурса. Она смотрит на жесты, на мимику лица и т.п. Но на самом деле её психология в полной жопе. И вот пример почему: я однажды произносил какую то фразу и она отметила то, с какой злостью я это произносил, хотя голос я не повышал, тон так же был весьма дружелюбный, но, НО, она же смотрела на мимику, а тот момент у меня болела голова и соответственно лицо у меня отражало ничего хорошего. Вот поэтому эта психология в ЖОПЕ. У меня не было такой эмоции но она сделала вывод… .

К этому слову, а почему я не озвучил, что у меня болит голова? А вот потому, что это жалоба, а жаловаться у нас в семье нельзя, иначе тебя опять начинают чморить, типа: ”что ты ноешь”. На мою усталось было заявление: ты ленивый. Короче, если что нет так, то сразу вид чмошника из выше приведённых фраз. Если что-то не так сказал, так значит хуйню сказал, если что-то не так сделал, то хуйню сделал.

В общем, ситуация сложилась примерно такая, как в этом анекдоте: «- У некоторых товарищей, сынок, запомни, взаимопонимание - это доминирование их мнения и беспрекословное подчинение. Что ты там бормочешь?! Ничего, ничего, дорогая. Я сына уже одел, идём к твоей маме.» Действительно, всё было подчинено её желаниям и если где то было отказано, то видимо ждала расплата. А поскольку я был вечно уставшим, то и расплата приходила стабильно. Однако немного отвлёкся от главной темы.

Когда мы переехали из города Б в город В то там моя работа уже оказалась несколько полегче. Что дало мозгу несколько расслабиться, а значит, я продолжил разбираться в моей ситуации дальше. И тут встали всплывать ещё очень интересные эпизоды жизни. Ложимся (это ещё в городе Б) спать, как полагается в 23:00 т.к. в 7:00 подъём. Но тут жена, спустя минуту, встаёт, идёт в ванную комнату и включает стиралку. Нет, блять, это нормально, а? И какой тут сон? Во первых, стиралка закончит процесс через 40мин., а значит начнёт просить её освободить. Жена успокаивает: а херли тебе волноваться? Закончит стирать, можно просто оставить до утра. Но после этого начинаешь думать, что там будет лежать влажное бельё, а это не есть хорошо как для белья так и для самой стиральной машинки. Всё, выспался.

Иногда возня жены доходила до двух часов ночи, и всё это время я думал, ну когда же она ляжет спать, а потом в 3 часа ночи звонок с работы и на вызов. Охуенно, неправда ли? При этом существовали ситуации совершенно диаметрально противоположные: когда ей, вдруг что-то приспичило спать, то быстро все легли спать в 8 часов вечера и ни кто не шибуршился. И это притом, что ей, собственно говоря, не на работу. Да и вообще она является безработной и сидит дома. Но самый интересный её способ не дать мне выспаться заключался в следующем: легли спать, и она начала трахать мозг, я креплюсь, она продолжает, я креплюсь, она всё же продолжает трахать мозг тут я уже не выдерживаю и чувствую что разнервничался. Ну всё, опять, сука, выспался. Какой тут сон, когда нервы на взводе. НО, что самое интересное, как раз в этот момент она успокаивается и засыпает. А я плюю в потолок.

Вспоминается ещё одна история с этого же сайта (анекдот ру) «Я говорит, думал, что там живут две женщины: первая - это которая всё время орёт в квартире на своего ребёнка, и вторая - это которая мило и спокойно разговаривает со мной во дворе.» Ан нет, блять, я с такой женщиной живу как раз и это одна и та же женщина тоже!

И только спустя какое то приличное время, в городе В у меня появилась возможность проанализировать всю эту грёбаную ситуацию. Ну, первое что пришло в голову, так это Оборотень. Собственно говоря по чуть выше приведённому тексту это как раз и понятно, но всё таки это не давало ответа на вот этот вопрос – почему же я целую неделю «болею», от вроде бы обычной бытовой ссоры. Я миллион раз прокручивал в голове все те ситуации, когда перед сном мне ебали мозг. Ведь если рассуждать здраво, то как можно трахать мозг перед сном? Если есть какая то проблема ну ты озвучь её с утра ну или когда с работы прийду. По моему вполне логично дать человеку выспаться и тем более перед работой.

Ну, так вот, если в уравнение подставить тот самый правильный корень то оно сразу решиться! Поэтому подставляем в моё уравнение слово Вампир, и вот тогда всё встаёт на свои места. Именно, именно это всё тогда и объясняет, ведь – это и есть тот самый энергетический вампиризм. Именно этого, получается, она всё время и добивалась. Не важно, какая будет причина, она всё равно найдёт, тем более, что доебаться до меня было весьма просто, учитывая, что после работы уже ничего не хотелось делать, даже в выходные. Так я познал, что вампиры всё-таки существуют.

Ещё один интересный факт открылся спустя годы. Поскольку в городе «А» мы ещё были все вместе, то ходили с ребёнком в ту больницу, где работала моя мама. Так вот, там был естественно и психолог, который с первого взгляда определил в ней вампира. Только вот мне, почему то никто так и не сказал. Вот такая история.

ПРО ЛЕТО
Короткие и по настоящему смешные истории - большая редкость, и наткнуться на такую чаще получается не по автору, а совершенно случайно. Имея это ввиду, люблю истории подлиннее и просто веселые. Снова имея это ввиду, хочется предупредить что на «сестру таланта» вы здесь скорее всего не натолкнетесь, как будет обстоять с другими его родственниками пока не знаю, но рассказать попытаюсь.
Поэтому все, кто хотел по-быстрому и безумно талантливо - высаживаемся, остальные - располагайтесь поудобней.

Я тогда благополучно прибухивал. Благополучно не потому что прибухивал, а потому, что одновременно с этой незатейливой радостию, получалось обеспечивать свою семью нормальным достатком и еще пару десятков сотрудников – работой.
Не будучи по молодости самодостаточными в этом увлечении, мы самозабвенно бухали семьями, с пятницы до понедельника выезжая на дачу с друзьями. Случались конечно и веселые будни, но чаще уже с наступлением холодов и без особого ущерба для дела.
Тот август был в самом разгаре, и с удовольствием скомкав рабочий день к обеду, в три пополудни мы, двумя семьями с детьми, уже шуршали по раскаленному асфальту из города к прохладному озеру. Повествованию в лад нужно добавить, что погода хоть и была замечательной, но после продолжительных дождей восстановилась совсем недавно.

Программа отдыха была стандартной, и даже не напрягая память, могу предположить купания детей, расслабленный треп и неспешное приготовление ужина, ожидание которого чрезвычайно скрашивали холодные закуски, и наполняли содержанием предварительно охлажденные, горячительные напитки.
Шашлык же в пятницу считался дурным тоном, и замаринованный к вечеру, ждал субботы и прибытия остальных, отставших в городе, и изможденных летом друзей.
Все бы так стандартно и приключилось, если бы не налетевшие на ночь в открытое окно, комары.

На следующее утро было решено, надкусанных детей отвезти к бабушкам в город, и уже после сосредоточится на исполнении обязательной программы.
Справедливо полагая, что к обеду все рассосется, я намахнул утреннюю стопку и к обеду красноватым огурцом загружал пострадавших в машину.
Решив прилично выглядеть только сверху, отрубленные по колена топором джинсы менять не стал, и по пояс взбодрившись ледяной водой, поменял рубаху.
К потерпевшим примкнули и сочувствовавшие, рассчитывая приятно скоротать часок –другой под кондиционером, и с меняющейся за окном картинкой. Короче загрузились все, и задвинув дачную калитку камнем, отчалили.

В достаточно просторном седане, Марк-2 («чемодан» для знающих) вместе с детьми нас было шестеро. Дорулив до города, мы высадили на автобусной остановке Ольгу, уже взрослую дочь друзей, дабы лишний раз не рисковать с гаишниками в центре, и тут же неподалеку планировали передать бабушке мою падчерицу Юльку.
Тещи дома не оказалось. Записка в двери гласила о том, что она находится на городской даче у своей старшей дочери. Я тронул туда.

Для полноты картины поясню что, ту часть города в которую мне предстояло заехать, от основной его части отделяет железная дорога с высоченной насыпью и оборудованный переезд – только один. И дорога эта Транссиб. Бл@дь!

Оторвусь на минуту - накипело. Она пересекает наш маленький город в пяти или шести местах. Упыри из РЖД, решив сэкономить на всех остальных, вместо строительства виадуков и тоннелей ликвидировали один из переездов вовсе, пустив городской транспорт в объезд крюком в пару километров, а с остальных убрали дежурных, поставив ловушки-аппарели. Теперь переезд закрывается как и раньше, минут за пять-семь до появления поезда, а открывается уже не по кнопке дежурного, а когда поезда уже и не слышно, и неожиданно проторчать 20-40 минут в километровой очереди, в центре города, за пол километра до цели маршрута-дело обычное, но для меня чрезвычайно нервное.

Ладно, переехали. Теща там и оказалась.
Немножко погорячившись, я предложил по дороге назад, подвезтись с нами до дому и увесистой теще, в тесноте…- как говориться. Еще более погорячившийся Андрюха, выйдя босичком на травку и поглаживая пузо, сощурился от солнышка или собственной доброты и затмил мое благородство своим:
-Дык, давай и Люду подкинем. Заодно!
-?- Я посмотрел в сторону, недоумевающей Люды, весом с добрый центнер, а Андрюха посмотрел на себя и на багажник седана. Решив, что путь близок, мы благородны а лишний анекдот не помешает, я согласился.

Андрюха закинулся в багажник, и свернув зародышем, насколько позволяло пузо, свое не длинное и плотно упитанное тело, скомандовал трогать. Я отключил ему свет, осторожно вывел перегруженную машину на асфальт, и через несколько минут уже подъезжал к переезду.

Перед крутой, т-образной развилкой, направо через переезд или налево откуда мы только что выехали, и когда уже было поздно остановиться и чего-то предпринимать, из-за деревьев выглянул часовой. Одинокий и безлошадный, долговязый хер с полосатой палкой в руках и физиономией двоечника стремил наше путешествие к финалу. Хер поднял палку я остановился, и в предчувствии возможного лишения прав, словил первую порцию адреналина:

-Здравствуйте!- Это я ему сказал, что сказал он я не расслышал, но судя по его ожидающей морде, явно не «счастливого пути». Я хлопнул себя по нагрудному карману, и собрав остатки непринужденности на лице, устало-снисходительно улыбнулся.
Документов в нагрудном кармане не оказалось. Не было их и в другом нагрудном кармане по причине отсутствия такового, в чем я убедился тоже.
Искренне полагая, что они где-то рядом я проверил те места где они могли быть и, о-а! Вспомнил! Хлопнул себя по лбу, открыв дверь легко выпрыгнул из машины, наклонился и дернув рычаг багажника, посмотрел назад как приподнялась его крышка (капот, для знатоков).
То как она приподнялась, напомнило мне о том, над кем я ее только-что захлопывал, и который будучи не в курсе событий, мог в любое мгновение выпрыгнуть наружу веселым, табакерочным чертом. Еб@ть!

Я прыгнул к багажнику и медленно до щелчка додавил крышку. Хер с палкой и рацией в руках удивленно на меня посмотрел. Представление явно не задавалось. Я снова сел за руль и хлопнув дверью предложил «товарищу милиционеру» меня подождать, пока я мигом сгоняю за документами.
Хер не заглотил, а я уже додумывал план. Сдаваться было нельзя, дышать и проверять наличие перегара на теще не хотелось, а на похмелившихся, и безбожно фонящих друзьях - было бесполезно. Я завел заглушенный двигатель. Юннат наклонился и заглянул мне в глаза.

-Ребенок замерз, - почему-то сказал я человеку, с плавящимися от жары подошвами, показал головой назад и дернул «автомат». Оказалось - не туда. Жопа перегруженного «маркушника» вздрогнув приподнялась, хотя должна была опуститься. Он снова посмотрел удивленно, вытянул перед собой рацию и сосредоточенно посмотрел на кнопки.
Моему мозгу, лихорадочно просчитывающему варианты и последствия, явно не хватало оперативки. Я передвинул рычаг «автомата» на «вперед», а Хер усердно насилуя радиоприбор ловил голоса свыше.
Издеваться над новичком мне было неудобно и поэтому чуть потупив взор, и расфокусировав мимо взгляд, я втопил педаль.

Двухлитровый, нетурбированный «Марк» натужно загудел, даже не пытаясь пробуксовывать, медленно проплыл мимо долговязого «регулировщика» и заложив крутой вираж, сильно накренившись вправо - ушел налево.

Я разгонялся по пустынной главной и думал. В салоне уже давно было тихо. Затеряться в знакомом с детства «улусе» труда не составляло, даже если гаишный экипаж был по эту сторону переезда. Хотя и это было вряд ли. Излюбленным местом городских гайцев, в это время года - был въезд в город по ту сторону железной дороги, и как раз в это время суток, когда уже утомленное и расслабленное население, начинает возвращаться с многочисленных пригородных водоемов домой.
Там они и правили палками свое материальное положение в купальный сезон.
А студента этого, визави моего недавишнего, потому высадили в безлюдном месте, что б не мешал, рассуждал я и приготовился к виражу.

Еще раз заложив налево прямой угол я поехал на юг, на выход из города только с той стороны железной дороги где переездов через нее не было.
Но пока основным было - подальше затеряться.
Эта дорога тоже была главной и пустынной и просматривалась на столько, что даже если бы ее попытался пересечь велосипедист, я бы успел отреагировать. Ехал я быстро, велосипедистов не попадалось и появилось время подумать о пассажирах.

Людмиле, с ее еле живым центнером, становилось с нами явно не по пути, тем более в свете того, что я собирался предпринять далее. Слегка взбледнувшую, я ее выпустил.
А план нарисовался такой.
Под железной дорогой, за самыми крайними домами отдаленного микрорайона в котором я когда-то жил и работал, под железной дорогой был проезд. Ну как проезд – квадратная дыра шириной в пару метров. Я думаю сделана она была из технологических соображений, дабы дорогу с ее насыпью, являющую собой еще и дамбу, не перемыло очередным приморским наводнением.
Местные пользовались этой дыркой когда им было лень взбираться на насыпь - если пешком, и на мотоциклах когда нужно было что-то спиздить с местных так и недостроенных предприятий, это если ночью.
Мы же с моим друганом Лехой и на его «Урале» сквозь эту дырку еще до работы, лет десять назад, частенько успевали сгонять на карасевую зорьку. И, мне вспоминалось с трудом, что проезжал я там еще и на своей первой «копеечке». Был риск, что эту дырку в очередной раз обрыли от несунов, ну уж очень заманчивой казалась перспектива продолжить летний праздник вдали от городской суеты и неуместных засад.

А хуле, обдумывал я свой хитрый план, если не пролезем в дыру - отпустим Юльку с бабушкой, им здесь еще и ближе, да зависнем где ни будь по эту сторону пока все не утихнет. Зато если пролезем - похерим всех зайцев сразу.
Расклад был таков. Если недоделанный милиционер расколдовал рацию и дозвонился до шабашников - они уже проехали на встречу, но только по ту сторону железки. Нам, заехавшим к ним в тыл, останется беспрепятственно продолжить движение на Юг. Если же постеснялся и звонить не стал, равно как и не дозвонился, то колесный экипаж продолжит ловить пьяных на въезде в город и нас, только выезжающих за город на отдых, останавливать не станут точно.

Предпоследний заяц торопливо прощался с жизнью от уверенности в том, что о существовании этой дыры они не знают, а последний просто восхищенный таким трюком, уже собирался самоубиться.

Малозаметный съезд к проходу оказался не перекопан, но сильно заросшим. Со скрипом продравшись через одеревеневшие кусты, я выпрямил машину и аккуратно просунул в дыру капот – зеркала не влезали. Открыв окна, и слегка оглохнув от гвалта встревоженных кузнечиков, я захлопнул зеркала и просунулся дальше.
-Вроде проходим, - вслух подумал я, остальные продолжали думать молча.

Стараясь не раскачать машину на неровностях, с миллиметровым зазором то к одной стене то к другой, минут через пять я вывел зеркала из ущелья и сдерживая ликование перевалил машину со склона вниз. Глушитель, противно заскрежетав на вершине выдержал, капот отрисовывая вертикальную панораму медленно опускался вниз, и открывал прекрасный вид на ……. водную гладь.

БЛ@ДЬ!!! – Молча подумал я, понимая что обратного пути не стало. Ну, как говориться – и йух с ним!

Я вспоминал как проходила дорога раньше. Самое ее начало еще было видно. Сразу съехав с насыпи налево, нужно прижаться к ней максимально близко и так метров семьдесят, почти до забора. Здесь дорога еще где-то выглядывала, где-то просвечивала из под воды. Потом перед самым забором направо и до него, потом вдоль на некотором отдалении. Если левее - свалишься в канаву, правее – в болото.
Дальше, по направлению между крайними к болоту домами - по наитию, туда где дорога и выходила наверх.
Задача усложнялась тем, что ориентир-забор вплотную к насыпи не примыкал, и заканчивался вместе с затопленным огородом метров за тридцать до и перпендикулярно ей же, а рассмотреть где именно нужно повернуть направо мешало зеркало воды.
Я прикинул риски, максимум - зарыться в болото или кювет по капот и успеть заглушить двигатель, и минимум – застрять по дороге и метров двести брести аки посуху. Перевернуть широкого Марка на такой скорости, которую я планировал было невозможно.

Нужно упомянуть о том, что машина эта ни разу не «выдОвая», а как раз наоборот от повышенной проходимости – заднеприводная. Езда на ней по грязи - весьч быстрая и увлекательная и основана исключительно на инерции. Причем ваша реакция в этом же деле легко уступает случаю и везению. Те, кто гонял по ухабистой грязи, меня поймут.

Я закрыл окна. Три последних абзаца сего опуса были спрессованы в несколько секунд я поехал, а пассажиры замолчали еще сильней.
Не быстро, и не притормаживая, в одном ритме до поворота- пару раз тряхануло, в салоне вскрикнули.
Я снова вспомнил про Андрюху, но заржать было некогда. Ооочень примерно поворот – попал! Поворачивая, чуть потерял ход. Буксанул, чуть добавил, двигатель взвыл, но зацепились и я ускорился.
Поворотов больше не было. Была прочерченная мысленно плавная дуга, длинною метров в сто. Я сказал держаться и добавил газу.
Дальше деталей не помню: нас покручивало, подкидывало, стекла залепило мутью и грязью, кто-то еще вскрикивал, пытаясь удержать траекторию я бешено вращал баранку и пожалуй таращил глаза.

Через несколько долгих секунд, на прощанье взвыв болоту в пологой яме, мы выскочили на твердь. Я дернул рычаг багажника и пошел за Андрюхой.
-Нихуя себе!- Потер затылок Андрюха, с трудом покидая гнездо.
-Пиздец! – Согласился я, и мы продолжили лето.

Арест фашистским десантом всего руководства Виннипега, Канада, 1942 год.

19 февраля 1942 года фашисты вошли в канадский Виннипег. В шесть утра самолеты со свастикой приземлились на аэродроме Селкирка. В это же время фашистские патрули появились на улицах Виннипега.

Завыла противовоздушная сирена, стали слышны взрывы, наземные войска подходили к городу. Шесть миль к югу от здания правительства Манитобы, пять... Через 45 минут нацисты уже были в миле от центра города.

В 9:30 утра город сдался. Brandon, Flin Flon, Selkirk и другие небольшие городки капитулировали. Манитоба стала Германской провинцией. Канадский флаг над Фортом Гарри был заменен на свастику. Сам город переименован в «Гиммлерштадт», главная улица названа «Гитлерштрассе». Все высшие чины города арестованы (Mayor John Queen, Premier Bracken, Lieutenant–Governor McWilliams, последний был норвежский министр, находящийся с визитом).
Из библиотек, школ выбрасывались книги, жглись фашистами на улицах города. Грабили рестораны, магазины, двери церквей заколачивали досками, священников увозили в неизвестном направлении. Директора школ арестовывались и школы распускались, по радио шла единственная учебная программа "нацисткая истина". Нацисты останавливали автобусы и обыскивали пассажиров. В общем, полный беспредел, как снег на голову мирным жителям.
По всему городу разбросаны листовки, развешаны прокламации с новыми правилами поведения горожан:
1. Эта территория в настоящее время является частью Великого Рейха под юрисдикцией гауляйтера полковника Эриха фон Нюрембурга.
2. Запрещается появление гражданских лиц на улицах города с 9:30 вечера и до рассвета.
3. Запрещаются скопления более 8 человек в одном месте.
4. Каждый домохозяин должен предоставить достаточно места для расквартирования 5 солдат.
5. Все военные и полувоенные организации распускаются. Женские объединения, бойскауты и другие молодежные организации разрешаются только под контролем гауляйтера.
6. Все владельцы автомобилей, грузовиков и автобусов должны зарегистрироваться в комендатуре и получить пропуск на машину.
7. Каждый фермер должен немедленно проинформировать комендатуру обо всех запасах зерна и скота.
8. Все национальные эмблемы, на которых нет свастики, должны быть немедленно уничтожены.
9. Каждому жителю города будет предоставлена регистрационная карта. Еду и одежду можно приобрести только при предъявлении этой карты.
10. Следующие преступления караются смертью без суда и следствия:
а) Попытка организовать сопротивление оккупационной армии.
б) Въезд или выезд из провинцию без разрешения.
в) Сокрытие наличия товаров и запасов.
г) Хранение огнестрельного оружия.

А в 17 часов дня оккупация Виннипега закончилась. Это был ненастоящий десант и оккупация тоже была ненастоящая. If Day (букв. «Если однажды») — мероприятие, проведённое 19 февраля 1942 года, во время Второй мировой войны, в городе Виннипег, провинция Манитоба, Канада, и прилегающих к нему районах.

Оккупация закончилась вечером общим парадом всех участников захвата и защитников под громкие лозунги "Это не должно случиться здесь!", "Покупай облигации для победы!" Да! Да! Да! Все это было организовано искусственно, чтобы создать атмосферу, близкую к Европе тех дней, дать почувствовать людям. что такое нацизм. Канадцы не очень–то понимали и ощущали, что происходит сейчас на другом континенте, и не очень–то хотели помогать. Вторжение было организовано силами общества "Большой виннипегский военный заем", которым руководил видный бизнесмен Джон Перрен.

Фактически мероприятие представляло из себя крупнейшее военное учение в живом мирном городе, НО ТОЛЬКО С ОДНИМ бОЛЬШИМ «НО» — об этом не знали местные жители.
После проведенной операции количество проданных облигаций для победы резко возросли. Бюджет инсценировки «If Day» составил около 3000 долларов. А на следующий день после спектакля жители Виннипега купили облигаций военного займа на 3.200.000 долларов. Всего в Канаде акция собрала более 2 миллиардов. Это была самая результативная кампания в стране.

P.S. У этого мероприятия была малоприятная особенность, о которой стараются не вспоминать — когда актеры в фашистской форме шли по улицам, к ним подбегали местные жители и предлагали отвести "фашистов" в дома, где живут евреи. И это были не единичные случаи.

Пару недель назад тут была отличная история https://www.anekdot.ru/id/948021 и она заставила вспомнить нечто издалека похожее из истории моей семьи. Хотя финал, хвала Всевышнему, был другой, и всё же. Сначала этот текст я писал для себя, может когда нибудь дети прочтут. Потом подумал, решил поделиться. Будет очень длинно, так что тем кто осилит буду благодарен.

"Судьба играет человеком..."

Война искарёжила миллионы судеб, но иногда она создавала такие сюжеты, которые просто изложи на бумаге и сценарий для фильма готов. Не надо выдумывать ничего, ни мучиться в творческих потугах. Итак, история как мой дедушка свою семью искал.

Деда моего призвали в армию в сентябре 1940-го, сразу после первого курса Пушкинского сельскохозяйственного института. Обычно студентов не брали, но после того как финны показали Советской армии где раки зимуют в Зимней Войне, то начали призывать в армию и недоучившихся студентов. Впрочем... наверное я неправильно историю начал. Отмотаем всё на 19 лет назад, в далёкий 1921-й год.

Часть Первая - Маленькая Небрежность

Началось всё с того что мой дед свой день рождения не знал. Дело было простое, буквально через неделю-полторы после того как он родился, деревня выгорела. Лето, сухо, крыши из соломы, и ветер. Кто-то что-то где-то как-то не досмотрел, полыхнуло, и глянь, почти вся деревня в огне. Дом, постройки, всё погибло, лишь кузня осталась. Повезло, дело утром было, сами спаслись. Малыша регистрировать, это в город надо ехать. Летом, в горячую пору, можно сказать потерянное время. В себя придём, время будет, тогда и зарегистриуем. Если мелкий выживет конечно, а это в те годы было далеко не факт.

Отстроились с горем пополам. В следующий раз в город прадед выбрался лишь в конце зимы. И сына записал, что родился мол Мордух Юдович, 23-го февраля, 1922-го года. А что, день хороший, запомнить легко, не объяснять же очередному "Ипполиту Матвеевичу" что времени ранее не было. Дед сам об этом даже и не знал долгие годы, прадед лишь потом поделился. На дальнейшие дедовы распросы, "а какая же настоящая дата моего рождения?" отец с матерью отвечали просто, "Ну какая теперь разница? Да и не помним мы, где-то в конце июля."

Действительно, разница всего 7 месяцев, но они как раз и оказались весьма ключевыми. Был бы малец записан как положено, в сентябре 1939-го шёл бы в армию, а там война с финнами, и кто знает как бы судьба сложилась. А так, на момент окончания школы, ему официально 17 с половиной лет. Поехал в Ленинград в институт поступать. Конечно можно было и поближе, как сестра старшая, Рая, что в Минск в пединститут подалась. Но в Ленинграде дядька проживает, когда летом в деревню приезжает родню навестить, такие чудеса про этот город рассказывает.

На кого учиться? Да какая по большому счёту разница. Подал документы в Военно-Механический. Место престижное конечно, желающих немало, но думал повезёт. Но не поступил, одного балла не хватило. Возвращаться домой не поступивши стыдно, даже невозможно, ведь там ждут будущего студента. Что делать? Поступать в другой институт? Так уже пожалуй поздно. Впервые в жизни сгустились тучи.

Но подфартило, как в сказке. Оказывается бывали институты куда был недобор. А посему "охотники за головами" ходили по другим ВУЗам и искали себе студентов из "отверженных." Так расстроеного абитуриента обнаружил "охотник" из Пушкинского сельскохозяйственного института.
- "Чего кислый такой?"
- "Не поступил, что я дома скажу?"
- "Эка беда. К нам пойдёшь?"
- "А на кого учиться?"
- "Агрономом станешь. Вся страна перед тобой открыта будет. Агроном в колхозе большая фигура. Давай, не пожалеешь. А экзаменов сдавать тебе не надо, твоих баллов из Военмеха вполне достаточно. Ну что, договорились?"
Тучи развеялись и засияло солнце. Теперь он не постыдно провалившийся неудачник, а студент в почти Ленинграде. И серьёзную профессию в руки возьмёт, не хухры мухры какие-то.
- "Конечно согласен."

Год пролетел незаметно. Помимо учёбы есть чем себя занять. На выходных выбирался в город, помогал тётушке пивом из бочки и пироженными торговать супротив Мюзик-Холла. Когда время свободное было ходил по музеям и театрам, благо места на галерке копейки стоили. Бывал сыт, пьян, и в общагу бидон с пивом после выходных приносил, что конечно способствовало его популярности.

Учёба давлась легко... почти. По математике, физике, химии, и гуманитарным предметам - везде или пять или твёрдая четвёрка. Единственный предмет который упрямо не лез в голову - биология. Там, не смотря на все старания, красовалась жирная двойка.

Казалось бы, фи - биология. Фи то оно, конечно, фи, но для будущего агронома это предмет наиважнейший, ключевой. Проучился год, и из всего курса запомнил лишь бесовские заклинания "betula nana" и "triticum durum", что для непосвящённых означало "берёза карликовая" и "пшеница твёрдая." Это конечно немало, но для заветной тройки явно недостаточно. Будущее снова окрасилось мрачными тонами, собрались грозовые тучи и запахло если не отчислением, то пересдачей. Но кто-то сверху улыбнулся, снова повезло - спас призыв.

Биологичке, уже занёсшей длань дабы поставить заслуженную двойку за год, студент хитро заявил:
- "Пересдавать мне некогда. Я в армию ухожу, Родину защищать буду. А потом конечно вернусь в любимый институт. Может поставите солдату тройку?"
- "Ладно, чёрт с тобой, держи трояк авансом. Только служи на совесть."
И тучи снова рассеялись и засияло солнце.

В армию пошёл с удовольствием. Это дело серьёзное, не книжки листать и нудные лекции слушать. Кругом враги точат зуб на социалистическое государство, а значит армия это главное.
- "Кем служить хочешь?" насмешливо поинтересовался военком.
- "Всегда хотел быть инженером. Может есть инженерные войска?" робко спросил призывник.
- "Как не быть, есть конечно. Да ты из Беларусии, вот как раз там для тебя есть местечко. Гродно, слышал такой город?"

Перед самой армией побывал чуток дома, родных повидал. При расставании бабушка подарила ему вещмешок, сама сшила. Сказала "храни, принесёт удачу. Ты вернёшься, а я чую что тебя уже больше не увижу." Ну и мать с отцом обняли "Ты там служи достойно, письма писать не забывай."

Попал призывник в тяжёлый понтонный парк под Гродно. Романтика о службе в армии вылетела очень быстро, а учёба в институте вспоминалась с умилением и тоской. Даже гнусная биология перестала казаться такой отвратной. Гоняли солдатиков нещадно, и в хвост и в гриву, уж очень хорош недавний урок от финнов был. Учения, марши, наряды, и снова марши, и снова учения. Понтоны штуки тяжёлые, таскать их радости мало. Вроде кормили неплохо, но для таких нагрузок калорий не хватало. Одно спасало, изредка приходили посылки из дома, там был кусковой сахар. На долгих маршах кусочек потихоньку посасывал, помогало.

Полгода пролетело. Хотя и присвоили звание ефрейтора, но радости было мало. На горизонте было весьма сумрачно, но как обычно появился очередной лучик солнца. Пришёла сверху разнарядка "Предоставьте солдат и сержантов в количестве 20 штук из тех у кого есть неоконченное высшее образование для прохождения курсов младшего комсостава. Окончившим курсы будет присвоено воинское звание младший лейтенант."

Это шанс. Однозначно по службе послабление будет. Неоконченное высшее, так оно есть. А самое главное, курсы то будут в ставшем таким родным Ленинграде. "Хочу, возьмите." И снова лучик солнца сквозь тучи пробился. Повезло, приняли, стал солдат курсантом. Родителям написал, "гордитесь, сын ваш скоро будет красным командиром." Дядьке с тётушкой тоже весточку послал "ждите, скоро буду в Ленинграде."

В апреле 1941-го курсантов со всей страны собрали в Инженерном Замке. Сердце пело и жизнь сверкала всеми цветами радуги. Учиться в Ленинграде на краскома это вам ребята не понтоны таскать. Так сказать, две больших разницы. А главное, от Инженерного Замка до Кировского Проспекта, 6 где дядюшка с тётушкой обитают, чуть ли не рукой подать. "Лепота. Это я удачно на хвост упал." рассуждал курсант. И почти сразу же мечты были разбиты.

Конечно изредка занятия бывали и в Инженерном Замке, но в основном курсанты базировались в Сапёрном. А где ещё будущих сапёров держать? Там им самое место. А курсы оказались ох не сахар, и уж никак не легче чем обыкновенная служба. Увольнительных почти не давали, да и те кто получал, редко имел возможность добраться до Ленинграда. Настоящее уже не казалось таким замечательным, но в будущем виднелись командирские кубики, и это прибавляло силы. Родителям изредка писал, "учусь, ещё несколько месяцев осталось, всё нормально."

А 22-го июня, 1941-го мир перевенулся. Хотя о войне с возможным противником говорили на политзанятиях и пели песни, была она неожиданной. Курсантов срочно собрали в Инженерном Замке на митинг. Там звучали оптимистичные речи и лозунги: "Дадим жёсткий отпор коварному врагу" твердил первый оратор. "Разобьём врага на его же территории" вторил замполит. "Куда немчура сунулась? Да мы их шапками закидаем." уверенно заявлял комсорг.

"Товарищи курсанты" огласил начальник курсов. "Мы теперь на военнном положении и вы передислоцируетесть под Выборг, будете строить защитные рубежи на случай если гитлеровские подпевалы, белофинны, посмеют нанести там удар. Все по машинам." Отписаться и сообщить семье не было не малейшей возможности. Тучи сгустились и стало мрачно как никогда раньше.

Часть Вторая - Эвакуация

А вот в родной деревне всё было непросто. Рая, старшая сестра, только закончила 4-й курс и была на практике в Минске. Дома оставались отец, мать, две младшие сестры (Оля и Фая), бабушка, и множество дядьёв, тёть, и двоюродных. У всех был один вопрос "Что делать?"

Прадед был мужик разумный и рассуждал логично. Немцев он ещё в Первую Мировую повидал пока их деревню оккупировали. Слово плохое грех сказать. Культурные люди, спокойные. Завсегда платили честную цену. Воровать ни-ни, мародёров сами наказывали. А идиш, так это почти немецкий. Бежать? Так куда? Да и зачем? Да и как уехать, лошади нет, старшая дочка не пойми где. Слухами земля полнится, дескать Минск бомбят, может уже сдали. Не бросать же её. Жива ли она вообще?

Нет, ехать решительно невозможно. Матери 79 лет, хворает. Братья - один в Ленинграде, другой в Ташкенте, а их жёны с детьми тут. Причём Галя, которая ленинградская, на сносях, вот вот родит. Подождём. Недаром народная мудрость гласит "будут бить, будем плакать."

Одна голова хорошо, но посоветоваться не грех. Поговорил со стариками и даже с раввином. Все в один голос твердят. "Ну куда ты помчишься? От кого? А то ты немцев не видал, порядочный народ. Да может колхозы разгонят, житья от них нету. Уехать всегда успеешь." Убедили. Одно волновало, что с дочкой? Хоть и не маленькая уже, 21 год, но всё же спокойнее если рядом.

Так в напряжении прожили 9 дней. А на десятый она пришла. Точнее, доковыляла. Рассказала ужасы. Минск бомбили, город горит, убитых масса. Выбралась в чём была, из вещей лишь личные документы. Чудом поймала попутку что шла на Гомель. Потом шла пешком и заблудилась. Далее крестьяне на подводе добросили до Довска. После опять пешком брела. Туфельки приказали долго жить, сбила все ноги до костей, а это худо. Зато теперь семья вместе, а это очень даже хорошо.

Иллюзий у прадеда поубавилось, но решимости ехать всё равно не было. Конец сомненьям положил квартирант, Василий. Когда сын в Ленинград уехал, его комнатушку решили сдать и пустить жильца. Прабабушка о нём хорошо заботилась, и подкармливала, и обстирывала. Вася был нездешний, откуда-то прислали. Сам мужик партейный, активист, работал в сельсовете. По национальности - беларус, но на идиш говорил не хуже любого аида, а на польском получше поляков.

"Юда" сказал он "ты знаешь как я к тебе и твоей семье отношусь. Скажу как родному, плюнь на речи раввина и этих старых идиотов-советчиков. Поверь мне, будет худо, это не те немцы. И они тут будут скоро, не удержим мы их. Пойми, тех немцев что ты помнишь, их больше нет. Сам не хочешь ехать, поступай как знаешь, но девок отправь куда подальше отсюда. Пожалей их." Удивительно, но прадед послушал его, уж больно хорошо тот умел убеждать (Василий потом ушёл в партизаны, прошёл всю войну, выжил. Потом опять долгие годы в администрации колхоза работал. Больших чинов не нажил, но уважаем был всей деревней, пусть земля ему пухом будет.)

Решили ехать, тем более что стало чуток легче. Одна невестка с двумя детьми в одно прекрасное утро исчезла не сказав никому ни слова. Как после оказалось, деньги у неё были. Она втихую наняла подводу, добралась до станции, и смогла доехать как то до Ташкента и найти мужа (кстати её сын до сих пор здравствует, живёт в Питере). Прадед тоже нанял подводу, и целым кагалом поехал. Жена, 3 дочери, мать, невестка с сыном, сам восьмой. Куда ехать, ясного мало, но все вроде рвутся на станцию.

А там ад кромешный. Народу сотни и тысячи. Поездов мало, куда идут непонятно, время отправки никто не знает, мест нет, вагоны штурмуют, буквально по головам ходят. Кошка не пролезет, не то что семью посадить с бебехами. Тут прадед хитрость придумал. Пошёл к домику где начальство станции, и начал в голос причитать. "На поезд не сесть, уехать невозможно. Осталось одно, лишь с горя напиться." Просильщиков было много, их уже работники станции уже и не слушали, но тут встрепенулись, ведь о водке речь зашла. А водка во все времена самая что ни на есть твёрдая валюта. "Есть что выпить?" "Есть пару бутылок, коли посадите на поезд, вам отдам." "А ну пошли, сейчас место будет."

Места действительно нашлись. Счастье, чудо из чудес. Можно смело сказать - спасение. Но тут, невестка учудила "каприз беременной."
-"Никуда не поеду." вдруг заявила.
-"Ты что, думай что говоришь? Тут место есть, потом и слезами добытое. Уезжать надо." - орал прадед.
- "Нет, я не поеду. Хочу к сестре, она тут недалеко живёт. Вы езжайте, а я с сыном к ней пойду."
А поезд вот-вот отправится. Невестку жалко, племянника тоже, всего 12 лет ему, но своих дочерей и жену жалче не менее.
- "Ты уверена, давай с нами?" уже молит прадед и слышит твёрдое "нет."
Это худо, но стало куда хуже.
- "Я тоже не поеду. С ней остаюсь. Ей рожать скоро. Помогу как могу. Мне помирать скоро, а я вам в дороге дальней обузой буду." - заявила мать.
- "Мама, ты что?"
- "Езжай сынок, вас благославляю. Но я остаюсь, а вам ехать надо. Внучек спасай. Мотика (это мой дед) если доведёт Господь увидеть, поцелуй за меня." и вышла из вагона. Тут и поезд тронулся.

(К истории этот параграф отношения не имеет, но всё же... Что произошло на станции, рассказать некому. Скорее всего невестка и прапрабабушка банально друг друга потеряли в этом Вавилонском столпотворении. После войны прадед много расспрашивал и выяснил:
1) Невестка с племянником добрались до её сестры. Та уезжать не захотела. Их так всех и расстреляли через пару недель около Рогачёва.
2) Прапрабабушка как-то вернулась в деревню. До расстрела она не дожила. Младший сын соседей (старшие два были в РККА), Коршуновых, что при немцах подался в полицаи прадеду рассказал следущее. Мать вернулась и увидела что из её дома соседи барахлишко выносят. Начала возмущаться, потребовала вернуть. Они её и зарубили, прямо во дворе собственного дома.
3) К деревне согнали несколько таборов цыган. Расстреляли 250 человек. Евреев сначала согнали в одну часть деревни и держали там несколько дней. Потом расстреляли и их, почти 500 человек. Среди них и дедовы дядя, тётя, и двое двоюродных.
Долгое время там просто был холмик, только местные знали что под ним лежит. В конце 1960-х на братской могиле поставили памятник. Лет 30+ назад я его видел, хотя и мелким был, но запомнил.)
Самого Коршунова потом судили за службу в полиции. Он 5 лет отсидел, вернулся в деревню и работал трактористом. )

С поезда на поезд, пересадка за пересадкой, и оказался прадед с семьёй около Свердловска. Километров 250 от него есть станция Лопатково, там и осели. Прадед нашёл работу в колхозе кузнецом. Могли изначально хороший дом и корову купить, денег как раз впритык было, но прабабушка возмутилась "Один дом и корову бросили, потом ещё один бросать. А денег не будет, с чем останемся? Да и всё это закончится через месяц-другой." В итоге приобрели какую-то сараюху, только что бы как то летом перекантоваться. Через пару месяцев оставшихся денег еле-еле хватило на несколько буханок хлеба. Но живы, а это главное. Одно беспокоило, а что с сыном. От него ни слуху ни духу.

Страшная весть пришла в январе 1942-го. Она гласила "Командир взвода, 224-й дивизии, 160-го полка, младший лейтенант М.Ю.П. пропал без вести при высадке десанта во время Керченско-Феодосийской операции."

Часть 3. Потеряшка

А курсанта водоворот событий понёс как щепку. Все курсачи рыли окопы, ставили ежи, минировали дороги у Выборга примерно до середины августа 1941-го. А потом внезапно одним утром пришёл приказ, "срочно обратно, в Ленинград. Курсы будут эвакуированны. К завтру вечером что бы были в Ленинграде как штык."

Машин не дали, сказали "транспорта нет. Невелики баре, и пешком доберётесь, вперёд." Это был первый из трёх дедовских "маршей смерти". Август, жара, воды мало, голодные, есть лишь приказ. От Выборга до Ленинграда 100 километров. И шли без остановки, спя на ходу, падая от усталости, солнечных ударов, и обезвоживания. Кто посильнее, тащил на себе ослабевших. Последние километров 15-20 большинство уже шло в полусознательном состоянии, с закатившимися глазами, и хрипя из последних сил. Каждый шаг отдавался болью, но доползли, никого не бросили.

Тут сверкнул небольшой лучик солнца. Объявили, курсы переводят в Кострому, отъезд завтра утром. В этом бардаке, ночью, он чудом смог выбраться к дяде на Петроградку на несколько минут, сказал что их эвакуируют, и попрощался. Повезло однозначно, за неделю-полторы до того как смертельное кольцо блокады сомкнулось вокруг Ленинградов, курсантов вывезли.

В Костроме пробыли совсем недолго. Учить их было некогда, а младшего комсостава на фронте не хватало катастрофически, ведь их выкашивало взводных как косой. Всем курсантам срочно бросили по кубику на петлицу и распределили. Тем кто учился получше дали направление на должность комроты, кто похуже комвзвода, и большинство новоиспечённых краскомов отправились на Кавказ ( https://www.anekdot.ru/id/896475 ).

Хотел с Нового Афона родителям отписаться, что мол жив-здоров, а куда писать? Беларуссия уже давно под немцами. Да и вопрос большой живы ли они? Что фашисты с мирным населением в целом творили, и с евреями в частности он прекрасно осозновал. В сердце теплилась надежда, что "вдруг" и "может быть" ведь батя мужик практичный, может и придумает чего. Но мозг упрямо твердил, чудес не бывает, сгинули родители и сестрички как и сотни тысяч других в этом аду. А когда пару аидов встретил и их рассказы услышал, последние иллюзии пропали, понял - остался он один.

Весь горизонт заволокли грозовые тучи. В душе поселилась ненависть и злоба и... удивительное дело, страх исчез совсем. В одночасье. Раньше боялся что погибнет и мама с папой не узнают где, а теперь неважно. "Выжить шансов нет", решил. В 19 лет себя заранее похоронил. Как оно пойдёт, так и будет. Об одном мечтал, хоть немного отомстить и жил этой мыслью.

А далее был Керченско-Феодосийский десант, был плен, и был побег ( https://www.anekdot.ru/id/863574 ). И снова подфартило как в сказке, выжил, видно кто-то сильно за него молился. И в фильтрационном лагере повезло стал бригадиром сотни. Хоть и завшивел и голодал, но даже не простудился. Более того, проверку прошёл и звание не сняли. Ну и как вишенка на торте, тех кто успел проверку пройти, отправили снова на Кавказкий фронт, вывезли из Крыма за пару недель до того как его во второй раз немцам сдали. Большой удачей назвать приключение трудно, но на этом свете лучше чем на том, так что уже хорошо.

Получил новые документы (https://www.anekdot.ru/id/923478 ) и...еврей Мордух Юдович исчез. Теперь появился на свет совсем новый человек, беларус - Михаил Юрьевич. Документы то конечно новые, но на душе легче не стало. Оставалось одно, стиснуть зубы, воевать и мстить.

За чинами не гнался. Воевал как умел и на Кавказе, и под Спас-Демьянском, и под Смоленском. Когда надо в атаку ходил ( https://www.anekdot.ru/id/884113 ), когда надо на минные поля ползал. "Спины не гнул, прямым ходил. И в ус не дул. И жил как жил. И голове своей руками помогал." Почти два года на передовой, лейтенантом стал, и даже ранен не был.

"Счастливчиком" его солдаты и офицеры называли, ибо везло необычайно. У всех гибло 30-40% состава, а у него по 2-3 бойца за задание. Самые низкие потери из всех взводов в батальоне. А солдаты и командиры же видят кому везёт, так везунчиков почаще на задания посылают, дабы потерь поменьше было. Но про себя знал, не везение это. Злоба и ненависть спасают. "Чуйка" звериная появилась, опасность кожей чувствовал. Если жив до сих пор, то лишь потому что бы кому мстить было.

Однажды, в середине 43-го мысль мелькнула, узнать а как дядька в Ленинграде? То что любимый город в блокаде он осознавал, но удивительное дело, говорят что письма иногда туда доходят. Знал что там худо, голодно и холодно, но город держится. А дядька-то хитрец первостатейный, этот и на Северном Полюсе устроится ( https://www.anekdot.ru/id/898741 ). Чем чёрт, не шутит, послал письмецо. О себе рассказал, что жив-здоров, и спросил, может о родителях и сестричках знает чего? И чудо из чудес, в ответ письмо получил прочитав которое зашатался и в глаза ослепительно ударило солнце.

Часть 4. Сердце матери.

Семья в Лопатково осела, прадед работать начал. Голодно, холодно, но ведь живы. Отписался брату в Ленинград, рассказал и о матери и что его жена с ними эвакуироваться не пожелала. Спрашивал может о Моте весточка какая есть, ведь он в Ленинграде учится. Тот ответил, что курсантов эвакуировали в Кострому, а большего он не знает. Стали переписываться, хоть и не часто, но связь держали. Низкий поклон почтальонам тех времён, не смотря на блокаду доходили письма в осаждённый город и из города на Большую Землю.

Прадед и прабабушка за поиски взялись. О том что сын на Кавказ направлен выяснили, благо на каких курсах сын учился они знали. Запросы слали и вот ответ пришёл о том что "пропал ваш сын без вести." (впрочем каким он ещё мог быть, ведь Мордух Юдович действительно исчез, по документам теперь воевал совсем другой человек). Прадед почернел, но крепился, ведь он один мужик в семье остался. Ну а мать и сёстры белугой ревели, бабы - ясное дело. А потом жинка стала и веско молвила "Мотик жив, сердце матери не обманешь. Не мог он погибнуть. Никак не мог. В беде он сейчас, но жив. Я найду его." Прадед успокаивать её стал, хотя какое тут к чертям собачьим успокоение. А она как заклинание повторят "Не верю. Не верю. Не верю. Живой. Живой. Живой."

С тех пор у неё другая жизнь началась. Надеждой она жила. Хоть семья голодала, мать стала "внутренний налог" с домашних взымать. Экономила на чём могла, сама не ела, но изучила рассписание и к каждому составу с раненными выходила. Приносила когда хлеба мелко нарезанного, когда картошки сваренной, когда кастрюлю с супом. Если совсем туго было, то всё равно на станцию шла, без ничего. Ходила от вагона к вагону, подкармливала ранненых чем могла и спрашивала лишь одно "С Беларусии кто нибудь есть? Из под Гомеля? Сыночка моего не видели? Не слыхали? Младший лейтенант П." Из недели в неделю, из месяца в месяц, в жару, в стужу, всё равно.

Прадед и дочери умом то всё понимали, убеждать пытались что без толку всё это. Самим есть нечего. Но разве её переубедишь? "А вдруг он голодает? Может его чья-то мать подкормит." твердила. Прадед после говорил, что она каждую ночь об одном лишь молилась, сына ещё разок увидать. А потом вдруг неожиданно свезло, солдатик один раненный сказал "В нашем батальоне лейтенант с такой фамилией был. О нём ещё недавно в "Красной Звезде" писали, правда имя и отчество не помню."

Эх лучше бы не говорил этих слов. Обыскались, но тот выпуск газеты нашли. Действительно лейтенант П., отличился, награждён Орденом Красного Знамени (большая награда на 1942-й год), назван молодцом, вот только имя и отчество в заметке не указаны. В газету написали, стали ответа ждать. Пришёл ответ, расстройство одно "данных об имени и отчестве у нас нет. И военкора что ту заметку писал тоже в живых уже нет." На матери лица нет, посерела вся. Ведь нету хуже ничего чем погибшая надежда. (К слову, в "Красной Звезде" та заметка была по дедова троюродного брата. Он погиб в самом конце 1942-го.)

Жизнь тем временем идёт. Даже свезло немного, старшая дочка в колхозе учительницей устроилась, хоть какая-то помощь с едой, ведь она карточки получает. И средняя дочка в Свердловске в мединститут устроилась, там стипендия, хоть и небольшая.

И вдруг как гром среди ясного неба, из блокадного Ленинграда прадедов брательник весточку прислал. "Жив твой сын" говорит. "Недавно письмо от него получил. Я ему отписался и твой адрес и данные сообщил." Прадед тут же ответ написал "Не верю. Ты сызмальства сказки рассказывать любил. Нам извещение пришло, что он пропал без вести. А что это значит, мы знаем. Матери я ничего не скажу, если вдруг неправда, то она просто не переживёт. Перешли нам его письмо."

Часть 5. Найдёныш.

Письмо от дядьки ошарашило. То что тот сам как нибудь выкрутится, тут сомнений мало было ибо дядька был мужик с хитерцой, его за рупь за двадцать не взять. Но что родители и сестры целы, вот чудеса в решете. Первым делом письмо написал в далёкое Лопатково, что дескать жив, здоров, имя-отчество у него теперь другое, по званию он нынче лейтенант, служит сапёром в 1-ой ШИСБр (штурмовая инженерно-сапёрная бригада), взводом командует, даже орден имеется. Воюет не хуже остальных, только скучает сильно. А главное, пускай знают что он аттестат оформит дабы они оклад его могли получать, ибо ему деньги не нужны. Ну а вторым делом, сей же час аттестат оформил. Стал ответа ждать.

Пока ждал, внутри что-то щёлкнуло. Нет, воевал как и прежде, но для себя понял, теперь что-то не так. Не может столько везения одному человеку судьба даровать. И сам целёхонек и семья цела. "Чуйка", она штука верная, должно что-то нехорошее произойти. Просто этого не избежать.

И как накаркал, у деревни Старая Трухиня посылают всю роту проходы перед атакой делать. Проходы смайстрячить, это дело привычное, завсегда ночью ползли, но изначально осмотреться следует. Днём до нейтралки дополз, в бинокль поизучал, понял, коварная эта высота 199.0. Здесь его фарт закончится однозначно, укрепления у немцев такие, что мама не горюй. Других вариантов конечно нет, но обидно, очень обидно погибать в 21 год, особенно ведь только семью нашёл, а повидать их уж не придётся. Написал ещё письмецо, не дождавшись ответа на первое. "Дорогие родители и сёстры. На опасное задание иду. Коли не судьба свидеться, то знайте, что я в родной Беларуссии."

Эх, не подвела "чуйка". До колючки добрались, да задел один солдат что-то, забренчало, загрохотало, и с шипением полетели в небо осветительные ракеты. Стало свето как днём, наши как на ладони и вдарили немцы из пулемётов и миномётов. Вдруг обожгло и рука стала мокрой и тут же онемела. Осколки в плечо и лопатку вошли, боль адская, и что ты сделаешь? Кровь так и хлыщет, сознание помутнилось, одно хорошо, замком Макаров не растерялся и волоком к своим потащил. Нет, не закончилась пруха, доползли до своих. Хоть и ночь, но казалось что солнца лучик сквозь тучи пробивает.

Рану промыли, какие могли осколки вытащили, перевязали и на санитарный поезд погрузили. Ранение тяжёлое, надо в тыл отправлять. Страна большая, госпиталей много. Как знать куда занесёт? В поездах уход плохой, рана загнила, обезболивающих нет, санитарки просто ложкой гной вычерпывают, больно и неприятно до ужаса. Опять тучи сгустились, все шансы есть что гангрена начнётся и до госпиталя просто не дотянет.

Из всех городов огромного Советского Союза, попал в госпиталь ... в Свердловске. "Операцию надо срочно", врач говорит. "Завтра оперировать будем. Осколки удалили не все. Надо и рану хорошенько промыть и зашить. Ты пока с силами соберись, тебе они завтра понадобятся. Если чего надо, ты санитарок зови."

Лежит, чувствует себя весьма погано. Сестричек позвал, попить дали. "Вы откуда?" спросил. "Да мы тут в мединституте учимся. Практика у нас." Вдруг как громом ударло, дядино письмо вспомнил где он о семье писал. "А вы девчонку такую, Оля П. не знаете? На втором курсе у вас думаю учится. Не сочтите за труд, узнайте. Коли найдёте, скажите что её брат тут."

На утро операцию сделали, а когда очнулся около постели сестра Оля с подружкой сидели. Впервые за долгие годы заплакал. На маршах смерти стонал, но слёз не было. В расстрельной шеренге губы до крови кусал, но глаза сухие были. Друзья и товарищи гибли, и то слёзы в себе держал. Даже когда ранило, и то не плакал. А тут разрыдался как маленький.

Тучи окончательно рассеялись, и ослепитально засияло солнце, хоть и хмурый ноябрь на дворе. Выздоровел через пару месяцев, выписали. В Лопатково на целый день съездил (https://www.anekdot.ru/id/876701 ). Через долгих 3.5 года наконец родителей и сестёр обнял. Целый день и целую ночь с мамой, папой, и сестричками под одной крышей провёл. Это ли не настоящее счастье? А как мать расцвела, как будто помолодела лет на 25.

Далее с его слов "А что до конца войны оставалось "всего" полтора года, так и потерпеть можно. Ведь главное что семья жива и в безопасности. Полтора года войны, да разве это срок, можно сказать "на одной ноге отстоял." И хоть опять был фронт, Беларуссия, Польша, Пруссия, Япония, минные поля, атаки, ордена, ещё ранения, но солнце продолжало светить ярко. И "чуйка" громко говорила, "Ты вернёшься. Вернёшься живой. И семья тебя будет ждать. Всё будет хорошо."

Что ещё сказать? Пожалуй больше нечего.

В самом начале шестидесятых прошлого века в уездном российском городе жил-был участковый инспектор Егор Иванович Васечкин. Уездных городов у нас множество, такими городами держалась и держаться будет Россия, похожи они друг на друга как родные братья, а если и отличаются чем один от другого, так это местом, которым на них Россия держится. Поэтому название города никакого значения для рассказа не имеет и скрыто из конспиративных соображений.

Участковый Васечкин служил честно и был из той, почти вымершей сегодня породы милиционеров, о которых писали мастера советской прозы и снимали кино мастера советского фильма.

Все бы и сложилось у Васечкина, как у артиста Жарова в роли мудрого участкового Анискина, если бы не одно обстоятельство – вместо Татьяны Пельцер Васечкин женился на Аделаиде Сергеевне, преотличной женщине с лесопильным характером. И пилила жена Васечкина постоянно с перерывами на сон и службу. И не продвигают, и зарплата маленькая, и квартиры не дают, и медалями не награждают потому что подвигов не совершал, и премий не дают.

И был бы Егор Иванович пилим женой до скончания века, если бы не завелась у них в отделении вакансия начальника, а на старом городском кладбище – привидение.

Вакансия - дело обыкновенное, старое кладбище есть в каждом уездном городе и таких кладбищ без завалящего привидения не бывает вовсе.
Но в этом городе завелось привидение преступного толка и антиалкогольной направленности, обиравшее по ночам редкий пьяненький народ без всякого стеснения на православную часовню. Хотя это-то возможно оттого, что в часовне, давно уж был склад кладбищенской утвари и лопатно-грабельного инвентаря.

Ночью на кладбище живому народу делать нечего. Ночью народу надо спать, или еще чем по кроватям заниматься. Но именно через этот погост лежала самая короткая дорога с механического завода в город. Задержавшись после смены и употребив в день зарплаты как положено, редкий заводской путник мог донести домой зарплату, если шел через кладбище. Так и приходили домой пьяные, помятые, измазанные глиной и безденежные. Валили на привидение. Шел, мол, ночью через кладбище, завыло, мелькнуло белым, стукнуло в голову. Очнулся, хвать по карманам, а денег-то и нету. И тишина.

В привидение жены пострадавших верили мало. Не было, дескать, год тому никаких призраков, а все равно не каждая зарплата до дома доносилась. Но в милицию обращались. Милиции у нас делать нечего, пусть она и разбирается: есть на свете преступные призраки, или просто муж зарплату пропил. Милиции делать вроде и нечего, но своих забот тоже полон рот. Милиция по кладбищу сама немного походила, никого лишнего из живых не заметила и успокоилась. Никто на нее не нападает, пистолеты и те целы остались, про деньги уж можно и не спрашивать.

Поговорили в городе, посудачили и перестали внимание обращать на привидение. Ну воет, ну грабит, ну на кладбище, ну так и не ходи туда пьяным ночью. И всë. То есть все. Все, но не совсем. Все кроме Аделаиды Сергеевны, которая сразу поняла, что если это привидение какой-нибудь милиционер изловит, то изловившему сразу повышение выйдет с медалью. А премию-то наверняка дадут. Мысль Аделаиде Сергеевне понравилась, особенно премия. И начала она Егор Иваныча пилить усиленно без всякого разведения зубьев.

Участковый хотя подвигов отродясь не совершал, кроме женитьбы, но мужиком был геройским. Целый день продержался и ночь простоял. Из-за этого ночного стояния и сдался собственно. Чего ж, собственно, - думал участковый, - мне и не поймать этого кладбищенского ирода и не стать начальником, если меня женской ласки на ночь лишили? Из конкурентов ведь у меня только майор Ванечкин, он покойников как огня боится, на кладбище не пойдет, а других правонарушений в городе никак не случается.

Для поимки привидения была избрана технология «на живца» и ночь с пятницы на субботу. Потому что в пятницу на заводе получка и поддавшие в честь такого праздника живцы должны косяком пойти сквозь кладбище по одному.

Егор Иванович человеком был храбрым, но мелким. Несмотря на свое боевое самбо с пистолетом с большим привидением мог не справится и решил вышибить клин клином, - напугать привидение другим привидением, повязать, заковать в наручники и транспортировать в отделение. Для чего был взят следующий набор: стремянка – одна штука, фонарик карманный, трофейный - одна штука, простыни - четыре штуки, наручники – одна штука и пистолет. Из четырех простыней Аделаидой Сергеевной был сшит привиденческий балахон длиной в три раза больше роста Егора Ивановича. В балахоне супруги провертели две дырочки для глаз и одну для фонарика. Немецкий фонарик был хитрый, мог работать светофором и светить разными цветами.

Смеркалось, как написал бы автор детектива, а Егор Иванович Васечкин повесил на плечо стремянку и направился на кладбище. Там участковый выбрал место на центральной аллее, подальше от фонаря, поставил стремянку между деревьев сбоку от дорожки, надел на себя сшитые простыни и, придерживая полы балахона, взгромоздился на верхнюю ступеньку. Опустившись балахон закрыл стремянку и в кладбищенских сумерках возникла гигантская фигура в белом саване. Участковый проверил работоспособность фонарика, отчего саван на мгновение засиял бледным зеленым светом, привычным движением дослал патрон в патронник, поставил пистолет на предохранитель и стал ждать.

Ждал он долго. Уж тяжкая дрема охватывала его, когда в дальнем конце аллеи раздались шаркающие шаги. Нетерпеливо всматривался участковый я в сумрак погоста и наконец из ночной дымки вылепился темный силуэт, похожий на человека в плащ-палатке. Тяжел был шаг призрака. Кованные сапоги шаркали по мощеной дорожке высекая искры. На голове фигуры матово блестела немецкая каска с небольшими рожками. В руках тварь тащила еще одну каску.

- Как Ленин в нашем парке, у того тоже по началу две кепки было, одна в руке, одна на голове, - ни к селу, ни к городу подумал участковый, и холодный озноб пробежался по спине его, пробрал до костей и спустился ниже: он вспомнил, что в самом дальнем углу кладбища сразу после войны закапывали немецких военнопленных без всякого обряда и упокоения.
У участкового заныло под ложечкой, а темная фигура тем временем приближалась, высекая искры подковками и звеня цепями, какими была увешана поверх плащ-палатки.

Наконец призрак немецкого солдата поравнялся с Егором Ивановичем. Надо было что-то делать, участковый вспомнил лицо провожающей его Аделаиды Сергеевны, набрался храбрости, включил зеленый фонарик и заорал почему-то по-немецки:

- Хальт! Хенде хох! Аусвайс, сука.

На появление святящегося великана в бледно-зеленом саване призрак немца отреагировал неожиданно. Он неловко отскочил в сторону, повернулся к участковому, выронил из рук каску и крутя обоими руками кукиши хрипло крикнул:

- Хрен тебе, а не аусвайс, падла фашистская!

Такого оскорбительного обращения участковый стерпеть не мог, выхватил пистолет и рванулся вперед, позабыв на секунду о шатком своем положении. Стремянка покачнулась и рухнула вместе участковым прям в объятья немецкого призрака. Моментально спутавшись в большой клубок из стремянки, немца, участкового, плащ-палатки и белого балахона, они покатились по земле.

- Отдай голову, сволочь, - на чистом русском кричал немец, имея в виду каску, которой участковый пытался лупить его по голове, - отдай голову!

- Аусвайс! – отдувался Егор Иванович, которого заклинило на документах от падения со стремянки, и продолжал дубасить фальшивого немца каской, - аусвайс! Ваши документы! Вы арестованы!

- Васечкин? - Услышав про арест, немецкий призрак прекратил сопротивление и удивленно спросил, - ты чего тут делаешь ночью?

- Ванечкин, ты? – участковый удивился не меньше призрака, - а ты чего тут делаешь, ты ж покойников боишься?

Мужики поднялись. Призрак немца снял плащ палатку вместе с нашитыми на ней цепями и помог участковому освободится от простыней. Милиционеры нашли фонарик и закурили.

- Даааа, - протянул участковый.

- Ну, - коротко ответил майор.

- Засмеют, - продолжил Егор Иваныч

- Если узнают, - затянулся папиросой майор.

- Тогда никому, - подвел черту участковый, - даже женам. Слово.

- Слово. Женам в первую очередь, - согласился Ванечкин.

Слово мужики держали крепко и долго. Особенно трудно им пришлось на следующий день, когда в отделение милиции с повинной в ночных грабежах на кладбище пришел бледный до синевы гастрольный вор. Вор был страшно испуган и рассказывал как ночью на за ним гнался призрак немецкого солдата и догнал бы, если бы его вторую голову не отнял большой зеленый великан в саване. До отделения воришка ходил в церковь исповедоваться, но там батюшка сказал, что такие грехи отпускает только милиция. Грабителю, никто не поверил, хотя проведенная психиатрическая экспертиза показала его полную вменяемость.

Надо сказать, что обоим соискателям повышения не повезло. На свободную должность назначили приезжего подполковника. Несмотря на это Васечкин и Ванечкин благополучно дослужили в этом отделении до почетной пенсии, до сей поры живут в том же городе, занимаются огородами, дружат семьями и изредка консультируют полицейскую молодежь. Сил им пока хватает. А кто из них проболтался уже и не важно.

Вы наверное слышали рассказы про настоящих мужиков со стальными яйцами и без страха в глазах. А где же таких могло быть больше, чем на Диком Западе ? О кровожадных бандитах, удачливых грабителях, воинственных индейцах, бесстрашных шерифах и их победах сложились сотни легенд. А сколько авторов писало рассказы и романы начиная от всеми любимого О'Генри до Акунина! А фильмы-то такие сняты! Тут тебе и "Человек с Бульвара Капуцинов", и "Всадник без Головы", и "Великолепная Семёрка", и целая серия спагетти-вестернов с Клинтом Иствудом.

Конечно, всё это в основном байки. В реальности, даже в знаменитой "стрельбе у ОК коралля" участвовало всего несколько человек, и перестрелка длилась меньше минуты. Тем более удивительна история жизни человека, которую я хочу вам рассказать.

Заранее предупреждаю, будет очень и очень длинно. Также, хотел бы высказать благодарность пользователям "perevodchik" и "RRaf" за редактуру и мотивацию.

Итак знакомьтесь, Бэс Ривз - мужик со стальными яйцами и без страха в глазах.

"Меня Зовут Бэс Ривз и я Служу Закону"

Вместо Эпиграфа: Кодекс Одинокого Ренджера*
- Чтобы у тебя были друзья, научись сам быть другом.
- Все люди созданы равными, и каждый может сделать мир лучше.
- Господь дал нам хворост, но каждый должен собрать и разжечь костёр сам.
- Будь готов физически, умственно, и морально к бою за правое дело.
- Умей использовать то, что тебе дано.
- Правительство должно быть гражданами, от граждан, и для граждан.
- Наибольшая польза, для наибольшего числа.
- Рано или поздно, где-либо и когда-нибудь, за всё надо будет заплатить.
- Всё меняется, кроме истины.

* Одинокий Ренджер: 1933-1954 американская радиопередача (2,456 серий). 1949-1957 американский телесериал (221 серия).

Часть Первая: Слово Хозяина - Закон для Раба

Бэс родился в далёком 1838-м году на плантации в Арканзасе. Когда ему исполнилось 8 лет, он и его семья переехали в Техас. Впрочем, особого выбора не было, ибо Бэс был рабoм, сыном рабов, и жил по закону своих хозяев. С детских лет он работал на плантации, сначала носильщиком воды, позже сборщиком урожая, далее помощником кузнеца. Годы тяжёлой работы в детстве не подорвали его здоровья, и он вымахал здоровенным парнем, ростом в 185 см и весом за 80 кило, так что современникам Бэс казался гигантом. Господь не обделил его ни силой, ни умом.

Билл, хозяин Бэса, заприметил его, и прикинул: "Мне повезло. Это не просто негр. Это исключительный негр. Такой бывает лишь один среди десяти тысяч. Грех такого использовать на плантации. Уж пусть он лучше станет камердинером, слугой и охранником моему сыну, Джорджу." Сам же Джордж, хоть из семьи плантатора, был отнюдь не маменькиным сынком, и отличался крутым нравом, даже в те суровые времена. Всего в 22 года он был избран сборщиком налогов, что было весьма непростой профессией в тогдашнем Техасе. Чуть позже, в 24 года, Джорджа избрали шерифом, что само по себе кое-что значило. Ясное дело, такому джентльмену хороший, сметливый слуга был просто необходим. Так Бэс попал в услужение к Джорджу и, хоть жизнь его была значительно лучше, чем у других рабов на плантации, он продолжал жить по закону хозяина.

Когда разразилась Гражданская Война, Джордж напряг связи, заполучил звание капитана и стал одним из основателей 11-ого Техасского Кавалерийского Полка*. Туда набрали с полтысячи отчаянных головорезов, а Джордж принял под команду эскадрон. Воевал он браво и после смерти в бою командира Джорджа произвели сразу в полковники и поставили командовать полком. Бэсу же некуда было деваться, и он всюду следовал за своим хозяином. По правде, Бэсу совсем не нравилось быть слугой, а служить на стороне конфедератов нравилось ещё меньше. Не раз и не два он подумывал о побеге, но бросить своего хозяина, которому он верой и правдой прослужил с полдюжины лет, попахивало предательством, а это было совсем не в характере Бэса. Жизнь изменил случай.

Раз на бивуаке Джордж крепко выпил.
- Эй, Бэс, - кликнул он слугу. - Скука смертная, давай-ка перекинемся в картишки.
- Как вам будет угодно, масса. - ответил вышколенный камердинер.

В игре Джорджу не везло. Он продул первую партию, вторую, третью, и проигрывал четвёртую. Крепкий кентуккийский бурбон ударил в голову.

- Да ты жульничаешь, мерзавец. - проревел полковник.

- Что вы, масса. Нисколько, просто мне везёт, - оправдывался Бэс.

- Шельма! - заорал Джордж, проиграв очередную игру. - Я никогда не проигрывал четыре партии кряду.

- Масса, вы меня обижаете. Я всегда играю честно, - был сдержанный ответ.

- Молчать, черномазая скотина, - заорал хозяин, в бешенстве схватил лежащий рядом хлыст и замахнулся на раба.

- Вы меня не ударите, сэр, - перехватил его руку Бэс.

Но Джорджа было уже не остановить, он пнул слугу ногой и потянулся за револьвером. Вся жизнь промелькнула перед глазами Бэса, и с тоской он понял, что она была напрасна. Вся его верная многолетняя служба не стоит и гроша. Пьяный хозяин его сейчас просто-напросто убьёт, и ему ничего за это не будет. Бэс был верным слугой, но погибать по прихоти хмельного господина он не собирался и нанёс резкий удар в лицо Джорджу. Мозг Бэса затуманился, и он начал наносить удар за ударом. На шум в палатку сбежались кавалеристы.

Совладать с разъярённым негром было непросто, но силы были неравны, и вскоре Бэса скрутили и связали. Солдаты помогли Джорджу встать. Тот выплюнул пару зубов, ополоснул лицо, вытер полотенцем кровь с лица, взглянул в зеркало, и ужаснулся своему виду. Записной франт исчез, нос вздулся сливой, одна щека рассечена до кости, другая щека быстро лиловела, и очень болели рёбра.

- Ты нарушил вечный закон и поднял руку на своего господина. Раб, который посмел ударить своего хозяина, не имеет права жить, - прохрипел полковник.

- А облыжно обвинять меня в шулерстве, бить без причины, и пытаться пристрелить - это как? По закону? Если да, то плевать я хотел на вас и ваш закон, - гордо ответил Бэс, и не было страха в его глазах.

- Командир, давайте мы его прямо сейчас вздёрнем. Сержант, верёвку сюда, - приказал лейтенант.

- Отставить, - запретил Джордж. - Повесить его будет слишком просто. Наглого негра надо проучить по-другому. Подождём до утра. Я придумаю ему такую пытку, что он будет умолять о смерти как о подарке. Янки после позавчерашней стычки отошли на десяток миль, наша бригада перегруппируется, так что времени у нас вдоволь. И другим неграм наука будет. С утречка займёмся им, медленно, вдумчиво, с расстановкой. Свяжите его покрепче, ребята, и бросьте в сарай. И поставьте двух рядовых сторожить. Завтра нас ждёт увлекательнейшее представление.

Ночью Бэс умудрился избавиться от пут, голыми руками, сдирая кожу, сделал подкоп под стеной сарая, с трудом протиснулся, и под покровом ночи, обманув не слишком бдительных часовых, улизнул из лагеря. Он знал - с утра за ним бросится погоня, так что он бежал всю ночь изо всех сил, уповая на чудо. И чудо произошло - утренний неожиданный контрудар янки отвлёк внимание конфедератов и отбросил их назад. Джордж в бешенстве рвал и метал, но непокорный раб исчез с концами.

* Одно из самых заслуженных боевых соединений конфедератов, которое участвовало в более чем полутора сотнях сражений и стычек. Из первых 500 добровольцев до конца Гражданской Войны дожило не более 50.

Часть Вторая: Вне Закона

Бэс был парень не промах и понимал, что до Северных штатов далеко, не добраться, а на территории, контролируемой южанами, ему ловить нечего. В лучшем случае его снова ждёт участь слуги, а в худшем... впрочем, об этом думать не хотелось. И он принял решение - надо пробираться на Индейскую Территорию.

В те годы Индейская Территория занимала более 44 миллионов акров. Эту землю в середине страны специально выделило правительство, чтобы туда переселились индейцы, согнанные с родных земель. Крики, Чероки, Чикасо, Семинолы, Ючи, Коасати, Кадо, Чокто, Шаены, Киова, Куапа, Осаджи и многие другие племена стали называть эту землю своим новым домом. Даже воинственные Апачи и Команчи, сжав зубы, частично перенесли свои вигвамы туда. На огромной территории было всё - и бурные реки, и полноводные озёра, и тучные пастбища, и безводные пустыни, горы, каньоны, низины, леса, прерия, городки, форты и фермы. Помимо индейцев, там находили новую жизнь беглые рабы, ищущие свободы, дезертиры армий северян и южан, которым осточертела братоубийственная война, разорившиеся скотоводы и фермеры, которые на новом месте хотели начать заново, и, конечно же те, кто был не в ладах с законом.

Бэс прибился к Семинолам*. Позже познакомился с Криками и Чероки. Хваткий парень очень быстро выучил их языки, традиции, и почерпнул те знания, которые помогают выжить на этой земле. Как спастись после укуса змеи, освежевать тушу, выследить добычу, раздобыть воду в казалось бы безводной пустыне, найти дорогу в бескрайней прерии, сложить бездымный костёр, спрятаться от погони, ходить по глубокому снегу, управлять лодкой, днями без устали ездить в седле, и многое, многое, многое другое. И конечно, Бэс научился мастерски обращаться с оружием. Его фирменная фишка была носить по Кольту на каждом бедре рукоятками вперёд. Он был не только очень меток, но и его быстрота впечатляла.

Сначала Бэс жил с индейцами. После стал известным охотником и проводником. Далее прикупил немного земли, основал ферму и осел. Женился и народил кучу детей. На чужое не зарился, а своё умел преотлично защитить. Впрочем, несмотря на жизнь фермера, навыков охотника и отличного следопыта Бэс не потерял и периодически помогал то шерифу, то проезжающим мимо переселенцам, то соседям. Конечно, Бэс не бедствовал, но всё-таки жена его исправно рожала почти каждый год (за свою жизнь Бэс был осчастливлен 11-ю детьми), и он понял - одним фермерством, охотой и услугами проводника такое семейство не потянуть.

Так совпало, что пока фермер чесал голову, как покрыть всё растущие семейные расходы, на Индейской Территории появился новый верховный судья, Исаак Паркер, который неожиданно послал посыльного с предложением встретиться лично. От таких встреч не отказываются, и Бэс тут же оседлал своего мышастого жеребца и направился в Форт Смит.

- Вы меня звали, Ваша Честь. Я Бэс Ривз, - представился он, входя в покои судьи.

- Рад вас видеть, мистер Ривз. Спасибо, что приехали так быстро, - радостно приветствовал его судья. - Присаживайтесь. Стаканчик бурбона с дороги? Или вот, есть неплохой джин.

- Не откажусь, только совсем немного, - Бэс присел на краешек красивого кресла.

- Располагайтесь поудобнее. Разговор будет не короткий. Догадываетесь, зачем я вас пригласил?

- Никак нет, господин судья. Но я рад встрече, - осторожно ответил Бэс.

- Я слышал, вы отлично знаете несколько индейских языков, территорию, а как стрелку вам нет равных, - начал издалека судья Паркер.

- С револьвером я действительно неплох, а вот с ружьём я обращаюсь средне, - скромно ответил Бэс.

- Значит, это не вы попадаете в небольшую дыню выстрелом из Винчестера за четверть мили. А то, что вас по всей Территории уже который год отказываются приглашать на соревнования по стрельбе - лишь нелепые слухи, - едко заметил судья, как бы случайно проявив осведомлённость.

В ответ Бэс лишь многозначительно пожал плечами.

- Ладно, не буду ходить вокруг да около, спрошу прямо, мистер Ривз. Как вы смотрите на то, чтобы стать депьюти (помощником маршалла**) и служить закону?

- Спасибо, но нет, - был ответ.

- И почему же?

- Знаете что, судья Паркер, - уже раздражённо сказал Бэс, - я когда-то пробовал жить по закону моего хозяина много лет назад. Из-за этого я чуть не погиб, причём я не был виноват, лишь защищал себя. Я не верю в закон, я верю в себя. Это первая причина. Вторая причина - я слышал новый маршалл, бывший генерал Фейган - демократ и воевал за конфедератов, а это мне не по душе. Не хочу ему помогать. В-третьих, если вы не заметили, я негр. Ну где вы видели негра-депьюти? В-четвёртых, вы наверное слышали о репутации вашего предшественника, Вильяма Стори? Ну и в-пятых, если вам этого мало, я совсем не умею писать и читать.

- Спасибо за честность. Что же, откровенность за откровенность, - и судья Паркер глянул в глаза Бэсу. - Отвечу вам так. Пускай это останется между нами. Мне стыдно за Вильяма Стори. Повторю - мне стыдно, что он носил мантию судьи. Судья, который за деньги отпускает преступников - мерзавец и негодяй. Я же дал клятву перед людьми и Господом судить често и по совести, и клятву сдержу.

Генерал Фейган - да, он воевал за конфедератов. Не он один, кстати. Чуть ли не полстраны воевало за Юг. Не волнуйтесь, его назначили на должность лишь для того, чтобы сделать приятное родственникам, они большие шишки в политической элите Арканзаса. Уверяю вас, через два года его тут не будет. А то что он демократ...

Признаюсь, мистер Ривз, как на духу. Я сам был когда-то демократом. Вот вы пошли на войну, следуя за своим господином в армию конфедератов. Я же пошёл в армию северян по зову сердца. Я был не бедным человеком, у меня была своя юридическая практика, но я не мог оставаться в стороне, когда решалась судьба страны. Я мог за деньги приобрести и звание, и безопасную должность, и служить где-нибудь в тылу, но я не профессиональный военный, и был бы плохим офицером, посему я пошёл в армию простым солдатом. И хотя я дослужился лишь до капрала, могу с гордостью сказать, это звание я заработал честно. Более того, я всегда был против рабства - и вышел из партии демократов и стал республиканцем. Это стоило мне многих друзей и родственников, но я не мог поступить иначе. Я верю в равенство людей, искренне верю.

После войны я выдвинул свою кандидатуру в Конгресс и, представьте себе, выиграл выборы. Там, в первую очередь, я предложил обеспечивать пенсией всех ветеранов-инвалидов, вне зависимости от стороны, на которой они сражались. Ведь у нас в стране после этой страшной войны столько калек, которые еле-еле могут обеспечить себя, и им нужна поддержка. После я предложил дать право голоса женщинам и попытался улучшить условия для индейцев. Всё это было непопулярно и стоило мне кучи сторонников, но я должен был так поступить. А потом, мне стало душно в этом Вашингтоне, с его грязной политикой и подковёрными интригами. Уж лучше я буду тут приносить пользу. Мне всё равно кто передо мной - мужчина, женщина, белый, чёрный, индеец, и даже китаец. Я всех сужу одинаково, по закону и по их поступкам. И верю - каждый может стать кем угодно, если пожелает. Ежели вы не знали, у нас сейчас в Конгрессе, в Палате Представителей есть с полдюжины негров. Так что негр вполне сможет стать депьюти, шерифом, и даже мэром. Кто знает, может негр когда-нибудь станет и президентом.

- Ну, это вы загнули,- засмеялся Бэс. - Извините, сэр.

- Да ничего. И скажу, вот ещё что - и ваша безграмотность не помеха. Я, например, никогда не учился на юриста. И вообще не ходил в университет. Просто отработал 4 года в адвокатской конторе, а потом сдал экзамен. Но если человек делает то, для чего его создал Господь, то он будет замечательно справляться со своими обязанностями. Да, было бы лучше, если бы вы умели читать и писать, но я вижу - вы и так станете отличным депьюти.

- Да уж, сэр. - почесал затылок Бэс, - Что-что, а убеждать вы умеете.

- Знаете что, мистер Ривз, раз у нас идёт такой откровенный разговор, я хочу с вами поделиться моей мечтой. Видите эту карту? - судья показал на стену.

- Конечно.

- Это Индейская Территория. Почти 75,000 квадратных миль. Это больше, чем почти любой штат в нашей стране. И даже больше, чем две Ирландии вместе взятых. А теперь посмотрите на этот шкаф, - и Бэс послушно направил свой взгляд в другую сторону. - Видите папки в стопках? Это всё уголовные дела. Вот эта стопка - грабители дилижансов. Эта - поездов. Эта - банков. Эта - похитители женщин, сами знаете, сколько их похищают, чтобы продать в мексиканские бордели. Эта пачка - угонщики скота. Эта - конокрады. Эта - поджигатели. Эта - убийцы. Эта - аферисты. Вот этот шкаф рядом я ещё не разобрал - тут и шулера, и торговцы нелегальным спиртным, и бузотёры, и фальшивомонетчики, и много ещё кто. А теперь я спрошу вас, знаете ли вы сколько у меня депьюти?

- Нет, сэр. Судя по кипам, вам нужно их несколько сотен.

- Правильно. Мне, точнее маршаллу Фейгану, который подчиняется мне, дано право набрать 200 человек. А знаете сколько их у нас есть? 14. Всего 14, - повторил Паркер, - на такую громадную территорию***.

- М-да-с... - протянул поражённый Бэс.

- Так вот, о моей мечте. Я здесь пробыл совсем недолго, но меня уже прозвали "судья-вешатель." Ужас моего положения в том, что выше меня нет юридической власти на всей Территории. У нас же нет Верховного Суда, как у штатов. А я - всего лишь человек, со всеми недостатками человека, - печально промолвил судья. - Вдруг я в этом деле чего-то недосмотрел? Или в этом ошибся. А здесь пропустил важный факт. А тут нарушил процедуру. И никто не может пересмотреть моё решение, апеллировать осуждённому не к кому. Того хуже, у нас и губернатора нет, даже помилование подписать никто не может. И не будет у нас губернатора, пока мы территория. Чтобы у нас был губернатор и штатный Верховный Суд, нам надо стать штатом. А штатом нам не стать, пока у нас такая преступность и бардак, федеральному правительству не нужен такой груз.

Плюс, чего греха таить, многим очень удобно и выгодно, когда есть такая Территория, как наша. А это значит, что я один, совсем один - перед Господом и своей совестью. Каждую ночь я молю Всевышнего простить меня за мои ошибки прошедшего дня, ведь их цена - жизнь человеческая. Знаете, какая это пытка - каждое утро вставать и знать, что я непременно совершу новые? Посему я прошу вас, мистер Ривз, станьте депьюти. Помогите людям страдающим от преступников. И помогите мне привести закон в эту землю. Тогда, рано или поздно, вашингтонские бюрократы разродятся, и наконец мы станем штатом. Тогда будет суд выше моего. Тогда будет у осуждённых шанс на помилование. И может быть, тогда Господь, в бесконечной милости своей, простит мои ошибки и прегрешения.

- Ваша Честь, ни слова больше, - Бэс встал с кресла. - Я готов.

- Тогда, положите руку на Библию и повторяйте слова присяги...

Через минуту с присягой было покончено. Бэс бережно взял звезду помощника шерифа, трепетно вытер её, аккуратно пристегнул на куртку и громко произнёс, уже не официальные слова, а свои, идущие от сердца:

- Ваша честь, клянусь, я не подведу вас. Отныне, я, Бэс Ривз, депьюти маршалл. И я служу Закону.

* На Индейской Территории тоже существовало рабство. В основном оно практиковалось т.н. "Пятью Цивилизованными Племенами", т.е. Чикасо, Чероки, Криками, Чокто, и Семинолами. Первые четыре относились к рабам очень жестоко (что вызвало в 1842-м и 1851-м достаточно крупные восстания рабов против рабовладельцев-индейцев). В своём большинстве Чикасо, Чероки, Чокто, и Крики поддерживали Конфедератов (к слову, последний генерал южан, который сдался северянам в Гражданской Войне, был индеецем из племени Чероки, по имени Дегатага, т.е. "Стоящий Твёрдо"). Семинолы тоже владели рабами, но не по расовому признаку. Они привечали бежавших рабов от других племён или от белых/негров рабовладельцев, и посему отношения между Семинолами и другими племенами были зачастую весьма натянутыми.
** Правохранительная деятельность на Индейской Территории осуществлялась службой Федеральных Маршаллов. На локальном уровне за законом следил выборный или наёмный шериф.
*** Хотя предполагалось, что на Индейской Территории будет как минимум 200 депьюти маршалла, их количество обычно не превышало ~25-30. Ротация кадров была очень высокой, свыше 35% ежегодно. За годы существования Индейской Территории более 100 депьюти маршалла погибли на своём боевом посту (плюс сотни индейских полицейских и местных шерифов с помощниками).

Часть Третья - Все Равны Перед Законом

- Да, я убил его, - расстроенно сказал Бэс. - Господь видит, я не хотел. Это же несчастный случай. Ты хоть веришь мне? - обратился заключённый к своему бывшему помощнику.

- Я верю, - закивал тот. Просто другие будут вспоминать, что вы ругались, после того, как ты обозвал его стряпню помоями, которые бы не стал есть и голодный койот.

- Ну да, сказал в сердцах. Раньше мы в общем-то ладили, хотя повар из него никудышный. За ребят обидно, ведь поссе* же должно питаться нормально. Хотя я сам виноват, потащил его с нами, - сокрушался Бэс. - Мог бы подождать пока Тощий Ларри выздоровеет, тот бы был на ногах через пару-тройку дней. Или уж, на худой конец, мог взять Старого Дэрка.

- Тот кашеварит знатно, правда вбухивает многовато перца. Зато оладьи у него- одно объеденье, - поддакнул собеседник.

- И ещё храпит он громче, чем стадо бизонов, -добавил Бэс. - Плюс от его историй уже тошнит. То он начнёт рассказывать, как мальчишкой участвовал в битве при Сан-Хасинто, то как воевал с мексиканцами и сидел в осаде при Пуебло. А про то, как он во время золотой лихорадки в Калифорнии нашёл слиток в "десять унций чистого золота", - передразнил отсутствующего Бэс, - "и прогулял все деньги во Фриско", по-моему, уже знает каждая собака к западу от Сент-Луиса. Ну и разит от него так, что аж лошади шарахаются. Даже не знаю, моется ли он хоть раз в год.

- Мда-а-а. Дэрк ещё тот подарок, - снова согласился визитёр.

- Честное слово, мне очень жалко, что с Биллом Личем так вышло. Как же я маху дал, со своим-то опытом, - печально произнёс Бэс, налил себе огромную кружку воды и стал жадно пить.

Очень не хотелось думать о погибшем поваре, мысли убегали в сторону, и калейдоскопом вспоминались былые успехи, а их было немало за прошедшую дюжину лет.

Вот, к примеру, как он ловил Джима Веба. Этот паршивец застрелил священника, который пытался вывести его на путь истинный. Два дня он гнался за преступником и настиг его с напарником в хижине на отшибе. Напарник успел выстрелить, пуля прошла всего в дюйме от головы, пришлось его упокоить. Джим тоже потянулся за оружием, но Бэс оказался быстрее и оглушил его ударом страшного кулака.

Судья назначил огромный залог. Кто же мог предположить, что подельники не сбегут, как обычно бывает, а скинутся и внесут сумму? На суд, ясное дело, Джим не явился. Пришлось его ловить ещё раз. В этот раз бой был честный, один на один. Надо признать, Джим оказался отличным стрелком, Бэс его опередил лишь на долю секунды. Умирая, Джим сказал:
- А ты боец. Ведь я уложил 11 человек, ты был бы у меня 12-ым. Забери мой револьвер, на память.

Бандит, каких поискать, а умер красиво. Достойный соперник, что и говорить.

Или вот случай, когда он арестовал братьев, которые ограбили с полдюжины дилижансов. Как же их звали? Уже скоро под полтинник, память становится хуже. Ведь он так и не освоил чтение. Пришлось научиться запоминать ордера на арест наизусть, от первой до последней строчки.

Забавно вышло в тот раз. Грабители были очень осторожны, никак не удавалось их прижучить. Так он переоделся бродягой, испачкал одежду, продырявил тремя выстрелами шляпу, оставил помощников, и один пошёл пешком к дому, где жила их мать. Представился беглецом от закона, сказал, что за ним гонится поссе, и попросил еды и крова. Хлебосольная женщина согласилась.

Видя, что она внимательно приглядывается к нему, он несколько часов развлекал её историями из детства на плантации. Когда она вышла, он услышал громкий переливчатый свист. Потом очень похожий свист в ответ. Через несколько минут в хижину вошли два здоровенных громилы, очень похожих друг на друга. Они долго оценивали его, много расспрашивали, потом пригласили поучаствовать в следующем ограблении. Далее полночи пили дешёвый виски, празднуя формирование новой шайки, потом завалились спать. Рано утром он достал наручники и так ловко заковал бандитов, что они даже не проснулись. Каково же было их изумление, когда он их растолкал!

Путь обратно был непростым. Целых 28 миль под горящим солнцем. Причём первые мили три за ними бежала мать непутёвых сыновей, молила о пощаде, а после и проклинала его. Да уж, непростой вышла прогулка. Еле-еле дошли. Половина Форт Смита выбежала его встречать, даже сам судья Паркер вышел и поздравил. Как же, чёрт возьми, звали этих братьев?

А вот успех, которым действительно следует гордиться. За дюжину лет многое видел, всякого насмотрелся, и понял - подавляющее большинство преступников стали по ту сторону закона случайно. Кто-то по молодости или по глупости влип в дурную историю. Кто-то по пьяни закон нарушил. Кто-то мстил за обиду, будь то реальную или надуманную. Ну индейцы, так они вообще на закон смотрят совсем по-другому. У них свои традиции, правила, обычаи. Например, им чужую лошадь украсть или стадо угнать - так вообще признак доблести для молодёжи. Так вот, самая большая причина - бедность. Жизнь на территории не проста. Пожар, торнадо, или год выпал неудачный - скажем, засуха, недород, или после суровой зимы весь скот пал. Куда фермеру деваться, чтобы жену с детишками прокормить? Кто в батраки нанимается, а кто-то и выходит на большую дорогу. Всё это плохо, но понять можно. Но вот если и был на Индейской Территории отпетый негодяй из негодяев, так это Боб Дозьер.

Семейство Дозьеров прибыло на Индейскую территорию очень давно. Немало труда потратили несколько поколений переселенцев, дабы создать большое и прибыльное хозяйство. У них были и пастбища, и стада, и сады, и много жирной пахотной земли. Но юный Боб оказался тем самым гнилым яблочком, которое очень далеко укатилось от родительской яблони. Управлять большой фермой и приумножать нажитое честным трудом предков ему было скучно. И несмотря на просьбы, мольбы и уговоры родни он оставил отчий дом и стал бандитом.

Надо отдать ему должное - организаторoм юный Дозьер был преотличным, и был личностью весьма харизматичной. Сколотив банду, Боб ввёл там железную дисциплину. Индейцам-изгоям, солдатам-дезертирам, беглым каторжникам и подобным личностям строгость не очень нравилась, но они всё равно присоединялись, увидев, что потери банды минимальны, а доходность от промысла велика. Причина проста - каждое действие главарь тщательно рассчитывал на много шагов вперёд. Если они грабили банки, дилижансы, или склады, то Боб заранее планировал пути отхода, готовил запасных лошадей и сменную одежду и даже организовывал схроны, где банда может затаиться, пока идёт погоня. Если угоняли скот, то заранее готовили лагерь в глухом месте, где можно будет переставлять тавро. Если проводили афёру, то заранее печатали нужные бумаги и подготавливали свидетелей.

Сначала Боб работал со скупщиками краденого, но, осознав выгоду, скоро стал скупщиком сам. Через цепочку посредников и наблюдателей он следил за всем, что происходило на Территории. Ни открытие нового банка, ни ярмарка, ни крупная продажа земли, ни перегон большого гурта - ничего не проходило мимо Дозьера. Несмотря на то, что он был главарём, и мог бы как паук ждать, пока добыча сама попадёт в сеть, Боб сам часто выходил на дело. Уж слишком ему нравилось убивать. Более того, с садизмом апачей, он и лично пытал своих жертв, даже если они отдавали ценности без сопротивления.

Полтора десятка лет шайка наводила ужас на жителей, и избавить Территорию от Дозьера и его помощников стало делом чести для судьи Паркера. Он назначил огромную награду и лично попросил найти преступника и привезти живым или мёртвым.

Вот тут уж пришлось попотеть. Много месяцев, забросив все другие расследования, он шёл по следу Боба и его шайки. Пару раз был очень близко, и всё же безуспешно. Дошло до того, что Дозьер с посыльным передал сообщение:

- Прекрати за мной охоту, иначе я убью тебя и всю твою семью.

Учитывая серьёзность угрозы, стало понятно - или он, или Дозьер должны умереть, третьего не дано.

После очередного ограбления он организовал поссе и, о удача - смогли взять свежий след. Много дней шло преследование, в течение которого и поссе, и шайка потеряли почти всех людей. Кто-то погиб, кого-то ранило, кто-то остался ухаживать за выбывшими из строя, кто-то охранял пойманных бандитов, кто-то отстал, когда захромала лошадь. Кое-кто и сбежал от трудностей и от риска словить пулю. Когда к 20-му декабря они наконец настигли преступников на Холмах Чероки, из всего поссе остался лишь Джон Кантрелл. Хорошо, что и у чёртова Боба тоже остался лишь один человек. Бандиты заняли очень удобную позицию на холме среди деревьев, но и Бэс с Джоном не сплоховали, перекрыв единственную тропу с возвышенности.

- Схватка будет жаркой. Смотри в обa, - прошептал он помощнику, прячась за валуном.
Они долго лежали почти без движения в напряжении, следя за малейшим движением среди зарослей.

- Проклятие, уже сумерки, скоро совсем ничего не будет видно. Ни нам, ни им. Если они попытаются прорваться, то именно сейчас, - тихо предупредил Бэс, - жди терпеливо, вот-вот начнётся.

- Они! - вдруг крикнул Джон и выстрелил в нечто серое между деревьев, но мимо.

А дальше всё произошло очень быстро. Напарник Боба выстрелил на вспышку, тяжело ранив Джона. Бэс выстрелил в ответ, тяжело ранив бандита, но своим выстрелом тоже выдал своё месторасположение. Дозьер пальнул в ответ, и пуля просвистела около уха. Депьюти упал за камень, прямо в лужу, и замер, притворившись убитым.

- Ясное дело, Дозьер засел за тем поваленным деревом, - пульсировала мысль. - Видеть он меня за камнем не может, но любое движение вправо или влево, и он меня застрелит. Бобу опыта не занимать, будет ждать, и ждать долго, но потом ему надоест, тем более его напарник ранен. Он украдкой вылезет и пойдёт проверить, попал ли, дабы добить наверняка. Но бесшумно ему не пробраться, очень много веток лежит на земле. Ему придётся пройти между теми двумя валунами. Там выступ, на котором лежит бревно. Ему придётся нагнуться буквально на секунду. Вот это мой шанс выскочить и взять его на прицел, - оформился план. - Только бы Джон бы не умер, рана вроде тяжёлая, ох как стонет.

Вышло всё как по нотам, только лежать в луже долго не пришлось, всего минут десять, уж очень Дозьеру не терпелось.

- Брось оружие! - крикнул депьюти, выпрыгнув из-за камня именно в тот момент, когда преступник распрямлялся. Тот застыл. - Не испытывай судьбу, - предупредил Бэс, разумно предполагая, что Боб сдастся. И ошибся. Дозьер решил рискнуть, вскинул ружьё, но конечно выстрелить не успел. Винчестер Бэса сказал своё веское слово, а с патроном .44-40 шутки плохи.

О тяжёлом пути обратно в Форт Смит, с убитым и двумя ранеными, вспоминать не хотелось. Зато обещанная награда порадовала. Сумма, даже после того как поделился с Джоном, вышла солидной, и оказалась весьма кстати, ведь жена была на сносях, и по возвращению обрадовала его ещё одним сыном, Бенджамином.

Но самое приятное - после такой победы по территории о нём пошла cлaвa как о человеке, с которым лучше не шутить. Не то чтобы желающих проверить свою удачу не находилось, бывали и такие. Но факт есть факт, даже знаменитая атаманша, Белле Стар, которую побаивались преступники всех мастей, узнав, что её ищет Бэс, порешила за лучшее сдаться добровольно и сама приехала в Форт Смит.

И всё же, эти мысли сейчас радовали мало. Бэс отставил пустую кружку и продолжил:

- Лич мёртв, и это моя вина, ведь за оружие отвечает хозяин. Это же надо же было так неудачно направить Винчестер, когда произошёл этот злосчастный выстрел!**

- Ты знаешь, я за тебя. Но я слышал, этот чёртов конфедерат, новый маршалл - Джон Карролл, разговаривал с ребятами. Так Дылда Сэм, обмолвился, сказал дескать ты был зол на Лича, за то, что он плеснул кипящим маслом в морду твоей собаке, - сказал старый товарищ.

- Бред и нелепица! - вскипел Бэс. Это же всего лишь совпадение. А то что я лично его послал за врачом для Лича - это Сэм забыл сказать? Будь он чуток порасторопнее, врач бы приехал на час-полтора раньше. Может бы тогда повар и выжил бы.

- Все эти конфедераты друг друга стоят. Стоит лишь отвернуться, и они начинают строить козни, - согласился собеседник.

- Ты прикинь только, - продолжил Бэс. - Я ведь честно всё рассказал по возвращении. И никто ничего мне не предъявил. С тех пор прошло два с половиной года, немалый срок, и вот - на ровном месте меня арестовывают, и я торчу в этой тюряге уже почти полгода, пока обвинители свидетелей ищут. Я бы залог внёс, да средств нет. Деньги и так тают на глазах, семье-то жить надо. Ещё немного, и придётся продать ферму. Одно хорошо - Клейтон за меня. Обещал, что будет защищать меня в суде. Ведь мы с ним старые знакомцы, уж сколько я ему работёнки подбросил за годы.

- Так он-то меня и позвал в свидетели защиты. Не волнуйся, всё будет нормально. Кстати, что судья Паркер? Ты с ним говорил?

- Нет, - лицо Бэса стало жёстким. Мог бы, конечно. Он-то наверняка бы меня бы отпустил и без залога. Или вообще бы спустил уголовное дело на тормозах, но так бы было нечестно. Я же играю по правилам, а они одни для всех. Пускай вину определяет суд. Если виноват, то отвечу. Иначе я не могу. Ведь я Бэс Ривз. И я Служу Закону.

_____________________________________________

* Поссе - от латинского "posse comitatus", то есть группа собранная для помощи. Маршалл или шериф (и их депьюти) имел право созвать поссе из местных граждан для краткосрочной службы (например, для поимки преступника). Участники поссе обычно приносили присягу и становились временными сотрудниками правохранительных органов. Чаще всего они несли службу с собственным оружием и лошадьми. Иногда их служба оплачивалась, чаще нет.
** У многих других револьверов и винтовок 2-ой половины 19-го века, был конструктивный недостаток. Боёк "лежал" на капсюле патрона и при сотрясении или падении оружия мог произойти случайный выстрел. Для предохранения, многие заряжали 5 камор в барабане револьвера, оставляя шестую пустой или не досылали заряд в патронник винтовки.

Часть Четвёртая - Испытание Законом

Две долгих недели шёл Бэс по следу убийцы. Теперь осталось совсем немного, примерно 200 ярдов, и изнурительный путь будет окончен. Скоро они встретятся лицом к лицу. А пока что каждый шаг отдавался острой болью по всему телу. Несмотря на жару, с Бэса лил ледяной пот. Впервые Бэсу хотелось бежать, бежать без оглядки, куда глаза глядят, но пути назад не было. Он остановился перевести дыхание, ведь 64 года - это возраст.

- Да, это должно быть здесь, - подумал Бэс. - Больше ему некуда идти. Вот за этой скалой начнётся очень крутой подъём, даже мустанг не поднимется, потому я и оставил его внизу. Потом будет небольшая площадка, открытое место, его не миновать никак, и спрятаться негде. Дальше ещё один крутой подъём, только узкий, а после пещера. Очень хорошее укрытие, особенно если есть запас воды.

О том, что произойдёт через пару минут, не хотелось думать. Он прислонился к скале, закрыл глаза, и мысли унесли его далеко. Вспомнилось:

- Когда же я узнал об этом убежище? Пожалуй лет 10-11 назад. Нет, поболе, скорее 12. Да, да, не меньше. Тогда довелось преследовать знаменитого бандита-семинола, Тоса Ло На, по прозвищу Зелёный Лист. Я то думал, что знаю Территорию, как кухарка знает свою кухню, но по сравнению с этим индейцем я не знал ровно ничего. Недаром его целых 18 лет никто не мог поймать. Только доказанных на нём было 7 трупов, а сколько их на самом деле? Редкостная сволочь. Бедолагу Дэвиса он застрелил из кустов выстрелом в спину, когда тот ехал на ярмарку. Фермера Бейтмана убил, пока тот пахал свой клочок земли. Из несчастного Барнза Маха устроил мишень, влепив в него аж 24 пули. А сколько своего же брата индейца поубивал, лишь Господу ведомо. Уж наверняка поболе, чем теx четвepыx, которых ему предъявили в суде. Хорошенькое место выбрал себе поганец для лежбища. Впрочем, сколько верёвочке ни виться... Взял его без единого выстрела через месяц в другом месте, когда индеец спал на привале, перебрав виски.

- Да, виски - вот страшный бич Территории. Половина всех проблем из-за алкоголя. Недаром его нельзя продавать индейцам, ибо если дорвутся, то беды не миновать. Вот скажем, тот же Нэд Кристи. Казалось бы, силач и гигант, выше меня на четверть фута. И чего ему не хватало? Сын вождя клана Китова, из племени Чероки, 5 жён, своя кузня, живи себе и радуйся. Так нет, говорят, напился, и пристрелил депьюти Дэна Мейпла. Попытались взять его живьём, но индеец засел в своём доме как в крепости. Дом удалось поджечь, но Нэд оказался крепким орешком и метким стрелком, ранил двух моих помощников и смог раствориться в ночи. Хотя, конечно, надолго ему скрыться не удалось.

- Нэд с родичами выстроил себе целый форт на новом месте, ещё более недоступном, чем прежде, и просто смеялся над всеми судебными ордерами на арест. Хорошо, что капитан Гидеон Вайт смог собрать поссе и осадил крепость наглеца. Непростое вышло дельце, пришлось ехать аж в Канзас, в армейский форт, и просить одолжить пушку, иначе бы сколько людей потеряли! Между прочим, капитан Вайт ещё гуманно поступил, разрешил женщинам и детям уйти перед штурмом.

- Да что индейцы? И без них забот хватало. Особенно доставали растлеры (угонщики скота). Вот скажем братья Брюнтеры, мало того, что растлеры, так ещё воры, грабители и убийцы. Подловили на узкой тропе. Заставили слезть с лошади, приказали снять оружие. Хорошо, что не сплоховал, два Кольта достал, а третий, спрятанный, они не заметили. Потом невозмутимо пошёл на них, достав ордера на арест и предложил расписаться в получении. Брюнтеры со смеху чуть не лопнули. Это они ошибочку сделали, расслабились. Выхватил Кольт Миротворец, пристрелил двоих в мгновение ока и прыгнул на третьего. По самому краю прошёл, еле-еле успел толкнуть в сторону ствол. А дальше не до нежностей было, убил последнего из братьев ударом револьвера, проломив череп. Одно жалко - баунти (награда за поимку), была небольшой.

Но ничего, зато удалось наверстать упущенное, получив ордер на арест Тома Стора. Очень опасный главарь шайки конокрадов и растлеров. До Дозьера ему, конечно, было далеко, но и он решил посостязаться в быстроте стрельбы. Очень и очень зря. Влепил ему пулю в лобешник, а шайка в ужасе разбежалась. Ну, а за труп Тома дали достойную награду, удачный вышел год.

После этого случая многие растлеры даже перестали противиться аресту. Раз пришлось вычислять, куда очередная шайка угнала огромное стадо. Наконец, после поисков, обнаружил лагерь преступников. Дело было ранним утром, так выждал, когда они только сели завтракать и вышел из укрытия. Сразу узнали и от страха аж онемели, хотя револьверы даже и не доставал, лишь предложил сдаться или посоревноваться на быстроту. Вот былa смехота, все 17 растлеров сдались одному депьюти. До арестанского фургона, что был в пяти-шести милях пошли смирно, как овечки.

Бэс встряхнул головой, отпил из фляги, и со вздохом оставил револьверы, и даже выложил спрятанный дерринджер. Оружие всё равно бесполезно, ведь он будет на виду. Да и в любом случае, он бы не стал стрелять.

Старый депьюти поднял руки, вышел на площадку и громко крикнул:

- Не стреляй, это я.

В ответ не раздалось ни звука, но Бэс знал, за каждым его шагом наблюдает пара внимательных глаз.

Медленно Бэс пересёк открытое пространство, на секунду остановился, а потом, тяжело сопя, поднялся к пещере и зашёл внутрь. Так и есть, убийца был там. Он держал в руках винтовку Спенсера и смотрел на него уставшими, красными глазами:

- Ну здравствуй, Бенни. Вот мы и встретились. Эка натворил ты дел.

- Здравствуйте, батюшка, - тихо сказал юноша. - Я так и думал, что если кто меня найдёт, то только вы.

- А как иначе? Никто к ордеру на арест даже и не прикоснулся, пока я не приехал. Да опусти ты своё ружьё, мальчик. А то пальнёт ещё.

Бенни пару секунд подержал Спенсер, и нехотя поставил его у стены.

- Что вы сделаете со мной?

- Бенни, тут к сожалению вариантов нет. Ты должен явиться с повинной и сдаться властям.

- Чтобы меня вздёрнули? Нет уж. Вернитесь и скажите маршаллу, что меня вы не нашли. А я исчезну. Всё понимаю, на Территории я остаться не смогу, но я уеду в Техас. Или на Запад уеду, сейчас в Калифорнии очень нужны рабочие руки. Я начну новую жизнь, поверьте мне. Я стану совсем другим человеком, - взмолился Бенни.

- Пойми, судья выписал ордер на твой арест. За поимку назначена награда. За живого или за мёртвого, всё равно. На Территории, из уважения ко мне, никто за тобой пока что не охотился. но если я вернусь один, на тебя откроют сезон. Охотникам за баунти (наградными) всё равно, где ты будешь - тут, в Техасе, в Калифорнии или даже на Аляске. Рано или поздно они тебя найдут, это их заработок. А пока тебя ищут, ты будешь жить как загнанный зверь. Будешь бояться зайти на станцию, в магазин, в салун, ведь везде будут висеть твои портреты. Одно твоё неосторожное слово или чей-то острый взгляд - и всё, тебе придётся бежать куда глаза глядят. И так будет повторяться снова и снова. Те деньги, что у тебя есть, утекут очень быстро, а хорошую постоянную работу ты найти не сможешь. Уж я-то знаю эту песенку, поверь мне.

- Но я буду жить, а тут верная смерть.

- Врать я тебе не хочу. Суд будет суровым, ведь убийство жены тяжёлое преступление. Причём такое жестокое. Ты жe её просто забил, живого места не оставил.

- Шлюха. Она мне изменила. Мне друзья в салуне сказали, - начал оправдываться Бенни.

- Говорил я тебе, обожди с женитьбой. Кастелла индианка, а индейцы на многие вещи смотрят по-другому. Плюс она почти девочка, сколько ей? 19? Ясное дело - молодая, симпатичная, в городе. Ты целый день на работе. Конечно с ней будут флиртовать, а чего ты ожидал?

- А что я должен был делать? Смотреть на всё молча?

- Вот дурашка! Поговорил бы с ней. Ну, синяк бы поставил, чтобы крепче любила. Или выпорол её разок слегка. В конце концов, уж если разобраться с ней по-хорошему не можешь, вернул бы её обратно племени и развёлся, делов-то. Но убивать зачем? И знай, она тебе не изменяла. Я твоих собутыльников нашёл и тряхнул хорошенько. Они признались как на духу, что всё напридумывали, чтобы тебя поддразнить. Тоже мне, друзья называются.

- Что мне делать? Что мне делать, отец? Я виноват. Я понимаю. Но если я вернусь, мне крышка. А мне всего лишь 22 года, я хочу жить, - заплакал юноша.

- Сынок, - обнял его депьюти. Я плачу вместе с тобой. Ведь каждый из вас, моих детей, как перст мой. Усеки хоть один, а болит всё тело и душа. Мы поедем вместе назад, но сдашься властям ты сам. Явка с повинной смягчает наказание. Я человек гордый, но я паду в ноги судье, и буду просить о снисхождении для тебя. Я потрачу всё, что у меня есть, до последнего цента, но я найму тебе лучших адвокатов. Ясное дело, какой-то срок тебе дадут, но виселицы ты избежишь, это я тебе обещаю.
.........................................................................................................................................

- Учитывая молодость, явку с повинной, ручательство и большие заслуги вашего отца, я приговариваю вас, Бенджамин Ривз, к пожизненному заключению в Форте Левенворт, дабы вы могли тяжким трудом и молитвой искупить свой грех за отнятую жизнь, - произнёс судья и ударил молотком. - Можете проститься с родными.
- Вся жизнь. Вся жизнь. Вся жизнь, - бился Бенни в объятиях Бэса. - Спасите меня, отец.
- Бенни, - шептал Бэс. - Главное, ты остался жив. Веди себя хорошо в заключении. Я буду постоянно навещать тебя и каждый год, клянусь, я буду подавать прошение о пересмотре дела, сколько бы это ни стоило.
- Отец, отец, отец... Спасите... - кричал осуждённый, когда его уводили бейлифы.*
..........
- Ох... - тяжко вздохнул Бэс, и уткнулся лицом в шею своего коня. - Великую плату взымает с меня Господь, видимо за то, что Он хранил меня от опасностей и смерти долгие годы. Сначала Он забрал у меня Нелли, после 32-х лет брака. Я даже проститься с ней не смог, ибо был далеко, у Красной Реки. Потом забрал мою доченьку, красавицу Лулу. Бедняжка так страдала от проклятой эпилепсии. Затем Он взялся за отпрысков моих мужеска пола. Роберт, мой первенец, надежда и опора. Храбрец, силач, умница. Каким замечательным напарником он был у меня два года! Мог бы стать преотличным депьюти, но у него не лежало сердце к профессии, ведь он с детства любил поезда. Ушёл работать на железную дорогу и там погиб в нелепой аварии, оставив вдову Мэри и двоих малых детей, причём внук - калека с кривой ножкой. Бэс, мой младшенький - тоже умер, в юных 13 лет, совсем не успев пожить. Гомер, ему всего 20, но он смертельно болен. Чует моё сердце, что и ему немного осталось. Ньюланд уже отсидел свой срок в Арканзасе за нападение. И Эдгар - вот беспутное дитя! - тоже отсидел свой срок там же.

- Ах, Бенни, Бенни. Хороший же ты был мальчик, добрый, весёлый. Ведь я помню твоё первое слово, и твой первый шаг, и первую рыбу, что ты поймал, и как мы покупали тебе первую шляпу. Как я был рад, когда ты взял ремесло в руки и как радостно было мне слышать от людей, что ты лучший цирюльник в городе! Как же я ждал от тебя внуков!

- Что я наделал? - спрашивал себя в сотый раз депьюти. - О Господи, как горит душа моя. Ведь я мог спрятать тебя, сынок. Мог бы довести до мексиканской границы, а там рука американского правосудия не достала бы тебя. - и Бэс надолго замолчал.

Конь, словно чувствуя боль хозяина, потёрся головой о его плечо. Наконец, Бэс выпрямился. Ополоснул лицо водой из фляги и вытерся платком. Потом, ещё раз огляделся вокруг. В амбаре никого не было, никто не видел его горя и слабости.

И депьюти, словно ставя точку под своими сомнениями, громко произнёс:
- Нет. Я не мог поступить иначе. Ведь я Бэс Ривз. И я служу Закону.

* Каждый год, Бэс Ривз подавал просьбы о пересмотре дела. Через 11 лет (уже после смерти Бэса), губернатор штата Оклахома помиловал осуждённого. Выйдя на свободу, Бенни стал примерным гражданином и больше никогда не нарушал закон. Много лет он проработал официантом и поваром в кафе, окончательно завязал с алкоголем и азартными играми, и начал регулярно посещать церковь. В 1917-м Бенни женился во второй раз.

Часть пятая - Вся Тяжесть Закона

- Кретин! Осёл! Размечтался, губу раскатал. Ты что о себе вообразил, дурак? Запомни раз и навсегда - ты старый, безграмотный негр, и ничего больше, - так издевался над собой депьюти. Точнее, уже не депьюти.

- Побрился, сапоги начистил, новый галстук повязял, разоделся, как павлин. - продолжал он самоистязание. Ведь так хотелось выглядеть презентабельно, что потратил всё утро на гардероб, даже не позавтракал. - Шут гороховый, ты чего ожидал? Что тебя обнимут? Наградят? Предложат какую-то звучную должность? Нет, братец, верно говорят, каждый сверчок знай свой шесток.

Он уже давно позабыл, как это - жить без звезды депьюти на куртке или рубашке и посему чувствовал себя нагим. Обида и горечь душили Бэса. Ведь совсем недавно, какой-то час назад, он мчал как на крыльях, полный радужных мыслей. Вчера вечером посыльный доставил сообщение, что утром надо прибыть в офис маршалла для важного разговора.

Сердце пело от радости. Ах, как он ждал этого дня! Тридцать два с половиной года прошло с того памятного разговора по душам с Судьёй Паркером, а он до сих пор помнит каждое слово. Вот уже сколько лет мечта судьи была и его мечтой. И вот, наконец-то, после долгих подковёрных игр, появился штат Оклахома, а Индейская Территория перестала существовать. Эх, как жаль, не дожил Паркер, умер одиннадцать лет назад, вот бы он порадовался! Раньше и не задумывался как-то, они же с судьёй одногодки. Сам он и зимой и летом в тяжёлых разъездах, часто ходил по самому краешку, и - жив до сих пор. Судья же заседал в своём кресле, казалось бы, куда проще. Видимо тринадцать с половиной тысяч судебных процессов, восемь с половиной тысяч осуждённых на разные сроки, и сто шестьдесят смертных приговоров за двадцать один год сыграли свою роль.

Да, тридцать два с половиной года с тех пор как принёс присягу и стал депьюти маршалла - это срок. За это время изъездил десятки тысяч миль, рисковал собой сотни раз, арестовал и доставил на суд более трёх тысяч человек. Правда, надо сказать в последнее время стало куда полегче, уже репутация стала работать на него.

Вот скажем, пару лет назад, толпа хотела линчевать одного парня. Вовремя же он появился. Когда направил своего жеребца на толпу, даже самые разъярённые крикуны моментально заткнулись. Снял верёвку с несчастного и повёз его к судье. Никто даже слова протеста не пикнул.

Или ещё пример - в Бреггзе в очередной раз сцепились банды белых и негров. Казалось бы, весь город разнесут. Так ничего - поехали вдвоём, он и ещё один депьюти. Арестовали целых 25 человек. Бузотёры как их двоих увидали, сразу револьверы и винтовки побросали, ибо знали - против Бэса им ничего не светит.

Нет, конечно, не всё так просто, и стрелять до сих пор приходится. Вот скажем, всего восемь месяцев назад в Маскоги появились банда негров. Заявили, что они дескать анархисты из Объединённого Социалистического Клуба, частную собственность не признают и имеют право забрать себе любое помещение в городе. Мало того, не только сказали, но и захватили целое здание, выкинув хозяина и съёмщиков. Ясное дело, послали констеблей разобраться, частная собственность - это свято. Бедолаги Джон Колфилд и Ги Фишер пошли в открытую, всё честь по чести, хотели решить вопрос миром, так нет, эти скоты начали стрелять. Раненый Фишер смог отойти, а вот Колфилду не повезло, ранили его тяжело и оставили в открытом месте, в качестве приманки.

Ой, что тут началось, целая битва! Маршалл Бад Ледбеттер позвал своего депьюти, Пола Смита, решать вопрос, потом и другие подтянулись. Сначала Бад подстрелил двоих. Потом Пол ещё одного. Но вот незадача - один из проклятых анархистов так удачно засел на вышке, что прижал всех. Отличный стрелок оказался - что есть, то есть. Но и на анархиста управа нашлась. Молодчага Бэс, не сплоховал, под пули не полез, смысла нет. Зато забрался на другую вышку, за целых тысячу триста футов, выждал момент, хорошенько прицелился, и Винчестер не подвёл, вплепил пулю паршивцу прямо в шею. Ну, дальше просто, ещё пару-тройку особо упрямых анархистов парни подстрелили, а целых семь сдались. Серьёзная заварушка получилась.

Вообше-то, желающих убить депьюти немало, уж сколько раз пытались, со счёту сбился. Последний раз, год назад, в ноябре 1906-го, кто-то дерзкий устроил засаду, еле-еле выкрутился. Но в целом грех жаловаться. За три с лишним десятка лет, при такой службе - и ни одного ранения. То, что в бедро - так оно не в счёт, ведь это было не на службе. Очередной молодой задира в баре начал буянить. Попытался усмирить его, так тот выхватил револьвер и выпустил пулю. Потом, уже когда врач осматривал труп наглеца, сказал вместо панихиды: "Многие стреляют быстро. Многие стреляют метко. А стрелять быстро и метко дано не каждому."

Мрачные мысли снова вернулись, и Бэса аж затрясло от гнева. Эх, интересно, что бы сказал Исаак Паркер по поводу тогo, что произошло сегодня утром? Ведь этот напыщенный чинуша в новеньком сюртуке прямо с порога заявил ему, лучшему депьюти всей Индейской Территории, без малейшего стеснения, следующее:

- Мистер Ривз, Территории больше нет, а дикие времена остались в прошлом. Отныне мы штат Оклахома. А по законам штата, негр не может быть депьюти маршалла. Будьте добры, сдайте вашу звезду. Окончательный расчёт можете получить у клерков в бухгалтерии.

Бэс смутно вспоминал, что он в шоке что-то залепетал, пытался что-то объяснить, но этот хлыщ заявил:

- Мистер Ривз, я лишь выполняю указание губернатора Хаскелла. Ваши сантименты оставьте при себе, мне они не интересны. Вашу звезду, пожалуйста.

Бэс осёкся, и дрожащими, плохо слушающимися пальцами отстегнул звезду. Он чувствовал, что как будто вырывает из груди своё сердце.

Чиновник пометил галочкой какую-то строчку в списке, и равнодушно бросил звезду в ящик стола. Потом подписался на какой-то бумажке и протянул её Бэсу.

- Не забудьте зайти в бухгалтерию, - сухо повторил он. - Они сегодня работают до трёх.

Бывший депьюти хотел было сказать что-то веское, чтобы этот сосунок понял, что звезда депьюти - это не просто кусочек металла, который он забрал. За этой звездой стояло такое, что чиновнику и не снилось. Но слова застревали в горле, а глазах стало темно. На ватных ногах Бэс вышел из здания, полностью забыв про расчёт.

С трудом он взобрался на лошадь. Мысли путались настолько, что Бэс даже не знал, куда и поехать. Салуны ещё закрыты, рано слишком. Никого из товарищей депьюти видеть не хотелось, а слушать их соболезнования тем более. Домой тоже не тянуло. Уинни неплохая жена, из Чероки фридменов*, и готовит неплохо, и шьёт недурно. В доме нужна хозяйка, как ни крути, вот он и женился во второй раз, но поговорить с ней не о чем. Жалко Нелли уже нет. В который раз за последние несколько лет он понял, как сильно он любил её, свою первую жену.

Были женаты тридцать один год, и, пожалуй, он ни разу не сказал, что любит её. Вроде несколько слов всего, а как-то всё той правильной минуты не находилось. Сначала тяжёлые времена были, ведь начали с нуля, с первого вбитого в землю кола. На холод и голод ни разу не жаловалась, принимала как должное. Надо ставить ограду, таскать брёвна, клеймить телят - так она всегда рядом. Из ничего ужин сварганит, из бесформенных тряпок одежду сошьёт. Ежели лихие люди к ферме подъезжали, знал - за его спиной есть та, кто прикроет, ведь ей на прицел лучше не попадаться.

Надо - уезжал на сколько требуется, и не беспокоился, Нелли баба что надо, обо всём позаботится. А как она с такой оравой детей справлялась, даже и не задумывался как-то. Надо же, вроде три десятка лет вместе прожили, а так и не поговорили о многом. Всё о каких-то житейских мелочах. Да, бывал с ней груб, но жизнь такова, не до сантиментов. Главное же знал - сколько бы его не было, когда бы он ни вернулся, его всегда ждут. Пока десять лет назад он не приехал домой, а она его не встретила. Проклятый рак съел её за всего несколько месяцев, пока он объезжал Территорию, от Форта Гибсона до самых окраин. Так и не удалось с ней попрощаться.

Погружённый в свои мысли, Бэс почти не управлял конём и даже не особо обращал внимания, куда тот держит путь. Когда же он наконец поднял голову, то осознал, что уже выехал из города и находится у Эйдженси Хилл. Давненько он не бывал в этом месте. Через ограду виднелся небольшой опрятный домик, к которому парочка рабочих бодро делали пристройку. Он уже тронул коня, дабы двинуться дальше, когда его окликнули:

- Доброе утро, Мистер Ривз.

Он повернулся и увидел пожилую, скромно одетую женщину на крыльце.

- Мэм, - и он наклонил голову, приподняв шляпу. Однозначно, где-то он видел её раньше, но никак не мог припомнить где. Город за последние годы так разросся. Если всего лет пять-шесть назад во всём Маскоги было чуть поболе четырёх тысяч жителей, то сейчас цифра стремительно близилась к двадцати тысячам. - Прошу прощения, не помню вашего имени.

- Алиса Робертсон. Впрочем, мы никогда не были представлены, - улыбнулась она.

- А откуда же вы меня знаете?

- Во-первых, вы личность известная. А во-вторых, я главный почтмейстер города, точнее постмистресс, и по долгу службы знаю всех, кого стоит знать в городе. Хотя к вам письма почти не приходят, - снова улыбнулась дама.

- Леди, и на таком ответственном посту? - удивился Бэс. - Ой, простите, - резко прервал он себя, поняв что ляпнул бестактность.

- Ничего. Не один вы поражаетесь. Я - первая женщина почтмейстер в таком большом городе как наш во всей стране, - гордо заметила Миссис Робертсон. - Меня сам Президент Рузвельт выдвинул на эту должность.

- Да ну? - изумился Бэс.

- Мы старые знакомые. Он даже навещал меня несколько лет назад, когда был в Оклахоме. Мистер Ривз, вы выглядите уставшим, не хотите ли подкрепиться и чашечку кофе? Я думаю, это вам сейчас не помешало бы, - заметила она, окинув его острым взглядом.

Внезапно Бэс вспомнил, что с утра ничего не ел. Да, перекусить было бы кстати.

- Как-то неудобно, - замялся он.

- Было бы неудобно, а бы вас не пригласила. Проходите, завтрак уже почти готов, - засмеялась миссис Робертсон.

Они уселись на веранде за небольшим столиком. Почти сразу же высокая индианка вынесла еду - огромный омлет, щедрую порцию бекона, сыр, оладьи, несколько видов варенья, масло, графин с молоком, сливки и большой кофейник. Сама хозяйка ела немного, а вот Бэса больше уговаривать не пришлось.

- Очень вкусно. Давно так не ел. - похвалил он. - Как так получилось, что у вас еда и кофе были наготове? - спросил Бэс.

- В доме всегда должна быть еда, дабы предложить путнику. Так меня приучали родители с детства. Семьи у меня нет, а вот знакомых и друзей много, и они меня регулярно навещают в любое время. Когда я приехала в Маскоги, то прикупила землю и основала ферму. Конечно, она маленькая, всего 50 акров, но уже приносит небольшой доход. Так что, молоко, мясо, овощи и фрукты у меня свои. Я подумала, а почему бы мне не открыть кафе, где всегда открыто? Так что я готовлюсь потихоньку, вот начали пристройку делать. Думаю назвать кафе "Савокла"*. Вам нравится?

- Вы говорите на языке Криков? - удивился Бэс.

- Конечно. Я же местная, родилась и выросла среди индейцев. Мои родители были миссионерами у Криков, даже перевели Священное Писание на их язык. А дед мой был миссионером у Чероки. Так что я знаю индейские языки и вообще хорошо разбираюсь в их традициях.

- Прошу простить моё удивление, просто это необычно для белой дамы.

- Тут вы правы. К сожалению, хоть мы живём бок о бок, об индейцах многие знают совсем мало. Многие до сих пор в плену своих дурацких предрассудков, которые сами и выдумали. А я всю жизнь была связана с ними. Мне было всего 19 лет, когда меня наняли как специалиста в Индейское Бюро в столице. Я была там единственная женщина, а знала о своих подопечных раз в 10 побольше чем половина сотрудников-мужчин, - гордо заметила она. - А потом мне в этом Вашингтоне стало душно. Эти грязные сплетни, подковёрные игры, чопорные политики. И я решила приносить пользу в другом месте и стала учительницей в Карлайлской Индустриальной Школе, вы слышали о такой?

- Нет, если честно, - ответил Бэс. Он отвлёкся, и в памяти у него встал очень похожий разговор, который у него был тридцать два с половиной года назад. А тем временем миссис Робертсон продолжала:

- После Войны на Красной Реке и Войны с Сиу наше правительство договорилось с индейскими вождями, что те отправят своих детей учиться, дабы они американизировались. Никогда не забуду свой первый класс. У меня были в классе и индейцы Лакота, и Шаены, и Киова, и Пауни, и, даже не поверите, несколько Апачей. Разброс в возрасте был огромный, были совсем малыши, лет по 6-8. Были и взрослые мужчины, некоторые постарше меня, некоторые даже воевали в своё время с нашей армией. Но большинство были подростки, лет 13-15. С ними было непросто, но очень интересно. Это был прекрасный опыт, но меня тянуло обратно, на Территорию. Я и вернулась через пару лет.

- И чем занялись по возвращении?

- Да всё тем же. Помогла основать Миссию Ньяка* и стала учить индейских девочек. Женщинам вообще нелегко, а четверть века назад было ещё тяжелее, тем более индианкам. Я лет 20 преподавала и помогла основать ещё несколько школ. Потом меня назначили супервайзером всех индейских школ для племени Криков. Ну а теперь, я постмистресс Маскоги, о чём уже говорила. А теперь расскажите о себе, Мистер Ривз.

И Бэса словно прорвало. Впервые за много лет так срослось, что рядом был человек, с которым можно было поговорить о наболевшем, и было время, чтобы это сделать. Бэс долго говорил, а миссис Робертсон внимательно слушала и периодически подливала ему кофе.
................

- Ну, вот собственно и всё, - закончил свой рассказ Бэс. - Вышвырнули меня, как нашкодившего щенка, лишь за то, что я негр. Меня аж трясёт от несправедливости и обиды. За столько лет я привык решать свои проблемы сам, но тут я и поделать ничего не могу. Даже этот шут, что забрал мою звезду депьюти, по сути пешка, какой с него спрос? Они меня напрочь раздавили. И чем мне заняться, куда податься? Фермы у меня уже нет, я уже стар, да и заниматься ничем другим, кроме как ловить преступников, я не умею.

Миссис Робертсон вздохнула и помолчав с полминуты сказала:
- Соглашусь, с вами поступили неправильно. Но давайте уж начистоту, мы живём в непростом государстве. У нас многое надо бы исправить. Долгие годы одни притесняли других, забирая состояние, достоинство, а иногда и жизни. То англичане били голландцев, то французы англичан, а потом наоборот. Потом, когда мы стали страной, воевали с индейцами. Впрочем, и индейцы не были паиньками. И рабство у нас было, о чём вы преотлично знаете, причём рабами владели и белые, и индейцы и те же негры. А сколько тягот пришлось и приходится переносить ирландцам, евреям, католикам, китайцам - всё лишь потому, что они не такие как окружающие. А женщины? Ведь посудите сами, во многих штатах у нас до сих пор нету права голоса, и это вне зависимости от цвета кожи или религии.

- Я слышал, есть какие-то организации, что требуют дать женщинам право голосовать, только не помню, как они называются.

- Их много, и управляют ими феминистки.

- А кто они такие? - поинтересовался Бэс.

- Тупые курицы и круглые дуры, - не сдержалась миссис Робертсон. - Они требуют себе прав и привилегий, упирая на то, что они женщины. А это путь в никуда. Права и обязанности должны быть одинаковы у всех граждан, будь они мужчины, женщины, здоровые, больные, протестанты, католики, белые, чёрные, жёлтые, красные, и даже зелёные в крапинку. Если пойти у них на поводу, то рано или поздно появятся личности которые начнут зарабатывать на том, что они дескать "профессиональные" женщины, негры, или даже гомосексуалисты.

- Ха-ха-ха! - засмеялся Бэс. - Они что? Будут зарабатывать себе на жизнь не работой, а тем, что будут упирать на то, что они какие-то особенные, твердя об этом всем и каждому? И им кто-то будeт на это деньги давать? - это вы меня рассмешили!

- Недооцениваете глупость человеческую. Надеюсь, что я ошибаюсь, но будущее покажет. В любом случае - я знаю, вы обижены, и, хотя это плохое утешение - не одному вам тяжело, и не одного вас переехала эта бездушная государственная машина. Сейчас сделать с вашим увольнением ничего нельзя, но верьте, рано или поздно законы изменятся. Наша страна растёт, становится постепенно лучше, здоровее, и меняется к лучшему. До больших перемен в нашем возрасте мы, наверное, не доживём, а вот ваши дети или внуки, пожалуй.

- Знаете, а мне немного легче, как это ни странно, - заметил Бэс.

- Я объясню. Как вы думаете, почему вы выжили несмотря на опасности во многих передрягах и смогли арестовать 3,000 с лишним преступников за тридцать лет, без особого вреда для себя?

- Везло.

- Везёт сильнейшему. По-настоящему, вы побеждали потому, что вы сильнее и страшнее, чем все ваши противники. И за вами правда. А чем вам заняться? На таких людей, как вы, всегда есть спрос. Можете пойти работать телохранителем или сопровождать ценные грузы. Или вот, ещё лучше, можете пойти работать полицейским в Маскоги, там юрисдикция города, и этих дурацких правил не нанимать негров нет. Работа немного другая, но я уверена, вы справитесь. Если хотите, могу дать рекоммендацию.

- Полицейский - это отличная идея. Я знаю, с кем поговорить. Спасибо вам. Я, пожалуй, поеду. Сколько с меня за завтрак?

- Вы уже заплатили мне нашим разговором. До встречи, мистер Ривз.
......

Через несколько дней на главный почтамп города зашёл Бэс.

- Миссис Робертсон, добрый день.

Она с удовольствием взглянула на полицейскую бляху на его куртке и улыбнулась.

- Я рада за вас.

- Теперь я - полицейский. Я Бэс Ривз. И я снова Служу Закону.

* "Савокла" на языке Криков - "дом встреч". В 1910-м кафе "Савокла" было открыто официально и стало одним из популярнейших мест в Маскоги. Когда Алиса Робертсон выдвинула свою кандидатуру в Палату Представителей (она была второй женщиной, выбранной в Конгресс), то кафе "Савокла" превратилось в центр политической жизни Маскоги. В 1925-м году демократы, которые ненавидели миссис Робертсон за её деятельность в Конгрессе, сожгли и кафе "Савокла", и её дом.
** Индейцы хотели назвать новое место Миссия Робертсон, в честь Вильяма Робертсона (отца Алисы Робертсон), но семья Робертсон отказалась от этой чести, ибо хотели, чтобы миссия носила название на языке Криков.

Заключение.

Последние два года своей жизни Бэс Ривз служил патрульным полицейским. Маскоги быстро развивался и конечно, в нём росла преступность. Но репутация Бэса работала на него, и за всю службу не было ни одно случая нарушения законности во время его смены в его околотке.

Он умер 12-го января 1910-го года от хронического нефрита. На его похороны съехались самые знаменитые полицейские, шерифы и маршаллы Оклахомы, в том числе знаменитые Три Хранителя - Билл Тилгман, Крис Мадсен и Хек Томас. К сожалению, могила Бэса не сохранилась. Больших денег он не нажил, на момент смерти его состояние было примерно $500.

В 2011-м году, мост через реку Арканзас (между Маскоги и Форт Гибсоном) был назван в его честь. В 2012-м скультор Гарольд Холден создал статую Бэса Ривза, которую позднее установили в Форт Смит.

Многие считают, что Бэс Ривз послужил протипом знаменитого Одинокого Рэйнджера, героя радио и телевизонной передачи. Как знать, сколько детей слушая радио передачу и смотря телесериал приняли за основу своего жизненного кредо его заповеди.

Вот собственно и всё. Теперь и вы знаете историю Бэса Ривза, человека сo стальными яйцами и без страха в глазах. Человека, который Служил Закону.